Пользуясь лестнымъ позволеніемъ Вашего Превосходительства сообщать вамъ все любопытное, касающееся до земли сей, я имѣю честь на сей разъ препроводить къ вамъ примѣчанія мои, или лучше сказать, отрывокъ изъ журнала моего, о рыбной ловлѣ, производимой на отмѣли Новой земли «Newfoundland banc». Если вы найдете его довольно любопытнымъ для соотчичей моихъ; то прошу покорнѣйше Ваше Превосходительство, поправя его, напечатать въ Вѣстникѣ Европы, или въ другомъ какомъ журналъ. Я не писатель, a живописецъ; кистью былъ бы краснорѣчивѣе, чѣмъ перомъ: потому и найдете вы въ семъ отрывкѣ одни чувства мои и замѣчанія историческія: безъ украшеній. Немедленно я буду имѣть честь доставить вамъ подробное свѣдѣніе о степени изящныхъ художествъ въ землѣ сей и описаніе Филадельфской академіи художествъ. Я подарилъ ей два рисунка работы моей, сдѣланные мною съ возможнымъ тщаніемъ, (одинъ изъ нихъ представляетъ Козака, a другой Черкеса) и получилъ отъ Президента и Директоровъ оной оффиціальное благодарственное письмо.
Прилагаю при семъ Вашему Превосходительству портретъ Государя Императора АЛЕКСАНДРА I, выгравированный для одного здѣшняго журнала лучшимъ Американскимъ граверомъ съ портрета, мною здѣсь написаннаго. Дабы познакомить землю сію болѣе съ Россіею и дать понятіе о степени народнаго просвѣщенія у насъ, я предложилъ доставлять въ одинъ изъ лучшихъ Американскихъ журналовъ ежемѣсячно по картинѣ съ описаніемъ; и буду давать туда то видъ Петербурга, то какой нибудь національный костюмъ нашъ. Слухъ, что я буду сообщать таковыя новости въ журналъ сей такое возбудилъ любопытство, и намѣреніе мое столь понравилось здѣшней публики, что нынѣшній мѣсяцъ болѣе 100 субскрибентовъ прибавилось на оный.
Переѣздъ нашъ изъ Россіи въ Америку былъ самый благополучнѣйшій, какого еще до сей поры не бывало. И въ самомъ дѣлѣ; перелетѣть сіе неизмѣримое пространство, раздѣляющее Россію отъ новаго свѣта, въ 40 дней, имѣть безпрестанно почти попутный вѣтръ и прекрасную погоду, по истинѣ надобно имѣть особенное, необыкновенное счастіе. Вояжъ нашъ разсказывается въ Америкѣ за чудо; еще ни одинъ корабль не приходилъ изъ Россіи менѣе какъ въ 55 и 60 дней. Конечно мы донесены сюда подъ егидомъ нашихъ Россійскихъ Пенатовъ.
Въ Ельсинерѣ мы останавливались на 40 часовъ — и чуть было не попались французскимъ корсарамъ, кои весьма прилѣжно насъ караулили; но мы ихъ обманули, распустя слухъ, что снимемся съ якоря по утру, a вмѣсто того пустились вечеромъ, и при ночной темнотѣ и попутномъ сильномъ вѣтрѣ удачно ихъ избѣжали. Впрочемъ на случай мы приготовились дать имъ сильный отпоръ; зарядили обѣ наши пушки и всѣ ружья, а сами вооружились саблями и пистолетами, и въ такомъ положеніи провели всю ночь; на утро же мы были уже внѣ опасности, ибо пролетѣли невѣроятное пространство.
Почти въ 50 миляхъ отъ Американскаго берега слышанъ быть начинаетъ шумъ, похожій на стенаніе или ревъ вдалекѣ; и чѣмъ ближе подходишь къ берегу тѣмъ онъ слышнѣе и страшнѣе. Вѣроятно, сіе происходитъ отъ морскихъ валовъ, разбивающихся о каменные утесы; но мнѣ казалось, что природа хотѣла въ послѣдній разъ устрашить дерзновеннаго, презрѣвшаго всѣ препоны, и осмѣлившагося побѣдить преграды, положенныя ею между старымъ и новымъ свѣтомъ.
