Часть ІХ.
Въ САНКТПЕТЕРБУРГѢ,
при Императорской Академіи Наукъ, 1787 года.ДОБРОДѢТЕЛИ
ДРАМА,
представленная
ПИТОМЦАМИ
АЛЕКСАНДРОВСКАГО УЧИЛИЩА
ЗАВЕДЕННАГО ВЪ САНКТПЕТЕРБУРГѢ
Издателями Утренняго Свѣта,
ПОСТОЯНОВЪ промотавшейся дворянинъ.
МИТИНЬКА, АЛЕША, МИШИНЬКА, его дѣти.
СТЕПАНЪ его служитель.
МИЛОСЕРДОВЪ, знатной и богатой человѣкъ, полагающей удовольствіе свое во спомоществованій человѣчеству.
ВАСИЛЕЙ его слуга.
КЛЕМЕНТЬЕВИЧЬ бывшей Постоянова дворецкой.
РОМАША, МИША, ВАСЯ, его внучаты.
ГРИГОРЕЙ пастухъ.
ПЕТРЪ, ДМИТРЕЙ, его дядья крестьяне.
ЯВЛЕНІЕ I.
ПОСТОЯНОВЪ и СТЕПАНЪ.
Постояновъ сидя за воротами шьетъ башмаки, а Степанъ считая готовые башмаки, укладываетъ ихъ въ мѣшокъ, и завязавъ оный, послѣ взваливаетъ себѣ на плечи.Могъ либъ я когда нибудь себѣ представить, чтобъ будучи сыномъ человѣка довольно знатнаго и достаточнаго, на конецъ имѣлъ свое пропитаніе отъ сего ремесла….
Ремесло, какъ ремесло! права ни отъ одного не пойдешь по міру, коли не лѣнишься работать, да живешь обстоятельно. А то хотя и звѣзды съ неба хватать гораздъ, да только лишь бьешь шабалу, да вертопрашничаешь, такъ и по неволѣ станешь по чужимъ дворамъ биться…. Вѣть кто виноватъ, что ты изъ богатова барина сдѣлался башмашникомъ?… Кабы помнилъ батюшкино то завѣщанье; да съ мотишками и балахрыстами меньше водился, такъ бы и правнучатамъ много осталось….
О конечно такъ! — Всему нещастію моему причиною безразсудная молодость….
Молодость! молодость!… молодъ; такъ слушайся себя постарѣе да поумнѣе… А то молодые молодчики почти всѣ смѣются, какъ старики имъ говорятъ, штобъ не со всякимъ на вѣтеръ дружиться, да денежку беречь на Чорной день: што пить, старѣе себя ково слушать! — вишь они бредятъ! людъ темной; ни по какому бусурманскому языку не болтаютъ!
Я и самъ теперь вижу, Степанъ, сколь бы для меня полезно было, когда во дни щастія моего не забывалъ бы наставленій покойнаго моего родителя, или по крайней мѣрѣ принималъ бы совѣты любезнаго моего Клементьевича….
Да и очень сударь не дурнобъ было! а то вишь у насъ такой обычай, што какъ не по васъ говорятъ, такъ и не милы, да еще и съ глазъ долой. А потаковщики то ваши апосля надъ вамижъ смѣются, да на вашижъ денежки забавляются. Небось, какъ вѣтеръ не туда повѣялъ, да самому нѣчево стало ѣсть, такъ и друзья пріятели въ сторону, по старой Руской пословицѣ: при пирѣ при брашкѣ всѣ дружки; а какъ у Сенюшки ни денешки, такъ негодной сынъ Семіонъ.
Это все правда!
Бывало, сударь, и я тебѣ съ дуру какъ съ дубу говаривалъ; да гдѣ полно была слушать такова фалю….
Ну, Степанъ, сердечной другъ, перестань меня укорять. Ты видишь, какъ я за легкомысліе мое наказанъ, и сколь велико мое раскаяніе!
О! сказать матку правду, ты, баринъ, ловко вымуштрованъ…. Пора бы тебѣ и получче щастье то, хоть ужъ бы для бѣдныхъ твоихъ робятишекъ.
Когда я нещасталивъ, то не ужель и они останутся въ злополучій! Богъ пріиметъ ихъ конечно во свое защищеніе; а я постараюсь, сколько силъ моихъ достанетъ, подать имъ воспитаніе.
Пуще всево, сударь, надобить въ нихъ втолковать, штобъ они всегда съ Богомъ то хорошенько знались. А то бывало у васъ послушаешь, многіе хуже бусурмановъ болтаютъ; ажно волосы дыбомъ становятся; да штобъ отца да мать любили и ихъ во всемъ слушались; это очень великое дѣло. Научитко ихъ, штобъ они со всякимъ были вѣжливы, старѣе себя за понибрата не поступа; были бы приборливы и опрятны; были бы честные люди, не лицемѣрилибъ; што велятъ, безъ отговоркибъ дѣлали; да не лгалибъ, да не насмѣхались, да другихъ не обижали. А это то всѣхъ вашихъ наукъ лучше; хоша и иного ихъ хшо знаетъ, да душа погана, такъ провалъ ево побери.
Однакожъ, Степанъ, безъ наукъ очень дурно, а особливо благородному человѣку и всякому желающему служишь съ пользою своему отечеству онѣ необходимо нужны. — Только и съ тобою согласенъ, что онѣ безъ хорошаго поведенія и добродѣтелей не могутъ никого сдѣлать щастливымъ.
И конче такъ. — Да полно учонова учить, лишь только портить. Какъ самъ ты, баринъ, ожогся, такъ и робятишекъ то своихъ побережошь; узнавъ што понужнѣе, и ихъ тому понаучишь; и какъ не на што и не на ково имъ надѣяться, такъ будутъ добры. [Оглядывается] Эхе, баринъ! и съ тобой позаболтался, а ужъ на дворѣ то становится поздненько. Поратка мнѣ убираться въ городъ. [здѣсь взваливаетъ себѣ мѣшокъ на плечи] — Вѣть какъ въ словѣ не устоишь, такъ намъ впередъ и вѣрить не станутъ. — Прощай баринъ! притащу груду денегъ, да только не на мотовство, а на дѣло… [Уходитъ.]
О! конечно не на мотовство! конечно не на мотовство, сими отъ работы загрубѣлыми руками достаю я деньги! уже довольно испыталъ на самомъ себѣ, въ какія нещастія обыкновенно ввергаются, когда безразсудно употребляютъ свое имѣніе…. Я безъ внутренней досады не могу вспомнить какъ былъ столько слѣпъ, что не примѣчалъ поставляемыхъ на меня сѣтей такими людьми, которые все свое удовольствіе въ томъ полагаютъ, чтобы развращать юность и доводить до позорнаго мотовства, а на конецъ и до самой нищеты. Мы ежедневно видимъ того примѣры. — О! нещастные отцы! вы иногда жалѣете употребить малѣйшее на собственное ваше увеселеніе, дабы по себѣ оставить дѣтямъ безбѣдное пропитаніе; а они долголѣтными трудами вашими собранное для нихъ имѣніе въ краткое время разточаютъ съ безчестіемъ и дону, и сродникамъ, и друзьямъ вашимъ! — Я самъ такой извергъ. —
Батюшка! батюшка голубчикъ! посмотрите, посмотрите, какъ онъ вертится…. тра лла… лла. Ахъ какъ это хорошо, очень очень хорошо… тра лла… лла…
Хорошо, душинька! играй, играй! — какой ты мастеръ!
