Викитека

НЭС/Ордин-Нащокин, Афанасий Лаврентьевич

< НЭС

Ордин-Нащокин, Афанасий Лаврентьевич — знаменитый московский дипломат. Сын небогатого псковского помещика, Ордин-Нащокин вырос в среде, поддерживавшей живые сношения с западными соседями, и через нее рано испытал на себе влияние Запада. По-видимому, уже в молодости знал латинский и немецкий языки, а потом изучил и польский. Впервые его имя встречаем в официальных документах под 1642 г., когда он исполняет поручение по размежеванию земель со Швецией. В 1650 г., во время псковского бунта, направленного непосредственно против иностранцев и их сторонников, Ордин должен был сначала бежать из Пскова, но потом, возвратившись, много способствовал успокоению волнения в качестве посредника между московским воеводой (Хованским) и окрестным населением. Широко развертывается деятельность Ордина с началом польско-шведской войны. Назначенный в 1654 г. на воеводство в город Друю, незадолго перед тем отнятый у поляков, он во время похода Алексея Михайловича под Ригу (1656) становится известным царю и получает ответственный пост — воеводы в Кокенгаузене (Царевичеве-Дмитриеве), бывшем центральным пунктом русских приобретений в Ливонии. С незначительными силами и при явном недоброжелательстве московских воевод, Ордин с успехом отстаивает завоеванный край против шведов, стремится умиротворить местное население, защищая его от грабежей казаков и московских служилых людей, наконец, путем переговоров привлекает Курляндского герцога Иакова на сторону России. Все это доставляет Ордину чин думного дворянина и звание наместника Шацкого и Лифляндской земли. Он приступает к устройству флота на Западной Двине; но в это время московское правительство, ввиду возобновления войны с Польшей, склоняется к миру со шведами, и Ордин едет для мирных переговоров в Велиесар. Велиесарское перемирие (1658), сохранившее за русскими, сверх ожидания царя, все их завоевания в Ливонии, было, несомненно, делом Ордина, хотя официально первое место среди уполномоченных занимал П. С. Прозоровский . Вопрос об отношении к Швеции снова встал перед московским правительством, когда обнаружилось сближение между Швецией и Польшей, а в то же время московские воеводы потерпели ряд крупных неудач в войне с поляками. При этих условиях Ордин, по категорическому требованию Алексея Михайловича, завязывает переговоры со шведами о «вечном мире», но скоро просит царя заменить его другим лицом, так как притязательность шведов, настаивавших на возвращении всех ливонских городов, убеждает его, что для России выгоднее был бы мир с Польшей, хотя бы и с отказом от захваченных у поляков городов (Полоцка и Витебска). Мир со шведами был, однако, заключен (в Кардисе, в 1661 г.); но и после того Ордин не оставляет мысли о возобновлении войны с ними за Балтийское побережье. Принимая участие в открывшихся вскоре переговорах с поляками, он настаивает на необходимости уступчивости и на заключении союза с Польшей. Он готов уступить полякам даже Малороссию, ввиду надежности «черкас», и, только встретив отпор со стороны царя, должен был в последующих переговорах «крепко стоять» за сохранение, по крайней мере, Левобережной Украины за Россией. С перерывом переговоров в 1665 г., Ордин, возведенный в окольничие, назначается воеводой во Псков. В начале 1666 г. он снова на съезде с польскими комиссарами, на этот раз — в звании «великого и полномочного посла». Результатом переговоров было Андрусовское перемирие (1667), доставившее Ордину громкую известность в Европе и являющееся важнейшим актом в истории русско-польских отношений за XVII век. Ордин пожалован в бояре и получает в управление Посольский приказ, с титулом «царственные большие печати и государственных великих посольских дел оберегателя»; ему подчиняются и несколько других приказов: Малороссийский и Смоленский, Новгородская, Галицкая и Владимирская чети, и также — Вяземская таможня, кружечный двор, железные заводы. Андрусовское перемирие не разрешило вполне русско-польского вопроса: Алексей Михайлович не допускал возможности возвращения Киева полякам, уступленного ими только на два года, и Ордин должен был в дальнейших сношениях с Польшей принять желание царя за руководящее начало. Действуя против убеждения и не видя возможности добиться цели прямым путем, он старается создать предлог для прочной оккупации Киева: в расчете вызвать смуту в оставшейся за Польшей Правобережной Украине заводит тайные переговоры с гетманом ее Дорошенком о подданстве Москве и в то же время пробует организовать, при содействии непризнанного