НАДЯ МУРАНОВА.
правитьБѣлоярская, Анна Петровна, — попечительница женской гимназіи.
Притолковъ, Ѳедоръ Григорьичъ, — директоръ гимназій мужской и женской.
Камнева, Катерина Дмитревна, — начальница женской гимназіи.
Камневъ, Владиміръ Андреичъ, — ея мужъ, служитъ по земству.
Муранова, Надежда Ивановна (Надя) — учительница въ женской гимназіи.
Мурановъ, Иванъ Семенычъ, — ея отецъ.
Пружановъ, Василій Сергѣичъ. — генералъ.
Жирунинъ, Никита Степанычъ, — богатый купецъ.
Семиратовъ, — армейскій поручикъ.
Гератьева, Марья Павловна.
Катя, — ея дочь, дѣвочка двѣнадцати лѣтъ.
Лиза, — сестра Гератьевой.
Стрѣлкина.
Сердюковъ, — мелкій купецъ.
Силочкинъ.
Курочинскій.
Харитонова, — домовладѣлица, хозяйка Мурановыхъ.
Няня.
Приказчикъ изъ магазина.
Гости, дѣти (дѣвочки-гимназистки), прислуга, носильщики изъ мебельнаго магазина.
ПЕРВОЕ ДѢЙСТВІЕ.
правитьI.
правитьСказали, что вы здѣсь, ищу васъ по всѣмъ закоулкамъ.
Я нарочно уединился подальше отъ публики, чтобы привести въ порядокъ наши итоги. Тамъ все со мной заговаривали, — все мнѣ мѣшали.
Но сейчасъ всѣ сюда перекочуютъ; пьесу кончаютъ.
Я тоже кончилъ.
Ну-съ? — и что же намъ дастъ нашъ благотворительный спектакль?
Валовой сборъ составляетъ восемьсотъ-семьдесятъ-два рубля Кромѣ того, поручикъ Семиратовъ пожертвовалъ пять золотыхъ.
Ага! Смѣшной офицерикъ!.. Откуда такая щедрость? — онъ вѣдь однимъ жалованьемъ живетъ.
Вѣроятно, изъ особенной склонности къ женскому полу.
То-есть?
Притолковъ.
Ну! Господи! — спектакль устроенъ въ пользу здѣшней женской гимназіи; онъ, вѣрно, сочувствуетъ женскому образованію.
У васъ не то было на умѣ. Вы насмѣхаетесь надъ нимъ за его увлеченіе Надей Мурановой.
Зачѣмъ смѣяться? увлеченіе понятное. Надежда Ивановна — дѣвица не заурядная; особенно сегодня, послѣ ея колоссальнаго успѣха на сценѣ. Ко всѣмъ ея достоинствамъ, — она выказала себя талантливой актрисой… всѣ были увлечены, не одинъ «смѣшной офицерикъ».
Я ужасно рада за нее: я ее такъ люблю, мою Надю! Итакъ: сколько же чистой прибыли внесемъ мы отъ спектакля въ кассу гимназіи?
По уплатѣ расходовъ, я надѣюсь, у насъ все-таки останется слишкомъ восемьсотъ рублей. Да вотъ что еще Анна Петровна заплатитъ за свое мѣсто.
Съ нея брать неловко: Анна Петровна — главная устроительница спектакля. Она и такъ потратилась, свою оранжерею въ театръ превратила, — и на свой счетъ…
Такъ чтожь?.. При ея-то богатствѣ?
И билеты продавала, и вообще хлопотала…
За то и должна заплатить, что ей дали случай похлопотать.
Съ меня-же вы не берете?
Вы и она — большая разница.
Какая? — Я начальница гимназіи, она попечительница. Мы обѣ сочувствуемъ дѣлу.
Только не одинаково. Сочувствующіе дѣятели, Катерина Дмитревна, бываютъ разныхъ сортовъ. Вы принадлежите къ сорту блаженныхъ. Здѣшняя женская гимназія — ваше дѣтище: вы ее учредили, вы ее ведете, конечно, не для того, чтобы чваниться званіемъ начальницы и получать мизерные шестьсотъ рублей жалованья; эти деньги у васъ цѣликомъ уходятъ на ту-же гимназію…
По вашему, тутъ съ моей стороны подвигъ милосердія?
Пускай не подвигъ, а удовольствіе; но если вы и наслаждаетесь своей работой, — единственная цѣль у васъ процвѣтаніе гимназіи. Анна Петровна — совсѣмъ другой сортъ: она дѣятель своекорыстный. Она вамъ помогаетъ связями и деньгами, но именно только это ее и веселитъ. Какъ тамъ идетъ ваша гимназія — ей нисколько не интересно; ей важно то, что она, Бѣлоярская, хлопочетъ о гимназіи. У васъ хлопоты для дѣла, у ней дѣло для хлопотъ.
Однако, сегодняшній спектакль…
Онъ-то и лучшее тому доказательство. Имѣй Анна Петровна въ виду вотъ эти восемьсотъ рублей, стоило-ли изъ-за нихъ суетиться, метаться по городу, дѣлать репетиціи, оранжерею портить?.. Что для Бѣлоярской восемьсотъ рублей? — вынула изъ кармана, да и отдала. Но ей нуженъ не сборъ. Помилуйте, цѣлый мѣсяцъ весь городъ толкуетъ о госпожѣ Бѣлоярской: «будете у Бѣлоярской?.. какой спектакль Бѣлоярская устраиваетъ»? и такъ далѣе, и такъ далѣе… И, наконецъ, сегодняшній торжественный вечеръ, съ восторгами публики, съ блестящимъ успѣхомъ дѣвицы Мурановой. Благодаря Аннѣ Петровнѣ, заблестѣла новая звѣздочка, разцвѣла талантливая актриса, можетъ быть какая-нибудь будущая знаменитость.. Госпожа Бѣлоярская, какъ солнце, все освѣтила, все согрѣла, дала жизнь рѣдкому цвѣтку, — и все это даромъ!? Нѣтъ, чортъ возьми, она должна за это заплатить, и чѣмъ больше, тѣмъ лучше.
Ну, вы сами ее спрашивайте, я не стану.
Извольте, это очень легко. Отбитъ только поднести ей наивно-льстивую похвалу: увѣрить ее, что она тутъ все и безъ нея ничего, — она сейчасъ въ карманъ за деньгами полѣзетъ.
Гм! что мнѣ въ голову приходитъ: ну, я блаженная, Бѣлоярская своекорыстная, — а вы?.. вы тоже «сочувствующій дѣятель»; вы директоръ обѣихъ гимназій, и заботливый директоръ, — вы какого сорта.
Я?.. Правда, я не совсѣмъ блаженный: вижу ясно выгоды и свои, и чужія; но я не своекорыстный. Я на рубежѣ, я на границѣ.
И нашимъ, и вашимъ? Простите, это невольно вырвалось. Мнѣ немножко непріятно, что вы ужь слишкомъ равнодушны къ средствамъ добыванія: льстить Бѣлоярской, пользоваться увлеченіемъ офицера, хоть-бы и ради доброй цѣли…
Когда иначе нельзя?.. Полно вамъ либеральничать. Человѣческое общество такая сложная механика, что всякое прекрасное дѣло, всякая благая натура, непремѣнно погибнутъ, если не смотрѣть сквозь пальцы на кое-какіе гадости.
Дайте мнѣ хоть на сегодня забыть эту житейскую мудрость; мнѣ такъ весело.
Сами начинаете… Вотъ и хозяйка наша. (Входитъ Бѣлоярская и другіе.) А мы про васъ разговариваемъ, все про васъ, наше свѣтило.
II.
правитьКакъ онъ меня балуетъ! Онъ неистощимъ въ своихъ любезностяхъ… Да, сегодня счастливѣйшій день моей жизни.
У нея что ни день, все самый счастливый будетъ.
Мы собирались благодарить васъ, Анна Петровна, за ваши заботы о гимназіи.
Нѣтъ, не за это, а вотъ вы за что меня благодарите: я вамъ Америку открыла. Была у насъ просто скромная, милая учительница гимназіи; а я вамъ показала, что эта учительница — замѣчательная актриса, огромный талантъ.
Виноватъ-съ: я-то ужь въ этомъ давно былъ увѣренъ. Я, вѣдь, Наденьку маленькой дѣвочкой зналъ. (Муранову.) Простите, по привычкѣ все ее Наденькой называю. (Всѣмъ.) Когда я командовалъ эскадрономъ въ Могилевѣ, она еще была этакій маленькій пузырь, а ужь зародышъ таланта сказывался. Помните, какъ она меня передразнивала: заложитъ, бывало, рученки за спину — и ходитъ этакъ пѣтухомъ.
Да, кому отъ Бога врождённо…
Я тогда говорилъ: это будетъ актриса.
По дѣтскимъ шалостямъ еще судить нельзя.
У меня сынишка по двору колесомъ катается; тоже думаю, не произойдетъ-ли…
Вы, любезный, о томъ не говорите, чего не можете понять. Въ искусствѣ опытный глазъ видитъ сразу.
Нѣтъ, нѣтъ, и не спорьте! — я Наденьку никому не уступлю; она моя актриса, моя, моя!..
Разумѣется, ваша. Что толку въ талантѣ, пока его никто не знаетъ? Вы намъ всѣмъ ее показали, вамъ честь и слава открытія.
Вотъ видите, и Ѳедоръ Григорьичъ говоритъ тоже; а ужь онъ хорошій цѣнитель всего. (Камневой.) Ma chère amie, Наденька тамъ переодѣвается въ уборной, она просила, чтобъ вы къ ней зашли.
Сейчасъ.
И возвращайтесь сюда непремѣнно; я и мужу вашему сказала.
Вы говорите, она у васъ въ гимназіи учительница?.. И ничего? Свое дѣло знаетъ?
Наденька-то? Безподобно! Мы нахвалиться не можемъ.
Поди-жь ты! — И актриса, и ребятъ учить можетъ; вонъ оно что!
Это дѣвочка-феноменъ. Умница какая!.. я ее просто обожаю. — Вы счастливый отецъ, Иванъ Семенычъ.
Да-съ, признаюсь; хоть и не слѣдовало-бы говорить, какъ отцу, но, ей Богу, извинительно въ такую минуту. Надя, вѣдь, для меня вся моя жизнь!
И откуда это берется? Поди-ка вотъ заставь меня на сцену выйдтить.
Спотыкнетесь, Никита Степанычъ; навѣрняка спотыкнетесь.
Конечно, я ее немножко подъучилъ, показывалъ ей, какъ что представить; но даже я не ожидалъ, чтобъ она такъ восхитила всю публику.
Я тоже ей дѣлала замѣчанія на репетиціяхъ.
Чему ее учить? что вы? это природный талантъ!.. По мнѣ, она совершенство, и я въ восторгѣ; я всю ночь спать не буду.
Генералъ, куда вы?.. Оставьте вашу фуражку, мы будемъ ужинать. Я просила кое-кого изъ близкихъ знакомыхъ остаться. Мы будемъ праздновать успѣхъ Наденьки, пить шампанское за нее..
Вы, право, такъ добры къ моей дочери…
У насъ, сударь, людей отличить умѣютъ: когда есть въ комъ заслуги, всегда превознесутъ.
Еще какъ превознесутъ-то! — насъ только раскачай, — такъ разливанное море… Погодите, мы еще вашей барышнѣ за это представленіе медаль выхлопочемъ за усердіе.
Не завирайся, смотри.
III.
правитьА вотъ, и Марья Павловна. Ну, благодарите меня, благодарите, — какую я вамъ актрису нашла.
Мнѣ теперь, ma très bonne, вопросъ жизни: хорошаго кучера сыскать; за кучера-бы я васъ поблагодарила. На что мнѣ актриса? я театра не держу.
Анна Петровна, что Надежда Ивановна придетъ сюда?
За актрису — вотъ, моя Катюша будетъ благодарить. Совсѣмъ съума сошла дѣвочка: увидала свою учительницу на сценѣ, до сихъ поръ млѣетъ отъ блаженства.
Придетъ, придетъ твоя Надежда Ивановна, успокойся. (Вошелъ Силочкинъ.) Комикъ нашъ!.. Merci… я хохотала отъ всего сердца.
По мѣрѣ силъ старались.
Вы тоже восхищены Надей Мурановой?
Конфетка, настоящая бомбошка!
Фи! какой сахарный комплиментъ.
Первому любовнику! браво!.. Краса спектакля и дамскій сердцеѣдъ.
Cousin Michel, ты былъ обворожителенъ!
Ну, что! моя роль такая пустая, неотвѣтственная, да я и старый воробей, мнѣ стыдно играть дурно. А что вы скажете про нашу барышню? какова?
Я давно въ ней предвидѣлъ; всѣхъ васъ за поясъ заткнула.
Ну, до этого еще далеко; ей еще очень надо поучиться да поработать.
Чего тамъ учиться? — она перлъ! готовый перлъ, первой величины! Вы всѣ передъ ней школьники!
Не смѣю спорить, генералъ, не смѣю спорить.
Какъ вы нашего генія-то раскритиковали, — не понравилось.
У насъ не радъ, что и похвалишь кого, — сейчасъ выше небесъ подымутъ.
И ничего я такого особеннаго въ Наденькѣ не вижу.
Анна Петровна, она идетъ! она сейчасъ идетъ сюда! давайте, встрѣтимъ ее апплодисментами.
Да, да, да, — непремѣнно.
Ваше превосходительство, Надежда Ивановна идетъ. Мы будемъ апплодировать.
Прекрасно!.. Овацію, господа, овацію молодому таланту!
Разступитесь, господа! (Всѣ разступаются.) Браво! браво! браво!
IV.
правитьБлагодарю васъ… благодарю васъ, господа. (Движеніемъ руки проситъ смолкнуть апплодисментъ. — Катѣ, которая цѣлуетъ ей руку.) Катя, Богъ съ тобой, что ты?
Можетъ быть, и не кстати, господа, все-таки я считаю долгомъ и съ своей стороны поблагодарить… я такъ тронутъ.
Помните, Наденька, я вамъ давно пророчилъ, что вы будете актриса?
Пойдемте, я васъ познакомлю съ Жирунинымъ.
Видите, какъ затарантила. Это-ли не радость? Это ли не удовольствіе?
Ну, чтожь? вы заставили ее заплатить?
Некогда было, ей теперь не до того. Куда тутъ о гимназіи думать съ этимъ фейерверкомъ.
Вы меня совсѣмъ забываете сегодня, генералъ; неужели надо непремѣнно играть комедію, чтобъ заслужить ваше расположеніе?
Сегодня день такой особенный… посвящается Мельпоменѣ… Извините.
Смотрите, пожалуйста, всё передъ ней такъ и разсыпается. Подумаешь, — она Россію спасла.
Господа, милости просимъ къ закускѣ; тутъ рядомъ приготовлена… А сюда сейчасъ столы для ужина принесутъ.
Выпить можно рюмочку послѣ трудовъ.
Пойдемте, по крайней мѣрѣ, рты будутъ заняты, перестанутъ ахать да охать.
Вы съ нами сядете ужинать, cousin?
Я всегда и неизмѣнно вашъ.
Позвольте васъ проводить?
Чиномъ не доросъ, господинъ поручикъ, — начальству предпочтеніе.
Нѣтъ. Чтобъ не обидѣть ни начальство, ни подчиненнаго, я пойду съ моей ученицей.
И мило, и справедливо. (Муранову.) Adorable!
V.
правитьПодать столы! (Возвращаясь на авансцену, Притолкову.) А вы-то что-же?
Хочу сказать вамъ о результатахъ вечера, о сборѣ… Хорошо-бы завтра въ газетахъ напечатать.
Ахъ, да, да, да, непремѣнно. Ну, что-же, результаты какіе? хороши? Неправда-ли? Зала была полна. (Лакеи внесли три накрытыхъ стола.) Ставьте здѣсь и здѣсь, а третій туда… (Притолкову.) Я очень рада, что хорошіе результаты.
Не совсѣмъ хорошіе, Анна Петровна. Вѣдь, вечеръ былъ блестящій, вѣдь, только вы можете такъ устраивать…
А еще какъ за ужиномъ будетъ весело, увидите. — (Лакеямъ.) Вправо подвинь!.. еще немножко. — (Камневой.) Умно я придумала? — все на маленькихъ столикахъ, уютно такъ, sans gène…
И за этакой-то вечеръ едва, едва соберемъ восемьсотъ рублей.
Чтожь — это мало?
Очень ужь у насъ много бѣдныхъ ученицъ.
Туда большой канделябръ, туда… (Притолкову.) Посмотрите, красиво?.. Нѣтъ, право, хорошо.
Ну, теперь вы отъ нея ничего не добьетесь.
Какъ-то и печатать неловко. Шуму надѣлали по всему городу, спектакль удался превосходно, * и даже какой-нибудь тысченки не взять…
Да почему-же это? Сколько заплатилъ Жирунинъ?
Двадцать-пять рублей.
Какое безстыдство? Обираетъ своими предпріятіями всю губернію, и все ему спускаютъ съ рукъ, а на благотворительное дѣло даетъ двадцать-пять рублей… Это отъ того, что губернаторъ не могъ пріѣхать.
Да-съ, очень жаль, что не было губернатора.
Я Жирунина заставлю дать больше. У него дѣло какое-то есть: чтобъ его выиграть, онъ не пожалѣетъ пятисотъ рублей.
И вамъ это слушать не противно?
VI.
правитьАхъ, наконецъ-то! Спасибо. Я ужь отчаивалась, думала, что тайкомъ со спектакля совсѣмъ убѣ жали… Такой важный, вѣчно занятой.
Я заходилъ домой, чтобъ отпустить секретаря. Онъ у меня кончалъ работу.
Ты за мной?
Что это: «за мной?» — Я васъ безъ ужина не отпущу, и шляпу отниму.
Надежда Ивановна здѣсь?
Конечно. Мы ее будемъ чествовать, пить за здоровье ея успѣховъ.
Анна Петровна, такъ я, пожалуй, пообожду печатать-то пока доберемъ до тысячи.
Какъ непріятно!.. Нѣтъ, надо сейчасъ печатать, завтра-же. Сколько до тысячи недостаетъ?
Двухсотъ рублей.
Такъ я дамъ триста. Я за мое мѣсто еще ничего не заплатила; напечатайте отъ меня триста рублей.
Предѣловъ вашему великодушію нѣтъ.
Какъ онъ меня всегда хвалитъ! (Оглядывая столы.) Такъ можно и за ужинъ садиться… (Притолкову.) Ахъ, какой! вы скоро на меня молиться будете, право…
Видите, какъ это обдѣлывается.
Пустая женщина.