Тра лла… лла. Посмотрите, батюшка, какъ и другой то вертится. Тра лла… лла.
Да гдѣ ты, Мишинька, взялъ другой? Вишь у тебя былъ только одинъ. Не отнялъ ли ты у брата?…
Нѣтъ, сударь батюшка! вить вы и матушка не любите, штобъ мы другъ у друга што отнимали. Вить очень дурно брать чужое. — Мнѣ его далъ вчера братецъ Митинька за то, что я не упрямился и хорошо учился.
Это другое дѣло, душинька! [беретъ его подъ бороду] видишь, какъ хорошо дѣлаешь, такъ и тебѣ хорошо…
И конечно, батюшка голубчикъ! [опять спускаетъ волчки, пляшетъ и поетъ.]
ПОСТОЯНОВЪ, МИШИНЬКА и АЛЕША.
АЛЕША [выбѣгаетъ.]Батюшка, голубчикъ! матушка выучила меня пѣсенкѣ; не прикажешель, я вамъ ее пропою.
Изрядно, пожалуй пропой.
Когда жаркой лучь сіяетъ
Среди знойныхъ лѣтнихъ дней.
Пастухъ стадо отгоняетъ? }
Подъ прохладности тѣней. } 2
Онъ тѣмъ славится, гордится,
Что беречь умѣетъ скотъ;
Не тревожась спать ложится, }
Вѣкъ живетъ такъ безъ хлопотъ. } 2
Коль добро станемъ творити,
Что природа намъ велитъ;
Мы щастливо будемъ жити, }
Вѣкъ пріятно пролетитъ. } 2
Посмотрите, батюшка! какъ я и прыгать выучился. [Подпрыгивая, нечаянно сшибаетъ волчки Мишинькины.]
Экай ты, брашецъ! сбилъ мои волчки… Вишь они тебѣ не мѣшали.
Вотъ, Алеша! пѣсенку то пѣлъ ты изрядную, и прыгалъ то довольно порядочно, только сдѣлалъ то дурненько.
Да я, сударь, батюшка, не нарошно
Я и самъ видѣлъ, что ненарочно; однакожъ при всякомъ случаѣ надобно быть осторожну. Пускай не важно, что ты сбилъ братнины волчки; но моглобъ случиться, чтобъ ты изъ неосторожности на что нибудь насунулся и сдѣлалъ себѣ вредъ, или бы кого и съ ногъ сшибъ, тогдабъ уже и очень дурно было. [Беретъ его подъ бороду.] Будь душенька поосмотрительнѣе…
Я виноватъ, батюшка! впередъ конечно буду осторожнѣе. [къ Мишинькѣ]. Братецъ душенька! не сердишься ли ты на меня?
Вишь ты говоришь, ненарочно мнѣ помѣшалъ, такъ и и на тебя не сержусь. [подбѣгая къ отцу.] Батюшка, сударикъ! не гнѣвайтесь на братца!…
Я на нево, душинька, не сердился; говорилъ же ему для того, чтобы онъ впредь остерегался. А то какъ бы при комъ незнакомомъ подобное сему сдѣлалъ; такъ бы онъ объ немъ не очень хорошо подумалъ. Я вѣть знаю, что вы между собою живете согласно.
Да вишь вы и матушка, больше всево велите намъ любишь другъ друга, а то насъ и никто любить не станетъ, когда мы будемъ ссориться.
Такъ, мой любезныя! надобно не только съ родными, да и со всѣми жить въ согласіи: ето всего на свѣтѣ лучше.
ПОСТОЯНОВЪ, МИШИНЬКА, АЛЕША и МИТИНЬКА, [которой выбѣгаетъ изъ за лѣсу.]
МИТИНЬКА и АЛЕША [вмѣстѣ.]А! вонъ и братецъ бѣжитъ.
Батюшка голубчикъ!… братцы!..
Гдѣ ты былъ Митютинька? что то ты таковъ веселъ?
Я, батюшка, ходилъ туда въ лѣсокъ. Мнѣ хотѣлось набрать вамъ къ обѣду ягодокъ; вы и матушка до нихъ охотники.
Спасибо, спасибо. Да чтожъ, принесъ ли ты хоть не много?
Нѣтъ, батюшка голубчикъ! я лишь только зачалъ пробираться вонъ въ тотъ лѣсокъ, что подалѣе, анъ увидѣлъ пастушка, которой сидя очень плакалъ. Я къ нему подошелъ и началъ ево спрашивать, о чемъ онъ такъ плакалъ. Онъ мнѣ сказалъ, что вчера цѣлой день и ныньче еще ничево не ѣлъ и умираетъ съ голоду. Мнѣ стало ево очень жаль. Со мной былъ кусокъ хлѣба, что вы пожаловали мнѣ давича на завтракъ; я ему ево отдалъ, хотя и самому ѣсть хотѣлось. Только, батюшка голубчикъ! я не знаю, отъ чево то у меня сердце начало какъ будто прыгать. И мнѣ очень весело стало, какъ онъ съѣвши кусокъ сдѣлался немножко пободрѣе и поцвѣтнѣе въ лицѣ. Онъ меня ужасть какъ благодарилъ. Я у него спросилъ, принесутъ ли къ нему хотя послѣ обѣда что поѣсть? Онъ мнѣ сказалъ, что онъ сиротинка, и врядъ ли кто объ немъ вздумаетъ, по тому что ужъ ему бѣднинькому часто случалось не ѣдать дня по два. — Такъ я ему обѣщалъ принести еще хлѣба…
Да откудажъ ты возмешь, душинька?
Я хотѣлъ попросишь у васъ, батюшка.
Ты однакожъ давича видѣлъ, что у насъ самихъ не много.
Да вить вы и матушка всегда намъ говорите, что бѣднымъ помогать надобно, и что Богъ за то посылаетъ гораздо больше?
Я и теперь то же говорю, душа моя!..
А пастушокъ то конечно очень бѣденъ, когда ему и ѣсть нѣчего; да онъ же еще и сирота… Постойтежъ, батющка! я что то вздумалъ….. Вы мнѣ для полдника пожалуете кусочикъ хлѣба?
Конечно.
Такъ я уже, батюшка, претерплю, и этотъ кусочикъ отнесу пастушку, а то онъ меня сочтетъ лжецомъ….
А! это дурно будетъ; вишь кто лжетъ, тому никто не станетъ вѣрить…..Послушай, братецъ! батюшка и намъ пожалуетъ хлѣбца пополдничать, такъ мы оба возмемъ половинку, а другую то отнеси къ пастушку…. [къ Мишѣ.] такъ ли братецъ?
Такъ, братецъ голубчикъ!
Я не могу долѣе удержать внутреннихъ моихъ чувствованій!…. Дайте мнѣ себя расцеловать, любезные дѣти! О Боже! ты конечно не попустишь быть имъ въ нещастіи!… Пойдемъ-те, любезные мои! пойдемъ-те къ матери, я ей скажу, что у васъ толь добрыя сердца, она за то васъ также поцелуетъ, и мы оба сдѣлаемъ по вашему желанію….