Въ тридцати миляхъ отъ матерой земли Америки мы встрѣчены были лоцманами. Какъ вѣтеръ начиналъ стихать и дѣлаться противнымъ, отъ чего корабль могъ бы нѣсколько дней простоять недостигши гавани, то мы, горя нетерпѣніемъ скорѣе сойти на берегъ, наняли лоцманскій ботъ довезти насъ до Филадельфіи. Боты сіи весьма легко ходятъ, и при противномъ вѣтрѣ удобно на нихъ лавировать въ самыхъ узкихъ мѣстахъ. Хотя они плоскодонны, но лоцманы пускаются на нихъ безъ страха въ открытое море, даже на 60 миль, встрѣчать корабли, которыя приводятъ они до Филадельфіи мимо всѣхъ отмѣлей, наполняющихъ устье Делавары, которое потому весьма опасно, особливо для большихъ кораблей. Рѣкою сею должно плыть до Филадельфіи около 90 верстъ. Берега съ правой стороны песчаны, низменны и кажутся дикими; на противной же сторонѣ представляются глазамъ обработанныя поля и зеленыя рощицы.
Наконецъ 30 Октября, по н. ст. мы ступили на берегъ. Не могу описать вамъ радости, чувствованной мною въ сію минуту, надобно переплыть столько морей и перенесшись въ другой свѣтъ, чтобъ испытать сіе чувство.
Филадельфія городъ обширный и многолюдный. Но здѣсь нѣтъ тѣхъ великолѣпныхъ, огромныхъ зданій, кои плѣняютъ и удивляютъ иностранца въ Петербургѣ. Рѣка Делавара, хотя столь же широка какъ наша Нева; но кромѣ выгоды судоходства, не доставляетъ жителямъ Филадельфіи никакого удовольствія; ибо не только не имѣетъ гранитныхъ набережныхъ, но даже жить на берегу ея почитается не здоровымъ. Вообще архитектура такова, какъ въ Англійскихъ городахъ, то есть кирпичные неоштукатуренные домы одинакаго виду, подъ одну крышку и съ крыльцами на улицу. — Улицы довольно широки и прямы; по обѣимъ сторонамъ гладкіе, чистые тротуары для пѣшеходцевъ, кои въ нѣкоторыхъ улицахъ обсажены тополями, или каштановыми деревьями, что дѣлая густую тѣнь въ лѣтніе жары, представляетъ при томъ и видъ приятный.
Маленькой талантъ мой въ живописи, при желаніи моемъ, сколько можно болѣе воспользоваться моимъ пребываніемъ въ сей землѣ, отворилъ мнѣ входъ во всѣ домы и скоро познакомилъ со всѣмъ, что есть любопытнаго въ семъ городъ. По истинѣ можно сказать, что нѣтъ земли, гдѣ бы механическія искусства доведены были до большаго совершенства. Недостатокъ рукъ и дороговизна ручныхъ работъ заставили прибѣгнуть къ наукамъ, и здѣсь все почти дѣлается машинами: машина пилитъ камни, куетъ гвозди, дѣлаетъ кирпичи. Особливо мельницы возведены на удивительную степень совершенства. Я намѣренъ прилѣжно заняться изученіемъ сей части, имѣя съ малолѣтства къ тому наклонность, и можетъ быть со временемъ буду тѣмъ полезенъ любезному моему Отечеству. Теперь все вниманіе мое обращено на stem boat, употребляемый для непрерывной коммуникаціи между Филадельфіею и Нью Іоркомъ. Прекрасная выдумка Американскаго гражданина Фультона! Stem boat есть барка, движущаяся парами, не имѣющая нужды ни въ парусахъ, ни въ попутномъ вѣтрѣ и презирающая всякую непогоду. Я думаю, сіе могло бы весьма быть полезно для вѣрнаго сообщенія между Кронштатомъ и Петербургомъ.