Добрѣйшая душа. Съ этакими-то еще справляться можно.
Ты останешься ужинать?
Отчего-же? — съ удовольствіемъ. У меня завтра утромъ спѣшной работы нѣтъ, я могу поспать подольше.
Не оправдывайся, я ужасно рада. Тебя всегда такъ трудно вытащить въ гости; ты меня пріятно удивляешь.
Я не хожу, когда мнѣ скучно.
А сегодня тебѣ весело? Я ужасно рада.
VII.
правитьУвидала васъ издали и бѣгу вамъ на-встрѣчу.
Поздравляю.
Правда?
Вы всѣхъ очаровали сегодня.
И васъ?
И меня.
Вотъ и разгадка! вотъ почему ему весело… Знаете, онъ ужь домой сходилъ, чтобъ отпустить секретаря. Наденька, это новое завоеваніе, — это изъ-за васъ.
Отчего-же мнѣ…
Не бойтесь, я Катеринѣ Дмитревнѣ не вѣрю. Я къ такому вниманію отъ васъ вовсе не привыкла.
Это упрекъ.
Вполнѣ заслуженный.
Да нѣтъ-же! Оно понятно: насъ пять учительницъ въ гимназіи, и всѣ мы бываемъ у Катерины Дмитревны. Вамъ времени не хватитъ обращать особенное вниманіе на каждую изъ насъ, — но намъ простительно жалѣть объ этомъ.
Вы сговорились меня распекать, я постараюсь исправиться, — относительно васъ.
Тогда вдвойнѣ спасибо нашему спектаклю. Стало быть, вы меня тоже благословляете актрисой.
Какъ сказать?..
Нѣтъ?
Мы всѣ видѣли въ васъ сегодня очень много жизни, много огня; жаль отдать все это на одно актерское дѣло, тѣмъ больше, что… Хотите-ли, я вамъ признаюсь… Была одна минута: у васъ лицо дышало такимъ блаженствомъ, что невольно можно было заподозрить тщеславіе, — а такую, какъ вы, куда не хочется видѣть тщеславной.
Въ концѣ втораго акта?
Да. Значитъ, я угадалъ?
Нѣтъ, вы ошиблись. Я вамъ скажу, что это было. У меня страсть жить чужою жизнью, — отчего я такъ и привязываюсь къ моимъ ученицамъ. Когда я въ классѣ даю урокъ и слѣжу, какъ самая сонливая дѣвочка встрепенется, какъ у той загорятся глазки, какъ другая спѣшитъ вопросомъ, — у меня духъ захватываетъ отъ этой общей жизни, — общимъ интересомъ… сразу всѣмъ классомъ вмѣстѣ, какъ одинъ человѣкъ… Что-то въ такомъ родѣ я почувствовала и сегодня на сценѣ; но сегодня передо мной были не дѣти, а взрослые.
И это взволновало васъ?
Большое наслажденіе говорить съ толпой взрослыхъ людей.
Смотрите, Надя, не очень-то увлекайтесь; толпа взрослыхъ часто капризнѣе ребенка.
Все-таки заманчиво встрѣчаться съ ней лицомъ къ лицу.
И опасно.
Что опасно, то еще заманчивѣе.
Когда надѣешься опасность побороть… Но потому-то и забывать о ней не слѣдуетъ.
Зачѣмъ ты ее пугаешь?
Оттого, что она ужь слишкомъ не-труслива… А кто мечтаетъ прогуливаться Но невѣдомымъ странамъ, тому не мѣшаетъ помнить, что можно встрѣтиться съ чудовищемъ.
Мнѣ съ рукъ сойдетъ, я увѣрена… мнѣ это на роду написано. (Смѣется.) Вы мнѣ напомнили мое дѣтство: я съ малыхъ лѣтъ люблю «невѣдомыя страны», еще когда мы съ папа. Жили въ его деревнѣ, и я зачитывалась въ его библіотекѣ описаніями путешествій. Мнѣ до того нравились всѣ эти приключенія, опасности, встрѣчи съ дикими звѣрями, что даже, какъ-то разъ, десятилѣтней дѣвочкой, я стащила у nanâ пистолетъ и убѣжала въ лѣсъ путешествовать… и, вообразите мой восторгъ: прямехонько-таки наткнулась на спящаго медвѣдя.
И не убѣжали отъ него?
Нѣтъ, убѣжалъ медвѣдь, а не я… потому что я, какъ угорѣлая, не долго думая, въ него выстрѣлила, и онъ, какъ всегда спросонья, перепугался.
Такъ я и знала.
И что это было за счастье чувствовать себя маленькой героиней!.. Видите иногда въ томъ-то и наслажденіе, что можешь встрѣтить чудовище.
Слышишь, что она говоритъ? Какъ-же ее не пугать.
VIII.
правитьНаденька, я васъ отпустилъ на минутку, а вы и совсѣмъ пропали.
На какомъ это основаніи вамъ угодно мною распоряжаться.
Потому что… потому что… я буду хлопотать, чтобъ меня назначили директоромъ гимназіи… я тогда сдѣлаюсь вашимъ начальникомъ, и…
Я своего мѣста не уступлю.
Да мы военныхъ къ себѣ и не пускаемъ; мы васъ, побѣдителей, остерегаемся…вы, пожалуй, всѣмъ нашимъ ученицамъ головы закружите.
Прошли тѣ времена.
Ну, ну, ну, пожалуйста… нѣтъ-съ, намъ нуженъ директоръ самый неуклюжій, самый некрасивый.
Въ родѣ меня?
А вы не подслушивайте.
Да одѣньте меня въ статское платье, я хуже его буду, ей-Богу, хуже.
А! Владиміръ Андреевичъ!.. (Пожимаетъ ему руку.) Благодарю васъ, благодарю васъ.
За что?
Я думалъ, вы меня поздравляете съ успѣхомъ Нади… Да, мнѣ, какъ отцу, и не слѣдовало-бы этого говорить; но почему отецъ Не долженъ видятъ того, что видять всѣ?
Разсаживайте насъ.
Кто съ кѣмъ хочетъ, — полная свобода! Я никого не стѣсняю.
Надежда Ивановна, мнѣ можно съ вами?
Садись, Катюша.
IX.
правитьВотъ, съ вашими вѣчными объясненіями, я и прозѣвалъ мѣсто подлѣ Надежды Ивановны.
Садитесь къ намъ. (Оба садятся къ первому столу.) Что вы такое объясняли?
Я только утверждаю, что комическія роли гораздо труднѣе играть, чѣмъ драматическія.
Какъ-же не труднѣй!.. васъ, комиковъ-то, посмотрите, на всѣхъ перекресткахъ, была-бы физіономія почуднѣе.
У насъ — почуднѣй, а у васъ — съ цирульной вывѣски, отъ парикмахера.
Нѣтъ-съ, драматическій актеръ, какъ можно… онъ что? — Онъ вышелъ, прижалъ руку къ сердцу: «ахъ, какъ я тебя люблю!» Или за голову схватился: «Боже мой, какъ я страдаю?» — вотъ, вѣдь, что драматическій-то актеръ!
Илья!
Цѣнители!
Мнѣ кажется, тутъ не о чемъ спорить; чтобъ сдѣлать что нибудь хорошо, — все трудно и на все нуженъ талантъ.
Совершенно такъ-съ. Вотъ надежда Ивановна сегодня доказала…
Ахъ, Творецъ небесный! Оставьте вы Надежду Ивановну въ покоѣ. Что это сегодня ни о чемъ говорить нельзя: все надо Надежду Ивановну величать.
Я подъ живымъ впечатлѣніемъ; она меня сегодня тронула до слезъ… я плакалъ.
Какой вы чувствительный!
Не всегда-съ… вотъ на вашу игру я не разчувствовался, но она!.. когда она сказала: прощайте!« — у меня такъ и брызнули слезы.
Вы, можетъ быть, подумали, что она съ вами прощается.
Какъ нелѣпо… этакія шутовскія замѣчанія…
Ваше благородіе, вы увлекаетесь…
Не горячитесь, не извольте горячиться!
Вѣдь, это-съ какая-то жалкая злоба… потому, что Надежда Ивановна имѣла больше успѣха, чѣмъ онъ, сейчасъ завидовать и унижать.
Я-съ никому не завидую, мнѣ не зачѣмъ завидовать. Хоть-бы у Надежды Ивановны были сотни такихъ безусловныхъ поклонниковъ…
Что значитъ безусловныхъ? Что значитъ безусловныхъ?!
Наденька, возьмите у насъ офицера: онъ слишкомъ горячится.
Идите сюда, Антонъ Николаичъ!
Съ величайшимъ удовольствіемъ.
Садитесь съ нами, тутъ вашъ генералъ, онъ васъ приструнитъ.
Надежда Ивановна, позвольте ужь и мнѣ: тамъ все антагонисты.
Не позволяйте; онъ еще за кулисами все краснымъ виномъ подкрѣплялся, и сейчасъ пять рюмокъ водки выпилъ.
Силочкинъ.
Родителю-то?.. вѣдь, я вашего родителя представлялъ.
Садитесь на мѣсто!.. на мѣсто! что вы безобразничаете?
Хотъ ручку дайте поцѣловать!
Нѣтъ, и ручки не дамъ, прощайте.
Перестаньте, что вы?..
На него нельзя сердиться: онъ такой смѣшной.
О чемъ вы тутъ заспорили?
О васъ.
У васъ, Надежда Ивановна, уже лейбъ-гвардія образовываться начинаетъ, хоть и изъ армейскаго полка.
Да, ужь васъ въ обиду не дадутъ.
Кому-же нужно меня обижать? И за что?
Не блести.
Напротивъ, блестѣть позволительно только вамъ одной.
Надежда Ивановна! что-жь это значитъ? куда вы ушли? мы протестуемъ?
Отправьте комика къ директору, пускай его. въ карцеръ посадятъ, тогда я вернусь.
Я заплачу.
Маршъ, маршъ, пожалуйте.
Наденька, идите-же…
Иду, иду, иду.
Тише, господа! тостъ! Тише, тише, тостъ!
Господа! въ этотъ знаменательный день я считаю священной обязанностью предложить тостъ за нашу неутомимую хозяйку, за ея полезную дѣятельность!.. Я такъ глубоко сознаю все, что для насъ она сдѣлала. Успѣхъ моей дочери, которымъ я такъ горжусь…
Мнѣ нравится, что этотъ папенька все на свой счетъ принимаетъ.
Это дѣло Анны Петровны.
Нѣтъ, нѣтъ, довольно! Я не согласна! (Стихаетъ.) Я хозяйка, вы должны меня слушать. Сегодня мы будемъ пить за здоровье только одной Наденьки.
И всякій скажетъ ей привѣтственное слово.
Чудесно!.. Кто хочетъ, можетъ говорить ей спичъ.
Я скажу…
Кромѣ комика: онъ въ карцерѣ.
Давайте его мнѣ. (Сажаютъ Силочкина подлѣ Камневой.) И сидѣть смирно.
Pardon, madame la directrice.
Тише, тише, господа!.. Первое слово Анны Петровны.
Наденька, я вамъ спича не скажу, я не умѣю… но, божество мое, я умѣю цѣловать. Я васъ цѣлую, и знайте разъ навсегда: если вамъ что-нибудь понадобится выхлопотать, у губернатора, или даже въ Москвѣ и Петербургѣ, — у меня вездѣ знакомые и я всегда вамъ слуга.
Она это и мнѣ говорила, а на первый-же случай хвостъ показала.
И мнѣ тоже.
Надежда Ивановна!..
Генералъ говоритъ!.. Господа! его превосходительство.
Надежда Ивановна, вы сегодня показали себя замѣчательной актрисой.
Браво, генералъ!!
Молчите, арестованный!
Сегодня здѣсь всѣ признали то, что я въ васъ давнымъ-давно видѣлъ. Надежда Ивановна, вы рождены пересоздать нашъ несчастный русскій театръ.
Полегче, генералъ, полегче.
Я поднимаю сей бокалъ за вашу будущую славу, за ваши будущія побѣды!.. Желаю вамъ встрѣчать всегда и вездѣ одни только восторги… чтобъ всѣ мужчины были въ васъ влюблены!..
И женатые?
И женатые, чортъ возьми, — ничего не значитъ.
Генералъ, вы хотите, чтобъ я вносила раздоръ въ семьи?
Это право таланта… За вашу блестящую будущность!
Я буду пить…
Вамъ пить не позволятъ, — ступайте на мѣсто.
А тятенька-то все благодаритъ.
Господа, позвольте мнѣ… Анна Петровна, мнѣ позвольте. (Общее „тсс!!“) Не забывайте, господа, что на тернистомъ пути…
Громче!
Не забывайте, что на тернистомъ пути актерскомъ зависть губитъ всякій талантъ. Дай вамъ Богъ, Надежда Ивановна, чтобъ вамъ какъ можно меньше завидовали.
Не завидуютъ только бездарностямъ!
Я не такъ сказалъ, господа, я не такъ. Дай Богъ, чтобъ всѣ вамъ завидовали; но чтобъ эта зависть вамъ не вредила.
Такъ, такъ, молодецъ!
Вѣрно, вѣдь, ваше превосходительство.
На погибель зависти!
Скажите, скажите, а то она, въ самомъ дѣлѣ, о себѣ возмечтаетъ. (Бѣлоярской.) Анна Петровна, вотъ Ѳедоръ Григорьевичъ желаетъ…
Нашъ директоръ… чего-же лучше? Превосходно!
Я съ величайшей готовностью, если ужь всѣ требуютъ. — Надежда Ивановна! Я тоже присоединяюсь къ общему привѣтствію.
Язвить будетъ.
Я тоже очень радуюсь вашему успѣху, мнѣ пріятно видѣть эту общую симпатію къ вамъ, которая здѣсь какъ-то сроднила людей самыхъ разношерстныхъ. Всѣ васъ привѣтствуютъ: отъ неистовыхъ восторговъ, до теплаго участія, — все тутъ есть… но именно это во мнѣ и возбуждаетъ нѣкоторый страхъ.
Ишь ты, язва-то, вотъ…
Успѣхъ артиста — опасный успѣхъ. Напишите вы какое-нибудь сочиненіе, сдѣлайте научное открытіе, успѣхъ вашъ не такъ видѣнъ, не такъ ярокъ, не такъ давитъ васъ. Артистъ всегда является въ праздничномъ видѣ, на него устремлены тысячи глазъ, его слушаютъ тысячи ушей. Его одно слово, одинъ жестъ, иногда вызываютъ одуряющій громъ рукоплесканій, — и это повторяется каждый вечеръ. Оттого никто не бываетъ такъ самолюбивъ, какъ артистъ. Если судьба предназначила вамъ карьеру артистки, избави васъ Господи отъ такого мелкаго самолюбія: оно хуже всякой зависти и интригъ.
О! Въ этомъ отношеніи за Надежду Ивановну бояться нечего. Говорите это тѣмъ, кто не умѣетъ любить своего дѣла, кто не умѣетъ въ немъ самомъ находить свои радости, кто только успѣха ищетъ, во что-бы то ни стало, только успѣха, и охотно слушаетъ восторженныя похвалы ложныхъ друзей. Наденька прогонитъ ихъ отъ себя; она выше такихъ соблазновъ. (Надѣ.) Нѣтъ, милый другъ, я знаю васъ хорошо и одного вамъ желаю — оставайтесь вы всегда такой, какая вы есть… (Общее громкое ободреніе и рукоплесканіе. Надя судорожно схватываетъ Камневу за руку.) — даровитой, честной работницей, страстной къ своему труду, и чтобъ этотъ трудъ, чтобъ это творчество, всегда были вашей жизнью и вашимъ наслажденіемъ.
Благодарю васъ!.. Всѣхъ благодарю: такъ всѣ ко мнѣ участливы сегодня… пріятно мнѣ это слушать, да… странно какъ-то… За что? Помилуйте! что я такое?.. А все-таки хочется вамъ отвѣтить. Я еще совсѣмъ не артистка, и еще не знаю, буду-ли ею когда-нибудь; а уже и сегодня всѣ ваши привѣтствія мнѣ чѣмъ-нибудь грозятъ. То предлагаютъ мнѣ протекцію, — стало быть, хотятъ сказать, что безъ нея не обойдешься… ту сулятъ враговъ и зависть… (Шутливо.) то стращаютъ, что мой успѣхъ внесетъ раздоръ въ семьяхъ… и, наконецъ, даже себя мнѣ надо бояться, своего самолюбія… Если такъ трудно быть артисткой, такъ трудно жить, — пожелайте-же кстати, чтобъ моя жизнь шла не слишкомъ въ разрывъ съ моимъ дѣломъ, какое-бы оно нибыло, — и чтобы хватило моихъ силъ на борьбу со всѣмъ, что мнѣ предстоитъ.
Урра! Урра!!
ВТОРОЕ ДѢЙСТВІЕ,
правитьI.
правитьНу, такъ… такъ будетъ хорошо. Спасибо, ребята. Ступайте. (Носильщики кланяются, переминаясь.) Что вамъ? Ахъ, да, на чай надо… вотъ вамъ (Даетъ рубль.) Довольно?
Благодаримъ покорно… много милости вашей благодарны… дай вамъ Богъ…
А это вотъ счетецъ будетъ…
Знаю, знаю… (Взглянувъ на счетъ.) Сто пятнадцать рублей, — хорошо.
Хозяинъ говорилъ: пятьдесятъ рублей сейчасъ получить.
Нѣтъ, у насъ уговоръ платить въ разсрочку, и первыя деньги я обѣщалъ въ среду.
Такъ-съ.
Я прямо сказалъ, что раньше среды не могу, и самъ принесу… что-жь это онъ?
Хорошо-съ.
II.
правитьЗдравствуй.
Здравствуй, моя труженица, съ урока пришла?.. Вотъ это я люблю, когда ты такая свѣженькая да хорошенькая, когда у тебя такъ весело блестятъ глазки.
А я не люблю, что у меня такая предательская физіономія, — сейчасъ выдастъ, что у меня на душѣ.
Это хорошая мимика, ma chère; это мимика, это безподобно.
Такъ прощайте!
Что это? новая мебель?
Да, Надичка, пора было перемѣнить; такая у насъ гадость была, чисто какъ у попа Ивана.
Ты купилъ?
Очень дешево… случайно попалась. Прокуроръ уѣзжалъ, такъ отдалъ тутъ одному столяру за долгъ.
Сколько-же стоитъ?
Смотри, почти совсѣмъ не подержанная.
Сколько стоитъ?
Просто даромъ… вообрази, только сто-пятнадцать рублей за все.
Папа, какъ-же мы это заплатимъ?
