Найдено въ бумагахъ туберкулезной больной, умершей въ Ялтѣ.
правитьЯ ухожу изъ жизни.
Я знаю это хорошо, и постоянно говоритъ мнѣ о близкомъ концѣ моя боль, пто живетъ во мнѣ, но мнѣ не страшно, пожалуй немного странно только, — сознанію трудно освоиться съ грядущимъ небытіемъ, и яснѣе осязаешь всю простоту этого перехода только въ тѣ краткія минуты, когда смерть придвигается совсѣмъ близко и до нея остается одинъ маленькій шагъ, — но и тогда страха нѣтъ.
Я пишу эти нѣсколько строкъ оттого, что хочется оставить послѣ себя хотя бы мысль, хочется, чтобы, когда меня уже не будетъ, моя мысль прозвучала еще для живыхъ, для нѣсколькихъ живыхъ, въ чьи руки попадетъ этотъ листокъ, и прежде всего для друга моего, такъ много давшаго мнѣ своею ласкою и любовью и теперь причиняющаго мнѣ единственную боль конца, — боль сознанія, что конецъ мой принесетъ моему другу невыносимое горе, — и для брата моего, чтобы не думалъ онъ, что уходить изъ жизни страшно, и для всѣхъ, кто тяжко боленъ, кто думаетъ о грядущемъ концѣ и боится сознаться себѣ, что думаетъ о немъ. Я хотѣла бы перелить въ нихъ мою любовь къ жизни и тотъ покой, что даетъ мнѣ эта любовь, ту радость, что звучитъ во мнѣ при мысли о жизни — жизни вѣчной, неизсякаемой, неустанно обновляющейся, сверкающей въ ночномъ небѣ миріадами звѣздъ, сіяющей солнцемъ, шумящей дождемъ, катящейся все впередъ и впередъ, не знающей другой цѣли, кромѣ самой себя, и сыплющей блестками счастья на своемъ пути.
Зачѣмъ бояться небытія? Вѣдь исчезну только я, только мое сознаніе потухнетъ; на смѣну мнѣ придутъ другія дѣти жизни, а она, торжествующая и звенящая, не омрачится отъ моего конца, она будетъ все такъ же прекрасна и могуча, такъ же будетъ свѣтиться голубымъ эѳиромъ лунная ночь и такъ же будетъ тихо колыхаться подъ луною водная необъятная гладь, сверкая серебромъ и золотомъ, такъ же будетъ зеленѣть, алѣть и золотиться востокъ, встрѣчая солнце, и такъ же въ полдень на яркомъ небѣ будутъ бѣлѣть и сіять облака, то нѣжно окутывая каменные утесы, то закрывая на мигъ солнце, и, впитывая его золото, превращаться въ лучезарную ткань, такъ же будутъ пробуждаться каждый годъ лѣса, поля и луга, и жизнь никогда не устанетъ творить красоту несказанную, весь міръ наполняющую, всюду щедро разлитую.
Люди часто не цѣнятъ жизнь въ самой сущности ея, а если имъ приходитъ на мысль смерть, она кажется имъ ужасной, они смѣшиваютъ свой конецъ съ концомъ жизни, и грядущее и неизбѣжное страшитъ ихъ невѣдомой бездной; имъ кажется, что внезапно исчезнетъ все и останется одна черная пустота, а между тѣмъ жизнь прекрасная и сильная не дрогнетъ отъ ихъ исчезновенія, а все такъ же будетъ творить красоту и биться въ сердцахъ дѣтей своихъ.
Я знаю, для меня осталось не много дней, — тѣмъ болѣе цѣню я ихъ, съ радостью и благодарностью впитываю въ себя духъ жизни, щедро даруемый всѣмъ жаждущимъ его, неизсякающей струей бьющій изъ вѣчнаго источника, и если ночь моя проходитъ безъ сна, я радостно ловлю ночные звуки жизни, съ тихимъ восторгомъ слышу первые робкіе голоса птицъ, любуюсь разгорающейся зарей и съ сердцемъ, полнымъ благодарнаго умиленія передъ вѣчной, могучей, торжествующей жизнью, забываюсь короткимъ утреннимъ сномъ.
Вы, неизвѣстные, но близкіе мнѣ, близкіе черезъ страданія, вамъ хотѣла бы я облегчить ваши мучительныя думы, съ васъ хотѣла бы снять тяжесть страха передъ концомъ, близость котораго чудится вамъ въ страданіяхъ вашихъ, ожиданіе котораго отравляетъ вамъ иногда цѣлые годы болѣзни. Довольно съ насъ и физической муки, употребите силу духа вашего, чтобы научиться не помнить о ней постоянно, освободитесь, поскольку силъ хватитъ, отъ этого неизбѣжнаго ига и не увеличивайте мученій вашихъ страхомъ конца, — можетъ быть далекаго, можетъ быть близкаго, — неизбѣжнаго, но простого и не страшнаго.
Какъ хотѣла бы я внушить вамъ тотъ радостный покой, какого достигла сама, тотъ покой, что царитъ во мнѣ, когда думаю о торжествующей, сильной, разумной въ самой своей жестокости жизни!