Мы застали природу въ Америке въ совершенной наготѣ ея. Не смотря на то, я часто брожу по берегамъ Скулькиля и удивляюсь то дикимъ, то плѣнительнымъ ландшафтамъ: но воображеніе мое безпрестанно летаетъ къ Ніагарскому водопаду, къ сему чуду природы, взглянуть на коего стоитъ того, чтобъ единственно за тѣмъ приѣхать въ новый свѣтъ. Въ будущую осень надѣюсь туда съѣздить не смотря на дороговизну, опасности и трудности путешествія. Если мнѣ удастся сдѣлать хорошую изъ сего картину, если удастся приближиться къ натурѣ — то вы увидите ее въ Петербургѣ.
При семъ случаѣ имѣю счастіе повергнуть къ стопамъ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА видъ Mont Vernon, мною написанный. Мѣсто сіе не столь любопытно по своему положенію, хотя впрочемъ оно есть одно изъ прекраснѣйшихъ, сколько по обладателю своему — знаменитому Вашингтону. — Всякій Американецъ почитаетъ долгомъ самымъ приятнѣйшимъ побывать здѣсь, чтобъ поклониться праху своего избавителя: долгъ сей для него столь же священъ, какъ для Магометанина сходить въ Мекку, а для набожнаго Христіанина пѣшешествовать во Іерусалимъ.
Можетъ быть сего дня вы въ Петербургѣ кутаетесь въ шубы и боитесь отморозить носъ; a мы въ Филадельфіи гуляемъ въ лѣтнемъ платье. Однако зимою климатъ здѣсь непостояненъ: одинъ денъ даже жарко, а другой 13 градусовъ морозу, и въ домахъ очень страдаютъ въ холодную погоду; ибо всѣ здѣшніе домы построены безъ печей, такъ легко, такъ непрочно, какъ бы для самаго жаркаго климата. Вообразите: не смотря на ковры, на безпрестанный огонь въ каминѣ, я находилъ у себя иногда на столъ чернила замерзшими въ чернилицѣ. Мнѣ хотѣлось въ комнатъ своей сдѣлать печку на Русской манеръ; но вышло, что никакъ нельзя, ибо она тяжестію своею раздавила бы весь домъ! Не только здѣсь, даже въ Бостонѣ, который гораздо сѣвернѣе, нѣтъ печей. Американцы весьма чувствуютъ ихъ необходимость, но не имѣютъ рѣшимости начать; ибо они небольшіе охотники до веденія новостей въ общежитіе. Первый, кто бы построилъ печь, былъ бы благодѣтелемъ ихъ и нашелъ бы множество подражателей. Ce n’cest que le premier pas qui coute!
Американскіе дамы удивляются, какъ въ Россіи отъ 30 град. морозу мы не замерзаемъ, и тѣмъ болѣе, когда я имъ сказывалъ; что среди зимы въ домахъ нашихъ мы дышемъ осеннимъ воздухомъ, самымъ чистымъ, благораствореннымъ, и что у иныхъ помѣщиковъ, любящихъ порядокъ, наблюдается въ комнатахъ всегда одинакій воздухъ по термометру. Введеніе печей, кромѣ очевидной пользы для здоровья, въ здѣшней землѣ было бы сопряжено и съ большою економіею; ибо камины пожираютъ много дровъ, которыя здѣсь весьма дороги.
Съ 20 Января по 28 стояла у насъ зима во всей формѣ: градусовъ 6 постояннаго морозу и довольно снѣгу. Безпрестанныя катанья въ саняхъ, гулянья за городомъ и притомъ такія же свѣтлыя ночи, какъ у насъ въ Россіи въ зимнюю пору, заставляли меня иногда забывать, что я не въ милой Отчизнѣ.