Но, душа моя, невозможно-же тебѣ такъ жить, извини, по-свински; особенно теперь, когда начинается у тебя совсѣмъ новая карьера. Ma chère amie, это все вернется, это плата производительная.
Моя новая карьера!.. все это пока еще однѣ мечты, ничего еще и не начато, а между тѣмъ…
Что „между тѣмъ?“ что?
Нельзя такъ дѣлать, папа: когда чего нѣтъ, такъ нѣтъ… тратишь ты сто слишкомъ рублей, когда у меня всего на все двѣсти, и мы этимъ должны жить три мѣсяца; да еще и на другое мнѣ деньги нужны… я не могу, я не справлюсь.
Надя, Надя, съ твоей возвышенной душой и такая мелочность! Пустые разсчеты тебя пугаютъ.
Пустые или не пустые, — да когда нечѣмъ платить. Мнѣ непріятно это высказывать… но ты… ужасно, право… все въ счетъ будущаго… а еще Богъ его знаетъ, какое оно будетъ.. третьяго дня взялъ у меня двадцать-пять рублей на что-то…
Я, Надя не скрываю на что, — я угощалъ въ клубѣ кое-кого изъ знакомыхъ… я ради тебя не могу отставать отъ общества; чтобъ всегда о тебѣ говорили, и писали, и печатали; это необходимо. Впрочемъ, ты не безпокойся, если у тебя денегъ нѣтъ, я и не прошу, я достану.
Какъ достану?! — займешь гдѣ нибудь?.. вѣдь потомъ все-таки надо-же будетъ отдавать?
Надя, мнѣ очень больно слушать твои упреки: ты мнѣ даешь почувствовать, что я прокутившійся, разоренный баринъ, что я ничего не имѣю, ничего не дѣлаю и живу на счетъ твоего труда… Не ахай и не разводи руками: это горькая правда, я это прекрасно понимаю, но твердо вѣрую въ твою будущность. Я, можетъ быть, на взглядъ дѣлаю вздоръ; погоди, ты меня когда-нибудь оцѣнишь… ты увидишь, что все это нужно и дастъ хорошіе результаты. Я готовъ ѣсть только одинъ черствый хлѣбъ, чтобъ поставить тебя на ноги, — и я высоко тебя поставлю, увидишь.
Ахъ, папа, зачѣмъ эти фразы? никогда ты черстваго хлѣба ѣсть не будешь, — и какіе тамъ упреки? Что такое?..
Нѣтъ, нѣтъ, голубушка моя, не сердись. Я скверный отецъ: ты пришла такая хорошенькая, свѣженькая, а я тебя разстроилъ. Ну, слушай, мы будемъ выплачивать понемножку, когда найдутся лишнія деньги; я такъ уговорился.
Когда-же у насъ лишнія?
А будетъ трудно заплатить, я мебель отдамъ назадъ. — я такъ уговорился; ну, словомъ, какъ ты мнѣ прикажешь, — только будь опять лучезарная… вспомни, что у тебя было на душѣ, когда ты вошла: была какая-то радость, въ глазахъ свѣтилась… ну, вотъ, ну, вотъ, опять улыбаешься… о! я знаю, какъ съ тобой говорить, я въ твоихъ глазахъ прочиталъ, что ты чѣмъ-то довольна.
У насъ сегодня чудный, веселый день, большое празднество.
Гдѣ?
У Камневыхъ. Я зашла не на долго; черезъ часъ мнѣ надо быть у нихъ.
Опять?.. Что тебѣ такое этотъ Владиміръ Андреичъ? ты все свое свободное время отдаешь ему. То онъ здѣсь, то ты тамъ; на мѣстѣ его жены, я-бы ревновать тебя сталъ.
Не мѣряй всѣхъ на свой аршинъ.
Ей-Богу, ты къ нему ужь черезъ край благосклонна… и именно сегодня я-бы очень просилъ -тебя остаться дома.
Зачѣмъ?
Генералъ хотѣлъ сдѣлать тебѣ визитъ.
Василій Сергѣичъ?
Онъ что-то особенное хотѣлъ тебѣ передать, — и онъ такой расположенный къ тебѣ, на всѣхъ перекресткахъ тобой восхищается.
Я полчаса еще пробуду.
И какъ это глупо опаздывать! самъ сказалъ, что навѣрно будетъ въ двѣнадцать часовъ, теперь ужь двѣнадцать, и вотъ…
Чего ты такъ безпокоишься? Ну, въ другой разъ придетъ.
Очень ужь я болѣзненно слѣжу, чтобъ всѣ тебя цѣнили и любили… чтобъ какъ-нибудь не задѣть кого-нибудь, не нажить непріятеля. Ахъ, Надя, Надя, ты думаешь, я не вижу, какое ты чудное созданье, и какая я дрянь; но никому ты такъ не дорога, какъ мнѣ… и все мнѣ хочется, чтобъ тебѣ было хорошо… сдѣлать какое-нибудь удовольствіе… вотъ даже эта покупка мебели… чтобъ только увидать твою улыбку… знаешь: для меня твоя улыбка, это какъ въ теплое лѣтнее утро… яркая заря на небѣ.. и горизонтъ..
Погоди, папа, твою поэзію я могу и послѣ слушать; а теперь меня ждетъ дворникъ: надо ему за дрова деньги заплатить… такъ ужь извини, — оставимъ поэзію до завтра.
III.
правитьПошлости жизни, да! пошлости жизни!.. Грустно.
Иванъ Семенычъ…
А! Это вы?
Я не помѣшалъ?
Не то, чтобы помѣшали, а…
Вы собираетесь куда-нибудь?
Нѣтъ, но… (Рѣшительно.) Милый молодой человѣкъ, желалъ-бы я откровенно вамъ сказать, да боюсь огорчить васъ.
Что такое, Иванъ Семенычъ? говорите, я не огорчусь.
Вы преданы Наденькѣ, вѣрю… вы очень преданы, — но… такту въ васъ мало. Посмотрите на ея жизнь: что она, бѣдняжечка, должна выносить?.. Почти дитя, а въ какихъ трудахъ… изъ-за копѣекъ, вѣдь, изъ-за копѣекъ скверной хозяйской дребеденью заниматься. Сейчасъ она ушла, — знаете зачѣмъ?
Не знаю-съ.
Съ дворникомъ разсчитываться за дрова. Ея душѣ на небѣ быть, а тутъ дрова. Ну! Что дѣлать? — нужда заставляетъ. Должны-же хоть мы-то, преданные люди, ее лелѣять, холить и щадить.
Да-съ.
А вы не щадите. Скажите сами, для чего вы, чуть не каждый день, сюда ходите?.. Вамъ пріятно
ее видѣть, говорить съ ней, это я пойму; но подумали-ли вы о ней? ей-то отъ васъ какой профитъ?.. Я не говорю за спиной, тамъ, вы ее можете расхваливать: всякое лишнее доброе слово хорошо… нѣтъ, а лично? что ей въ васъ?.. вы не критикъ, ни вліятельный человѣкъ; вы — ничего.
Совершенно и это справедливо.
Голубчикъ мой, вы обѣщали не принимать къ сердцу мои слова; вы такой добрый, хорошій, — пожалѣйте ее. Я, вѣдь, все вижу и сочувствую. Вамъ это будетъ лишеніе: вамъ хочется ее видѣть… ну, принесите ей эту жертву, — самоотверженно, благородно.
Хорошо-съ, я перестану ходить.
Не совсѣмъ. Ну, изрѣдка, отчего-же?.. Только не каждый день: это даже не совсѣмъ благовидно.
Прощайте. (Мнется.) Виноватъ, Иванъ Семенычъ, еще одно словечко… вотъ, вы говорите: вы нуждаетесь въ деньгахъ… и Надеждѣ Ивановнѣ вдругъ изъ-за этого… Я жалованье сейчасъ получилъ, такъ если угодно…
Что вы?! — Нѣтъ, нѣтъ. Вы сами бѣдный человѣкъ.
Ничего-съ, я могу девяносто рублей. Возьмите, Иванъ Семенычъ, мнѣ теперь не надо, у меня все есть. Вѣдь вотъ вы откровенно со мной, такъ и я откровенно: для меня это удовольствіе… да вѣдь, я и не могу безъ денегъ остаться: у меня товарищи; а мундиръ и все другое теперь у меня въ полномъ комплектѣ.
Вы золотая душа.
При обстоятельствахъ отдадите, Иванъ Семенычъ.
У кого поднимется рука лишить васъ отраднаго сознанія, что вы послужили нашему ангелу?.. Хорошо; на одинъ мѣсяцъ. Можете на мѣсяцъ?
Ахъ, Господи, хоть на три Одно, Иванъ Семенычъ, я попрошу: вы не сказывайте Надеждѣ Ивановнѣ, что отъ меня получили деньги.
Почему?
Да такъ, — что говорить? не все-ли равно, откуда?..
Ваша правда, нечего ей объ этомъ и безпокоиться.
Чтобъ ничего такого ея не касалось. Такъ извольте деньги.
Постойте, я жду вашего генерала… кажется… (Заглянувъ въ дверь.) Онъ и есть. ступайте-ка въ мой кабинетъ, я сейчасъ къ вамъ приду.
IV.
правитьДома?
Какъ-же не дома? — ждемъ. Наденька тамъ у себя занимается. Ужасно она утомляетъ себя работой, я даже возмущаюсь.
Страсть, сударь мой, ужь тутъ все безсильно… ей безъ этого жить нельзя.
Я сейчасъ позову.
Ни, ни, ни… талантъ никогда не надо нарушать въ его творчествѣ, — это святотатство. Я подожду.
Да ничего.
Нѣтъ. Можетъ быть, вы разрушите минуту вдохновенья; потомъ, вѣдь, скоро на ладъ не настроишь. (Надя входитъ.) А! Вотъ она, мое прелестное дитя!.. простите старика, что оторвалъ васъ отъ вашихъ упоительныхъ мечтаній.
Какія тамъ мечтанія, я съ дворникомъ разсчетъ дѣлала.
Съ дворникомъ! Ха, ха, ха!.. оригинальная натура!
Простите, я на минуту васъ оставлю.
Пожалуйста.
V.
правитьЯ совсѣмъ стосковался по васъ, нигдѣ васъ не видно. Мимо гимназіи каждый день ходить сталъ, думаю: кончатся классы, выйдетъ, — не тутъ-то было.
Ай, ваше превосходительство, берегитесь, чтобъ не узнала ваша невѣста.
Какая невѣста?
Лиза Гератьева. Развѣ вы на ней не женитесь?… Батюшки! — сконфузился и покраснѣлъ; въ такомъ почтенномъ чинѣ и краснѣетъ.
Шалунья злая, грѣхъ конфузить старичка.
Я слышала, что вы ужь помолвлены.
Оставимъ это и поговоримъ о васъ. Ну, что ваша артистическая карьера?
Ничего моя артистическая карьера.
Неужто не хлопочете о поступленіи на сцену?
Когда-же мнѣ?
Все возитесь съ вашими проклятыми ученицами?
Прошу не проклинать. Я очень люблю моихъ ученицъ.
О, въ такомъ случаѣ, позвольте и мнѣ брать у васъ уроки.
Вы не выдержите экзамена въ мой классъ.
Почемъ вы знаете? Сперва проэкзаменуйте.
Вы срѣжетесь на первомъ-же вопросѣ.
Извольте спрашивать, извольте.
Навѣрно срѣжетесь. Ну, отвѣчайте: кто побѣдилъ персидскаго царя Кира подъ Сардами?
Кира! Экъ куда хватили, въ самую глушь древности… Подъ Сардами… Что-то не помнится. (Спохватясь и утвердительно.) Знаю! знаю! Александръ Макдонскій… (Надя хохочетъ.) Ахъ, какъ она мило смѣется! Ахъ, какъ прелестно она смѣется!
При Кирѣ Александръ Македонскій еще не родился… да не старайтесь, не узнаете, вамъ за экзаменъ нуль.
Нѣтъ, нѣтъ, не согласенъ.
Никто Кира подъ Сардами не побѣждалъ; онъ самъ взялъ городъ Сарды, побѣдивши Креза.
Молодецъ! Прекрасно сдѣлалъ. Да какая она веселая сегодня! — Я васъ такой никогда не видалъ. Это очень пріятно, потому что въ моемъ сегодняшнемъ визитѣ есть спеціальная цѣль.
Аа!?
Но заранѣе прошу скрывать, это тайна.
VI.
правитьПапа, уйди, мнѣ генералъ хочетъ сказать тайну.
Вы можете… садитесь. (Продолжая рѣчь.) Скрывать и не смѣяться. (Надя смѣется.) Ну вотъ, а она какъ разъ наоборотъ. Ей-Богу, я серьёзно. (Муранову.) Какъ она прелестно смѣется! (Обоимъ.) Ахъ, все это грустно, а не смѣшно!.. Я обращаю ваше вниманіе на нашъ бѣдный русскій театръ, до чего онъ падаетъ съ каждымъ днемъ!.. Что теперь пишутъ, что играютъ, — стыдно вспомнить… все переводы, да оперетты… русскія пьесы такія тривіальныя…
Не безъ того.
Такъ вотъ я… но повторяю: ни слова объ этомъ никому… я тоже… написалъ пьесу.
Вы? О!!
Какая порывистая, усидѣть не могла… только вы не очень-то „о! о! о!“ Эта пьеса совсѣмъ не такая дрянь, какъ вы думаете.
Чудесно! Надо ее поставить на сцену.
Какая роль для васъ!!
И мы будемъ вызывать: „автора! автора!“ — и генералъ выйдетъ, потряхивая эполетами.
Вотъ тутъ именно загвоздка. Я не хочу, чтобъ знали, что я сочинитель.
И то: въ вашемъ генеральскомъ чинѣ такимъ позорнымъ дѣломъ заниматься, сочинять пьесы…
Ну, хоть не позорнымъ; но если станутъ разбирать и насмѣхаться.. вѣдь у насъ не чинятся ни съ кѣмъ рѣшительно… неловко какъ-то. Я и придумалъ: надо, чтобы сочинителемъ пьесы считался другой. Ну, напримѣръ, вы, Иванъ Семенычъ.
Благодарю васъ; нѣтъ, гдѣ-же мнѣ? Я вамъ сейчасъ найду автора; у меня тутъ въ кабинетѣ.
Кто?
Семиратовъ.
Ахъ! чего-же лучше? вашъ подчиненный… если онъ чуть что. его сейчасъ можно и подъ арестъ. (Въ дверь.) Семиратовъ, пожалуйте, гдѣ вы? что вы прячетесь?
VII.
правитьЯ не прячусь.
Вамъ предстоитъ большая честь. Слушайте, вашъ генералъ написалъ пьесу.
Это секретъ.
Секретъ, понимаете?.. и потому генералъ хочетъ, чтобы сочинителемъ вмѣсто него, выдавали себя вы.
Я-съ?
Да, вамъ можно довѣрить: вы скромны и…
Выносливы… коли будутъ бранить пьесу, вы молча стерпите, вы съумѣете пострадать за начальство.
Можетъ быть и не придется страдать.
Знайте-же: съ этой минуты вы драматическій писатель.
Слушаю-съ.
Садитесь, я вамъ разскажу содержаніе пьесы.
Она… длинная?.. Длинная ваша пьеса?
Три акта. У меня тутъ увидите одну вещь совершенно небывалую; вы этого никогда и нигдѣ не встрѣчали. Тутъ представьте только, одна дѣвушка до безумія влюблена въ молодого человѣка…
Да, этого еще никогда и нигдѣ не бывало.
Насмѣшница! Прытки вы больно; я не досказалъ. Влюбленныхъ, конечно, много вездѣ…
Но такихъ, какъ у васъ, нигдѣ и никогда не бывало.
Какая она веселая сегодня! И какъ она увлекательно смѣется!
VIII.
правитьАхъ! Анна Петровна.
Вы уже здѣсь, генералъ, простите, опоздала. Здравствуйте, Наденька. (Другимъ.) Здравствуйте. Не могла раньше поспѣть: въ богадѣльню заѣзжала. Старушка тамъ у меня есть, моя протежё, и, вообразите, подралась съ экономомъ, укусила его; надо было разобрать… но, слава Богу, все устроилось, я ее отстояла, — хотѣли выгнать… Ну-съ, а на васъ, Наденька, я сердита, — сердита до бѣшенства.
Господи! пожалуй, тоже кусаться будете, какъ ваша протеже.
Вы сами не хотите себѣ счастья. Дикая вы, готентотка! три раза звала васъ вечеромъ, чтобъ знакомить съ обществомъ, карету посылала за вами, — никогда дома нѣтъ. Все проповѣди своего Камнева слушаетъ. Такъ далеко не уйдете: подъ лежачій камень вода не течетъ.
Капризъ талантливой натуры, Анна Петровна. Насиловать нельзя.
Нѣтъ, надо насиловать, когда убѣжденья не дѣйствуютъ. Наденька, я должна-бы принять это за оскорбленіе. Еслибъ я не была такъ добра, я бы и оскорбилась. Изъ-за чего я суечусь? Точно для себя. Вы неблагодарны и къ себѣ, и къ обществу. Вамъ Богъ далъ талантъ, вы имъ пренебрегаете; васъ любятъ, о васъ стараются, а вы все топорщитесь.
Ба! да и вы, должно быть, тоже заѣхали со спеціальною цѣлью.
И прямо ее сейчасъ выскажу. Ma chère amie, вамъ представляется замѣчательный, единственный случай сразу перешагнуть всѣ препятствія и подняться очень высоко. Къ намъ сюда черезъ двѣ недѣли долженъ пріѣхать министръ. У Жирунина процессъ есть въ судѣ, и онъ хочетъ подслужиться министру: устроить въ честь его два три великолѣпныхъ праздника.
И между прочимъ, спектакль. Мы сыграемъ мою пьесу.
Въ городскомъ театрѣ! вотъ чудо-то!
Представьте себѣ: толпа народу, пріѣзжіе изъ Петербурга, пріѣзжіе изъ Москвы… вы передъ ними явитесь на сцену, и все отъ васъ безъ ума. Рецензенту губернскихъ вѣдомостей сказано, что если онъ не превознесетъ васъ выше всякихъ похвалъ, я интригу подведу, и онъ лишится мѣста въ канцеляріи губернатора… Цѣлуйте, душка! Я добра, и вы мой идеалъ, — для васъ я на стѣну полѣзу.
Спектакль устраиваетъ тоже Жирунинъ?
