Викитека

НЭС/Новиков, Николай Иванович

< НЭС

Новиков, Николай Иванович — знаменитый общественный деятель. Родился 26 апреля 1744 г. в селе Авдотьине (Бронницкого уезда, Московской губернии), в семье достаточного помещика; обучался в Москве в университетской гимназии, но в 1760 г. «за леность и нехождение в класс» исключен был из «французского класса». В начале 1762 г. поступил на службу в Измайловский полк и, как часовой у Измайловских казарм в день воцарения Екатерины II , был произведен в унтер-офицеры. Уже во время службы своей в полку Новиков обнаруживал «вкус к словесным наукам» и склонность к книжному делу; издал две переводные французские повести и сонет (1769). В 1767 г. Новиков был в числе молодых людей, которым в комиссии депутатов для сочинения проекта нового уложения поручено было ведение протоколов; поручение это императрица считала делом высокой важности и предписала «к держанию протокола определить особливых дворян с способностями». Новиков работал в малой комиссии о среднем роде людей и в большой комиссии. Участие в работах комиссии ознакомило его со многими важными вопросами русской жизни и с условиями русской деятельности и сделало его лично известным Екатерине. В 1768 г. Новиков вышел в отставку и вскоре стал издавать еженедельный сатирических журнал «Трутень» (1769 — 70); 3-е изд. П. А. Ефремова , Санкт-Петербург, 1865). Он вступил в борьбу с господствовавшей тогда в русском обществе галломанией, которая из всей французской просветительной философии XVIII в. усвоила один лишь вольтеровский смех, превратив его в безразборчивое зубоскальство. Журналы Новикова дают яркие изображения львов и львиц тогдашнего большого света, щеголей и щеголих, петиметров и кокеток. «Трутень» вооружался против злоупотреблений помещичьей властью, против неправосудия и взяточничества, выступал с обличениями против очень влиятельных (например, придворных) сфер. По вопросу о содержании сатиры «Трутень» вступил в полемику со «Всякой Всячиной», органом самой императрицы; в полемике этой принимали участие и другие журналы, разделившиеся на два лагеря. «Всякая Всячина» проповедовала умеренность, снисходительность к слабостям, осуждая «всякое задевание особ». «Трутень» стоял за смелые, открытые обличения. Борьба была неравная; «Трутень» должен был умерить тон, отказаться от обсуждения крестьянского вопроса, а затем и совсем прекратился, не по воле издателя. В 1772 г. Новиков выступил с новым сатирическим журналом — «Живописцем», лучшим периодическим изданием XVIII века (восемь изданий, в том числе три в XIX в. Такой успех журнала сам Новиков объяснял тем, что он пришелся по вкусу мещан, ибо «у нас те только книги четвертыми и пятыми изданиями печатаются, которые этим простосердечным людям, по незнанию ими чужестранных языков, нравятся». «Живописец» проводил те же идеи, что и «Трутень»: в ряде статей, из которых одни принадлежали И. П. Тургеневу, другие приписывались Радищеву, он горячо ратовал против крепостного права. Скоро «Живописец» вынужден был заменить живую сатиру на современные нравы серьезными статьями отвлеченного содержания, а затем и совершенно прекратился (1773). Новая попытка в том же направлении была сделана Новиковым по более узкой программе: в 1774 г. он стал издавать «Кошелек» (переиздан А. Н. Афанасьевым в 1856 г.) — журнал, специально направленный против галломании. Его нападки против нравов светского общества возбудили сильное неудовольствие в придворных сферах, и журнал прекратился на девятом номере, причем издатель, как гласит предание, подвергся и личным преследованиям. Противовес модному французскому воспитанию Новиков пытался найти в добродетелях предков, в нравственной высоте и силе старых русских начал. Он выпустил ряд исторических изданий, которые должны были содействовать укреплению национального самосознания и дать «начертание нравов и обычаев наших предков», чтобы мы познали «великость духа их, украшенного простотой». Таковы: «Древняя Российская Вивлиофика» (издание ежемесячное, 1773 — 75; 2-е изд. 1788 — 91; нов. изд. 1894); «Древняя Российская Идрография» 9 т. I, 1773; описание московского государства, составленное при Феодоре Алексеевиче); «Повествователь древностей Российских, или Собрание достопамятных записок по Истории и Географии Российской» (ч. 1, 1776; материалы из него вошли потом во 2-е изд. «Вивлиофики»); «История о невинном заточении боярина А. С. Матвеева» (М., 1776; 2-е изд., 1795); «Скифская история из разных иностранных историков, паче же из Российских верных историй и повестей, от Андрея Лызлова прилежными трудами сложенная и написанная лета 1692» (1776; 2-е изд., М., 1787; как и «Идрография», издана с целью «обличения несправедливого мнения тех людей, которые думали и писали, что до времени Петра Россия не имела никаких книг, кроме церковных»). Новиков понимал необходимость в издании исторических памятников палеографической точности, свода разноречий, составления алфавитных указателей и т. п., иногда прилагал эти приемы при пользовании несколькими списками; но его издание актов и летописей, напечатано в «Вивлиофике», и в свое время признавалось неисправным. Это, однако, не умаляет исторического значения «Вивлиофики», поныне представляющего значительный научный интерес. Материал для своих изданий памятников старины Новиков черпал из древлехранилищ частных и церковных, а также государственных, доступ к некоторым разрешен Новикову императрицей в 1773 г. Он и сам составил собрание рукописей исторического содержания. Много материалов доставляли ему Миллер, князь Щербатов , Бантыш-Каменский и др., а равно и Екатерина II, поддержавшая издание «Вивлиофики» щедрыми субсидиями. Отношения императрицы к Новикову за этот период его деятельности вообще отличались благосклонностью. По мнению А. И. Незеленова, на Новикова подействовала мысль «Всякой Всячины», что лучше исправлять нравы изображением добрых примеров, чем сатирой; отсюда его исторические издания. Императрица, в свою очередь, в своих комедиях начала бичевать (хотя и слабее «Трутня») галломанию и жестокое обращение с крепостными и, до известной степени, прониклась любовью к русской старине. В своих взглядах на русскую старину Новиков не всегда отличался устойчивостью. Древние российские государи, по его словам, «яко бы предчувствовали, что введением в Россию наук и художеств наидрагоценнейшее российское сокровище — нравы погубятся безвозвратно»; но вместе с тем он — ревностный приверженец просвещения, почитатель Петра Великого и тех людей, труды которых на пользу русского просвещения он любовно заносит в свой «Опыт исторического словаря о российских писателях», появившийся в 1772 г. (см. Библиография, VI, 492). Исход из колебаний и противоречий Новиков нашел в масонстве. Первые связи Новикова с масонством начались в Петербурге. Друзья еще в 1775 г. зазывали его в масонство, но Новиков долго колебался, не желая связывать себя клятвой, предмет которой ему был неизвестен. Масоны очень дорожили вступлением Новикова; вопреки своим правилам, они сообщили ему содержание первых трех «степеней» до вступления его в ложу. Новиков не был удовлетворен елагинской системой, в которую он вступил, и только позже он нашел «истинное» масонство в системе Рейхеля, в которой «было все обращено на нравственность и самопознание». В 1777 г. Новиков выпустил 22 номера «Санкт-Петербургских Ученых Ведомостей» (2-е изд. А. Н. Неустроева , Санкт-Петербург, 1873), выходивших еженедельно и примыкавших еще к первому периоду его деятельности. Это был журнал ученой и литературной критики, поставивший себе целью, с одной стороны, сблизить русскую литературу и науку с ученым миром Запада, с другой — выставлять заслуги отечественных писателей, особенно исторических. Нравоучительный элемент в «Ведомостях» весьма слаб. Он становится господствующим