„Мы плыли—все дальше—мы плыли,
Мы плыли не день и не два.
Отъ влажной крутящейся пыли
Кружилась не разъ голова.
5 „Туманы клубились густые,
Вставалъ и гудѣлъ Океанъ,—
Какъ будто бы вѣдьмы сѣдыя
Раскинули вражескій станъ.
„И туча бѣжала за тучей,
10 За валомъ мятежился валъ.
Встрѣчали мы островъ пловучій,
Но онъ отъ очей ускользалъ.
„И тамъ, гдѣ изъ воднаго плѣна
На мигъ возставали цвѣты,
15 Крутилась лишь бѣлая пѣна,
Сверкая среди темноты.
„И дерзко смѣялись зарницы,
Манившія міромъ чудесъ.
Кружились зловѣщія птицы
20 Подъ склепомъ пустынныхъ Небесъ.
„Буруны закрыли со стономъ
Сверканье Полярной Звѣзды.
И вотъ ужь съ пророческимъ звономъ
Идутъ, надвигаются льды.
25 „Такъ что-жь, и для насъ развернула
Свой свитокъ сѣдая печаль?
Такъ, значитъ, и насъ обманула
Богатая сказками даль?
„Мы отданы бѣлымъ пустынямъ,
30 Мы тризну[1] свершаемъ на льдахъ.
Мы тонемъ, мы гаснемъ, мы стынемъ
Съ проклятьемъ на блѣдныхъ устахъ!“
К. Д. Бальмонтъ. Полное собраніе стиховъ. Томъ первый. Изданіе четвертое — М.: Изд. Скорпіонъ, 1914