Пойдемъ-те, батюшка голубчикъ!…
ЯВЛЕНІЕ I.
Степанъ изъ за лѣсу потихоньку выходитъ, а между тѣмъ Мишинька выбѣгаетъ изъ за воротъ, неся лукошко и въ немъ хлѣбъ.О! какъ пастушокъ то обрадуется! да и мнѣ какъ будетъ опять весело, когда сдержу мое слово! можетъ быть ему и завтра нѣчего будешь ѣсть; однакожъ у меня здѣсь столько хлѣба, что ему и не на одинъ день станетъ. Какіе это люди, что и куска хлѣба дать жалѣютъ! это очень дурно…. Ну, добро, пора мнѣ къ нему бѣжать, а то чтобъ онъ не ушолъ…. [Уходитъ.]
О! што то ты такъ больно бьіошся! Тфу пропасть; неушто я сбездѣльничалъ?… Старой піосъ! што ты это сдѣлалъ? [указывая на кошелекъ съ деньгами.] ---- Эй, эй, хто то идіотъ! [осматривается] Куда какъ тяжело плутовать, хто не привыкъ быть плутомъ. — Ты, ти! ну, пропалъ я теперь; не вздумалъ ащо, што ему сказать, а онъ ужъ и идіотъ….
Здравствуй, сердечной другъ, Степанушко! не усталъ ли ты? Поди пожалуй отдохни…
Отъ чего, сударь, мнѣ устать! вишь не подъ Чигиринъ ходилъ…. Нашешко, возмите! [подаетъ кошелекъ съ деньгами.]
Что это такое Степанъ.
Да возмите, сударь! возмите!
Откуда это? — Что это?
Што! деньги, — я былъ въ городѣ, такъ изъ города и приніосъ. —
Столько! — Гдѣ ты ихъ взялъ? — не уже ли за проданные башмаки? — Это быть не можетъ! — Да отъ чего дрожитъ у тебя рука? —
Отъ чего дрожишь? — [запинаясь] отъ радости.
У тебя и голосъ измѣняется! — Что это? —
Ну, деньги, говорю, деньги! — Вѣть они намъ всево нужнѣе; а ты ащо и не радуешься. [Засовываетъ Постоянову деньги въ руки.1
Твоя радость не дозволяетъ мнѣ радоваться. Ради Бога, выведи меня изъ сомнѣнія, откуда ты столько взялъ?
На што, сударь тебѣ? откуда ни взялъ, да взялъ; мнѣ не велѣно объ етомъ сказывать.
Пожалуй разрѣши мое безпокойство! возми ихъ назадъ. [Здѣсь бросаетъ онъ деньги] Я не могу ихъ принять, пока не узнаю, какимъ образомъ онѣ тебѣ достались.
Какъ ни достались, да достались — а я ихъ назадъ не беру. — Нѣтъ ужъ, баринъ, ты черезчуръ заумничался!
Степанъ! говори поскорѣе; не мучь меня.
Я…. [кашляетъ] тфу пропасть…. я какъ шолъ изъ города — [кашляетъ], такъ на дорогѣ поднялъ.
Ты уже человѣкъ старой, какъ тебѣ не совѣстно лгать? вишь голосъ твой тебя изоблячаетъ.
Ну, такъ и не нашолъ, а мнѣ ихъ дали: вѣть я тебѣ, сударь, сказывалъ.
Я тебя не понимаю.
Какъ пить такой умницѣ разумѣть дурака. — Ну, мнѣ ихъ въ городѣ кто, то далъ.
Да ктожъ такой?
Да вѣть всѣхъ на свѣтѣ то не перезнаешь. — Добротко, сударь! я съ тобой позакалякался, а мнѣ вѣть ащо надобить итти въ огородъ работать. [Вмѣсто огороду въ трусости идетъ въ лѣсъ.]
Вмѣсто огорода идешь въ лѣсъ! что это?
И изъ памяти то я выбился! вотъ каково живучи вѣкъ местно, попасться въ плуты!
Пожалуй, Степанушко, открой мнѣ, ежели ты меня хотя нѣсколько любишь…
О сударь! кабы я тебя не любилъ, такъ бы и ничего етова не было.
Да что такое?… Ради Бога выведи меня изъ безпокойства.
Отъ нево никакъ не отдѣлаешься, онъ и каненнова заставитъ говорить правду. [утирая глаза.] Слушай сударь, я тебѣ скажу всю истинну, только не сердись на меня; мнѣ ужъ самому тяжко приходитъ…
Пожалуй говоря…
Я тѣ деньги [плачетъ] — отнялъ…
Какъ! — ты — отнялъ? —
Да, сударь, отнялъ, отнялъ. — Слушай, сударь, я тебѣ все скажу. — Какъ я шолъ изъ города, такъ смотря на большіе то палаты, да раздумавшись объ нашей бѣдности, ужасно какъ сердился, какъ многіе живучи въ большомъ достаткѣ, не помогаютъ такимъ бѣднякамъ, какъ мы; да ащо и съ глазъ гонятъ; а въ карты иногда проигрываютъ, да проматываютъ тысячи — или у нихъ сердца то каменные? Въ такой то думѣ вышелъ изъ города и пробираясь черезъ вонъ этотъ лѣсъ, попался мнѣ одинъ какой то господинъ, по одежѣ видно богатой. Я вздумалъ, семъ-ка ево попугаю, да вышармашу у нево хоша половину денегъ изъ кармана, такъ они для тебя, сударь, и для робятишекъ пригодятся. Я вдругъ на нево набѣжалъ, и грозилъ скликать свою братью, кали онъ не дастъ мнѣ денегъ, Онъ струхнулъ! вытащилъ кошелекъ и хотѣлъ мнѣ всіо отдать; однакожъ я захватилъ только горстку, и былъ отъ него таковъ. — Вотъ сударь, откуда я взялъ деньги.
Такъ ты это могъ сдѣлать?
Да, я вѣть это сдѣлалъ не для того, штобъ мнѣ хотѣлось ково ограбить….. Сохрани меня Боже отъ тово! и поскорѣй отдамъ послѣднюю полушку. — Я ето сдѣлалъ съ тѣмъ, штобъ хотя немножко помочь въ нашей крайней бѣдности.
Это не помощь бѣдности, это такой поступокъ, которымъ тяжесть ея еще болѣе увеличивается. Лучше ходить по міру, нежели толь гнуснымъ образомъ пріобрѣтать свое пропитаніе.
Да, кабы ему жаль было этихъ денегъ, такъ бы онъ мнѣ ихъ такъ лехко не отдалъ. Развѣ у нево глазъ не было, што весь трясся, какъ у него выпрашивалъ. А то онъ ни слова не сказавши хотѣлъ еще все, что у него ни было, отдать….
Все равно; довольно, что ты предпріялъ толь мерзское учинить дѣло. — Слушай, я не только не призналъ это за знакъ твоей ко мнѣ дружбы; но почитаю себѣ за величайшее оскорбленіе, когда ты могъ подумать, чтобъ безчестнымъ образомъ взятое могъ принять, уважая нищету мою.
О проклятыя деньги! кто васъ выдумалъ!
Я до тѣхъ поръ не буду спокоенъ, пока ты ихъ не отдашь, у кого отнялъ!..