Да… и потому-то я васъ сейчасъ похищаю и везу къ нему. Сегодня у него обѣдаетъ графиня Заржецкая изъ Москвы. Господи, какъ я васъ ей расхваливала: и характеръ, и талантъ, и красоту, и все, все, все…
Да ужь вы начнете хвалить, такъ, вѣдь…
Такъ нахвастала, что графиня непремѣнно хочетъ съ вами познакомиться. Она вамъ будетъ прекрасное прибѣжище для Москвы, — и я ей обѣщала показать васъ. Вотъ, сегодня у Жирунина, за обѣдомъ, это все та`съ кстати, и о спектаклѣ поговоримъ.
Чтобъ я ни съ того, ни съ сего, поѣхала къ Жирунину обѣдать?
Это ничего: онъ такой добрякъ и простякъ. (Спохватись.) Ахъ, что-же я забываю?.. Онъ просилъ меня передать вамъ маленькій подарокъ въ знакъ глубокаго уваженія къ вашему таланту… (Подаетъ футляръ.) Вотъ.
Браслетъ? мнѣ, отъ Жирунина? и приглашеніе къ нему обѣдать?.. Ха, ха, ха!.. Надо-же всему этому случиться именно сегодня… ха, ха, ха, — прелестно!
Что-же такое сегодня?
Праздникъ у меня, я веселюсь!.. Сегодня мы противъ Жирунина начинаемъ войну.
Какъ?
Что такое?
Мы открываемъ банкъ для рабочихъ людей, — ссудосберегательное товарищество.
Ахъ, слышала. Никита Степанычъ за это очень сердитъ на вашего Камнева.
Какъ Жирунину не сердиться? У него до сихъ поръ была своя рука: всѣхъ здѣшнихъ крестьянъ и мѣщанъ въ рабствѣ держалъ, съ нищеты оброкъ бралъ; дастъ рубль взаймы, а получаетъ десять, — и вдругъ такая конкуренція! банкъ. Начнутъ его должники занимать деньги у насъ за маленькіе проценты, такъ ему будетъ большой убытокъ.
У васъ, Наденька? да вы-то тутъ что?
Я этой затѣѣ очень поспособствовала. Я даже участница банка, я взяла пай въ пятьдесятъ рублей.
Такъ вотъ почему ты сегодня такая оживленная.
Зачѣмъ вы это? зачѣмъ?
Поймете вы этихъ людей! умѣщается-же все это въ одной головѣ: и тонкія проявленія художества, и божественная красота искусства, и банковые разсчеты, операціи по процентамъ и паямъ…
Папа, опять фразы; ты очень хорошо знаешь, что нашъ интересъ не нажива.
Но искусство должно быть для тебя выше простыхъ благодѣяній. Какъ-же ты не видишь, что сама вредишь процвѣтанію лучшихъ сторонъ твоей души? Жирунинъ человѣкъ сильный, и у него сильные друзья; если онъ узнаетъ, что ты, вмѣстѣ съ его врагами, этимъ банкомъ хочешь обрѣзать его доходъ, онъ возмутится и противъ тебя.
А мнѣ что?.. Я еще лучше сдѣлаю, — ахъ, какая мысль!.. Я было хотѣла его подарокъ ему отослать назадъ, — ни за что!.. я его продамъ и деньги внесу въ кассу. Жирунинъ самъ съ собой будетъ конкурировать.
Его-же деньгами хотите противъ него дѣйствовать.
Прелесть моя, какая вы веселая сегодня…
Вы его разсердите, и тогда онъ не допуститъ вашего участія въ спектаклѣ.
Я сама въ немъ участвовать не буду. Какъ? вы всѣ называете Жирунина чуть что не разбойникомъ и предлагаете мнѣ помогать ему въ устройствѣ какого-то торжества? чтобы подслужиться?! потому, что у него какой-то процессъ! И вѣроятно грязный процессъ!? — Извините.
Ахъ, вы экзальтированное дитя!.. Разбойникъ! — вамъ-то что? вы чисты, вы честны, это васъ не коснется… а пренебрегать такими людьми нельзя, черезъ нихъ все на свѣтѣ дѣлается.
Да вы, Наденька, на время забудьте, что это дѣло Жирунина; вѣдь тутъ главное устроить спектакль и сыграть мою пьесу, — вѣдь другого такого случая не скоро дождешься.
Въ настоящемъ театрѣ!
Да, это не какой-нибудь аматёрскій спектакль, это большое, интересное представленіе… какъ этимъ пренебрегать?!
Я играть не буду, Анна Петровна.
Это ваше послѣднее слово? И къ Жирунину со мной не поѣдете?
Нѣтъ. И подарокъ его пожертвую въ банкъ.
Даже, если я приму вашъ отказъ за обиду, если я васъ буду просить объ этомъ, какъ о личной услугѣ мнѣ?
Даже и тогда нѣтъ. Не просите меня о томъ, чего не слѣдуетъ дѣлать.
Ну, Надежда Ивановна, послѣ этого мнѣ остается. только сложить руки и отступиться отъ васъ.
Анна Петровна! Надо быть снисходительной къ таланту… Анна Петровна!..
Плохо на тебя вліяютъ твои друзья.
Нѣтъ, я добра, я ужасно добра; но всему есть предѣлъ. Мать объ родной дочери не будетъ такъ заботиться, какъ я объ Наденькѣ, и мнѣ такъ рѣзко отвѣчать? — нѣтъ…
Кажется, Владиміръ Андреичъ къ вамъ.
Камневъ! Ну такъ, такъ… безъ него четверти часа прожить нельзя. Что вы влюбились въ него, что-ли, или отъ него благодати надѣетесь?.. Пойдемте, Иванъ Семенычъ, я съ нимъ встрѣчаться не хочу; спрячьте меня въ вашемъ кабинетѣ.
Я ее попрошу, чтобы она его скорѣй спровадила.
Вѣдь, меня засмѣютъ; я дала честное слово, что привезу ее къ обѣду.
Ступайте и вы, Семиратовъ. (Семиратовъ уходитъ.) /аденька, вы съ Владиміръ Андреичемъ безъ церемоніи; скажите ему, чтобы онъ пришелъ позже. Надо-же покончить этотъ споръ, миролюбиво, безъ ссоры. Мы сейчасъ-же и уѣдемъ… пажалуйста.
IX.
правитьСкорѣй шляпу, чтобы не было разговоровъ и распросовъ. (Входитъ Камневъ.) Вы за мной? — Я готова.
До открытія еще цѣлый часъ, и я нарочно зашелъ поговорить съ вами наединѣ.
Такъ отойдите сюда подальше отъ кабинета; у меня тамъ цѣлый зоологическій садъ спрятался.
Какъ?
Или пойдемте потихоньку; дорогой поговоримъ.
Нѣтъ, всего два слова. Я почти цѣлую ночь объ этомъ размышлялъ и счелъ-бы недобросовѣстнымъ не сказать вамъ, что вы душа всей нашей сегодняшней затѣи. Безъ васъ ничего-бы не было.
Объ этомъ нечего толковать.
Нѣтъ, очень есть чего. Моя жена, моя Катя, честная, прекрасная женщина; но она слишкомъ любитъ меня и своего сынишку. Она все боится, что я беру себѣ работу не по силамъ. У нея даже на этотъ счетъ своя особая логика выдумана; она говоритъ: ты сразу себя убьешь, и тогда никакой пользы никому не доставишь. Ссудное товарищество вещь хлопотливая и рискованная. Катя связала-бы меня, отговорила-бы меня, еслибъ не были тутъ вы съ вашей умной, горячей головкой.
Пойдемте лучше.
Вы, какимъ-нибудь мѣткимъ замѣчаніемъ, даже шуткой, такъ умѣете покорять людей, и ободрить, и подвинуть на дѣло! Въ устройствѣ нашего маленькаго банка, я видѣлъ только первую пробу, и по ней… вы такъ молоды, — по ней отрадно думать, на какія дѣла вы способны.
Довольно пророчествъ, довольно.
Я каждый день злюсь на себя, что такъ долго знакомъ съ вами и до сихъ поръ такъ мало васъ зналъ. Я начинаю думать, что многое, что за послѣднее время мнѣ такъ нравилось въ моей Катѣ, шло черезъ нее отъ васъ. Еслибъ въ ней, въ моей Катѣ, была ваша кровь, еслибъ рядомъ со мной…
Я не хочу, чтобы вы такъ говорили.
Вы не хотите знать, что я думаю?
Мнѣ трудно это слушать.
Но, вѣдь, все-таки пріятно? не можетъ бытъ иначе.. вамъ пріятно чувствовать свою силу.
Пойдемте.
Дайте мнѣ высказаться, чтобы сегодняшняя моя радость была полна… отчего вы отстраняетесь? Природа сильнѣе воли человѣка, — кто-же виноватъ… (Останавливается, увидавъ въ ней судорожное движеніе и измѣнившееся лицо.) Что съ вами?
Я обрѣзала себѣ руку.
Какъ?
Нечаянно… держала ножикъ въ рукахъ и…
Вся рука въ крови.
Возьмите у меня платокъ изъ кармана. Разорвите и перевяжите мнѣ.
Какъ вы глубоко разрѣзали… кровь не унимается.
Уймется, — ничего. Пойдемте, тутъ рядомъ аптека, мнѣ сдѣлаютъ перевязку.
Скорѣй, скорѣй, — я боюсь, вы задѣли жилу.
Накиньте мнѣ тальму на плечи. (Онъ накидываетъ ей тальну. Она прислушивается къ двери, и говоритъ съ усмѣшкой.) Спорятъ, — и обо мнѣ… (Съ легкимъ смѣхомъ.) Пойдемте. Да не бойтесь, это ничего.
X.
правитьЯ не могу больше… Я прославляю вездѣ, что ей протежирую… она меня срамитъ передъ обществомъ, она меня дѣлаетъ лгуньей… всѣ видятъ, что она мою протекцію въ грошъ не ставитъ.
Такая натура.
Смотрите, Надежда Ивановна тоже уходитъ.
Съ Камневымъ? — ушла!.. Поздравляю… не сказавши ни слова, не простясь… (Пружанову.) Ну! что-съ? вы скажете, и это тоже прекрасно?
Прелестно! даже восхитительно прелестно!.. вздумала, надѣла шляпу и ушла… минута ей повелитель! вотъ натура! вотъ натура!!
Ну, кому нравятся пощечины, тотъ пускай ихъ и глотаетъ, — я никогда.
Дивная натура! дивная!
ТРЕТЬЕ ДѢЙСТВІЕ.
правитьI.
правитьЗдравствуйте. Что это? священно-дѣйствовать приготовляетесь?
У меня сейчасъ будетъ засѣданіе попечительнаго совѣта…
Ну, я вамъ не мѣшаю, я уйду. (Садится.) Я-съ, Катерина Дмитревна, вотъ зачѣмъ зашелъ… спросить, правда это, какіе слухи странные ходятъ по городу: будто вы хотите выгнать изъ гимназіи Наденьку Муранову?..
До сихъ поръ еще нѣтъ ничего опредѣленнаго, но я подозрѣваю, что въ этомъ родѣ что-то затѣвается… я собираю совѣтъ по желанію попечительницы; она прислала мнѣ письмо. Пожалуй, что они именно хотятъ говорить объ Наденькѣ. Я буду отстаивать ее всѣми силами.
Развѣ это не отъ васъ зависитъ?
Главнымъ образомъ, отъ директора; но едва-ли онъ сдѣлаетъ что-нибудь на перекоръ совѣту. У насъ гимназія пользуется субсидіями отъ города и отъ земства, потому въ совѣтѣ участвуютъ члены земства и думы, — отъ думы Жирунинъ. Если весь совѣтъ будетъ противъ Наденьки, Ѳедоръ Григорьичъ покорится и уступитъ.
Это возмутительно!.. Положимъ, ей отъ вашей гимназіи проку мало; она своимъ талантомъ пробьетъ себѣ дорогу, но вѣдь это пятно! — ее хотятъ запятнать!.. вѣдь общество не станетъ разбирать какими интригами этого добились, а посмотрятъ просто, какъ на выгнанную.
Мнѣ это было-бы тяжелѣе, чѣмъ кому-нибудь.
Надо-бы мнѣ въ этомъ вашемъ совѣтѣ быть и сказать имъ… этакое словцо…
Ничего хорошаго-бы не вышло. Вообще, если позволите вамъ посовѣтовать, Василій Сергѣичъ, когда вы въ пользу Наденьки говорите, не выходите изъ себя, не бранитесь за нее; повѣрьте, вы этимъ никого къ ней не расположите.
Правда. Вчера я за нее съ мадамъ Гератьевой сцѣпился… чего я ей не наговорилъ! Господи! — вспомнить жутко.
По обыкновенію… Ну, и что-же толку? Навѣрно, вы озлобили Гератьеву, и она будетъ вредить Надѣ: сплетничать, злословить, — хорошую услугу оказали!
Понимаю, что сдурилъ.. да, вѣдь, съ этимъ народомъ всякаго взорветъ. Я у Гератьевыхъ всегда былъ и любезенъ, и ласковъ, — посѣщалъ часто ихъ домъ; а барыня изъ этого заключила, что я хочу жениться на ея сестрѣ… свою старую дѣву мнѣ навязывала, такую-же дуру, какъ она сама. Теперь, видите, Наденька меня отъ нихъ отбила… чортъ! Наплетутъ-же…
Все-таки сдержать себя слѣдовало.
То-то, вотъ, не пристало кавалеристу въ пѣхотѣ служитъ. Нѣтъ у меня этой выправки спокойной да постепенной, — все-бы мнѣ въ карьеръ. Я ужь что сталъ дѣлать, чтобъ угомониться: велю осѣдлать адъютантскаго вороного, нажарю ему бока, да какъ пронесетъ онъ меня верстъ пятнадцать галопомъ, какъ будто и полегче станетъ.
Это вы хорошо придумали.
II.
правитьКатерина Дмитревна, пожалуйста…
Что это? вы однѣ?
Нѣтъ, съ мамашей, она по лѣстницѣ идетъ… (Оттаскивая Камневу въ сторону.) Милочка, душечка, ангелъ мой, спасительница! ради Бога, сдѣлайте…
Что вы? что вы, Катенька? Что съ вами?
Мамаша пріѣхала къ вамъ просить, чтобъ вы рекомендовали ей для меня другую учительницу; она хочетъ отказать Надеждѣ Ивановнѣ… а я никого не хочу; я хочу мою Надечку, мою милочку…
Она недовольна Надеждой Ивановной?
Вчера, вотъ какъ генералъ ушелъ отъ насъ, она рѣшила…
Вотъ вамъ первый результатъ вашего вчерашняго спора.
Сдурилъ… но? вѣдь, и она же… мнѣ очень интересно послушать что она вамъ будетъ говорить.
Не лучше-ли вамъ осѣдлать вороного?
Нѣтъ, я вѣдь говорить не буду, я буду только слушать.
Ну, смотрите.
Катерина Дмитревна, если вамъ мамаша сказала…
А! (Сухо раскланивается.) Къ вамъ, Катерина Дмитревна! (Подаетъ руку Камневой.) Бѣда, какъ этакія дѣвицы подростутъ.
Садитесь, пожалуйста. Что прикажете?
Дайте мнѣ новую учительницу для вашей тёзки; я Мурановой Надеждѣ Ивановнѣ отказываю.
Отчего?
У нея теперь не то въ головѣ: она въ актрисы готовится.
Это еще неизвѣстно.
А, вѣдь, я слышала, что она даже и гимназію вашу оставляетъ.
Это неправда. Она продолжаетъ учить, и я опять-таки скажу, что лучите ея у насъ учительницы нѣтъ.
Ну, такъ все-таки я ею недовольна.
Скажите, почему?.. Мнѣ на дняхъ она показывала тетрадки вашей дочери, я удивилась: Катенька сдѣлала большіе успѣхи.
Не правда-ли, я сдѣлала успѣхи большіе, не правда-ли?.. Вы читали мое послѣднее сочиненіе про Куликовскую битву?
Ты молчи, тебя никто не спрашиваетъ. (Камневой.) Я хозяйка въ своей семьѣ, Катерина Дмитревна, и могу имѣть свои причины неудовольствія. Можетъ быть, она и хорошо учитъ, но вліяніе ея мнѣ не нравится; я нравственно ею недовольна.
Что-же она такое сдѣлала?
Это ужь мое дѣло.
Конечно, вы въ правѣ поступать, какъ вамъ угодно; но и я въ правѣ спросить: учительница рекомендована вамъ мною, она продолжаетъ учить здѣсь, въ нашей гимназіи, и вы ее такъ сразу вышвыриваете… вы этимъ подрываете и мою рекомендацію, и добрую славу гимназіи.
Зачѣмъ-же вы держите такихъ учительницъ?
Но должна-же я знать, чѣмъ Надежда Ивановна, мою рекомендацію не оправдывала? Я, какъ начальница гимназіи, должна спросить…
Извольте, я вамъ скажу. Катя, поди въ рекреаціонную залу… тамъ подожди… тебя позовутъ, когда надо будетъ проэкзаменовать.
III.
правитьМожетъ бытъ, вы хотите наединѣ поговорить со мной… такъ…
Генералъ не мѣшаетъ, онъ не красная дѣвица. Ему, можетъ быть, даже интересно послушать. Я недовольна Надеждой Ивановной потому, что; послѣ; ея театральнаго успѣха, она перестала быть скромной дѣвушкой и вступила на скользкій путь… За ней ужь тянется цѣлый хвостъ мужчинъ разныхъ обожателей, и въ ея молодые годы это къ добру не поведетъ.
Вы говорите одни предположенія, а не факты.
Какіе-же вамъ факты?.. Я сама знаю людей почтенныхъ, съ прекрасной репутаціей, съ высокимъ положеніемъ, которымъ она съумѣла настолько вскружить голову, что, при одномъ разговорѣ о ней они совсѣмъ теряются и готовы надѣлать и глупостей, и грубостей…
Вы лжете!! (Спохватись.) Виноватъ, виновать.
Я вамъ говорила, что лучше было осѣдлать вороного.
Ха, ха, генералъ, спасибо вамъ; спасибо, за скорое подтвержденіе моихъ словъ. (Камневой.) Ну, слышите? Какихъ-же вамъ еще фактовъ?
За что вы грязните несчастную, ни въ чемъ неповинную дѣвушку?
Я прошу васъ, Василій Сергѣичъ…
Если вы противъ меня что-нибудь имѣете, ну, на меня и нападайте, а не на нее.
Я ничего противъ васъ не имѣю. Извините, Катерина Дмитревна, что у васъ мнѣ приходится такъ разговаривать; я пользуюсь тѣмъ, что генералъ сбавилъ тонъ, это не всегда съ нимъ бываетъ. Я и не васъ имѣла въ виду, Василій Сергѣичъ…
Еще что-нибудь.