в «Утреннем Свете» (1777 — 80), ежемесячном журнале, который Новиков, прекратив «Ведомости», стал издавать с сентября 1777 г., в Петербурге, а с апреля 1779 г. — в Москве. Здесь явились «Нощи» Юнга, «Мнения» Паскаля, переводы из немецких писателей, моралистов, пиэтистов и мистиков. «Утренний Свет» издавался Новиковым при содействии кружка единомышленников, в числе которых были М. Н. Муравьев и И. П. Тургенев, и с целями благотворительными: весь доход с издания предназначался на устройство и содержание в Петербурге первоначальных народных училищ. В этом сказались уже две основные черты позднейшей деятельности Новикова: умение организовать общественную самодеятельность и стремление работать на пользу просвещения. Обращение к подписчикам журнала, с приглашением содействовать образованию училищ, вызвало обильный приток пожертвований. Уже в ноябре 1777 г. Новиковым открыто было училище при церкви Владимирской Божьей Матери, на 30 и 40 человек, с пансионерами и приходящими учениками, платными и даровыми, впоследствии названное Екатерининским. В следующем году было открыто второе училище (Александровское, при церкви Благовещения на Васильевском острове). В 1779 г. Херасков — куратор Московского университета и масон, предложил Новикову взять в аренду университетскую типографию и издание «Московских Ведомостей». Новиков переехал в Москву, и здесь начинается третий и наиболее блестящий период его деятельности. В Москве Новиков нашел кружок масонов, людей, преданных тем же интересам нравственности и самопознания (И. В. Лопухин , С. И. Гамалея , И. Е. Шварца, кн. Трубецкой и Черкасский, И. В. Тургенев, несколько профессоров университета, княгиня В. А. Трубецкая). В этом кружке теоретическая мысль Новикова окончательно окунулась в масонство, не остановившись и перед розенкрейцерством, с его алхимическими бреднями. Но этот мистический туман не помешал просветительной деятельности Новикова, нашедшей большую опору в И. Е. Шварце, с которым Новиков «сделался на всю жизнь, до самой смерти Шварца, неразлучным». Быстро приведя в порядок и значительно расширив университетскую типографию, Новиков менее чем в три года напечатал в ней больше книг, чем сколько вышло из нее перед тем в 24 года. Новиков поднял и значение «Московских Ведомостей», к которым стал прилагать прибавления разнообразного содержания; число подписчиков увеличилось всемеро (с 600 до 4000). В 1781 г. Новиков издавал продолжение «Утреннего Света», под названием «Московского ежемесячного издания»; затем следовали в 1782 г. «Вечерняя Заря», в 1784—1785 гг. — «Покоящийся Трудолюбец», в котором Новиков возобновил свою борьбу с крепостным правом. Своей издательской деятельностью он хотел создать обильный и доступный запас полезного и занимательного чтения для обширного круга читателей, не ограничиваясь пропагандой своих мистических воззрений. На 448 названий книг, изданных Новиковым, насчитывается 290 книг светского содержания, а также значительное число книг духовного содержания, не касающихся масонства. Считая книгопечатание «наивеличайшим из всех изобретений», общественную самодеятельность — надежнейшим орудием к распространению просвещения, Новиков еще в «Живописце» 1773 г. высказал мысль об учреждении «Общества, старающегося о напечатании книг». Мысль эта, восполненная идеей Шварца о подготовлении, при посредстве университетских сил, надежных учителей, была осуществлена в «Дружеском Ученом Обществе», которое затем слилось с типографической компанией, учрежденной в 1784 г. со складочным капиталом в 57 500 р. и с поступившим от Новикова запасом книг на 320 000 р. по продажной цене. Ежегодный доход компании превышал 40 000 р., достигая в иные годы 80 000 р.; после закрытия компании в 1791 г., несмотря на обширный сбыт изданных ею книг, их оставалось еще без малого на 700 000 р., не считая 16 856 книг сожженных (как зловредные), и 7 158 книг, переданных