Да гдѣ, сударь, мнѣ ево найти? вѣть не по всему бѣлому свѣшу рыскать. Онъ же чай объ нихъ ужъ и не думаетъ.
Какъ бы то ни было! но поносно обладать намъ непринадлежащимъ. Побѣгай поскорѣе тою дорогою, гдѣ ты шелъ, или хотя и въ городъ, можетъ быть ты его увидишь. — Ступай безъ всякой отговорки. —
Што дѣлать? Не знаю какъ ума приставить! — Безмозглая голова, што ты ето напакостила! — Ахти! хто то сюда идешь! — Конешно за мною, тащить меня въ тюрму. Ништа, ништа! — выдумалъ хорошо — [оглядывается] ахти, пропалъ я! это онъ идетъ! —
ПОСТОЯНОВЪ, СТЕПАНЪ; МИЛОСЕРДОВЪ и ВАСИЛЕЙ.
ВАСИЛЕЙ [къ Милосердовъ.]Извольте, сударь, итши сюда, здѣсь живутъ очень добрые люди.
Не прогнѣвайтесь, что я сюда зашелъ; сего дня по утру очень рано выѣхалъ я верьхомъ; и желая воспользоваться хорошимъ воздухомъ, слѣзъ съ лошади и хотѣлъ походить по лѣсу; неосторожностіюжъ моего слуги ушли у насъ лошади; и какъ онъ не могъ ихъ найти нигдѣ, а дорогу здѣсь не знаемъ, то опасаясь какого нещастія, — и видно здѣсь въ лѣсу воровато — прошу васъ…. [увидѣвъ Степана, которой за Постоянова прятался] О Боже! я погибъ!…
Што, сударь; вамъ сдѣлалось? Чево вы такъ испугались?…
Злодѣй! теперь вижу все твое коварство….
О чемъ вы такъ смущаетесь, государь мой, — будьте увѣрены, что я во всемъ…
Ахъ! помилуйте! не отнимайте у меня жизни! возмите все, что я ни имѣю. Сжальтесь надо мною: сей измѣнникъ [указывая на Василья] отдаетъ меня въ ваши руки.
Што вамъ, сударь, вдругъ сдѣлалось? Конечно вы занемогли? Да и не дивно. [къ Степану] Подай братецъ пожалуй, на чомъ бы ему сѣсть.
Предатель! напейся моей крови: упроси ихъ, [указывая на Постоянова и Степана], чтобъ не сами они меня погубили, но тебябъ наставили отнять у меня животъ!..
Что вы, сударь, такое говорите?… [къ Постоянову] Отведемъ-те ево къ вамъ въ избу, онъ мнѣ кажется….
Пожалуйте ни о чемъ не безпокойтесь; всѣмъ, что мы ни имѣемъ, располагайте какъ вамъ угодно. Не изволитель лучше войти въ мою хижину, тамъ можете отдохнуть. —
Батюшка, сударь, матушка велѣла вамъ сказать, чтобъ вы вонъ этова гостя попросили въ избу; она поправляетъ ему постель; онъ видно не очень здоровъ… [Къ Милосердову] Пожалуйте, сударь, къ матушкѣ, она вамъ будешь очень рада.
Какъ же пастушокъ то-былъ радъ, батюшка голубчикъ: онъ такой хорошенькой; онъ помогъ мнѣ брать ягодки…. Я ими гостя то попотчиваю. [Къ Милосердову] Пожалуйте, сударь, покушайте ягодокъ; онѣ самыя свѣжія, и ихъ только лишь набралъ….
Не трогай его мальчикъ. [Къ Постоянову.] Пожалуй уговори его, што бы онъ пошелъ въ избу, а то я право, боюсь, съ нимъ што нибудь дурное сдѣлается.
Если хотя нѣсколько можетъ въ васъ подѣйствовать человѣчество, то умерщвляйте меня безъ мученій хотя за то, что я во благодѣяніяхъ нещастнымъ всегда полагалъ свое удовольствіе. И сей извергъ [указывая на Василья] думаю, не можетъ про меня сказать другое, какъ развѣ, что я въ разсужденіи его былъ чрезмѣрно добръ.
Я еще прошу васъ ни чѣмъ не тревожишься: вамъ теперь надобенъ покой: пожалуйте подемъ-те…
Пойдемъ-те, матушка васъ ждетъ.
Оставше меня, дѣти! не участвуйте во прежалостномъ концѣ дней моихъ…
Что у него такое въ головѣ! [къ Милосердову.] Дозвольте, государь мой, сказать вамъ, что я никакъ не могу понять вашихъ о насъ мыслей. Я не хочу того подумать, чтобъ вы почитали насъ за здодѣевъ. Нѣтъ, государь мой, хотя и въ крайней живемъ бѣдности, но знайте…
Къ чему вамъ притворяться? — Но, всегда и самый порочнѣйшій принимаетъ на себя личину честности, дабы тѣмъ жесточайшій ударъ дать нещастному, обольщаемому наружнымъ его видомъ. — Я въ вашихъ рукахъ! убивайте меня поскорѣе…
Што ето, батюшка! будто вы бьіотесь! [Къ Милосердову.] Не обижайте, сударь, не обижайте; батюшка не бьіотся; это очень не хорошо, что вы пришли въ гости, да такъ.
Оставте ево душинька! — [Къ Милосердову.] Я не могу вамъ ничего отвѣтствовать. Не уже ли бѣдное мое состояніе заставляетъ васъ дѣлать обо мнѣ предосудительныя заключенія….
Я о вашемъ состояній ничего не знаю, а дѣлаю мои заключенія, и заключенія справедливыя, по тому, что предъ глазами моими ясно вижу. — [Указывая на Степана.] Сей человѣкъ довольно мнѣ доказываетъ, кто вы таковы. —
Степанъ. Иди…
Милосердой государь! прости меня! вотъ ваши деньги! возмите ихъ назадъ. — Богъ тебѣ порукою, што я радъ съ себя рубашку отдать, не токмяшто быть воромъ… Возмите ихъ, государь! я истинно животу своему не радъ, што такъ съ вами сдѣлалъ!.. Помилуйте Меня…
Что это такое? о
Какія ты, Степанъ, деньги отдаешь моему барину?
Я ихъ давича у нево — отнялъ…
Такъ тѣмъ то ты нынѣ зачалъ промышлятъ? — Вотъ тебѣ намекъ нашъ Степанъ, какъ умѣлъ всѣхъ обманывать. Вотъ тѣ доброй человѣкъ!
Ахъ! Васильюшка, права я и теперь не бездѣльникъ; да чортъ поддернулъ….
Такъ, всѣ бездѣльники на чорта жалуются, што онъ ихъ учитъ…. нѣтъ, братъ, какъ душа у ково не погана, такъ чортъ не подскочитъ.
Пожалуйте растолкуйте мнѣ ету загадку, я не могу ничего понять. — На меня напалъ, хотѣлъ меня убить, ежели не дамъ денегъ; ето дѣло разбойническое! — Теперь отдаешь назадъ! и вмѣсто вора, доброй человѣкъ! нѣтъ, моего разума не достаетъ…
Помилуй, государь, возми отъ меня эти проклятыя деньги. — Я вамъ все раскажу…
Пожалуй открой мнѣ эту тайну, которую я самъ никакъ не могу проникнуть.