Я, право, не сухая, строгая моралистка. Я прощаю даже довольно сильное увлеченіе не только молодой дѣвушкѣ, — это естественно, но и старику — это бываетъ. Я не могу только простить, когда къ этому примѣшиваются корыстныя цѣли, пристрастіе къ деньгамъ… когда молодая натура пользуется своей красотой и дарованіями для матеріальныхъ видовъ.
Ха, ха, ха, — это Наденька-то?
Тутъ ужь начинается душевный развратъ.
Ну, относительно Наденьки…
Она-же участвуетъ въ мужицкомъ банкѣ вашего супруга.
Какъ и я. Мы вмѣстѣ провѣряемъ книги.
Васъ тамъ никогда не видно, а она бываетъ безпрестанно и разговариваетъ съ крестьянами и объясняетъ, и наставленья даетъ.
Не для себя-же она хлопочетъ.
Но умъ ея постоянно направленъ на коммерческія операціи. Добрѣйшая Катерина Дмитревна, вы всѣ младенцы передъ ней. Хитрый человѣкъ всегда не о себѣ хлопочетъ; но все какъ-то Такъ выходитъ, что другіе за него изъ кожи лѣзутъ. Когда ужь изъ-за ея хорошенькихъ глазокъ молодые люди и разоряются, и даже обкрадываютъ казну…
Какъ вы можете!? (Опомнясь.) Нѣтъ — я хотѣлъ спросить: кто-же это-съ?
Вы, ваше превосходительство, не видите и того, что передъ вашими глазами дѣлается; — кто? вашъ же полковой казначей.
Семиратовъ? вотъ вздоръ! Да я скорѣй повѣрю, что я самъ обокралъ кого-нибудь.
Тѣмъ хуже, что она могла довести такого безукоризненнаго офицера до того, что онъ забываетъ свой долгъ.
Это клевета! это опять какая-нибудь городская сплетня!
Милый генералъ, нѣтъ дыму безъ огня… откуда, же ея папенька достаетъ деньги, чтобы проигрывать ихъ въ карты?
Такъ я-же вамъ докажу, что это мерзкая сплетня: я сейчасъ-же… сейчасъ, съ мѣста, прямымъ путемъ, отсюда, иду сдѣлать внезапную ревизію казначею Семиратову, — и если все окажется на лицо…
О, тогда другое дѣло.
Вотъ это хорошо, Василій Сергѣичъ, давно-бы такъ; вотъ этимъ вы скорѣй заставите замолчать, чѣмъ бранью и споромъ.
Не только замолчать, — краснѣть я ихъ заставлю… всѣхъ этихъ разносителей… краснѣть! — если въ нихъ осталась хоть капля совѣсти.
IV.
правитьКакой рыцарь, подумаешь. Гляди, чтобы самому краснѣть не пришлось.
Не придется. Я ни на минуту въ этомъ не сомнѣваюсь.
Ну. Катерина Дмитревна, разговоръ нашъ съ съ вами конченъ. Я васъ больше о рекомендаціи просить не смѣю (Входитъ Притолковъ.) Ахъ, Ѳедоръ Григорьичъ! Только что собиралась къ вамъ обратиться; очень счастлива, что васъ встрѣчаю. Не заѣдете-ли ко мнѣ, родной? Мнѣ крайность съ вами посовѣтоваться.
Всегда къ вашимъ услугамъ.
Сегодня, можетъ быть, вечеркомъ?.. Мнѣ нужно поскорѣй.
Сегодня, извольте… въ восемь часовъ.
Спасибо. Буду ждать непремѣнно. (Камневой, подавая руку.) Вы на меня не гнѣвайтесь, вы хорошая женщина, достойная всякаго уваженія; но въ настоящемъ случаѣ вы слишкомъ экзальтируетесь, слишкомъ слабы къ своимъ друзьямъ.
Она вѣрно что-нибудь о своей дочери.
Богъ съ ней, не до нея мнѣ теперь. Скажите, зачѣмъ понадобилось собираться совѣту?
Ваша вина, Катерина Дмитревна. Чтобы хорошо, вести гимназію, недостаточно одного прилежанія и добросовѣстности. Въ нашемъ дѣлѣ сторониться отъ общества нельзя.
Чтожь такое намъ готовятъ?
А готовятъ то, что, кажется, съ госпожей Мурановой придется разстаться.
Мы должны отстаивать ее.
Были-бы вы, какъ я, вчера на вечерѣ у губернатора, вы бы видѣли, что это едва-ли возможно. (Вздохнувъ.) Да, большая была ошибка, что мы устроили этотъ спектакль и дали Надеждѣ Ивановнѣ сыграть на сценѣ… До тѣхъ поръ она, правда, не имѣла такихъ горячихъ поклонниковъ, но не имѣла и враговъ; она слишкомъ честна: честному человѣку выдаваться невыгодно. Она не умѣетъ примѣняться къ людямъ.
То-есть, унижаться передъ людьми.
Дѣло не въ словѣ, какъ хотите называйте. Пока ея никто не замѣчалъ, въ этомъ не было особенной надобности; но теперь это для многихъ оскорбительно. Тамъ она жениха отбиваетъ, тутъ выказываетъ вражду… презрѣніе… можетъ быть, и справедливое, но неудобное… и такъ далѣе. Послушали-бы, что вчера про нее говорили!.. И намъ съ вами досталось… я оборонялся, какъ могъ, — что сдѣлаешь противъ общаго говора?
Неужели вы допустите, чтобъ она ушла?
Допущу не я, а всегдашнее наше безсиліе (Входятъ Жирунинъ и Сердюковъ.) Никита Степанычъ!
V.
правитьЧто, не всѣ еще собравши?
Анны Петровны нѣтъ.
Вотъ тебѣ, господинъ директоръ, получи прибавочку маленькую: пятьсотъ рублей, — въ кассу женской гимназіи. У меня дѣло удачное выгорѣло, такъ я, по обѣщанію, жертвую.
Это вамъ дѣлаетъ честь.
Я на образованіе всегда готовъ; только вести -его должно въ правилѣ. Такъ что-ли, Илья?
Какъ же-съ иначе?
Я не опоздала?
Поджидаемъ васъ, пожалуйте. Прикажите, госпожа начальница, садиться. Долго-то тутъ проклажаться некогда.
Ахъ, какъ я нездорова сегодня! совсѣмъ ужь не хотѣла и ѣхать.
Ну-съ, извольте докладывать.
Вотъ, госпожа попечительница просила собрать совѣтъ, въ виду того, что нѣкоторые члены его, слѣдя за преподаваніемъ у насъ въ гимназіи, находятъ кое-что не отвѣчающее ихъ взглядамъ.
Но васъ, Катерина Дмитревна, я очень уважаю. Я обязанностью ставлю себѣ сказать, что изъ-за васъ мнѣ это очень непріятно.
Вы, какъ будто передо мной въ чемъ-то провинились?
Нечего намъ въ околесную-то разъѣзжать, скучно очень, лучше прямо говорите. Учительница ваша намъ не нравится, госпожа Муранова, и желаемъ мы, чтобъ вы ее уволили.
Я ждала, что мнѣ это скажутъ, я уже кое-что слышала; но также прямо отвѣчу, что я противъ эттого протестую. Я не нахожу ничего такого, въ чемъ-бы могла упрекнуть Надежду Ивановну, — не только, чтобъ ее уволить, но даже, чтобъ ей сдѣлать самое малѣйшее замѣчаніе. Я надѣюсь, что Ѳедоръ Григорьичъ подтвердитъ мои слова, какъ начальникъ ея, какъ человѣкъ близкій дѣлу.
Не я обвиняю Надежду Ивановну; надо прослушать, въ чемъ ее обвиняютъ.
Мы-съ главной причиной желаемъ, чтобъ наши горожане дочерей своихъ воспитывали въ правилѣ. Такъ-ли, Илья?
Основательно-съ…
Въ почитаніи божественнаго Промысла, коимъ судьбы человѣческія устрояются… кого Онъ возвеличитъ, кого низведетъ, такое всякому уваженіе, какъ старшему и власть имѣющему.
Все это касается меня, а не Надежды Ивановны; я начальница гимназіи, я веду ее, я слѣжу за воспитаніемъ.
Чтожь? И вамъ упрекъ этотъ сдѣлаемъ, коли вы „сквозь пальцы смотрите, что учительницы ваши людей, всѣми почтенныхъ, не уважаютъ; да еще отстаиваете ихъ. Такъ-ли, Илья?
Ихъ, госпожу Муранову, въ праздникъ, въ Христовъ день… Или ужь послѣ сказать?
Нѣтъ, говори, говори.
Въ Христовъ день ихъ видѣли въ самую обѣдню“ какъ они на фортепьянахъ дубасили; всѣмъ прохожимъ на соблазнъ.
Ну, вотъ извольте: нѣшто вашимъ воспитанницамъ не надо внушать къ такому грѣху отвращеніе?… вы на ее, какъ на примѣръ дурного показать, должны, — какая-жь она у васъ наставница?
Господи! Катерина Дмитревна, я, вѣдь, вы знаете, — я Наденьку обожала!… я распинаться готова была за нее, — и что я заслужила? Судите сами, какую благодарность?.. Нѣтъ, милая, не спорьте, это тяжело.
Вамъ пуще всего нужна благодарность
Извѣстно нужна! — а то нѣтъ?.. Благодарность первѣйшая добродѣтель. Нѣшто неблагодарный-та человѣкъ можетъ юношеству настоящія чувства преподать?.. Такъ-ли, Илья?
Какія ужь чувства, помилуйте.
Господа, вы меня извините, но я здѣсь вижу какое-то предвзятое соглашеніе, — очень обидное для меня. Мнѣ поручили вести гимназію, заботиться объ успѣхахъ ученицъ; право, вы слишкомъ легко смотрите на это. Вы хотите у меня отнять лучшую учительницу. Такъ, по какимъ-то глухимъ обвиненіямъ, вы забываете ея достоинства… ихъ не такъ легко найти, повѣрьте мнѣ. Мы долго искали учительницъ, съ трудомъ онѣ намъ достались, пока, наконецъ, вотъ теперь, мы всѣ спѣлись, и дѣло пошло ладно. Нельзя такъ легко смотрѣть… Что вы для гимназіи? Вы здѣсь не работаете, вы нашей работы и не знаете…
Мы деньги даемъ, безъ нашихъ денегъ и работы вашей не надо.
Правда; но не затѣмъ вы деньги даете, чтобъ онѣ даромъ пропадали. Вы видите, что есть прокъ въ вашихъ деньгахъ. Анна Петровна вы начали съ того, что мнѣ довѣряете… вы сколько разъ цѣловали меня съ такой радостью, когда кое-кто изъ родителей приходилъ благодарить васъ за своихъ дѣтей… вы знаете, наше дѣло трудное, — помогите мнѣ; не будьте такъ мелочны, чтобы, можетъ быть, изъ-за какого-нибудь невниманія Наденьки…
Ахъ, ma chère, я Наденьку обожаю, — но чтожь мнѣ дѣлать? Она своимъ капризнымъ характеромъ вооружила всѣхъ въ городѣ… вчера даже губернаторъ назвалъ ее экзальтированной… Да что скрывать — онъ прямо такъ-таки и сказалъ: „она намъ не ко двору…“ Понимаете ли вы это?.. а я не могу ссориться съ губернаторомъ, я черезъ него много добра дѣлаю.
Ѳедоръ Григорьичъ, что же вы-то молчите? Заступитесь-же и вы, скажите ваше слово; вы знаете, какъ намъ Надежда Ивановна необходима.
Катерина Дмитревна, я очень жалѣю, что не совсѣмъ буду вторить вамъ.
Какъ?
Васъ увлекаетъ ваша привязанность къ госпожѣ Мурановой, это высокая черта, — я вполнѣ цѣню и васъ, и ваши старанія, и ея трудъ; но мы должны еще смотрѣть на дѣло немножко со стороны. Слишкомъ хорошія преподавательницы, такія талантливыя натуры, для иного учебнаго заведенія, право, — еще не знаешь, что онѣ: больше-ли пользы приносятъ, или больше вреда?
Это какъ же?
Такое учебное заведеніе, какъ наше, должно идти ровно, плавно, безъ скачковъ, — пусть лучше не слишкомъ блестяще, но прочно. Что нужно нашимъ дѣвицамъ, дочерямъ всѣхъ этихъ семействъ нашего городка? — Немножко знанія, развитія, честнаго взгляда… любви къ ближнему… добродѣтелей, скажемъ такъ, — обыденныхъ. Надежда Ивановна преподавательница выдающаяся; она умѣетъ увлечь, заинтересовать ученицъ, — можетъ быть, ея актерскій талантъ этому помогаетъ, — но, прежде всего, она преподавательница ненадежная; ее можетъ урвать у насъ другая карьера, — и кѣмъ-же тогда мы ее замѣнимъ?.. Послѣ хорошаго дать худшее, — оно покажется хуже, чѣмъ есть на самомъ дѣлѣ, и новую преподавательницу не будутъ ни уважать, ни слушать.
И за это хотятъ ее выгнать?
Потомъ… ей-Богу, трудно сказать.. Еще вопросъ: хорошо-ли. что наши ученицы слишкомъ увлекаются наукой?.. Мы ихъ возвращаемъ въ бѣдную семью, гдѣ онѣ должны варить щи и штопать чулки. Страсть къ наукѣ для многихъ изъ нихъ лишняя обуза, лишнее горе.
Умно говоритъ, вѣрно, справедливо.
Мы, можетъ быть, не имѣемъ права давать нашими ученицамъ такихъ хорошихъ преподавательницъ, — наше общество не доросло до хорошихъ.
И вы! и вы тоже?!.. Нѣтъ, мое дѣло труднѣе, чѣмъ я думала. Вы, однако, прежде не боялись этого, — вы соглашались, что развитая дѣвушка внесетъ свое развитіе и въ свою бѣдную обстановку… что хорошо повліяетъ… Анна Петровна, у насъ бывали такіе примѣры; мы съ вами не разъ говорили объ этомъ… О! вы ловко придумали ваше объясненіе, Ѳедоръ Григорьичъ; но это новость для меня, — вы прежде не боялись, что наши ученицы будутъ слишкомъ много знать.
Я ставилъ вопросы, я не говорилъ утвердительно.
VI.
правитьСюда нельзя, дѣточки, сюда нельзя.
Прощайте, Надежда Ивановна, прощайте!.. завтра пораньше приходите!
Вотъ и она, ваша подсудимая, и вотъ какъ ее провожаютъ ученицы каждый день! — если это вредъ, то я ничего не понимаю въ воспитаніи.
Конечно, вредъ. Дѣти должны знать, кому большій почетъ: главному начальству, или низшему. Они вонъ въ совѣтъ прибѣжали, въ квартиру начальницы, безъ спросу, да еще кричатъ.
Это значитъ, Никита Степанычъ, все, чай, тоже таланты будутъ.
Чтожь это, въ самомъ дѣлѣ, прости Господи!.. словно мы тутъ совсѣмъ ужь не хозяева!.. смѣнить наемную учительницу не можемъ, которая, она, за наши деньги насъ-же передъ ученицами, можетъ статься, мерзавцами выставляетъ.
Какъ-же мы смѣемъ, помилуйте… мы только плати, да помалчивай.
Вишь ты! безъ госпожи Мурановой и заведеніе закрывай.
Извините, господа, я вошла не спросясь; я не знала, что здѣсь совѣтъ.. но такъ какъ дѣло, кажется, касается меня, позвольте мнѣ сказать… я очень жалѣю, что тутъ говорили обо мнѣ, и спорили, когда, можетъ быть, и не нужно было говорить, потому что я сама рѣшила просить васъ, Ѳедоръ Григорьичъ, чтобъ вы меня уволили.
Зачѣмъ, Надя, зачѣмъ?
Такъ нужно.
И чудесно… Что вамъ такимъ пустякомъ заниматься? вы сами теперьче въ торговыя операціи пустились, банкирскія конторы заводите.
На всѣ руки.
Да еще съ насъ-же, съ болвановъ, умѣете браслеты получать. Что смотрите? — себя болваномъ назвалъ, чего-же вамъ еще?.. Пойдемъ, Илья. Прощенья просимъ.
Пойдемте-съ.
Наденька, я не противъ васъ; ей-Богу, въ душѣ не противъ васъ… я вамъ все прощаю… Господи, какъ у меня голова разболѣлась. Но отчего вы такая капризная?.. Приходите ко мнѣ, я для васъ куда угодно поѣду, и буду просить… только перестаньте такъ капризничать, не оскорбляйте всѣхъ. Ахъ, какъ голова болитъ!.. Катерина Дмитревна, ангелъ добродѣтельный, заѣзжайте ко мнѣ, пожалуйста, мы обговоримъ это, мы для нея сдѣлаемъ.
Я вижу, вы на меня сердиты.
О! не оправдывайтесь!
Самый злой преступникъ имѣетъ на это право; а я и не преступникъ, я даже доброжелатель. Еслибъ вы не такъ страстно относились къ дѣлу, вы были-бы дальновиднѣе. Лучше потерять одного учителя, хоть и хорошаго, чѣмъ потерять все училище и съ этимъ учителемъ вмѣстѣ.
Полноте; гимназію не закроютъ.
Но насъ съ вами могутъ тоже отстранить.
Оттого и могутъ, что мы безсильны, — и оттого мы безсильны, что всегда сейчасъ уступаемъ.
Подумайте только, въ чьи руки тогда попадетъ восцитаніе бѣдныхъ дѣтей.
Не о воспитаніи вы заботитесь, а о своемъ мѣстѣ.
Я буду продолжать нашъ разговоръ, когда пройдетъ ваше раздраженіе.
Надя, я сердита на васъ. Я не позволю такъ отпустить васъ, — по крайней мѣрѣ, пока вы для себя ничего лучшаго не придумали и можете намъ служить.
Я не буду въ состояніи…
Стыдитесь такъ отказываться, зря, — изъ-за того, что какой-нибудь Жирунинъ на васъ напустился; еще онъ не все… Больше энергіи, Надя. Я поѣду къ губернатору, онъ нашъ почетный попечитель… я поспорю, я не допущу…
Не дѣлайте этого, — все равно, я ни за что не останусь…
А! какъ рѣшительно сказано. До того ужь дошло ваше отчаяніе, такъ вы упали духомъ!?
Нужно гораздо больше энергіи, чтобъ отказываться, чѣмъ, чтобъ настаивать и остаться во чтобы то ни стало.
Почему это?
Вѣрьте мнѣ на слово.
Съ какихъ-же поръ вы перестали-быть со мной откровенной?.. И что я такое вамъ сдѣлала, что вы отъ меня отворачиваетесь?
