Орест (Ὀρέστης, собств. «горный»). 1) Вместе со своим другом Пиладом (Πυλάδης от Πύλαι = Θερμόπυλαι — «Фермопилы») он является первоначально представителем дельфийской амфиктионии, заседания которой, начинаясь в Фермопилах, кончались на Парнассе, на священной «горе» Аполлона. Таким образом О. собственно — эпитет Аполлона, как бога святой горы Парнасса; как таковой, он был поставлен в сыновние отношения к Зевсу-Агамемнону и Земле-Клитемнестре; в древнейшем богословском мифе религии Зевса, говорившем о гибели Зевса от Земли, он являлся естественным мстителем за убитого и восстановителем нового, светлого царства. В этом отношении он параллелен Гору египетской религии Осириса и Исиды. — 2) Когда произошло очеловечение мифа об Агамемноне и Клитемнестре, О. стал самобытным героем, сохранив, однако, свою связь с дельфийским Аполлоном, как его питомец и поклонник. Миф о нем принял тогда следующую форму. По возвращении из-под Трои Агамемнон был убит своим двоюродным братом Эгисфом, при попустительстве своей жены Клитемнестры. Его малолетний сын О. избег смерти, будучи отправлен на чужбину. По возвращении он отомстил за отца и унаследовал его престол. В первоначальной версии, без сомнения, Клитемнестра была непосредственно убийцей Агамемнона и непосредственной жертвой мести О.; наш древнейший источник, однако, Гомер, стушевывает то и другое, чтобы не выставить О., пользующегося его симпатиями, прямым матереубийцей. — 3) Новое развитие получило предание об О. в аполлоновской лирике VII—VI вв., главным представителем которой был в данном вопросе Стесихор. Она выставила О. символом обязательной кровавой мести, смягченной правом Аполлона, как бога религиозного очищения (кафартики; см. Аполлон, § 8), отпускать убийце его грех. У него Агамемнона убивает Клитемнестра, и Клитемнестру убивает по долгу кровавой мести О.; матереубийцу преследуют Эринии, но он находит убежище у Аполлона, который дает ему свой лук, чтобы с его помощью он мог отогнать своих мучительниц. — 4) Дальнейшее претворение мифа об О. дала трагедия V в., в лице всех трех своих великих представителей. Обработка Эсхила («Орестея») относится к 458 г. Не будучи поклонником дельфийского Аполлона, Эсхил только отчасти следует Стесихору. Мстя за убийство отца, О. по требованию Аполлона убивает свою мать; Эринии его преследуют, но Аполлон, даже очистив его, не может его спасти от духов кары: он освобождается от них лишь после того, как в Афинах суд Ареопага, взяв на себя решение его спора с Эриниями, равенством голосов признал его оправданным. — Софокл, поставивший свою трагедию («Электру»), повидимому, в первые годы пелопонесской войны, вернулся к ортодоксальности Аполлоновой религии. Его О. оправдан уже одним тем, что исполнил приказание дельфийского бога; Эринии его не преследуют, по свершении дела мести он остается царем Микен. — Эта резкость вызвала протест со стороны Еврипида, обработавшего миф об О. в ряде трагедий, относящихся к последнему десятилетию его жизни. В «Электре» он изобразил самое матереубийство с очень невыгодной для героя стороны, в «Оресте» — психическую болезнь убийцы после свершения кровавого дела, наконец, в «Ифигении Таврической» (написанной, однако, раньше «Ореста» и, быть-может, даже «Электры») — его искупительную службу в Тавриде. Ему удалось переубедить своего соперника; в своих последних, нам не сохраненных трагедиях, «Хрисе» и «Алете», Софокл принял версию Еврипида об искупительной службе О., отказываясь этим самым от резкости своей «Электры». — 5) С «Ифигении Таврической» Еврипида начинается и в другом отношении новая концепция О.: матереубийцу здесь затмевает представитель идеальной дружбы, на первый план выдвигается чета друзей — О. и Пилад. Сам Пилад встречается здесь не впервые (см. выше, § 1); он уже в «Орестее» Эсхила сопутствует О. из Дельфов в Микены и в решающую минуту напоминает ему о слове Аполлона; у Стесихора помогает Оресту при убийстве Эгисфа. Но как спутник О. во время его скитаний он введен впервые Еврипидом; Софокл в «Хрисе» и в этом отношении за ним последовал. Благодаря этому характер О. обогатился новой симпатичной чертой. В новые времена перешла, главным образом, она; в то время, как О.-мститель растворился в Гамлете и вследствие этого для нашего сознания исчез, О., как друг Пилада, продолжает в нем жить на ряду с другими античными четами идеальных друзей — Ахиллом и Патроклом, Дамоном и Финтием. — См. Ф. Мищенко, «Опыт по истории рационализма в древней Греции» (К., 1881); Ф. Зелинский, «Идея нравственного оправдания» («Из жизни идей», т. I, 3-е изд., стр. 1 сл.); И. Анненский, «Миф об Оресте» («Театр Еврипида», т. IV); Ф. Зелинский, «Софокл» (I, стр. 267 сл.; II, стр. 198 сл.; III, стр. 337 сл.).
Ф. З.