Москвой митрополита Иосифа Тукальского, среди малороссийского духовенства движение в пользу подчинения Киевской митрополии Московскому патриарху, которое сделало бы невозможной передачу Киева полякам. И там и здесь он терпит неудачу: переговоры с Дорошенком, неправильно истолкованные при содействии польской агитации, привели в волнение всю Московскую Украину, а со стороны официальных представителей малороссийского духовенства заявлен был протест, помимо Ордина. Политика Ордина, слывшего и ранее среди украинского населения сторонником союза с Польшей и противником Малороссии, вызывает на Украине общее против него раздражение. Одновременно с тем в нем находит себе решительного противника возникший в 1668 г. и чрезвычайно занимавший царя Алексея проект избрания царевича Алексея Алексеевича на польский престол: несмотря на двукратный государев указ из Москвы, Ордин не поехал на избирательный сейм в Варшаву, отозвавшись, что указ «выше силы и мысли учинен». Положение Ордина поколебалось; начинает выдвигаться ему на смену, как представитель другого направления, А. С. Матвеев . Последний дипломатический успех Ордина — подтверждение, в 1670 г., Андрусовского перемирия, с отсрочкой передачи Киева на неопределенное время, — успех, не оцененный в Москве, где хотели бы теперь присоединения всей Украины. Правда, Ордин был пожалован в ближние бояре и назначен полномочным послом в Варшаву; но от заведования Посольским приказом он был устранен (1671). Вопрос о Киеве послужил причиной и окончательного разрыва между царем и знаменитым дипломатом: Ордин настаивал на точном выполнении Андрусовского (второго) договора, указывая, со свойственной ему проницательностью, что для Москвы важнее получить право охраны православной веры в Малороссии, которое позволит вмешиваться в дела Польши и со временем поможет приобрести не только Киев, но и западную Украину; между тем в составленной для него, уже Матвеевым, инструкции были проведены совершенно противоположные взгляды. Ордин решил уйти в монастырь. Он постригся (1671) под именем Антония, в Крынецкой пустыни, близ Пскова, и отдался делам благотворительности из доходов с пожалованной ему Порецкой волости. Впрочем, и Алексей Михайлович, и его преемник по временам обращались к нему за советами; в 1679 г. он был вызван в Москву для участия в переговорах по поводу нового подтверждения Андрусовского перемирия. В 1680 г. он умер. — Ордин-Нащокин был первоклассным дипломатом. Проницательный и находчивый, он отличался гибкостью приемов и умел мастерски использовать промахи противника. Считая дипломатию важнейшей функцией государства, сам неподкупный и прямой, он требовал от ее представителей высоких моральных качеств: «Посольский приказ, — писал он царю Алексею, — есть око всей великой России. Надобно, государь, мысленные очеса на государственные дела устремляти беспорочным и избранным людям». Знание языков облегчило ему знакомство с западным бытом, а вдумчивость и опыт помогли ему составить себе ясное понятие о международных отношениях. О нем говорили в Москве, что он «знает немецкое дело и немецкие обычаи знает же». И в понимании потребностей России, удовлетворение которых было неизменной целью его дипломатической деятельности, Ордин-Нащокин является настоящим государственным человеком, — по оценке В. О. Ключевского, первым из государственных деятелей России, заслуживающим этого названия, «русским Ришелье», как называли его современники-иностранцы. В половине XVII века Россия оказалась настолько вовлеченной в общий хозяйственный оборот Европы, что вопросы экономической политики становились «первым государственным делом», и в признании этого факта — исходный пункт политики Ордина. Ее главная задача — приобретение Балтийских берегов, которое должно было открыть России прямой путь в Европу. Отсюда стремление Ордина использовать конъюнктуру, которая создавалась враждебными отношениями Дании, Бранденбурга и Польши к Швеции и наталкивала Россию на совместные действия с тремя первыми против общего врага. Параллельно с этим идут мероприятия, направленные к развитию внутренней торговли страны, главным образом — упрощение системы торговых пошлин и правительственная поддержка русского торгового капитала в его конкуренции с иноземным. Наиболее цельным выражением идей Ордин-Нащокина в этой области явилась произведенная им в 1665 г. реформа общественного управления во Пскове, по «статьям», которые были выработаны им при участии «общего всенародного совета» псковичей «с примеру сторонних чужих земель». Здесь мелкие «маломочные» торговцы, ведя