Ниобея (Niobê). 1) Трагическая Н. обязана своим происхождением Эсхилу и Софоклу; их трагедии не сохранились, и мы не можем сказать, многим ли они отличались друг от друга; знаем только, что обе славились, и что в особенности вторая имела влияние как на монументальную традицию (см. ниже), так и на литературную, из которой сохранилось только красочное описание Овидия («Превр.», VI, 146 сл.), прекрасно воспроизведенное Апухтиным. Содержание мифа следующее. Н. была дочерью Тантала, царившего в Лидии над Сипилом. Будучи выдана за фиванского царя Амфиона, она родила ему семерых сыновей и семерых дочерей. Она возгордилась своим счастьем благословенной матери, и когда фиванцы стали вводить у себя культ детей Латоны — Аполлона и Артемиды — запретила оказывать им божеские почести, требуя таковых для себя: у нее четырнадцать детей, у Латоны только двое — далеко ли таковой до бездетной? Оскорбленная Латона обратилась к заступничеству своих «далеко разящих» сына и дочери. Когда сыновья Н. упражнялись в палестре, Аполлон их всех до одного убил своими стрелами. Об этом рассказал матери руководитель убитых (так назыв. «педагог»); вскоре затем были принесены их тела. Эта утрата не сломила гордости царицы, она продолжала возноситься над своей соперницей в то время, как ее дочери украшали своих братьев для похорон. Тогда Артемида на ее глазах незримыми стрелами умертвила также и дев. Н. оцепенела от невыносимого горя. Чудом была она перенесена на свой родной Сипил; скала проникла ее своими каменными побегами, и она застыла грустным и вечно проливающим слезы изваянием. — Миф этот был одним из самых патетических в древней мифологии; Н. стала одним из символов материнского горя, mater dolorosa древности: «страдания Н.», наравне со страданиями Прокны (см. Терей), вошли в поговорку. Овидий обработал миф о ней в духе риторической поэзии своего времени, удаляясь этим от Софокла, но все же очень красиво, и некоторые места в его обработке стали знамениты; таково безумно гордое восклицание Н. после смерти сыновей: post tot quoque funera vinco! или отчаянный ее вопль после потери шести дочерей: unam minimamque relinque! и патетическое сравнение ее страдания с прежним счастьем: heu quantum haec Niobe Niobe distabat ab illa! — 2) Происхождение и развитие мифа о Н. Несмотря на свою популярность, миф о Н. принадлежит к самым темным в греческой мифологии. Уже в его трагическом изводе нас поражает одна особенность: двойственность места действия: грех Н. совершается в Фивах, но ее окаменелое подобие находится на Сипиле в Лидии. Соединить эти два театра без натяжки не удается. Разбросанные там и сям варианты тоже не создают цельной эволюции мифа. Из них самый древний — то место в XXIV п. «Илиады», где Ахилл, выдав Приаму труп его сына, предлагает ему подкрепиться пищей и питьем и утешает его участью Н., потерявшей всех своих детей (ст. 610): «девять дней валялись трупы, и не было мужа, гробу предать их; в камень людей превратил Громовержец; мертвых в десятый день погребли милосердные боги. Плачем по них томяся, мать вспомянула о пище». Затем следует рассказ об ее превращении в камень на Сипиле, заподозренный уже александрийскими критиками. В этом древнейшем варианте нас поражают две черты: во-первых, превращение в камень также и народа Н., и притом раньше ее самой (загадка, поныне не разгаданная) и, во-вторых, гораздо более божественный характер самого мифа, сказывающийся в том, что сами боги заботятся о погребении детей Н. Эта последняя черта гармонирует со свидетельством Саффо̀, отрывочным и загадочным, согласно которому «Латона и Н. были очень близкими подругами»; да и Софокл в «Антигоне», говоря о Н., называет ее «богиней и божественного происхождения» (ст. 834 сл.). На этой почве легко объясняется ее соперничество с Латоной; обе были малоазийского происхождения и, повидимому, разновидностями того всеобъемлющего женского божества, которое известно под именем «Великой матери богов». Особого рода затруднение создает известие о том каменном изваянии в Сипильской горе, в которое была превращена Н. — изваяние, и «поныне» проливающее слезы. Так как в северной стене Сипила действительно имеется такое изваяние, то Штарк (см. ниже) видит именно в нем мифическую Н., и некоторые ученые старались из его грустной осанки вывести весь миф о Н. Но дело в том, что оба античных очевидца сипильского чуда, Павсаний (I, 21, 3) и Квинт Смирнский (I, 293 сл.), говорят, что изваяние только издали производит впечатление женщины, между тем как вблизи «видны только скалы и склоны, которые зрителю вовсе не представляют вида женщины, ни скорбящей, ни иной». Поэтому вероятно, что сипильское изваяние изображает не Н., а Великую Матерь, о кумире которой в стене Сипила повествует тот же Павсаний (III, 24, 4). — Всего труднее объяснить предание об аргосской Н., очень призрачной фигуре, стоящей во главе генеалогии аргосских царей; ее призрачность не позволяет решить вопрос, тожественна ли она с фиванской Н., или же представляет собой самостоятельный плод фантазии поэтов-генеалогов. — Ср. Stark, «Niobe und die Niobiden» (1863; поныне самое капитальное, хотя и слишком растянутое изложение); A. A. Enmann в словаре Рошера (1897; толковое и обстоятельное рассуждение, за исключением этимологии); Altenburg в журн. «Philologus» (LXIV, 1905, о Н. у Овидия); «Софокл», в пер. Зелинского, III, 223 сл. (М., 1915).
Ф. З.
Сказание о Н. послужило сюжетом знаменитой пластической группы, найденной в 1583 г. при раскопках в Риме и хранящейся ныне в Уффици, во Флоренции (отдельные фигуры этой группы дошли до нас и в других, лучших экземплярах). До сих пор не удалось найти все фигуры, принадлежавшие к группе, и составить ясное представление о композиции ее в древности (размещение фигур в Уффици, несомненно, неправильно); вероятнее всего, ее группа в древности расположена была живописно на слегка возвышающейся поверхности. Сюжет группы — гибель детей Н. от стрел Аполлона и Артемиды. Одни из детей Н. представлены уже убитыми, лежащими на земле, другие — гибнущими, упавшими на колено или спасающимися бегством. К одиночным фигурам были присоединены небольшие группы: брат старается прикрыть плащом раненную сестру, припавшую к его коленям; педагог хочет защитить от гибели младшего из сыновей; младшая дочь ищет спасения в лоне матери. Группа отличается большим пафосом как в общей композиции, так и в трактовке отдельных фигур и голов. Об авторе группы были споры уже в древности. Одни приписывали ее Скопасу, другие — Праксителю; в новое время тоже не пришли к определенному выводу; некоторые склонны относить группу к III в. до Р. Хр. и считать ее созданной под влиянием Лисиппа. — См. W. Amelung, «Führer durch d. Antiken in Florenz» (Мюнхен, 1897); «Sculpturenkatalog d. Vatikanischen Museums» (I); С. Жебелев, «Пантикапейские Ниобиды» (СПБ., 1901).
С. Ж.