Послушайте, сударь! [указывая на Постоянова] Это мой господинъ, [указывая на дѣтей], а ето ево дѣти. Онъ дворянинъ, человѣкъ очень нещастливой и въ такой бѣдности, што только шьетъ и починиваетъ башмаки, и тѣмъ достаетъ себѣ хлѣбъ, а я ихъ отношу въ городъ на продажу. Давича идучя домой, попался ты мнѣ, милосердой государь, на встрѣчу. — Не знаю, какъ меня сунуло попытаться надъ тобою, не вымозжуль у тебя денежекъ, такъ бы они намъ очень подмогли. Вѣть, смотри государь, какіе у нево робятишки; и одѣть и обуть и напоить и накормить ихъ надобно, а не чѣмъ. Ты, сударь, меня испугался; а кабы изволилъ посмотрѣть хорошенько на меня, такъ бы увидѣлъ, што я болѣе твоей милости струхнулъ — Такъ то пожаловалъ ты мнѣ эти деньги. — Я было обрадовался; да баринъ мой узнавши, какъ я ихъ досталъ, не токмяшто ихъ не взялъ, да ащо на меня прогнѣвался и просылалъ, штобъ я тебя гдѣ ни нашолъ да нашолъ и отдалъ назадъ — И въ евту то пору ты, государь, и пришолъ къ намъ. — Вотъ они, эти проклятыя деньги, онѣ меня и барина моего размучили; пожалуйте, милосердой государь, возмите ихъ назадъ — Ради Бога возмите, намъ они ненадобны…
Онѣ не только намъ не надобны, но еще сколь ни тяжко мое состояніе, никогда не чувствовалъ я толикаго огорченія, какъ отъ сего поступка его, а особливо зная, сколь онъ всегда былъ честенъ.
О! до чего не доводитъ бѣдность!…
Однакожъ не должна она вводить въ дѣла безвестныя; лучше умереть съ голоду, оставшись честнымъ, нежели въ довольствѣ нажитомъ безчестіемъ.и грабительствомъ.
Простите мнѣ, государь мой, что я былъ такъ неосмотрителенъ, и могъ возымѣть объ васъ толь дурныя мысли, которыхъ я теперь стыжуся. Благородной видъ вашъ, учиненной мнѣ вами пріемъ, поступки сихъ прекрасныхъ дѣтей, побуждали меня по крайней мѣрѣ усомнишься въ томъ, что я думалъ….
О! вы въ томъ ни мало невиновны: объ людяхъ обыкновенно разсуждаютъ по тому, съ кѣмъ они обходится: присутствіемъ человѣка, учинившаго толь гнусное дѣло, о которомъ не могу безъ особливаго прискорбія вспомнить, конечно заставляло васъ и обо мнѣ поносныя возымѣтъ мысли.
Это правда: однакожъ мы не рѣдко тѣмъ обманываемся. Иногда по неволѣ должны вести знакомство съ такими людьми, которые того не достойны….. Но пожалуйте оставимъ-те сей непріятной разговоръ; предадимъ-те забвенію все прошедшее [къ Степану] Слушай, сердечной другъ: вѣрность и усердіе твои гдѣ господину достойны всякой похвалы; однакожъ ты виноватъ…
Милосердой государь! я очень виноватъ; только истинно со мной случилось въ первой да и въ послѣдней разъ, нѣтъ, ужъ и такъ мнѣ солоно вышло…
Послушай! ты безспорно это сдѣлалъ въ добромъ намѣреніи; только знай, что, какъ бы ни было хорошо намѣреніе, однако достигать онаго какимъ дурнымъ дѣломъ весьма худо… Но ты можетъ быть ту столько имѣешь разума, чтобъ разбирать такія обстоятельства…. удивляясь чрезмѣрной любви твоей къ.господину, и видя чистосердечное твое раскаяніе въ неумышленномъ твоемъ проступкѣ въ разсужденіи меня, прошу, оставь эти деньги у себя, я безъ нихъ могу обойтиться…
Нѣтъ, нѣтъ сударь, я ихъ ни изъ чево у себя не оставлю; они проклятыя довели меня до тово, што я живши вѣкъ честно, сдѣлался было бездѣльникомъ. Нѣтъ сударь, што хотите со мною дѣлайте, я ихъ не примаю; а то лишь только на нихъ взгляну, такъ они и станутъ мнѣ колоть, што я воръ, разбойникъ…
Пожалуй, сердечной другъ, пріими ихъ; и вѣрь мнѣ, что я объ тебѣ не только дурно не думаю, но еще особливую любовь къ тебѣ чувствую…
Какъ воля твоя, я ихъ себѣ не беру [здѣсь всовываютъ деньги Милосердобу.] — А коли, сударь, они тебѣ не надобны, такъ изволь ихъ отдать Василью; вѣть кабы онъ васъ сюда не завелъ, такъ бы я на цѣлой вѣкъ остался мошенникомъ, какъ бы васъ не нашолъ; да выжъ таки и объ немъ подумали дурно. А вѣть, сударь, всево больнѣе какъ честнаго человѣка сочтутъ плутомъ.
Дозвольте, государь мой, и мою прозьбу къ его присовокупить. Отдайте ихъ вашему слугѣ по крайней мѣрѣ за то, что онъ причиною возвращенія намъ душевнаго спокойствія и возстановленія честности.
Какія благородныя мысли! — И въ самомъ дѣлѣ ничто не заслуживаетъ толикаго награжденія, какъ не умышленно впадшему въ преступленіе возвратить прежнюю его невинность. — Я не могу не исполнить вашего требованія. [Къ Василью] Возми эти деньги, я тебя не оставлю еще наградить за то, что ты подалъ мнѣ хотя и нечаянно случай узнать толь достойныхъ людей — [Къ Постоянову] Сколь я буду щастливъ, ежели могу хотя мало споспѣшествовать вашему благополучію! будьте увѣрены, я всѣ свои приложу къ тому силы, и можетъ быть исполнится искреннѣйшее мое того желаніе. [Къ Степану] И ты конечно будешь мною доволенъ, только пожалуй забудь о учиненномъ тобою. — [Къ Постоянову.] Но могу ли я имѣть удовольствіе, чтобъ вы хоть въ краткихъ словахъ расказали мнѣ, ежели сіе повѣствованіе не нарушитъ вашего спокойствія, какимъ нещастнымъ случаемъ пришли вы въ толь жалостное состояніе…
Я не знаю, въ силахъ ли буду описать вамъ всѣ мои обстоятельства. — Но смѣю васъ увѣрить, что еслибъ не сіи бѣдные дѣти, то бы никогда не подумалъ имѣть лучшаго состоянія: ибо здѣсь прямо позналъ сладость дружества, трудолюбія и тихія жизни… Я съ радостію удовольствую любопытство ваше. Однакожъ прежде не лучше ли будетъ, чтобъ вы взяли покой…
Пожалуйте, сударь, къ намъ въ избу. Вѣть вы теперь болѣе не думаете дурно объ батюшкѣ. Ему не льзя быть дурному; онъ на насъ очень гнѣвается, когда мы что дурное сдѣлаемъ… Пойдемъ-те сударь. Пойдемъ-те, пора уже обѣдать…
Изрядно, пойдемъ-те любезные дѣти, пойдемъ-те, можетъ быть Всевышній поможетъ мнѣ сдѣлать ваше щастіе…
ЯВЛЕНІЕ I.