в университет и заиконоспасскую академию. С целью удешевления книг Новиков вступил в сношения со всеми существовавшими тогда книжными лавками, заводил комиссионеров, отпускал книгопродавцам на льготных условиях товар в кредит, иногда десятками тысяч экземпляров, устраивал книжную торговлю не только в провинциальных городах, но и в деревнях. В Москве, где до тех пор существовали только две книжных лавки, с оборотом в 10 000 р., при Новикове и под его влиянием число их возросло до 20, и книг продавали они ежегодно тысяч на двести. Он же учредил в Москве первую библиотеку для чтения. Люди, близкие к тому времени и к самому Новикову, утверждали, что он не только распространил, но и создал у нас любовь к наукам и охоту к чтению. Сквозь вызванную им усиленную работу переводчиков, сочинителей, типографий, книжных лавок, возбужденные изданными им книгами и журналами толки, стало, по замечанию В. О. Ключевского, пробиваться то, с чем еще незнакомо было русское просвещенное общество: общественное мнение. Наряду с книгоиздательскими предприятиями Новикова шла и педагогическо-благотворительная деятельность его кружка. Последняя достигла наибольшего развития в голодный 1787 г., когда Новиков в широких размерах оказывал помощь голодающим. Средства к этому доставил гвардейский офицер Григорий Максимович Походяшин, сын уральского горнозаводчика, который отдал в распоряжение Новикова все свое громадное состояние и, умирая в бедности, услаждал свои последние минуты тем, что с умилением смотрел на портрет Новикова, указавшего ему истинный путь жизни. Деятельность Новикова была в полном расцвете, когда над ним собиралась уже гроза. Прежде всего заявила к нему претензию (в 1784 г.) комиссия народных училищ за перепечатку некоторых учебников, ею изданных. Новиков делал это по распоряжению московского главнокомандующего Чернышева и не для прибыли, а для того, чтобы в продаже было достаточно учебных книг по дешевой цене; но Чернышев тем временем умер, и Новикову пришлось выдать комиссии вознаграждение. Напечатанная Новиковым «ругательная» история иезуитов, которым покровительствовала императрица, была запрещена. В 1785 г. было повелено составить изданиям Новикова опись и передать их на рассмотрение московского архиепископа Платона, который должен был также испытать в вере самого Новикова. В своем донесении (января 1786 г.) архиепископ Платон разделил издания Новикова на три разряда: одни он считал весьма полезными при бедности нашей литературы; других, мистических, он, по его словам, не понимал; третьи, составленные французскими энциклопедистам, он считал зловредными. О вере Новикова Платон писал: «молю всещедрого Бога, чтобы во всем мире были христиане таковые, как Новиков». В марте 1786 г. Новикову была вновь разрешена торговля книгами, но часть их была опечатана. Отзыв Платона не рассеял недоверия Екатерины к Новикову. Еще задолго до истечения срока контракта Новикова на аренду университетской типографии императрица не раз повторяла распоряжение, чтобы типографию больше Новикову не отдавать. Потеря университетской типографии (1789) была для Новикова весьма чувствительна, хотя в распоряжении его и остались типографии компании. В 1790 г. в Москву назначен был главнокомандующим князь Прозоровский, человек невежественный, жестокий. Он посылал на Новикова доносы, вызвавшие командировку в Москву графа Безбородко для производства негласного дознания. Безбородко не нашел никаких поводов к преследованию Новикова. В 1791 г. Новиков вынужден был, однако, прекратить существование типографической компании. В апреле 1792 г. Прозоровскому послан был указ расследовать, не печатает ли Новиков, в противность закону, книг церковной печати. Прозоровский послал для ареста Новикова, который серьезно больной жил в своей усадьбе Авдотьине, гусарскую команду, так перепугавшую детей Новикова, что они всю жизнь после того страдали нервными припадками. Не находя доказательств против Новикова, Прозоровский просил о присылке знаменитого следователя того времени, Шешковского, и представлял о неудобствах передачи дела Новикова обыкновенному суду. Еще до окончания следствия императрица указом от 10 мая 1792 г. повелела тайно перевезти Новикова в Шлиссельбургскую крепость, где новые его допросы вел Шешковский. 