311[1]
Жил-был Буслав девяносто годов, живучи Буслав переставился[2]. Остаётся его любима молода жена Ванилфа Тимофеевна, остается у неё млад сын Василий Буславич. И стал этот сын Василий Буславич с малыми ребятками поигрывати: у кого руку оторвёт, у кого голову ро́сколет. Отдала Ванилфа Тимофеевна своего сына любимого старику Угрумищу учить — во ли́сты писать; а выучился Василий Буславич не во ли́сты писать, а выучился соколом летать. Вот однажды у старика Угрумища сделались пир и беседа; он не позвал на него своего любимца Василья Буславича.
Пришёл сам Василий Буславич на пир на беседу, из переднего угла гостей повыхватал, со скамеечки повыдергал, проводил на новы сени чёрным вязом. Старша́ Угрумища осерчал на него, на своего любимца, и сказал ему:
— Ты не секчи́, молодой сектун! Тебе не выпить из Оби воды, не выбить из граду людей; выпьешь из Оби воду, выбьешь из граду людей — вот тебе пятьсот рублей!
Пришёл наш Василий Буславич домой к своей матери и говорит:
— Ах, матушка родимая! Я в молодых летах расхвастался, с старшо́м Угрумищей рассорился.
Мать взяла его пьяного напоила и в тёмную темницу заложила.
Вот народ собрался с ним воевать, а он в темнице спит да спит, ничего не знат. Женщина по воду ходила и ему в окошко закричала:
— Что, — говорит, — Василий Буславич, спишь, ничего не знашь; я, — говорит, — по воду ходила, сколько людей коромыслом прибила!
Василий Буславич, услыхав эти слова, вышиб каменную стену у темницы и пошёл народ-силу бить. Старша́ Угрумища и возмо́лился ему:
— Гой ли ты, Василий Буславич! Уходи, — говорит, — своё сердце ретивое, утоли плеча богатырские: я тебе пятьсот сулил, а теперь отдам всю тысячу!
Вот Василий Буславич смиловался и пошёл к своей матери:
— Ах, — говорит, — матушка родимая! Я сегодня много крови пролил, много народу побил!
Вот мать на него осерчала, сделала ему корабль, набрала людей и отправила по́ морю; сказала ему, чтоб ехал он куды хочет и рукой вслед махнула. Василий Буславич приплыл на зелёные луга. Тут лежит морская пучина — вокруго́м глаза. Он вокруг неё похаживает, сапожком её попинывает, а она ему и говорит:
— Василий Буславич! Не пинай меня, и сам тут будешь.
Вот после этого рабочие его расшутились меж собой и стали скакать через морскую пучину. Все перескочили, а он скакнул напоследке и задел её только пальцем правой ноги, да тут и помер.