Американскія женщины вообще прекрасны, весьма стройны и румяны. Но за то, какъ онъ далеко отстоятъ отъ нашихъ милыхъ Петербургскихъ и Московскихъ дамъ въ приятности обхожденія, въ талантахъ и въ семъ обворожительномъ кокетствѣ, столь необходимомъ въ наукѣ нравиться людямъ! Особливо квакерши имѣютъ какую-то дикость, суровость во взорахъ, столь несогласную съ голубыми ихъ глазами и съ прелестными личиками, которыхъ природа щедро ихъ одарила. Вы конечно знаете, что квакеры враги всѣхъ веселостей, всѣхъ удовольствій; a какъ они составляютъ здѣсь первенствующихъ и древнѣйшихъ жителей: то Филадельфія и почитается самымъ скучнымъ городомъ въ Америкѣ, особливо строгость ихъ нравовъ чувствительна по Воскресеньямъ. Какое безмолвіе и тишина царствуютъ въ сей день повсюду! Вездѣ встрѣчаешься съ пасмурными лицами. Въ прошедшемъ мѣсяцѣ здѣсь было большое волненіе; — думали, что запретятъ театръ и всѣ публичныя собранія, и уже Нижній Парламентъ одобрилъ законъ сей, но Сенатъ отвергнулъ. Квакеры для сего запрещенія воспользовались несчастіемъ, случившимся въ Ричмондѣ прошедшаго Декабря мѣсяца, гдѣ болѣе 200 человѣкъ сгорѣло въ театрѣ. Многіе оплакиваютъ и теперь даже здѣсь своихъ родственниковъ, или приятелей. На нѣсколько дней во всѣхъ областяхъ Соединенныхъ Штатовъ наложенъ былъ всеобщій трауръ. — Въ Филадельфіи теперь три театра, изъ коихъ одинъ Олимпическій.
Я имѣлъ случай познакомиться здѣсь съ двумя особами достойными примѣчанія: Съ Генераломъ Моро и Княземъ Голицинымъ. Первый живетъ близь Нью-Іорка въ прекрасной деревнѣ, имъ самимъ построенной и заселенной на дикомъ мѣстѣ. Жизнь ведетъ онъ уединенную и спокойную; мало говоритъ о политикѣ и всѣми уважается. Напротивъ того г-жа Моро, женщина свѣтская, привыкшая быть въ шумѣ Парижа среди воинскихъ лавровъ мужа своего и приносимой Парижанами дани ея прелестямъ и дарованіямъ, страдаетъ отъ равнодушія и нечувствительности Американцевъ. Моро съ виду не обѣщаетъ ничего чрезвычайнаго, великаго; наружность его даже слишкомъ обыкновенна, онъ же и одѣвается неопрятно.
Другой, Князь Голицынъ, сынъ бывшаго посланника нашего въ Голландіи, отказался отъ богатства и почестей, на кои знатность подавала ему право, сдѣлался Католическимъ священникомъ и посланъ въ Америку миссіонеромъ. Набравъ себѣ колонію католиковъ различныхъ націй, живетъ съ ними посреди лѣсовъ и вертеповъ, и учитъ ихъ слову Божію. Долгое время назывался онъ Смитомъ: но кажется, что священническое званіе не мѣшаетъ ему съ приятностію слушать, когда назовешь его Княземъ. Онъ совсѣмъ не говоритъ по-русски, но увѣряетъ, что при имени Русскаго сердце его бьется сильнѣе.
Я бы весьма былъ благодаренъ Вашему Превосходительству, еслибъ вы потрудились, очистивъ слогъ, неисправности и излишности письма сего, отдать оное напечатать въ какомъ нибудь журналѣ. Многимъ моимъ приятелямъ, къ коимъ я не пишу, было бы приятно узнать о благополучномъ приѣздѣ и житьѣ-бытьѣ нашемъ въ Америкѣ.