1 августа 1792 г. императрица подписала указ о заключении Новикова в Шлиссельбургскую крепость на 15 лет. В указе говорилось, что и это решение было смягчением «нещадной» казни (т. е. смертной), которой он подлежал бы по силе законов за свои «обнаруженные и собственно им признанные преступления», «хотя он и не открыл еще сокровенных своих замыслов». Из напечатанных во II т. «Сборника Исторического Общества» вопросных пунктов, какие поставлены были Новиковым, и его ответов видно, что Новиков обвинялся в «гнусном расколе», в корыстных обманах, в деятельности масонской (что не было запрещено ни раньше, ни после), в сношениях с герцогом Брауншвейгским и др. иностранцами, в сношениях с великим князем Павлом Петровичем . Все эти обвинения указ 1 августа относит не к одному Новикову, а ко всем его соучастникам-масонам; пострадал же один только Новиков, хотя он и не считался главой московских масонов. Собственно против одного Новикова выставлено было обвинение в нарушении данной им в 1786 г. подписки не торговать книгами, признанными зловредными; но в этом не было «государственного» преступления. Даже князь Прозоровский был поражен исходом дела Новикова: «я не понимаю конца сего дела, — писал он Шешковскому: как ближайшие сообщники, если он преступник, то и те преступники». Карамзин, выразивший сочувствие в судьбе Новикова в своей оде к Милости, искал причины осуждения Новикова не в официально выставленных против него обвинениях и, между прочим, на первом месте поставил раздачу Новиковым хлеба голодающим, которая казалась подозрительной, так как не знали источника затраченных им при этом средств. Четыре с половиной года провел Новиков в крепости, терпя крайнюю нужду в самом необходимом, даже в лекарствах, хотя заключение его самоотверженно разделял д-р Багрянский . Император Павел I в первый же день своего царствования освободил Новикова. Новиков был взят в крепость еще в полном развитии его сил и энергии, а вышел оттуда «дряхл, стар, согбен». Он вынужден был отказаться от всякой общественной деятельности и до самой своей смерти (31 июля 1818 г.) прожил почти безвыездно в Авдотьине, заботясь о нуждах своих крестьян и об их просвещении. — См. Н. Лонгинов «Новиков и московские мартинисты» (М., 1867; готовится второе издание, в Москве); А. И. Незеленов «Новиков, издатель журналов 1769 — 85 годы» (Санкт-Петербург, 1875); его же «Новиков в Шлиссельбургской крепости» («Исторический Вестник», 1882, № 12); его же «Литературные направления в Екатерининскую эпоху» (Санкт-Петербург, 1889); А. А. Ярцев, статья в «Историческом Вестнике» (1894, № 11); статья В. Е. Якушкина в сборнике Общества Любителей Российской Словесности «Почин» на 1895 г. (М., 1895); В. О. Ключевский, «Воспоминание о Новикове и его времени» (в «Очерках и речах» М., 1913); Пыпин, «Времена Екатерины II» («Вестник Европы», 1895, № 7); его же, «История русской литературы» (т. IV); В. Н. Сторожев, в «Книговедении». Письма Новикова см.: Я. Л. Барсков, «Переписка московских масонов XVIII в.» (Петроград, 1915); Б. Л. Модзалевский, «К биографии Новикова. Письма его к Лабзину, Чеботареву и др. 1797—1815» («Русский Библиофил», 1913, III—IV); В. П. Семенников, «Раннее издательское общество Новикова» («Русский Библиофил», 1912, V). Дальнейшую библиографию Новикова см. в сочинениях М. Н. Лонгвинова (т. I, М., 1915, стр. 582—586). Сатирические журналы Новикова переизданы в «Дешевой Библиотеке» А. С. Суворина.

Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=НЭС/Новиков,_Николай_Иванович&oldid=3802773