КЛЕМЕНТЬЕВИЧЬ съ тремя внучатами, РОМАШЕЮ, МИШЕЮ и ВАСЕЮ [выходятъ изъ за лѣсу]Ромаша! куда мы вышли?
Къ какой то, дѣдушка, избушкѣ.
Да не видно ли ково за воротами?
Нѣтъ, дѣдушка, никово не видно; никакъ они всѣ спятъ.
Конечно тебѣ, Мишурка, самому спать захотѣлось, што ты обо снѣ думаешь?
Такъ, дѣдушка голубчикъ, вишь я, еще послѣ обѣда то не спалъ. А здѣсь такая хорошинькая скамеечка стоитъ за воротами, я бы на ней полежалъ дѣдушка!
Такъ, тебѣбъ вездѣ только прилечь, да присѣсть; отъ тово ты и такимъ чурбанчикомъ. Нѣтъ дружокъ, походимко хорошенько, такъ ночью то получше поспишь.
Дѣдушка! а дѣдушка! вонъ какіе мальчики!
Братцы, а братцы! подите сюда поскорѣе, какой то старичокъ пришолъ и съ нимъ такіе маленькіе; пойдемъ-те къ нимъ — подойдемъ-те: — здравствуй старичокъ: здравствуйте голубчики: — ково вамъ здѣсь надобно?
Здравствуйте любезные, здравствуйте. Не здѣсь ли живетъ Постояновъ?
Здѣсь, старичокъ: а на што вамъ его? Это нашъ батюшка.
Такъ вы ево дѣтки? Вы очень щастливы, што у васъ такой хорошей отецъ, которой васъ всему доброму учитъ.
И конечно онъ насъ учитъ, и очень очень любитъ.
Видно, душиньки, вы его утѣшаете и слушаетесь, такъ онъ васъ за то и любитъ.
Да какъ же намъ его не слушаться? Вить онъ намъ батюшка; а какъ не станемъ учиться, такъ будемъ дураки; а надъ дураками та всѣ смѣются.
Такъ, моя умница: — Да можно ли мнѣ батюшку то твоего видѣть?
Я ему скажу, что вы пришли; у нево теперь какой то гость, такъ они всѣ сидятъ. Да говорятъ что то. — Пожалуй, изволь вотъ тутъ сѣсть, я побѣгу къ батюшкѣ, и ему скажу; а вы братцы здѣсь побудьте съ его… Вѣть это ваши сынки? —
Нѣтъ, душинька, это мои внучки.
А, а! — хорошо; я тотчасъ побѣгу…
Здравствуй старичокъ доброй! здравствуйте робятка!
Здравствуй другъ сердечной! не съ Постояновымъ ли я говорю?
А на што тебѣ про это вѣдать?
Я слышалъ, што ты учишь дѣтей грамотѣ…
Ха, ха! я! я! Да я и аза въ глаза не знаю.
Нѣтъ, старичокъ, это Степанъ, которой насъ всѣхъ очень также любитъ.
Не прогнѣвайся, сердечной другъ, на старика слѣпова; я право и Постоянова то не знаю, а очень много доброва объ немъ наслышался, такъ по этому сюда и пришолъ.
Вотъ онъ пришолъ.
Здравствуй, почтенный старикъ: я слышалъ, что ты желаешь говорить со мною о нѣкоторомъ дѣлѣ; я съ радостію все исполню, что только отъ меня будетъ зависѣть.
Добро дѣлать конечно отъ насъ самихъ зависитъ; а я отъ многихъ наслышался о твоей честности, и что дѣтей учишь и ведешь очень хорошо. Помилуй, сдѣлай милость симъ птенцамъ; у нихъ ни отца ни матери нѣтъ; а я уже въ гробъ гляжу, такъ не могу безъ печали помыслишь, што они послѣ меня останутся безо всево, по крайней мѣрѣ хоть бы ужъ Руской грамотѣ выучились, такъ бы гдѣ нибудь да хлѣбъ себѣ сыскали. Сжалься надъ моею старостію и надъ ихъ сиротствовъ, поучи ихъ хоть читать да писать, я сколько смогу, столько за нихъ платить буду.
Я съ величайшею радостію хочу сдѣлать тебѣ услугу…
Что ето за старичокъ? — И какіе прекрасные съ нимъ дѣтки!
Это его внучата сиротинки; онъ проситъ меня, чтобъ я взялся ихъ учить Руской грамотѣ…
Хорошо; авось-либо и сиротинокъ пристроимъ къ мѣсту. Богъ милостивъ. — Ну, дорогой хозяинъ, за хлѣбъ за соль очень благодаренъ; однакожъ вы обѣщались расказать о своихъ приключеніяхъ…..
О! сударь, и въ недѣлю всево не перескажешь, какъ все сказывать…
Авось-либо твой господинъ и хорошенько, да все скажешь.
Не угодно ли прежде сѣсть. Степанъ! подвинь-ка къ намъ скамеечку. — -- А вы, дѣти! возмите гостей, да играйте съ ними.
Я уже напередъ утѣшаюсь, что сдѣлавъ его щастіе, найду въ немъ себѣ друга.
Отецъ мой былъ довольно знатной фамиліи и человѣкъ богатой; старался меня научить: но по нещастію моему не имѣлъ я хорошаго воспитателя, которой бы умѣлъ воспользоваться добрыми моими качествами. Я сдѣлался весьма вѣтренымъ, что однакожъ покойной мой родитель почиталъ остротою; хотя правда не рѣдко увѣщавалъ меня, чтобъ я поразборчивѣе былъ въ обхожденіи, но мы привыкли почитать сіе въ старикахъ нелюдимствомъ, и будто жаль имъ денегъ угощать искреннихъ нашихъ друзей, которые заводятъ въ игру и въ другія непристойности. И я еще при жизни моего родителя вошелъ въ порядочной долгъ, у насъ былъ дворецкой, человѣкъ весьма усердной и вѣрной, онъ всюды про меня вывѣдывалъ, и старался всячески отвратить отъ начатыхъ мною дурныхъ дѣлъ такъ, что нѣсколько разъ и батюшкѣ жаловался: однако я умѣлъ, вывертываться, и ему за меняжъ доставалось, какъ будто онъ на меня намучалъ. — -- Вотъ еще, этотъ этотъ человѣкъ [указывая на Степана] также мнѣ часто досаждалъ; однако я почитая его дуракомъ, пренебрегалъ имъ. На конецъ скончался мой родитель, а спустя нѣсколько недѣль и матушка; и такъ я сталъ властелиномъ и себѣ и всему оставшемуся не малому мнѣнію. Сыскалось мнѣ множество друзей, какъ то обыкновенно бываетъ; у меня завелись столы, балы, конверты, картежныя игры; словомъ, я сдѣлался самымъ моднымъ, то есть самымъ развратнымъ человѣкомъ. Дворецкаго сбилъ со двора за то, что онъ мнѣ часто представлялъ о моемъ безпутствѣ. Удалилъ отъ себя всѣхъ тѣхъ, которые подавали мнѣ хорошіе совѣты, а окруженъ сталъ одними бездѣльниками и исполнителями страстей моихъ. Съ небольшимъ въ два года взошелъ я въ неоплатные долги; прежніе друзья мои были тѣ самые, которые наконецъ довели меня до тюрмы. Все мое имѣніе продано. Я нашолъ случай подкупить часовыхъ и бѣжалъ…
Вотъ самое то же случилось съ сыномъ покойнаго моего господина, у котораго я былъ дворецкимъ, и такимъ же образомъ сбитъ со двора; — - [плачетъ] Богъ вѣсть гдѣ онъ теперь! Суди Господи друзей его, безъ нихъ: онъ бы конешно таковъ не былъ; сердце у нево было очень, доброе.