Съ истиннымъ почтеніемъ честь имѣю пребыть и проч.
P. S. Сдѣлайте милость засвидѣтельствуйте мое нижайшее почтеніе Графу Ѳедору Васильквмчу Растопчину, также и М. А. Л. Гдѣ они?
Отрывокъ изъ Журнала путешествія моего въ Америку, заключающій нѣкоторыя примѣчанія о рыбной ловлѣ, производимой на отмели Новой земли.
Отмель Новой земли или обыкновенно называемая Нюфоундландская Бaнка, столь знаменитая по ловлѣ трески которая почитается богатѣйшею во всемъ свѣтѣ, есть одни изъ величайшихъ подводныхъ горъ, длиной 160 миль, a шириною около 90. Впрочемъ двѣ ея конечности такъ далеко простираются въ море, что не льзя въ точности опредѣлить величины ея. По срединѣ съ Европейской стороны находится въ ней родъ залива, или рва. Она лежитъ подъ 51 град. западной широты и 50 град. долготы. Въ прямой линіи разстояніемъ отъ С. Петербурга болѣе 5000 верстъ, а отъ матерой земли Америки въ ближайшемъ мѣстѣ около 700. Самое мѣлкое мѣсто на ней глубиною 20 саженъ, а самое глубокое до 90 саж. Солнце весьма рѣдко показывается здѣсь изъ за черныхъ облаковъ; сырой и холодный воздухъ раждаетъ туманы, которые почти всегда здѣсь господствуютъ.
29 Сентября (по стар. ст.) 1811 года, по двадцати четырехъ дневномъ счастливомъ плаваніи мы прибыли изъ Кронштата къ сей отмели. Глубины въ нашемъ мѣстѣ стоянія было 82 сажени. Но вдругъ противный вѣтеръ унесъ насъ опять въ океанъ, и мы уже едва въ три дни добрались опять до нея, лавируя въ безпрестанныхъ туманахъ, при ужасномъ волненіи моря.
1/13 Октября въ 7 часовъ утра брошенный лотъ показалъ, что мы находимся на 32 саженяхъ глубины; это самая удобная мѣра для рыбной ловли, и мы тотчасъ легли въ дрёйфъ. Утро, противъ обыкновенія, было прекрасное, солнце не помрачалось ни однимъ облачкомъ, легкій вѣтерокъ едва колебалъ море, и чуть чуть развѣвалъ паруса наши. Мы дышали самымъ чистымъ, легкимъ воздухомъ. У насъ въ Петербургъ развѣ въ Іюнѣ бываетъ такое утро. Закинули 10 удъ; каждый изъ насъ управлялъ двумя, и не болѣе какъ черезъ 5 минутъ вытащили 6 большихъ рыбъ. Не льзя описать того удовольствія, того счастія, коимъ наслаждаешься при удачной ловлѣ. Въ теченіи трехъ часовъ мы наловили болѣе 200 рыбъ; иныя изъ нихъ вѣсили около 45 фунтовъ, и только 6 или 7 были вѣсомъ въ 10 ф. Едва успѣвали закидывать уды, какъ и доставала добычу, иногда по двѣ рыбы вдругъ.
Чешуя на трескъ цвѣта свѣтлоголубаго съ зелеными пятнышками, и брюхо отмѣнной бѣлизны, глаза большіе, синіе, челюсть пребольшія, особливо чрезвычайно велики губы. Количество оной, вылавливаемое ежегодно на сей отмели, удивляетъ всѣхъ промышленниковъ; можетъ быть здѣсь столица рыбы сей, или свойство грунта весьма для нея питательно и ее заманиваетъ сюда; a можетъ быть и всѣ морскія бездны наполнены сею рыбою, ибо она обыкновенно лежитъ на днѣ морскомъ, или плаваетъ по оному. Рыбаки, приѣзжающіе сюда, никогда не имѣютъ неудачи, и всегда возвращаются съ вѣрною добычею. Выбравъ удобное мѣсто, они становятся на якорь, и не сходятъ съ мѣста, пока не наполнятъ судовъ своихъ рыбою; въ ночное время засвѣчиваютъ по нѣскольку фонарей и безпрестанно ударяютъ въ колокола, въ предосторожность мимо идущимъ кораблямъ, кои за туманами, почти непрестанно здѣсь бывающими, легко могли бы набѣжать на нихъ.