VII.
правитьЯ васъ еще засталъ; очень радъ…
Что случилось? вы не ѣдете въ уѣздъ.
Мнѣ въ управѣ сказали, что тутъ безобразіе творится, въ вашей гимназіи. (Женѣ.) Надежду Ивановну хотятъ исключить?
Вѣдь вамъ было необходимо ѣхать.
Необходимо то, что важнѣе.
Такъ уговори ее, она сама отказывается отъ мѣста..» уговори!.. она тебя теперь и больше слушаетъ, и больше любитъ, чѣмъ меня.
Ни вы, ни онъ, никто! Когда я на что-нибудь рѣшилась…
Послѣ всей нашей работы вдвоемъ, Надя, послѣ всего, что вмѣстѣ вытерпѣли, послѣ всего!.. вамъ такъ ни почемъ бросить меня!? Я не ждала этого.
Куда вы… уходите?
Въ классы, заниматься дѣломъ. Что-же мнѣ даромъ тратить время и уговаривать? — вы такъ увѣренно предупреждаете, что это напрасно.
VIII.
правитьВамъ не хотѣлось, чтобъ она ушла? вы точно испугались разговора со мной?
Мнѣ нечего говорить.
Вы стали избѣгать меня, дорогой мой другъ. Съ самаго нашего празднества мнѣ не приходилось ни разу встрѣчаться съ вами одинъ на одинъ. (Надя пожимаетъ плечами и садится.) Если вамъ нечего говорить, такъ мнѣ есть что сказать. Зачѣмъ-же это вы отказываетесь отъ мѣста? Какъ будто не успѣете потомъ, когда мы убѣдимся, что невозможно васъ отстоять.
Къ чему тянуть?.. Я не стану мѣняться и никогда не полажу съ этими вліятельными. Они хотятъ распоряжаться мной, какъ пріятной находкой; мое непокорство ихъ оскорбляетъ. Я буду для нихъ вѣчнымъ бѣльмомъ на глазу, пока меня не выживутъ. Это только запутаетъ дѣла гимназіи.
Что-же вы хотите съ собой дѣлать?
Я уѣду въ Москву.
Въ Москву?.. Такъ вотъ гдѣ главная причина!.. Совсѣмъ прочь отсюда?! Въ Москву, какъ въ темный лѣсъ… у васъ тамъ нѣтъ ни знакомства, ни дѣла; да еще съ этимъ волчьимъ листомъ, съ рекомендаціей: выгнанная изъ гимназіи.
О! я пробьюсь!.. да у меня и не одна дорога. Есть мѣсто, гдѣ волчій листъ недѣйствителенъ: театръ!.. Что вы пожимаете плечами?
Васъ это не удовлетворитъ. Вамъ нужно серьёзное дѣло.
Развѣ театръ не серьёзное? развѣ сцена не искусство?.. развѣ не высокое наслажденіе знать, что вотъ собралась ради тебя цѣлая толпа народу и слушаетъ тебя… все живые люди: каждый принесъ съ собой въ душѣ свое горе и свои радости, а ты въ самую жизнь ихъ врываешься!.. Ты имъ даешь хорошія мысли, хорошія чувства… они смѣются съ тобой вмѣстѣ, они съ тобой вмѣстѣ плачутъ… они расходятся обновленные, успокоенные отъ ежедневныхъ тревогъ… нѣтъ! — театръ серьёзное дѣло, и не мало счастья въ немъ можно найти.
Еслибъ онъ былъ дѣйствительно такимъ…
Это отъ насъ зависитъ.
Какъ-же, отъ васъ! — ну что вы говорите!.. Чтобъ дѣло шло, нужны сборы, нужны апплодисменты; вы зависите отъ директора и отъ публики, вамъ придется потворствовать и подчиняться всякимъ безсмыслицамъ.
Можно спорить.
Увидите, можно-ли. Васъ заставятъ насиловать себя. Вы хотите правды, а вамъ навяжутъ фальшивыя чувства; вы понимаете, что тутъ и тамъ какая-то подтасовка, чтобъ только огорошить эту любимую вами толпу… ее такъ легко огорошить: нѣсколько пустыхъ словъ, крикнутыхъ громко, — и довольно… вы чуете, что тутъ и ложь, и какой-то безпутный вздоръ, что вы обманываете себя и ихъ, — и за обманъ вамъ рукоплещутъ… другому это и любо и весело; но вамъ будетъ гадокъ такой успѣхъ. Какое-же тутъ счастье? — тутъ страданье.
Не всегда-же такъ и не вездѣ.
А выдастся хорошій моментъ, — такой, какого вы ждете, такъ и тотъ потонетъ въ цѣломъ морѣ пустяковъ и дряни: въ закулисныхъ дрязгахъ, въ грошевой борьбѣ изъ-за роли, изъ-за лишняго вызова, изъ-за лишней копѣйки жалованья… да вы измаятесь отъ этой жизни, вы проклянете ее.
Измаюсь — уйду. Это не причина, чтобъ оставаться здѣсь.
Ну, да, я знаю, что нѣтъ у меня сильныхъ, вѣскихъ доводовъ противъ вашего отъѣзда. Вы сказали, что пробьетесь, — правда, вы пробьетесь, гдѣ-бы ни были и за что-бы ни взялись… станетъ вамъ что не по сердцу, бросите и схватитесь за другое, — гдѣ будете вы, тамъ ужь будетъ свѣтло.. но я готовъ предсказать вамъ самыя тяжелыя невзгоды, — потому что мнѣ ужасно жалко потерять васъ… и я не отговариваю, — я прошу: останьтесь съ нами.
Не могу я остаться.
Въ Москвѣ много народу, и хорошихъ людей больше, чѣмъ здѣсь. Не бросайте наше бѣдное захолустье: здѣсь каждый шагъ вашъ будетъ благословеньемъ. Останьтесь съ нами, мы вамъ найдемъ работу… уже одно то, что вы будете здѣсь, — и этого много.
Вы слишкомъ торопливо предугадываете.
Намъ нуженъ вашъ честный, прямой взглядъ на все, ваша неутомимая выдержка, ваша сила сдѣлать такъ, какъ хотите. Вы думаете, я не понялъ, почему вы такъ заботливо меня избѣгаете? — не понялъ, что въ тотъ разъ, въ наше послѣднее свиданье, вы обошли меня, какъ мальчишку, какъ школьника? — что вы нарочно, безжалостно разрѣзали себѣ руку, чтобъ не дать мнѣ высказать… (Надя дѣлаетъ движеніе, онъ крѣпко схватываетъ ее за руку.) Вы не уйдете, вы теперь меня не остановите: я люблю васъ, Ладя!.. Я люблю васъ; но — вы этого не бойтесь.
Видите, что по прежнему жить нельзя.
Можно. Этотъ порывъ не повторится… не оскорбляйтесь, не презирайте меня… это сорвалось съ языка, меня душило это слово, но больше никогда я его не произнесу, и ни для кого, ничего дурного оно не принесетъ.
Ни для кого!.. какъ легко это сказать!
Навѣрно не принесетъ, дорогая моя… ничто не измѣнится, никто объ этомъ знать не будетъ, и вы увидите, что вы сами объ этомъ скоро забудете.
Ахъ! Отчего это все такъ слагается… такъ все… (Входитъ Мурановъ, она стремительно бросается къ нему.) Спасибо, что пришелъ. Уведи меня!.. увези меня, куда-нибудь! куда хочешь!..
IX.
правитьЧто такое съ ней?
Ее принудили выйти изъ гимназіи.
Наконецъ-то! слава Богу.
Она хочетъ совсѣмъ уѣхать отсюда, въ Москву.
Конечно. Больше-то что-же?
Я уговаривалъ ее остаться здѣсь.
Вы?.. Зачѣмъ?.. Вы, Владиміръ Андреичъ, или слѣпы или, простите, при всей вашей хваленой честности, вы не хуже каждаго изъ насъ, умѣете себя ублажать.
Въ чемъ?
Такъ вы не видите, что ей не слѣдъ здѣсь оставаться? вы не видите, что она влюблена въ васъ?
Съ чего вы взяли?
О, будьте увѣрены, мнѣ нѣтъ ни малѣйшаго удовольствія вамъ это докладывать. И безъ того мы съ ней кругомъ запутаны, и въ денежномъ отношеніи, и въ общественномъ; эта любовь во вредъ всей ея карьерѣ…
Да это вамъ кажется…
Я-бы руку отдалъ на отсѣченіе, чтобъ мнѣ доказали противное, но въ этихъ вещахъ у меня зоркій взглядъ, и скажи мнѣ она сама, что я ошибаюсь, я ей отвѣчу: дитя мое, я это лучше тебя знаю, — ты влюблена.
Мнѣ казалось: она тревожится за другихъ, не за себя.
Вамъ, конечно, легко прибрать объясненія, какія нужны и пріятны: сочувствіе взглядамъ, сочувствіе къ дѣлу и всякія такія хорошія вещи… но я отецъ, мнѣ обманывать себя не для чего; я вижу, что она любитъ васъ, и предупреждаю: вы вашей работой «рука объ руку» играете опасную игру.
Никто отъ этого не пострадаетъ.
Пострадаете и вы, и ваша жена, и Надя. Не изводите себя и ее, не уговаривайте ее остаться, оборвите съ ней всякія сношенія, умоляю васъ — это будетъ невѣжливо, но добродѣтельно… Вы не высоко ставите мое мнѣніе — хорошо: принимайте мои слова, какъ пустой намекъ; только не пренебрегайте ими… разслѣдуйте ихъ сами, поговорите съ вашей женой. Вѣдь, и умный человѣкъ, когда не хочетъ, не замѣчаетъ того, на что подчасъ какой-нибудь дуракъ его натолкнетъ; а я еще къ томуже — и не дуракъ.
X.
правитьЗачѣмъ ты обижаешь мою Надю? Я ее застала въ прихожей; ищетъ свою шляпу, вся растерянная, внѣ себя…
Нѣтъ… вы не подумайте, что я сержусь на васъ, или, какъ высказали, дурно о васъ думаю… нѣтъ, нѣтъ, — совсѣмъ не то… я просто чувствую, что ужь очень я слаба… не по силамъ, должно быть, мнѣ всѣ эти передряги, съ тѣхъ поръ, какъ я стала… знаменитостью… ха, ха, ха… до свиданья!
Прощайте.
ЧЕТВЕРТОЕ ДѢЙСТВІЕ.
правитьI.
правитьВойдите, никого нѣтъ. (Входитъ Семиратовъ.) Къ чему эта таинственность?
Нѣтъ, я не могу, я не могу…
Если у васъ какой-нибудь секретъ, такъ вѣдь всегда можно перемѣнить разговоръ, когда кто войдетъ.
Я совсѣмъ какъ пришибленъ, всѣ мысли разбиты, я боюсь выдать себя при постороннемъ… Особенно передъ Надеждой Ивановной… мнѣ такъ совѣстно, я боюсь, ей на глаза показаться. Ея нѣтъ?
Она тамъ у себя, да ей теперь не до васъ, она ничего не замѣтитъ. Говорите.
Вы не слыхали, что со мной случилось?
Я слышалъ. Вамъ третьяго дня сдѣлали внезапную ревизію, и у васъ не оказалось тѣхъ денегъ, что вы мнѣ дали взаймы, — полутора тысячъ казенныхъ полковыхъ денегъ не досчитались.
Я пропалъ.
Разскажите подробно, съ чего это генералу вздумалось дѣлать ревизію?
Это-то всего ужаснѣе. Все мадамъ Гератьева, со зла, что онъ женился на ея сестрѣ, — стала передъ нимъ хулить Надежду Ивановну… сиреной ее выставляла.
А генералъ вступился?
Да; но вѣдь вы знаете, какъ онъ вступается; онъ сейчасъ ругаться начинаетъ. Раскричался, разругался, дерзостей наговорилъ…
Избави господи отъ такихъ друзей!
Тогда мадамъ Гератьева и указала на меня, что будто я истратилъ на Надежду Ивановну казенныя деньги. Ну, генералъ еще пуще разсвирѣпѣлъ, потому что онъ меня уважаетъ… меня въ полку всѣ уважаютъ; меня казначеемъ выбирали такъ ни единаго человѣка противъ меня не было, я очень аккуратенъ, умѣю жить, не пью, не курю, ничего такого.
Такъ изъ-за этой ссоры онъ и вздумалъ сдѣлать ревизію?
Чтобъ доказать несправедливость ея словъ… анъ вышло вонъ что: полутора тысячъ не нашли.
Вы сказали, что мнѣ отдали эти деньги?
Сохрани Господи! — нѣтъ. Что-бы тогда подумала Надежда Ивановна?.. мнѣ и то страшно, что ее тутъ замѣшали. Я сказалъ, что я самъ истратилъ, — и не сказалъ куда… чортъ-знаетъ! и выдумать ничего не успѣлъ, такъ это вдругъ случилось.
Чтожь теперь съ вами будетъ?
Велѣно въ отставку подать. Вотъ я за этимъ-то и. пришелъ. Сегодня-то все это поулеглось, и какъ меня въ полку всѣ любятъ, то мнѣ сказано, что въ формуляръ этого ничего не внесутъ и отставятъ по прошенію, только-бы я деньги сейчасъ внесъ… Вѣдь это очень важно для меня, вѣдь этакъ я могу чрезъ годъ куда-нибудь въ другой полкъ опять на службу поступить. Отсюда, я знаю, мнѣ дадутъ аттестатъ хорошій… только вотъ-бы деньги. Я далъ вамъ ихъ всего дней пять назадъ, такъ я думаю вы не успѣли истратить всего-то… и я хотѣлъ просить…
У меня вашихъ денегъ ужь больше нѣтъ; я ихъ въ тотъ-же вечеръ проигралъ въ карты.
Всѣ?.. цѣликомъ?
Всѣ.
Я пропалъ!
На шулера наткнулся.
И какъ скверно попался, — ужь лучше-бы меня на войнѣ убили.
Не падайте духомъ, не унижайте себя! — что это?.. мы оба хотѣли сдѣлать хорошо и для счастья Наденьки, — мы за нее страдаемъ. Несчастье со всякимъ можетъ случиться. Что, Бѣлоярская объ этомъ знаетъ?
Вчера ея не было въ городѣ; узнала, такъ теперь.
Поѣзжайте-же сейчасъ къ ней и передайте ей это письмо. Тутъ я ей разсказываю все откровенно, безпощадно къ себѣ. Я прошу ради Наденьки за насъ и за васъ. Анна Петровна любитъ кающихся, она поможетъ.
Но что-же мнѣ ей говорить…
Спрячьте, спрячьте письмо! — Надя идетъ.
II.
правитьАхъ, Надежда Ивановна!.. извините, что я къ вамъ пришелъ… можетъ быть, не во время… я только съ визитомъ, узнать о здоровьѣ… или не съ визитомъ, а, признаться, по дѣлу…
Что вамъ?
Ничего-съ особеннаго… такъ на счетъ… пустяковъ… хотѣлось Ивана Семеныча повидать… (Раскланиваясь.) Очень радъ… больше не смѣю задерживать. Такъ я поѣду, Иванъ Семенычъ.
Прощайте.
Надежда Ивановна… мое почтеніе… извините что задержалъ… нѣтъ, ничего, извините.
III.
правитьКакія у тебя съ нимъ дѣла?
Никакихъ. Глупый человѣкъ сболтнулъ, потому что засталъ тебя не въ духѣ.
Я шла сюда: что-то спросить тебя хотѣла, — и забыла.
Душа моя, не обсудить-ли намъ немножко наше дальнѣйшее будущее? нашъ отъѣздъ?.. поговоримъ пожалуйста.
Нѣтъ. Я еще ничего не рѣшила. (Энергически, съ досадой.) Я киснуть начинаю! это меня бѣситъ, это хуже всего… Зачѣмъ я не иду въ гимназію вотъ уже третій день? зачѣмъ я тутъ сижу, не выходя изъ комнаты?.. Мнѣ надо видѣть Катерину Дмитревну и Владиміра ^Андреича, чтобъ они прогнали мою вялость… И они сюда не идутъ! точно я что-то сдѣлала дурное, точно мы поссорились.
Имъ вѣроятно неловко.
Почему? что такое неловко?.. только-что оба усердно упрашивали меня остаться съ ними… и полезна-то, и дорога-то я имъ, и вотъ сами оставляютъ одну, совсѣмъ одну, по цѣлымъ днямъ, въ такую минуту!.. то я нужна, то меня видѣть не хотятъ.
Можетъ быть, у нихъ есть основательныя причины?
Ты что-нибудь знаешь? ты что-нибудь говорилъ съ ними?
Я подозрѣваю.
Папа, какъ я не терплю въ тебѣ эти полуслова.
Надя, мнѣ все приходится выжидать съ тобою: въ. какое время, что и какъ тебѣ сказать. Ты такая нервная и такъ со мной неоткровенна, что, право, иной разъ страшно становится…
Ты говорилъ съ ними?
О томъ, Надя, что разрываетъ на части мою душу. Я вижу, мой ангелъ, что тебя всю охватило несчастное чувство, — ты полюбила Владиміра Андреича.
Ты имъ сказалъ?..
Нуженъ-же исходъ всему этому… Вы всѣ трое такіе прекрасные люди, что сами-бы и не догадались, и Богъ знаетъ, къ чему-бы это привело, — но на мнѣ опытъ жизни положилъ тяжелые слѣды: я сразу замѣтилъ, что вы идете къ пропасти… я говорилъ съ нимъ, и послѣ говорилъ и съ ней. Я заставилъ ихъ серьезно надъ этимъ призадуматься.
По какому праву? почемъ ты знаешь?.. И за это они отстранились отъ меня?.. оба?.. и они тоже?.. (Со внезапно хлынувшими слезами.) Папа, зачѣмъ ты это сдѣлалъ?!
Надечка, чистое существо, пойми-же, что это для твоего-же блага… Порви прошлое, уѣдемъ въ Москву… пойдетъ новая жизнь, новые люди; ты будешь окружена роскошью и обожателями…
Оставь, папа.
Ну, не буду, не буду, молчу.
IV.
правитьЧто?
Ради Бога, ни слова о Семиратовѣ, она ничего не знаетъ.
Когда-нибудь да узнаетъ.
Только не теперь; она очень разстроена.
Ей-то что?:. (Подойдя къ Надѣ.) Здравствуйте, Надежда Ивановна… (Надя мгновенно очнулась и подаетъ руку.) Печальная, — скажите!.. и слезы даже… Теперь ужь поздно улыбаться, я васъ поймалъ, не сплутуете; это улыбка дипломатіи. Не смѣйте печалиться, ха, ха… вы видите: истинные друзья васъ не оставляютъ въ несчастьи.