О! какая трудность въ свѣтѣ, найти себѣ истиннаго друга! нынѣ все замѣшано на единомъ проклятомъ интересѣ.
Да кой городъ, ты сударь былъ изъ помѣщаны?
Изъ Московскаго уѣзду.
Изъ Московскаго уѣзду. Я нѣшто не слыхивалъ тамъ о Постояновыхъ.
Конешно не слыхивалъ! вѣть онъ прежнее то прозваніе перекстилъ въ Постоянова сдѣлавшись ремесленникомъ.
А какъ же настоящая ваша фамилія?
Дозвольте мнѣ умолчать, объ оной, я дурными моими поступками нанесъ всему дому безславіе и безчестіе
Не ты одинъ таковъ. Дѣло состоитъ въ томъ, что ты по крайней мѣрѣ теперь дѣлаетъ честь своему состоянію, и тѣмъ для тебя похвальнѣе, что будучи дурнымъ, могъ сдѣлаться хорошимъ.
Пожалуйте, сударь, скажите, какъ Ваше настоящее прозванье; я не знаю… Голосъ вашъ… Пожалуйте скажите….
Пожалуйте удовольствуйте любопыттво наше, я вамъ даю честное слово, что сіе между нами останется.
Вы требуете отъ меня такого, о чемъ было я положилъ никому не открывать.
Такъ велите ли хоша мнѣ сказать?
Скажи, Степанушко! я ево упрошу, чтобъ онъ на тебя не разсердился….
Батюшку ево звали Васильемъ Панкратьиченъ Старобаровымъ.
Такъ не ужъ ли это вы Василей Васильевичь? Господи! обрадуй ты меня, я уже давно его оплакалъ.
Не Клементьевич-ль я вижу?
Ахъ батюшка Климентьичь!
Да, это ты; ты это, любезной другъ мой; ты это, котораго я почиталъ врагомъ своимъ, но котораго послѣдуя совѣтамъ, былъ бы и теперь благополученъ. Встань, любезной другъ, обойми меня, какъ твоего сына; я ужъ совѣемъ сталъ другой. Мнѣ только не достаетъ того, чемъ бы могъ наградишь твои ко мнѣ вѣрность и усердіе…. Отдай мнѣ твоихъ внучатъ; я послѣдней кусокъ, потомъ моимъ получаемой, раздѣлю съ ними; они будутъ мои дѣти…
Какое странное приключеніе! какое поразительное зрѣлище! о какой пріятной случай предстоитъ мнѣ ко удовлетворенію желанію моему, спомоществовать бѣдности. Бѣдности добродѣтелію украшенной!
Ахъ! васъ ли это государь Василей Васильевичь обнимаю! — -- Могъ ли я ожидать такова щастія при глубокой моей старости. Нѣтъ, я васъ теперь не оставлю, я радъ валяться у порога твоего, только штобъ жить съ тобою вмѣстѣ.
Можетъ быть, можетъ быть будешь ты, почтенный старикъ, имѣть сіе удовольствіе. — Не тревожтесь, любезный Василей Васильевичь — Теперь уже позвольте васъ такъ называть. — Положитесь во всемъ на волю Провидѣнія. — Но могули я ласкаться, чтобъ вы и въ томъ удовольствовали мое любопытство, какъ вы сюда зашли?
Простите внутреннимъ моимъ движеніямъ, которыхъ я никакъ удержать не въ силахъ. — Я васъ удовольствую. — Скитаясь долгое время по Россіи, и имѣя пропитаніе земляною работою, нечаянно встрѣтился я въ близъ лежащемъ отсюда городѣ, съ любезнымъ моимъ Степаномъ; онъ меня узналъ; сжалился надо мою; привелъ меня въ домъ сей принадлежавшей одному башмачнику, у котораго онъ служилъ работникомъ; хозяинъ меня полюбилъ; я выучился у него шить башмаки, и на конецъ женился на его дочери, которая хотя и изъ простаго рода, но добродѣтелями своими умѣетъ услаждать всю горесть моего бѣдствія. На конецъ отецъ ея, тому лѣтъ съ пять, умеръ, и я остался владѣтелемъ сей хижины, которая однакожъ для меня пріятнѣе прежнихъ моихъ великолѣпныхъ палатъ, гдѣ я только производилъ единые пороки. Я теперь имѣю троихъ сыновей и одну дочь, кои меня утѣшаютъ своимъ добросердіемъ; но при всемъ томъ часто не даютъ мнѣ спать спокойно….
Не безпокойтесь ни о чемъ, добродѣтель не остается безъ награжденія — Дозвольте мнѣ только избрать васъ другомъ, ежели вы меня того почтете достойнымъ…
Какъ могу я быть вашимъ другомъ, государь мой?
Расположенія и чувствованія ваши, претерпѣнныя вами нещастія, подаютъ мнѣ несомнѣнную надежду, что я конечно въ васъ найду друга; располагайте мною какъ хотите, я весь вашъ; посвящаю вамъ все, что ни имѣю. Не отрекитесь исполнити моего предложенія.
Если вы намѣрены учинить какое благодѣяніе, то оно собственно для меня не нужно; я доволенъ моимъ состояніемъ, и трудами моими доставаемое пропитаніе для меня всего пріятнѣе. Но только будьте покровителемъ симъ безпомощнымъ дѣтямъ, я потщусь сдѣлать ихъ достойными вашихъ милостей…
Не отговаривайтесь, государь мой, принять мое предложеніе, оно конечно составитъ благополучіе не только дѣтей вашихъ, но и сихъ сиротъ, [указывая на внучатъ Клементьевича.] Я скажу вамъ, въ томъ единомъ полагаю свое удовольствіе, чтобъ имѣніе мое, которое довольно велико, употреблять на вспоможеніе бѣдности, а особливо когда тѣмъ могу юныя сердца устроить ко благу отечества. — Примите мое предложеніе. — …
Батюшка! батюшка голубчикъ! вонъ пришолъ сюда пастушокъ, которой плакалъ, что ему было нѣчево ѣсть. Посмотрите, 6ашюшка! какой онъ добринькой!
Вотъ ко мнѣ пришли севодни изъ деревни два дачки. Я имъ сказывалъ, што меня паренекъ отсюда накормилъ, такъ мы всѣ пришли сказать вамъ очень очень спасибо…
Спасибо вамъ, добрыя дѣти, што вы бѣднаго моего племянника такъ не покидали…
Да развѣ это твои дядья?
Да, они мачкины братья!
Не этотъ ли то паренекъ тебя накормилъ?