Между тѣмъ, какъ мы занимались ловлею, — киты, великіе цари морскіе съ шумомъ ходили вокругъ корабля нашего и забавляли насъ радужными фонтанами, кои они съ свистомъ высоко вверьхъ пускали изо рта. Казалось, они какъ бы шли на насъ войною, дабы отомстить за опустошеніе ихъ царства, и подходили такъ близко къ кораблю, что мы могли видѣть страшныя ихъ челюсти: два изъ нихъ были чрезвычайной величины. Стаи морскихъ птицъ носились надъ ними по воздуху, и изъ нихъ иныя были такъ дерзки, что съ налету бросались на хребты китовъ и клевали ихъ: но сіе едва ли и безпокоило чудъ морскихъ. Также множество птицъ вилось и надъ кораблемъ нашимъ и съ крикомъ вырывали одна у другой куски, которые мы имъ бросали. Наконецъ всѣ мы устремились на одинъ предметъ, всѣ погнались за рыбою, которая сорвалась у насъ съ уды, плавала почти поверхъ воды. Тутъ началась у нихъ междуусобная брань, иногда въ безпорядкѣ онъ садились на воду и съ волнами то опущались, то поднимались на ней. Яркая бѣлизна ихъ, смѣшиваясь съ синевою моря, составляла разноцвѣтную противуположность; иногда ныряли онъ за рыбою въ воду и потомъ взвивались на воздухъ. Около тридцати дней не видя ничего кромѣ безпредѣльность и единообразія волнъ морскихъ, взоры наши жадны были ко всякому новому явленію, ко всякой перемѣнѣ: и потому мы въ сей борьбѣ ихъ находили великое удовольствіе, на могши имѣть другаго на морѣ.
Новая земля; a съ нею и отмель сія, открыты Французскимъ мореходцемъ Иваномъ Каботомъ въ 1497 году. Весьма скоро послѣ того важность рыбной ловли обратила на нее вниманіе Англійскаго правительства, и Королева Елизавета въ 1582 года послала Кавалера Гампшира съ пятью кораблями, завести тамъ постоянныя селенія для рыбаковъ и тѣмъ поощрить ихъ къ сему промыслу. Въ 1615 году уже болѣе 250 Англійскихъ кораблей приѣзжало сюда за рыбою, это составляетъ до 10,000 тоновъ бочекъ. Ловля трески продолжается здѣсь круглый годъ. Здѣшняя треска превосходитъ вкусомъ всѣ прочія, доставаемыя въ сѣверныхъ Европейскихъ моряхъ. Жаль, что по нѣжности своей, она не можетъ, никуда доставляема быть свѣжею, а отпущается уже соленою и сушеною.
Англія, Франція и Испанія старались наперерывъ одна передъ другою завладѣть сею торговлею, и каждая изъ нихъ поперемѣнно болѣе или менѣе оною владѣла; но никогда не были онѣ довольны своимъ участкомъ, и всегда скрытнымъ, a иногда и явнымъ образомъ старалась каждая одержать верхъ въ семъ соперничествѣ.