Жалкій привѣтъ, жалкое утѣшеніе?.. Очень ужь должно быть я несчастна, если мнѣ нужно это говорить.
Ну вотъ, опять придралась къ словамъ. Все къ словамъ придирается. Я хотѣлъ похвастаться, что я такой хорошій: вотъ прихожу…
Неужели я такая отверженная, что придти ко мнѣ ужь есть подвигъ храбрости и великодушія?
Я всегда, какъ начну оправдываться, все изъ кулька въ рогожу попаду.. а сегодня, при моемъ замѣшательствѣ, совсѣмъ легко меня загонять..
Да вы, ваше превосходительство, не вступайте ни въ какія препирательства. Вы только не сдерживайте потокъ вашего остроумія; у васъ его довольно, чтобъ развеселить Надю.
Да, дѣйствительно: плюнемъ на все и будемъ веселиться.
Разскажите-ка намъ что-нибудь такое изъ глупой жизни вашего глупаго городка; вы ее такъ хорошо знаете и такъ ловко осмѣиваете.
Ахъ! ужь смѣшнѣе того нѣтъ ничего, какъ я самъ попался… Наденька, извольте надо мной смѣяться, — да хорошенько, чтобъ я вашъ смѣхъ слышалъ… Пьеса-то моя — лопнула!.. да, да… и вы немножко въ этомъ виноваты.
Какъ будто безъ меня ее и сыграть нельзя?
Не въ этомъ дѣло. Но вѣдь я это всѣхъ скрылъ, что она моя; всѣмъ извѣстно, что ее написалъ Семиратовъ… я даже выучилъ его читать, и въ разныхъ обществахъ онъ читалъ ее, какъ настоящій сочинитель. Это даже было очень удобно, потому^ что я всегда присутствовалъ при чтеніи и подзадоривалъ публику.
Какъ-же вы это дѣлали?
Какъ?.. Ну, вѣдь я зналъ всѣ эти мѣста въ пьесѣ: гдѣ смѣшно или какъ-нибудь этакъ эффектно, — я ужь и жду… Чуть онъ прочиталъ, я: ха ха, ха! — а за мной и другіе… или этакъ вдругъ среди чтенія-то: ого!! или: браво, браво!.. этакъ шопотомъ… Ну а кто слушаетъ, не покаяать-же, что прозѣвалъ; тоже за мной… а какъ актъ кончится, сейчасъ давай характеры разбирать, — указывать, объяснять, что-молъ вотъ это хорошо, или это…
О своей-то собственной пьесѣ?
Ахъ, батюшки, да кто къ своему ребенку не слабъ? кто этого не дѣлаетъ?.. Позвольте: небось иная маменька, когда дочку свою въ гости повезетъ, какъ ее разукраситъ? гдѣ ленточку пришьетъ, гдѣ бантикъ.. да разсказывать начнетъ, какъ дочка дома тамъ что-нибудь изучаетъ; чего не нагородитъ!.. вотъ и я тоже бантики къ пьесѣ пришивалъ.
Вы этакъ пьесѣ-то пожалуй славу создали?
Еще-бы! — Семиратову старыя дѣвы глазки стали дѣлать… Я вѣдь его цѣловалъ на каждомъ чтеніи, ей Богу… чуть онъ кончитъ читать, я сейчасъ; «браво, браво!» въ объятья и разцѣлую.. И за все это какъ онъ меня посадилъ!
Чѣмъ?
Какъ-же теперь? — Если отъ Семиратова отрекаться, такъ и отъ пьесы надо отрекаться.
Что-же съ нимъ такое, что вы хотите отрекаться?
Ахъ да, вы не знаете… Проворовался, каналья!
Что?
Деньги казенныя растратилъ… Вотъ никогда-бы не повѣрилъ… никогда бы, ни за что-бы… какъ его казначеемъ выбирали, я самъ его рекомендовалъ.
Папа! — зачѣмъ онъ сейчасъ былъ здѣсь?
Онъ былъ у васъ сегодня?
По какому дѣлу онъ приходилъ къ тебѣ, папа?
Ну, Надечка, ну, что ты.
Зачѣмъ скрываютъ отъ меня?!.
Надя, ты и безъ того разстроена; къ чему тебѣ знать новыя непріятности?.. Онъ приходилъ сказать и посовѣтоваться…
Что вы?… Наденька, что вы?.. на васъ лица нѣтъ… Вы свѣтлы какъ алмазъ, васъ это коснуться не можетъ, — вы тутъ ни въ чемъ не виноваты…
Развѣ меня кто-нибудь винитъ?.. развѣ меня винятъ? — и тутъ тоже!!.. О, не смущайтесь, говорите все.
Нечего говорить.. я не смущаюсь… ей Богу, съ вами невозможно: вы такъ придирчивы, сейчасъ кипятиться начинаете…
Теперь ужь, ваше превосходительство, такими отговорками ее не остановите. Охота поминать всякую пустую болтовню, чтобы Надю окончательно уложить въ постель.
Папа, я умѣю сама отличить, что пустая болтовня, что — нѣтъ.
Но не въ настоящую минуту, въ твоемъ нервномъ настроеніи. Преданный тебѣ человѣкъ, наоборотъ, отвлекъ-бы твое вниманіе, оберегалъ-бы тебя…
Оберегалъ-бы, — вѣрно.
Не мучилъ-бы…
Вѣрно!. Я доказалъ третьяго дня, какъ я преданъ, и вы доказали, какъ вы ее бережете… Еслибъ не былъ я преданъ, еслибъ вы ее берегли, этого-бы ничего не случилось.
Василій Сергѣичъ!..
Не вамъ раздражаться и покрикивать… Наденьку въ распросахъ не остановишь, — такъ все наружу! Чѣмъ она виновата, что вы вотъ дожили до сѣдыхъ волосъ и какъ молокососъ-юнкеръ въ карты проигрываете шулеру, да еще чужія деньги?!. чѣмъ она виновата?.. Смотрите: она и не знала, она сейчасъ только въ первый разъ узнаетъ объ этомъ; а по городу всякія пресмыкающіяся разводятъ ядъ, что вы для нея взяли деньги у Семиратова.
Такъ изъ-за меня съ нимъ это…
Кто говоритъ, что изъ-за васъ?.. не играй вашъ папашенька въ карты, не было-бы и сплетни; никто бы не зналъ, что онъ занялъ казенныя деньги, и Гератьева не посмѣла-бы язвить, и я не подумалъ-бы дѣлать ревизію… Да-съ я всему причиной, но потому именно, что я глубоко уважаю и цѣню Наденьку… Я мысли допустить не могъ, — меня взорвало за нее, и я какъ слѣпой дуракъ нагрянулъ на казначея; я и забылъ, что у нея есть папенька!.. да, вы ее бережете!
И это еще на меня-же!.. и это!..
Надежда Ивановна, позвольте мнѣ сказать… я какъ одурѣлый пришелъ, оттого все время и путаюсь… Позвольте мнѣ сказать, что я думалъ… Надежда Ивановна, я старый солдатъ; разумѣется, я вамъ не пара: я старикъ, я человѣкъ не даровитый, не Богъ-вѣсть какого ума… но я честный, всѣми уважаемый, — и начальствомъ, и подчиненными… мое имя не запятнано… позвольте предложить вамъ мою руку… Не пугайтесь, въ другое время я-бы себѣ не позволилъ, — вы такъ высоко стоите надо мной… но теперь, когда все противъ васъ вооружилось… меня знаютъ, и знаютъ, что подруга жизни, мною избранная, не можетъ быть не честная и не уважаемая дѣвица.
Развѣ нужно это еще доказывать?!
Не отвѣчайте мнѣ сейчасъ и дѣлайте, какъ найдете лучше… Но если я могу этимъ помочь вамъ: Надежда Ивановна, честный солдатъ предлагаетъ вамъ свою руку. Прощайте-съ.
V.
правитьПапа, скажи мнѣ самъ, скажи мнѣ самъ, что это правда!
Надя, я очень несчастенъ; нѣтъ человѣка несчастнѣе меня!
Скажи, что это правда.
Я обожаю тебя, я живу только мыслью о тебѣ, и между тѣмъ я тебя гублю, я твой палачъ… это что то фатальное, что-то ужасное!.. Зачѣмъ я игралъ? зачѣмъ я хотѣлъ выиграть? для кого мнѣ нужны деньги?.. Не для себя, Надя, — для тебя, чтобы достойно обставить тебя… о, Господи! я ограбить готовъ, я въ Сибирь пойду, чтобъ только ты…
Зачѣмъ былъ здѣсь Семиратовъ? чего онъ хотѣлъ?
Онъ думалъ, что деньги мной еще не истрачены; онъ просилъ вернуть ихъ. Его выгонятъ со службы, но если онъ внесетъ деньги, тогда ему дадутъ отставку по прошенію… онъ будетъ въ состояніи поправиться.
Но денегъ нѣтъ.
Казни меня, Надя, упрекай меня, упрекай…
На что это? кому это нужно?
Мнѣ нужно! — это облегчитъ мои страданья.
Что мы можемъ продать? насколько?
За мебель еще не заплачено, Надя; у насъ есть долги…
Хоть бы этого-то не было на душѣ, что изъ-за тебя опозоренъ человѣкъ!.. Да, да, не надо падать духомъ… будемъ пробиваться… силы есть — будемъ пробиваться!.. безъ работы не останемся.
Ты воскресаешь меня, Надя.
Только-бы скорѣй! — скорѣй въ Москву, скорѣй за дѣло… театръ или другое что, — все равно; всякимъ трудомъ можно добросовѣстно добыть деньги… и мы все выплатимъ за Семиратова. Сколько дней тебѣ нужно, чтобъ устроить здѣсь всѣ дѣла и чтобъ мы могли уѣхать?
Я ужь началъ… прости меня… я уже началъ… мебельщику сказалъ, чтобы онъ пришелъ взять все, за что не плачено, инструментъ я продалъ… за нимъ на дняхъ придутъ. Я потороплю; мы можемъ уѣхать черезъ два дня.
Да, поторопи… Кое-гдѣ мы дадимъ росписки долговыя. За Семиратова тоже мы дадимъ росписки, мнѣ повѣрятъ… я все это выработаю, — развѣ умру, такъ не удастся.
Богъ не попуститъ…
Надѣйся, папа, больше на себя, чѣмъ на Бога, тебѣ-то это очень не мѣшаетъ. Я заплачу за все; но ты мнѣ долженъ дать честное слово, что ты ничего не будешь дѣлать, не сказавши мнѣ, никакихъ тратъ: ни для моего благополучія, ни для несчастья — ничего, по крайней мѣрѣ пока мы не расплатились.
Торжественно даю тебѣ честное слово!
VI.
правитьА! это вы… здравствуйте, Ѳедоръ Григорьевичъ. извините, мнѣ надо сказать… (Семиратову.) Подите сюда. Не принимайте веселаго, беззаботнаго вида, — я все знаю… Скажите, нельзя-ли внести за васъ въ кассу обязательство, и мы будемъ выплачивать постепенно?
Зачѣмъ-съ?
Что, генералъ можетъ сдѣлать это отъ себя?.. Я попрошу генерала.
Да не надо-съ… что вы безпокоитесь, Надежда Ивановна… все хорошо… будьте покойны, не входите въ это.
Какъ хорошо? что?
Не тревожьтесь за меня; можетъ быть, это еще лучше, что все такъ случилось… Анна Петровна взялась все это устроить и даже обѣщала мнѣ мѣсто достать у господина Жирунина съ хорошимъ жалованьемъ.
У Жирунина? вамъ мѣсто?.. и вы довольны?
Да, слава Богу. Она, конечно, прибавила, что если вы отсюда уѣдете… Она все думаетъ, что я подлѣ васъ, по слабости характера, опять могъ-бы… но вѣдь всячески: вы уѣдете, — хоти, не хоти… И вамъ она очень сочувствуетъ, Анна Петровна… вотъ и Ѳедоръ Григорьичъ отъ нея…
Ко мнѣ? что-же ей угодно?
Мнѣ очень затруднительно разговаривать съ вами, Надежда Ивановна; я уже по тону вашему вижу, что вы меня встрѣчаете съ предубѣжденіемъ. Но я буду смѣлъ, я выдержу всякій тонъ, всякую рѣзкость, — какую хотите… только одного прошу: не гоните меня и не уходите сами; дайте мнѣ десять минутъ на разговоръ. Десять минутъ васъ не разорятъ; вы человѣкъ умный, для умнаго человѣка всякій разговоръ въ какую-нибудь сторону да пригоденъ.
Я не ухожу.
Я пришелъ къ вамъ съ предложеніемъ, на которое вы мнѣ съ перваго-же слова отвѣтите: нѣтъ. Но я ужь сказалъ: я не испугаюсь и буду идти дальше. Я отъ Анны Петровны Бѣлоярской. Она очень скорбитъ о томъ, что все такъ съ вами случилось и что вы должны на нее сердиться. Вы не вѣрите?
Отчего-же не вѣрить? она хоть и глупая женщина, но все-таки добрая, — она дѣлаетъ зло по глупости; я на нее не сердита.
Тѣмъ лучше. Итакъ, она вамъ совѣтуетъ ѣхать въ Москву. Здѣсь слишкомъ много народу противъ васъ возбуждено… Не спорю, что несправедливо, но зложелательства никому нельзя запретить, и потому лучше вамъ…
Бѣжать отсюда?. Мы сейчасъ рѣшили, что уѣзжаемъ черезъ два дня.
Превосходно… то-есть, для насъ оно очень печально, но для васъ превосходно. Такъ вотъ Анна Петровна хочетъ вамъ дать нѣсколько рекомендацій къ ея московскимъ знакомымъ и… зная, что вы теперь… въ стѣсненномъ положеніи…
Предлагаетъ мнѣ деньги?
Дайте… дайте сказать…
Деньги она предлагаетъ мнѣ? правда?
Ну да, да, деньги, — и вы, конечно, сейчасъ-же скажете: «не возьму я отъ нея денегъ»… Я вѣдь ужь предупредилъ васъ объ этомъ; но вы мнѣ обѣщали десять минутъ разговора Надежда Ивановна, оставимте драматическимъ героямъ это картонное великодушіе: «я уважаю мою нищету, я презираю богатство! честный трудъ, сермяга…» Взглянемъ глубже, взглянемъ проще. Вы поѣдете въ Москву и будете тамъ зарабатывать деньги: писать-ли статьи, учить-ли дѣтей, играть-ли на сценѣ — все равно: вы будете честно трудиться.
Надѣюсь!
Да-съ, но, вѣдь, сознайтесь, Надежда Ивановна, и вы все-таки отъ хорошаго вознагражденія за вашъ трудъ тоже не откажетесь.
Что изъ этого?
Неужели-же вы воображаете, что эти деньги, — это хорошее вознагражденіе вамъ достанется ужь такъ безусловно, такъ идеально честно и справедливо?.. Вѣдь, вы знаете: человѣчество устанавливаетъ плату за разный трудъ очень неправильно; сплошь и рядомъ за тяжелый трудъ платитъ грошъ, за легкій — тысячи; а нашъ трудъ сравнительно легкій.
Какъ-же мнѣ измѣнить это?
Да еще къ тому-же вглядитесь хорошенько, откуда эта плата берется?.. кто вамъ ее даетъ?.. Возьмите хоть театръ для примѣра: въ этой публикѣ, которая принесла свои деньги, чтобъ купить вашъ трудъ, — всякій-ли получилъ ихъ честно?.. Можетъ быть, одинъ добылъ ихъ подлостью, униженіемъ своего человѣческаго достоинства, другой грабительствомъ, третій — не знаю чѣмъ; словомъ: можетъ быть, нужно было сдѣлать множество злодѣяній и несправедливости, чтобъ эти деньги явились на свѣтъ Божій, чтобъ люди были въ состояніи платить вамъ, чтобы, наконецъ, вашъ трудъ кому-нибудь былъ нуженъ.
Ахъ, да, къ несчастію!
Въ вашихъ заработанныхъ деньгахъ всегда будетъ немножко эта невзрачная подкладка: сами-то вы честно работаете, но вы совсѣмъ-бы не могли работать, если-бъ зло и безчестье вамъ не помогали.
Что-же вы этимъ хотите доказать?
Только то, что если это дѣйствительно такъ, — умно-ли брезгать помощью и доискиваться, изъ какихъ рукъ она идетъ?.. Анна Петровна предлагаетъ вамъ деньги отъ души, не требуя ничего, не подкупая васъ ни на что…
Но тутъ даже не заработокъ, тутъ подачка.
И въ заработкѣ бываетъ подачка, и въ подачкѣ заработокъ.
Странно!
Вѣдь иному и за трудъ платятъ больше, только потому, что человѣкъ симпатичный, — развѣ это не подачка?.. а съ другой стороны: вотъ вы… вы дѣвушка способная и не для одного театра; васъ поддержать въ трудную минуту — значитъ дать вамъ возможность работать, спасти ваши силы, ваши дарованія, чтобъ они пригодились людямъ; значитъ отчасти заплатить вамъ за трудъ, который вы отработаете на другого. Наконецъ, смотрите на эту подачку какъ на заемъ.
Занимать, такъ не у Анны Петровны.
Отчего? вы сами говорите, что она не злая, и когда вредитъ, такъ безъ умыслу.
Ахъ, она очень добрая… очень!
Вамъ непріятно, что она будетъ считать себя вашей благодѣтельницей; но мало-ли что намъ непріятно въ жизни? — непріятность можно и преодолѣть. Разъ общество ужь такъ сложилось, что въ немъ много несправедливости и зла, вы изъ когтей его не уйдете, отъ грязи его не остережетесь и неизбѣжно должны допускать иныя сдѣлки. Все равно приходится со многимъ мириться, такъ немножко больше или немножко меньше…
Можно ни съ чѣмъ не мириться.
Какъ-же это? — отравиться, умереть?.. или жить, внѣ общества: пойти въ армію несчастныхъ безумцевъ, — вотъ этихъ, что міръ хотятъ преобразовать?!.. такъ вѣдь это одинъ самообманъ. Ну, положимъ, вы нравственно гораздо лучше насъ, но вѣдь неземнымъ существомъ и вы не будете; идеальной чистоты нѣтъ… Да и насъ вы напрасно такъ ужо очень низвергаете въ прахъ; вѣдь и въ насъ есть кое-что хорошее… Зачѣмъ Анна Петровна проситъ меня, и я прихожу, и измышляю весь этотъ разговоръ, — какъ не изъ желанія помочь вамъ, изъ желанія добра?