непосредственные сношения с западными купцами, часто производили свои операции на деньги, взятые у последних, и таким образом, превращаясь в их комиссионеров, вредили интересам русских купцов; при новом же строе все они были «расписаны», «по свойству и знакомству», между крупными псковскими капиталистами и обязаны были, получая ссуды из Земской избы, представлять скупленные ими товары «лучшим людям, у кого они будут в записке». В то же время все хозяйственное управление города и суд по гражданским делам передавались земским выборным людям, образовавшим собою Земскую избу. Ту же в сущности цель преследует составленный в 1667 г. при ближайшем участии Ордина-Нащокина Новоторговый устав, вводя высокий покровительственный тариф и стесняя деятельность иноземцев на внутреннем рынке, а для защиты и управы «купецких людей» всего государства проектируя особое учреждение — Приказ купецких дел. Желая шире использовать географическое положение России, как посредницы между Европой и Азией, Ордин-Нащокин стремится упрочить русскую торговлю с Персией, заводит сношения с Средней Азией, Хивой и Бухарой, отправляет посольство в Индию, думает о колонизации Приамурского края. Частью по тем же соображениям им заключен был в 1667 г. договор с армянской кампанией, согласно которому весь шелк из Персии должен был вывозиться в Россию. Ордин-Нащокин ценит и чисто культурное сближение с Европой: по его словам, «доброму не стыдно навыкать и со стороны, у чужих, даже у своих врагов»; но заимствование чужое культуры допустимо для него лишь в известных пределах: «какое нам дело, — рассуждал он, — до иноземных обычаев? Их платье не по нас, а наше не по ним». У него свои взгляды и на общие приемы управления. Он противник крайней централизации, установившейся в Москве, и требует инициативы для исполнителей, особенно в военных и дипломатических делах: нельзя во всем «дожидаться государеву указу, везде надобно воеводское рассмотрение… Половину рати продать, да промышленника купить, — и то будет выгоднее». — Алексея Михайловича привлекали в Ордине и его нравственные качества, между прочим — его гуманное отношение к подчиненным: давая, например, ему чин думного дворянина, царь в особую заслугу ставит ему, что «он алчных кормит, жаждущих поит, нагих одевает, до ратных людей ласков, а ворам не спускает». Ордину-Нащокину предоставлено было право обращаться со всякими донесениями в Тайный приказ — знак исключительного доверия государя. Но знаменитый дипломат постоянно сталкивался с недоброжелательством дворцовой знати, которую раздражало возвышение невидного дворянина, и с противодействием дьяков Посольского приказа, которые тяготились его требовательностью. Со своей стороны, резкий и неуступчивый, он еще более обострял отношения едкой критикой действий своих противников. «Перед всеми людьми, — писал он царю, — за твое государево дело никто так не возненавижен, как я». В этой борьбе царь неизменно поддерживал «Лаврентьевича», уверяя его, что служба его «николи забвенна не будет», и только иногда ставил на вид излишнюю его строптивость, получая от Ордина-Нащокина объяснение, что у него «о государеве деле сердце болит и молчать не дает», или просьбу «откинуть от дела своего омерзелого холопа». Отставка Ордина-Нащокина стала неизбежной лишь тогда, когда между ним и царем обнаружилось полное различие в понимании задач внешней политики России. У Ордина-Нащокина был сын, Воин, известный тем, что, недовольный московскими порядками, бежал (в 1660 г.) за границу, но, побывавши в Германии, Франции, Голландии и Дании, вернулся (в 1665 г.) в Россию. Потомства не оставил. — См. Иконников «Ближний боярин А. Л. Ордин-Нащокин» («Русская Старина», 1883, 10 и 11); В. О. Ключевский «А. Л. Ордин-Нащокин, московский государственный человек XVII века» («Научное Слово», 1904, 3); В. О. Эйнгорн «Отставка Ордина-Нащокина и его отношение к малороссийскому вопросу» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1897, XI); Матвеев «Москва и Малороссия в управлении Ордина-Нащокина» («Русский Архив», 1901, 2); Г. В. Форстен «Сношения Швеции и России во второй половине XVII века» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1898, книги 4 — 7); П. П. Смирнов «Экономическая политика Московского государства в XVII веке» («Книга для чтения по русской истории» под редакцией Довнар-Запольского, том 3); П. А. Матвеев «А. С. Матвеев в приказе Малой России» («Русская Мысль», 1901, книги 8 и 9).

А. Заозерский. ‎

Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=НЭС/Ордин-Нащокин,_Афанасий_Лаврентьевич&oldid=3679177