Нынѣ сія отрасль торговли, принадлежитъ единственно Англичанамъ и Американцамъ. Извѣстно по отчетамъ Парламента, что сія ловля приноситъ Англіи въ обыкновенный годъ около 400 тысячъ фун. стерлинговъ, a могла бы приносить и болѣе. Вообще нынѣ она не въ такомъ цвѣтущемъ состояніи, какъ была прежде, когда Франція и другія государства равно въ ней участвовали. Едва ли до 1000 кораблей нынѣ занимаются симъ промысломъ, изъ коихъ 600 принадлежатъ Американцамъ, приѣзжающимъ сюда съ береговъ Скотіи и изъ Бостона; остальные же Англичанамъ. Но Англійскіе корабли вдвое больше Американскихъ и потому Американцы не берутъ преимуществъ надъ Англичанами. Можно полагать, что въ сей торговлѣ не болѣе 12000 человѣкъ упражняются. По снабдѣніи южной Европы рыбою, она обыкновенно отвозится на продажу въ Африку.
Въ три часа по подудни подулъ намъ благополучный вѣтеръ, и мы плыли около 9 узловъ въ часъ, болѣе 15 верстъ, не чувствуя того; корабль нашъ, казалось, не двигался — вотъ удовольствіе и выгоды мореходства! Изобрѣтеніе корабля есть поистинѣ самое важнѣйшее, самое полезнѣйшее порожденіе ума человѣческаго; а совершенство, до коего доведено нынѣ мореходство, изумляетъ самое дерзкое воображеніе! Брось мореходца среди неизвѣстнаго ему моря, онъ взглянетъ на небо, увидитъ солнце или звѣзду, и секстанъ ему скажетъ, гдѣ онъ.
Здѣсь человѣкъ торжествуетъ надъ законами природы, онъ покоряетъ, онъ, такъ сказать, оковываетъ самые вѣтры.
Къ вечеру мы вошли къ теченіе Мексиканскаго залива, которое отъ береговъ Мексики доходитъ до сюда, несмѣшиваясь съ моремъ, такъ что даже сохраняетъ ту теплоту воды, которую получаетъ оно, омывая огнедышущія горы южной Америки. Стремясь изъ пролива въ океанъ, между береговъ Флориды и острова Кубы, оно, въ видѣ полумѣсяца безпрестанно разширяясь; простирается въ океанъ далѣе трехъ тысячь верстъ съ одинакою почти силою, и потомъ уже смѣшивается съ моремъ. При началъ своемъ оно такъ быстро, что безъ сильнаго вѣтра относитъ корабли назадъ.
Нынѣшній вечеръ и ночь были прелестнѣе самаго утра. Тишина ни чѣмъ ненарушалась, кромѣ тихаго шума волнъ, производимаго ходомъ корабля. Съ одной стороны мѣсяцъ выглядывалъ изъ за темныхъ тучь, съ другой комета ослѣпляла блескомъ своимъ; — можно ли безъ восторга взирать на сихъ вѣстницъ Непостижимаго? Обтекая вселенную, безъ сомнѣнія онъ исполняютъ, въ каждомъ мірѣ какое либо опредѣленіе Творца! Если можно приятно забыться кораблеплавателю, если можно вкушать истинное удовольствіе на морѣ, забыть всѣ опасности, всѣ бѣдствія морской жизни, забыть, что одна доска отдѣляетъ отъ неизбѣжной смерти, — то конечно только въ такое счастливое мгновеніе! А намъ еще новое, великолѣпнѣйшее зрѣлище: струи и пѣна, производимыя бѣгомъ корабля, роющимъ волны морскія; — онѣ стелются пламенемъ: страшно видѣть брызги сіи, огненнымъ дождемъ падающія на палубу! особливо слѣдъ руля представляется извивающимся огненнымъ змѣемъ, преслѣдующимъ корабль. Прекрасно! восхитительно!
Я бы несмѣлъ послать отрывка сего для напечатанія, еслибъ не зналъ, что онъ пройдетъ чрезъ руки ваши, и потому конечно выйдетъ въ свѣтъ въ другомъ, лучшемъ нарядѣ[1].
- ↑ Напротивъ того отрывокъ сей почти не требовалъ никакой перемѣны съ моей стороны. — Л.