НЭС/Неосторожность

Неосторожность
Новый энциклопедический словарь

Словник: Нарушевич — Ньютон. Источник: т. 28: Нарушевич — Ньютон (1916), стлб. 305—306 ( скан ) • Даты российских событий указаны по юлианскому календарю.

Неосторожность рассматривается в современном праве как один из видов вины. При наличности Н. деяние наказуемо несравненно слабее, чем при другом виде вины — умысле, и далеко не при всех тех преступлениях, которые вызывают наказание при умышленном совершении (ср. ст. 48 Угол. улож. и смысл ст. 110 Улож. о нак.). Целый ряд преступных деяний предполагает непременно умысел и не может быть совершен по неосторожности (кража, изнасилование, обида и т. д.). Уст. о нак. и Улож. о нак. не содержат общего определения неосторожности. Угол. уложение дает такое определение в ст. 48: преступное деяние почитается неосторожным не только, когда виновный его не предвидел, хотя мог или должен был оное предвидеть, но также, когда он, хотя и предвидел наступление последствия, обусловливающего преступность сего деяния, но легкомысленно предполагал такое последствие предотвратить. Здесь различаются два типа Н.: небрежность — negligentia (я, уходя из комнаты, забыл потушить свечу, от чего произошел пожар) и легкомыслие, самонадеянность — luxuria (полагаясь на свое уменье управлять автомобилем, я пересекаю дорогу экипажу; происходит, однако, столкновение). Н. последнего типа отличается от так назыв. эвентуального умысла отсутствием хотя бы косвенного направления воли на преступление, нежеланием исполнить задуманное, если бы это связано было с преступлением; при уверенности в преступном результате, виновный отказался бы от своего деяния (формула Франка). Но предвиденье последствия, т.-е. представление о возможности вреда, отклоняемое действующим субъектом для данного случая, есть и при такой Н. Противоположного мнения держится теория представления: так, Лист определяет всякую Н., как непредвидение последствий, при возможности их предвидеть. В действительности эта черта характерна только для другого типа Н. — небрежности и отличает последнюю от случая, при котором нет возможности предвидеть или предотвратить известный результат, вследствие чего случайное действие и не вменяется в вину. В науке, однако, представляется весьма спорным, особенно в последнее время, вопрос, в чем заключается сущность неосторожной вины и, в связи с этим, каким масштабом должна измеряться возможность предвиденья? Господствующее мнение, представителем которого в России является Таганцев, стоит за субъективный масштаб. Улож. о наказ. под влиянием старинных теорий, установляет различие в наказании в зависимости от того, было ли предпринимаемое действие само по себе, безотносительно к вредному последствию, недозволенным, или же дозволенным (ст. 1468, 1466 и 110), увлекался ли виновный исполнением своих обязанностей (наказание смягчается, ст. 110), были ли последствия легко предвидимы. За деление Н. на три вида, как в гражданском праве: culpa lata — грубая Н., levis — легкая и levissima, граничащая со случаем, стоит ныне Гарро. Господствующая теория делает отступление от субъективного масштаба для определения Н. лиц, исполняющих обязанности службы или профессии: архитекторов, врачей и т. п. Здесь степень требуемой внимательности и развития диктуется правилами данной науки (хирургии, зодчества), профессии, должности; Н. усматривается в непредвидении того, что субъект деяния (напр., врач) должен был предвидеть, хотя бы по своим личным свойствам и не мог. Иногда также объективный масштаб предлагается как высший предел предусмотрительности (Vorsicht), далее которого не обязательна предусмотрительность, и который определяется житейскими правилами оборота: если кто-либо в согласии с последними предпринимает деяние, он не отвечает за последствия, хотя бы и мог их предвидеть, напр., строитель железной дороги за возможное при ее эксплуатации причинение в будущем кому-либо смерти. Иначе всякое человеческое действие подвергало бы риску потерпеть наказание. Некоторые криминалисты (Липман, Бар, Штосс и по существу покойный Сергеевский) высказываются вообще за измерение возможности предвиденья объективным масштабом: ответственность при Н. основывается на том, что субъект, предпринимающий деяние, не руководился правилами оборота. Пусть он не мог этого сделать — он должен был подняться до требуемого правом уровня; правовое требование не может опуститься до уровня субъекта (Липман). Вина отодвигается от момента деяния к более раннему, при этом ко времени, когда данное лицо не приобрело надлежащей степени развития и предусмотрительности, когда оно, не воспользовавшись уроками гражданского оборота, стало небрежным, рассеянным, самонадеянным. Это вина характера; при Н. наказывают за характер. Возражения против объективного масштаба отчасти спорны, как и весь вопрос о сущности вины вообще, не получивший пока достаточно определенного решения. Все сделанные до сих пор попытки, особенно многочисленные в последнее время, перекинуть мост между психикой действующего субъекта при negligentia и вредным последствием его деяния, можно признать неудавшимися. Наиболее смелый вывод из отсутствия психической связи между действием и причиненным вредом сделан Г. Тардом: он признает наказание при Н. совсем неуместным; Ферри также против наказания за Н., по отсутствию в действующем субъекте опасного состояния (temibilitá), на котором основывается социальная ответственность. — См. «Probleme der Fahrlässigkeit im Stafrecht» (1912; там и литературные указания); Kohlrausch в «Die Reform des Reichsstrafgesetzbuchs» (ч. 1-я, 1910); Florian, «Trattato» (I, 1910); Таганцев, «Курс» (I).

Э. Немировский. ‎