Изъ желанія добра вы доказываете мнѣ, что нравственная чистота невозможна? что…
Господи! Никто не виноватъ. Мы не на небѣ живемъ.
Благодарю и васъ, и Анну Петровну, за ваше участіе ко мнѣ, но денегъ ея все-таки я не возьму. Не знаю, добро-ли то, что вы сдѣлали, но вы не помощь оказываете. — вы даете мысли, съ которыми жить нельзя, онѣ разбиваютъ все, что считаешь хорошимъ; а какъ потомъ съ этимъ справляться, вамъ дѣла нѣтъ: создавай себѣ новый міръ или погибай.
Надя, почему-же?..
Не понимаю. Я привелъ такіе аргументы, что самый отчаянный либералъ и тотъ-бы сейчасъ протянулъ руку. Воля ваша, она у васъ не совсѣмъ въ порядкѣ.
Зачѣмъ вы съ ней говорили, можно было все сдѣлать помимо ея.
Это ужь немножко и черезъ чуръ: она будетъ насъ честить на всѣхъ соборахъ, а мы исподтишка о ней заботиться.
Погодите… постойте, Ѳедоръ Григорьичъ…
Чего еще ждать, когда человѣкъ самъ не хочетъ, чтобъ его спасли?
Спасли!!.. О!.. всѣ-то меня тутъ спасаютъ… всѣ любятъ, добра желаютъ, а я гибну, гибну!!..
Надя, прошу тебя…
Не проси меня ни о чемъ… ничего я не стану, ничего не хочу…
Пожалѣй отца!
За что тебя жалѣть? за что васъ всѣхъ жалѣть! кого жалѣть?.. Некого! не стоитъ… Всѣ вы съумѣете быть довольными и устроитесь со своей маленькой честностью, со своими маленькими подлостями. Нѣтъ мнѣ мѣста между вами. Богъ меня проклялъ; онъ далъ мнѣ талантъ, — и не далъ вашей умѣлости имъ пользоваться… Я хотѣла работ£ть, — у меня отнимаютъ работу; я хочу искать новую, — мнѣ говорятъ: это не нужно; я хочу быть честной, — мнѣ доказываютъ, что это невозможно!.. для меня все невозможно… и работать, и любить!.. и…
Надя, мое милое, золотое дитя!
ПЯТОЕ ДѢЙСТВІЕ.
правитьI.
правитьТакъ значитъ мы съ вами въ разсчетѣ?
Да, ужь дѣлать нечего, стало быть надо такъ; что съ васъ возьмешь?
Вы, драгоцѣннѣйшая, въ накладѣ не будете, вѣрьте чести: я вамъ весь этотъ остатокъ мебели очень дешево сосчиталъ. Тамъ одинъ диванъ есть, хоть и рваный, а пружины въ немъ совсѣмъ новыя; если это все перечинить, вдвое выручите.
Возиться-то не охота, мое дѣло квартиры сдавать.
И квартиру нашу сдадите, не бойтесь, не простоитъ; теперь дѣло къ осени. Отправили вы наши чемоданы на желѣзную дорогу?
Наложили на телѣгу, сейчасъ Митька повезетъ.
Поторопите, голубушка, не люблю я суеты.
Сейчасъ скажу, чтобъ ѣхалъ.
Да, скажите! (Камневой.) Насилу развязался. Столько платежей, хоть и по мелочамъ, просто несносно. За квартиру ужь мебелью доплачивалъ… Катерина Дмитревна, не грѣхъ-ли вамъ? За что-же это вы мою Надечку оставляете?
Вы напрасно вчера приходили меня звать. Я во всякомъ случаѣ рѣшила сегодня быть у васъ, еслибъ вы даже и не уѣзжали.
Вѣдь у Нади вы тутъ единственные друзья.
О! во всемъ этомъ голову потеряешь: идти или не идти, чтобъ еще хуже не надѣлать.
Нѣтъ, теперь она успокоилась, теперь съ ней сговориться можно.
Въ чемъ-же вы это замѣчаете?
Ровнѣе характеръ сталъ… Оно какъ-то нехорошо сказать, а право я начинаю думать, что несчастья ей въ пользу пошли, — ровнѣе характеръ сталъ… Нѣтъ этой прежней требовательности: такъ предложишь — хорошо, и этакъ — тоже хорошо.
Такъ это равнодушіе, это тѣмъ хуже…
Нѣтъ, какое равнодушіе!.. Она мнѣ вчера все бѣлье перечинила сама, и такъ аккуратно, внимательно.
А вѣдь я разсчитывала, что вы ѣдете съ вечернимъ поѣздомъ, оттого и не спѣшила къ вамъ.
Нѣтъ, мы такъ и рѣшили: ѣхать утромъ. Очень ужь хочется поскорѣй вонъ отсюда; здѣсь каждый часъ растутъ новыя неудовольствія. Знаете, я вамъ по секрету скажу: генералъ сдѣлалъ ей предложеніе.
Я слышала, мнѣ говорили.
И вы слышали?!.. что это за городишко! двоимъ, троимъ по секрету скажешь, точно на базарной площади объявленіе вывѣсилъ. Генерала теперь всѣ поздравляютъ; а онъ злится, потому что Наденька вѣдь ему ничего не отвѣтила.
Что отвѣчать?
Да, ужасный дуракъ… вообразилъ, что спасаетъ честь Наденьки. Ну какой онъ ей мужъ?
Я вчера вамъ обѣщала деньги на поѣздку, — я принесла.
Благодарю васъ… Да, это будетъ лучше. Все-таки Наденькѣ пріятнѣе взять деньги у васъ, хоть она согласилась взять, пожалуй, и у Бѣлоярской. Анна Петровна такъ добра, она въ четвергъ присылала къ намъ директора предложить деньги… Ахъ, что тутъ было съ Наденькой! въ обморокъ упала… но это было какъ кризисъ болѣзни; съ той минуты все пошло лучше; она гораздо стала ровнѣй. Она ужь говорила мнѣ: возьми, пожалуй, у Бѣлоярской; но ей будетъ пріятнѣе взять у васъ.
Вотъ триста рублей. Довольно?
Вполнѣ довольно; благодарю. Вы можете быть увѣрены, что съ первой получки я вамъ вышлю.
Когда можно будетъ, — намъ легче обернуться.
Но вы тоже небогатые люди; и вамъ даже по дѣлу часто такъ необходимо… Да что! — это пустяки, о чемъ толковать!.. Дайте Надѣ только поступить въ театръ, у насъ сейчасъ-же будутъ деньги.
Скажите, она очень горевала, что мы до сихъ поръ у васъ не были?
Опять-таки все это до кризиса, а теперь нѣтъ, — она стихла, примирилась… Она поняла, что, такъ какъ вы знаете о ея… ну, назовемъ это: о ея увлеченіи Владиміромъ Андреичемъ, — то вамъ тяжело идти.
Вы ей сказали, что объ этомъ мы знаемъ, — и онъ, и даже я?
О! чего мнѣ это стоило! Для такихъ операцій нужна сила характера… но лучше операція, чѣмъ болѣзнь, и я рѣшился…
Мнѣ теперь еще труднѣй будетъ съ ней встрѣтиться.
Нѣтъ, нѣтъ, я вамъ говорю, Она стихла.
II.
правитьЗдравствуйте… Ахъ, Катерина Дмитревна, и вы тутъ… пожалуйста, Катерина Дмитревна, вы мамашѣ не говорите, что я здѣсь была.
Ужь попадетъ тебѣ, — да и мнѣ-то за тебя…
Ничего, нянечка, ничего… (Камневой.) Мнѣ мамаша строго запретила… даже чтобъ я не кланялась съ Надеждой Ивановной… Ну, какъ-же такъ? — я ее очень люблю… Сейчасъ я на имянины ѣду, на дѣтскій праздникъ, и упросила няню… мама не узнаетъ, мы не на своихъ лошадяхъ, а на извозчикѣ…
Поди-ка откажи ей, баловницѣ, — дрожитъ вѣдь!
Я Надеждѣ Ивановнѣ — мое сочиненіе принесла.
О! милочка, ты лучше ничего выдумать не могла; это порадуетъ Надю. (Муранову.) Позовите ее; я пока подожду у васъ въ кабинетѣ.
Вамъ точно не хочется ее видѣть, Катерина Дмитревна, — вы все такъ и оттягиваете эту встрѣчу.
Я не хочу!?.. Неужели вы не понимаете, каково мнѣ это?
Надя, поди сюда! — къ тебѣ пришли.
III.
правитьВотъ кто пришелъ — я!
А! Катя!
Хорошенькая моя, прелесть!.. Я васъ такъ давно не видала… Я къ вамъ тайкомъ отъ мамаши прибѣжала.
Здравствуйте, няня.
Здравствуйте, барышня дорогая.. Что вы больны что-ли? — похудѣли очень.
Пройдетъ. (Катѣ.) Какая ты нарядная, Катюша.
Я на имянины ѣду, веселиться; тамъ будутъ всѣ мои друзья… Нравится вамъ мое платье?
Чудесное. Садись-же, разсказывай, какъ ты живешь? какъ учишься?
Очень хорошо, Надежда Ивановна… только я съ Андреевыми совсѣмъ разсорилась.
За что?
Я не виновата. Это было въ мамашино рожденье. У насъ были гости, и мамаша непремѣнно хотѣла, чтобъ я сыграла передъ ними на фортепьянахъ, изъ. Нормы… и я сыграла, и всѣ хвалили меня, и тогда заставили Андрееву дѣвочку сыграть; а она сыграла очень гадко, все ошибалась, и за это разозлилась на меня, и своего брата подговорила: онъ мнѣ чашку чаю на платье пролилъ… и потомъ говоритъ, насмѣхаясь этакъ: «наша знаменитая музыкантша не умѣетъ чай пить, все на себя пролила», — когда это онъ сдѣлалъ… я имъ сказала: «послѣ этого я васъ но хочу знать»… Чѣмъ-же я виновата, что она не хорошо учится, а я хорошо?
Гм!.. еще вырости не успѣла, а ужь тоже самое, и съ тобой тоже… (Замѣтя въ рукахъ Кати свертокъ бумаги.) Что это?
Я вамъ, Надежда Ивановна, мое сочиненье принесла.
Для васъ нарочно переписывала.
Это мнѣ задала моя учительница сказку написать, изъ головы… знаете, эту сказку о спящей царевнѣ: когда она родилась, пришли всѣ волшебницы и ей обѣщали всякаго счастья; потомъ пришла злая волшебница и все перепортила… я очень люблю эту сказку… Когда я лежу въ постели и мнѣ не спится, я все думаю о ней: мнѣ кажется, Надежда Ивановна, знаете что? — точно у всѣхъ людей, когда они родятся, бываютъ волшебницы… Вотъ у васъ навѣрно! — у васъ были волшебницы… одна сказала, что вы будете красивая, другая, что вы умная, добрая, что вы отлично будете представлять въ театрѣ… ну все, все вамъ обѣщали! — а злая волшебница пришла, и отъ нея всѣ ваши несчастья.
Пойдемъ-ка ты, пойдемъ.
Катя — смѣясь.
"А у меня не было злой волшебницы… Надежда Ивановна, право… Я очень счастливая: я и маленькая-то кубаремъ падала никогда не ушибалась, — и всегда такъ во всемъ, все сейчасъ поправляется. Вотъ ужь такого горя большого у меня и не бывало, какъ васъ у меня отняли, такъ и то вѣдь…
Тоже поправилось?
Нѣтъ. Надежда Ивановна, не то чтобы поправилось… такой какъ вы у меня не будетъ другой; но моя теперешняя гувернантка, — изъ Москвы выписали, — такая славная, такая… ну почти совсѣмъ какъ вы… и тоже все знаетъ… Я ее очень полюбила, и даже нарочно иногда: ее зовутъ Варвара Степановна, а я ее называю Надежда Ивановна; она меня поправитъ, а я опять: Надежда Ивановна, — такъ смѣшно!.. Я ей про васъ много разсказывала, много много….
Барышня, пойдемте, узнаютъ.
Иди, Катюша. Прощай. Спасибо, что не забыла меня.
Никогда я васъ не забуду… Зачѣмъ-же вы все печальная?.. Я думала вы обрадуетесь, что мнѣ все по прежнему хорошо у что учусь какъ съ вами.
Будь счастлива, дѣточка моя родная, будь счастлива!.. Слава Богу, что у тебя злой волшебницы не было.
Надежда Ивановна, это ничего, еслибъ и была; потому что, наконецъ, все-таки придетъ принцъ и чѣмъ-нибудь кончится хорошимъ. (Нянѣ.) Ну, ну, пойдемъ, не ворчи!..
IV.
правитьЧѣмъ-нибудь кончится! — хорошимъ… ужь потому хорошимъ, что кончится. (Входитъ Камнева и за ней Мурановъ.) Катерина Дмитревна!
Простите, Надя, что я эти дни не навѣстила васъ.
Отчего: «простите»?
Я обязана была навѣстить. Съ моей стороны очень дурно, что я прихожу прямо въ минуту вашего отъѣзда.
Все-таки… пришли… а Владиміръ Андреичъ?
Онъ уѣхалъ, Надя… въ деревню.
Стало быть мы не увидимся?
У васъ тамъ что-то староста набѣдокурилъ.
Онъ не хотѣлъ проститься?
Я уговорила его. Я думала, Надя, вамъ будетъ это непріятно.
Мнѣ? непріятно?… не знаю… не знаю, какъ вы могли, это думалъ!
Наденька, зачѣмъ ходить кругомъ да около? — мы обѣ знаемъ, почему я такъ думала.
Мнѣ-бы не было непріятно.
О, милый другъ, не вините меня. Вы добры, я не знаю никого добрѣе васъ, — и у васъ такой сильный, твердый характеръ…
Много мнѣ горя далъ мой сильный характеръ.
Наденька, вѣдь, вы знаете, Владиміръ любитъ васъ, — какая-жь радость вамъ встрѣчаться Съ нимъ, когда… въ его сердцѣ разладъ?.. Милая, я говорю вамъ жесткія вещи… вѣдь не можетъ онъ дать счастья ни вамъ, ни себѣ, если это счастье онъ отниметъ у меня и у моего сына.
Зачѣмъ все это говорить?.. развѣ я прошу чего-нибудь?… развѣ я хочу?!..
Такъ не лучше-ли сразу это кончить и заглушить?.. Теперь онъ далеко отъ васъ, занятъ дѣломъ и…
Забудетъ меня?.. скоро… да… Какъ все это хорошо устроивается.
Что? Надя.
Все. Я тутъ помѣха всѣмъ, безъ меня всѣмъ здѣсь будетъ лучше Поручику Семиратову мѣсто обѣщали, если я уѣду; гимназіи Жирунинъ лишнюю подачку дастъ… вонъ даже ученица моя, изъ любви ко мнѣ, прибѣгала меня утѣшить, сказать, что безъ меня ей не хуже, что у ней другая учительница и хорошая… всѣ устроились… Владиміръ Андреичъ даже руки не протянулъ на прощанье, чтобъ скорѣй это наносное все начало вывѣтриваться… чтобъ скорѣй войти въ колею.
Надя, это словно не вы говорите; у васъ не можетъ быть такого горькаго, такого злого чувства.
У меня никакого нѣтъ: ни горькаго, ни сладкаго, ни хорошаго, ни дурного.
Неправда. Въ васъ какая-то горечь закралась, потому что вы сами себя раздражаете. Не можете же вы въ самомъ дѣлѣ думать, что съ вами разлетаются легко и равнодушно. Вы вездѣ умѣете сдѣлать себя необходимой, вездѣ — любимы и нужны.
Никто, нигдѣ и никому не нуженъ. Время идетъ и все замѣщаетъ; что ни разбей, все склеится… никто никому ненуженъ… одному себѣ, — пока еще живетъ.
А мнѣ? твоему отцу? и мнѣ ты не нужна?
Тебѣ меньше чѣмъ кому-нибудь.
Надя, ты меня совсѣмъ убиваешь. Вѣдь послѣ всего, что случилось, и, чувствуя свою вину во многихъ твоихъ несчастіяхъ, такое слово отъ тебя слышать… что мнѣ остается? — застрѣлиться и только… о! душа моя, я давно-бы и застрѣлился? — меня останавливаетъ одна только мысль: что лишать себя жизни — малодушіе.
Не всегда — малодушіе. (Послѣ мгновенной паузы.) Ну!, нечего больше разговаривать… прощайте, пора на поѣздъ… (Протягиваетъ руку Камневой, цѣлуетъ ее, потомъ внезапно обнимаетъ ее, осыпая поцѣлуями, со слезами на глазахъ.) Прощайте!
О! мой дружокъ дорогой! мой милый дружокъ!! простите намъ ваше горе.
Его нѣтъ больше, — горя. Это такъ, остатокъ прежнихъ глупостей… горе кончено.
Надя! глядите мнѣ прямо въ глаза! ради дружбы нашей отвѣтьте мнѣ правду. Вы меня испугали: вы такъ наэлектризовали себя, что можете сдѣлать глупость, которую потомъ не поправишь!
Глупость!
Вы убить себя хотите, Надя?!
Нѣтъ. Не теперь… не бойтесь…
Съ нами крестная сила!
Еслибъ я сознавала, что нѣтъ въ другомъ мѣстѣ жизни, какъ вотъ эта наша, которою мы съ вами жили вотъ здѣсь, то конечно-бы я не задумалась покончить съ собой…
Надя! Надя!
Вы хорошіе люди, и все-таки вы мнѣ чужіе. Вы по своему добры и податливы. Васъ тоже возмущаетъ несправедливость, но ваше озлобленіе дальше васъ не идетъ; вы ловко минуете опасность… Владиміръ Андреичъ забылъ и взаимный трудъ, и взаимную помощь, не предлагаетъ ихъ больше; къ себѣ недовѣрчивъ: убѣжалъ, боясь встрѣтиться со мной. Мнѣ такія условія тѣсны. Но и не вѣрю я, чтобъ тутъ вотъ, въ этомъ обыденномъ заколдованномъ кругѣ, былъ предѣлъ всему! — я еще далеко не все испытала, чтобъ позволить себѣ опустить руки и сказать: дальше идти нельзя! Не увѣрятъ меня, что нигдѣ нѣтъ жизни для вполнѣ честной работы; если нѣтъ, — ее надо создать!
Какая вы…
Когда я приду къ убѣжденію, что создать не въ силахъ, когда дойду до предѣла борьбы, тутъ и будетъ моя смерть; а пока не бойтесь… Прощайте еще разъ.
Пишите мнѣ.
Можетъ быть.
Я вамъ пришлю, телеграмму послѣ первыхъ-же рукоплесканій на ея дебютѣ.
Пойдемте; пора!