Да ста дячка.
Подтико ко мнѣ, милое дитятко, я тебѣ за это принесъ деревенскаго гостинца. [даетъ ему большой пряникъ.]
Вотъ, батюшка, ваша правда, кто поможетъ бѣднымъ, тому Богъ даетъ больше. Посмотрите, какой онъ мнѣ далъ гостинецъ.
И впредь, душинька, отъ послѣдняго куска удѣляй, когда можешь сдѣлать тѣмъ другому помощь.
Подитко ко мнѣ, милинькой! и я вѣть тебѣ принесъ гостинецъ; наста возми…
Да мнѣ ужъ и того пално; отдайте это лучше братцамъ. Я и свой пряничекъ раздѣлю съ гостчми.
Дѣлайте што хотите.
Кабы да меня дячки не увезли съ собой къ деревню, такъ бы я…
Добро, добро, полнотко тебѣ здѣсь по чужимъ дворамъ биться; видишь, чужіе-то люди не больно объ другихъ то заботятся, а кажется такіемъ люди! по нихъ пожалуй съ голоду околѣй. Нуте, прощайте, добрые люди! дай вамъ Богъ щастья да радостей много. [Уходятъ.]
Все отъ тебя самаго зависитъ, ежели только согласишься исполнить желаніе твоего друга. Выслушай меня. — Ты хочешь, чтобъ дѣти твои были щастливы; это согласно съ природными каждому отцу побужденіями. — Согласись оставить сіе жилище! я имѣю огромной домъ; я отведу тебѣ особливыя комнаты, гдѣ ты можешь жить со всею твоею семьею. — Тебѣ ни въ чемъ не будетъ недостатка — Ты въ домѣ моемъ будешь другой я. — Я отдамъ нѣкоторую сумму въ ростъ для дѣтей твоихъ до ихъ возраста. — Найму для нихъ учителей, а ты будешь довершать назиданіе сердецъ ихъ, которыя уже расположены тобой ко благу… Ежели тебѣ милы твои дѣти, и ежели прямо ищешь ихъ благополучія: то по крайней мѣрѣ для нихъ прошу тебя, прими мое дружеское предложеніе….
О великодушный мужъ! чѣмъ могу возблагодарить тебѣ…
Единымъ ко мнѣ искреннимъ дружествомь, къ которому ты толико способенъ…
Располагай и мною, и душею моею, которую отдаю тебѣ на вѣки. — Я повинуюсь твоей волѣ, несомнѣнно вѣдая, что съ тобой не погублю пріобрѣтеннаго мною внутренняго спокойствія, которое на свѣтѣ всего драгоцѣннѣе….
И которое и мнѣ подаешь ты твоимъ согласіемъ.
О! добродѣтельный человѣкъ, тебѣ подобный, всегда имъ обладаетъ; и оно только отъ душъ мерзскихъ удаляется. — [къ дѣтямъ] Любезные дѣти! облобызайте его, онъ хочетъ быть отцемъ вашимъ…
А вы, батюшка, развѣ насъ можете покинуть; нѣтъ, нѣтъ, мы отъ васъ не отстанемъ. Развѣ вы на насъ за што осердились; скажите намъ, батюшка голубчикъ! мы право не станемъ впередъ этого дѣлать.
Нѣтъ, любезный мой! я васъ во всю мою жизнь не покину — Онъ хочетъ сдѣлать насъ щастливыми на вѣки…
Да чѣмъ же мы батюшка нещастливы? Вѣть вы у насъ есть и матушка; такъ чегожъ намъ болѣе желать…
Подите ко мнѣ, дражайшія мой! подите ко мнѣ, я хочу быть вашимъ другомъ!..
Благодѣтелемъ и покровителемъ! обнимите его! онъ вамъ хочетъ сдѣлать то, чего я сдѣлать не въ силахъ.
Мы, душиньки! станемъ всѣ жить вмѣстѣ, да учиться хорошенько.
Благодарствуемъ, сударь; мы станемъ очень прилѣжно учишься и васъ любить.
Болѣе я отъ васъ ничего не хочу,
Милосердый государь! смилуйтесь и надо мною; я, право, такъ привыкъ къ моему господину, што лучше меня убейте, а съ нимъ не разлучайте…
Я не только тебя съ нимъ не разлучу; но желаю, чтобъ и сей почтенный старикъ жилъ у меняжъ въ домѣ со всею семьею, я и объ его сиротахъ буду имѣть попеченіе. Согласенъ ли ты старикъ?….
Продли Господь Богъ твоего вѣка!.. Ты самъ изволишь увидѣть, съ какимъ усердіемъ, сколько дряхлость моя позволитъ, служишь буду…
Я не требую отъ тебя никакихъ услугъ; я хочу только, чтобъ ты былъ спокоенъ, а сіи нещастные щастливы… [къ Постоянову] Любезный другъ! — Съ сей минуты не стану тебя называть иначе. — Я поѣду теперь въ свою деревню, и приготовивъ все для твоего ко мнѣ переѣзду, пришлю за тобой лошадей…
Я не въ силахъ, великодушный мужъ, отвѣтствовать тебѣ… Твои благодѣянія…
О любезный другъ! еслибъ я могъ разверсть предъ тобою мое сердце, то увидѣлъ бы ты, сколь много ощущаетъ она радости во спомоществованіи достоинству… Прощай, любезный другъ! я съ нетерпѣливостію хотѣлъ бы уже всѣхъ васъ въ домѣ своемъ видѣть… [Прощается съ ними.]
Подлинно онъ настояще Милосердовъ! Увидите, сколько у него живетъ престарѣлыхъ, бѣдныхъ и сиротинокъ…
Перестань объ этомъ болтать… Пойдемъ поскорѣе въ городъ, а тамъ не мѣшкавъ найми лошадей…
Но прежде, нежели вы насъ оставите для довершенія своихъ благотвореній, дозвольте, чтобъ жена моя, которая теперь одна не наслаждается чувствомъ пріемлемыхъ благодѣяній, облобызала твои колѣна. Поди къ ней, поди къ ней благотворитель человѣчеству…. Открой ей самъ твои къ намъ милости, отри обѣимъ намъ слезы благодарностію къ тебѣ проливаемыя!..
Да и впрямъ, сударь, вы здѣсь посидите, а я сбѣгаю въ городъ и приведу лошадей, такъ отсюда прямо и поѣдемъ, а Степанъ насъ проводитъ.
Пожалуй, я съ такими добрыми людьми хошь въ адъ, такъ радъ.
Такъ пожалуйте, сударь, къ намъ въ избу, посидите у насъ еще хошь не много.
Благодарствую, мои душиньки! за ваше привѣтствіе! [къ Постоянову] Любезный другъ! и хочу еще разъ насладиться твоею бесѣдою въ семъ для тебя толико пріятномъ мѣстѣ, которое дало тебѣ познати всю цѣну добродѣтели. [къ Василью] Изрядно Василей, ступай поскорѣе, и возвращайся сюда не мѣшкавъ ни мало. [къ дѣтямъ.] Пойдемъ-те, дражайшіе мои! пойдемъ-те!.. О сколь пріятно! сколь утѣшительно, благотворить себѣ подобнымъ!
О сколь усладительно! сколь лестно слѣдовать добродѣтели!