Мышеловки (Аверченко)/ДО
| ← Начальник станции | Мышеловки : О русскихъ курортахъ и тому подобной гадости |
| Изъ сборника «Караси и щуки». Дата созданія: 1917, опубл.: 1917. Источникъ: az.lib.ru |
Поѣздъ подходить къ курортной станціи…
Нѣсколько лѣнивыхъ туземцевъ, снабженныхъ грязными щупальцами для переноски тяжестей и называемыхъ поэтому носильщиками, врываются съ алчнымъ видомъ въ вагоны и приступаютъ къ раскопкамъ съ цѣлью извлеченія изъ-подъ чемодановъ и узловъ драгоцѣннаго человѣческаго матеріала.
Извлеченное изъ-подъ обломковъ и вытащенное на перронъ человѣческое тѣло сразу становится "курортнымъ больнымъ".
Существо это — жалкое, забитое, отъ всѣхъ униженное и оплеванное…
— Вамъ что — номеръ?
— Да, мнѣ бы номерокъ… недорогой.
— На билліардѣ y насъ одно мѣсто еще есть. Въ ванной можно устроить.
— Ну, нѣтъ… Спасибо. Извозчикъ, поѣзжай въ другую гостиницу!
— Н-но, ты, каракатица! Ползи, что ли.
Ползутъ…
— Мнѣ бы номерокъ. Недорогой.
— Пожалуйте: на билліардѣ есть, потомъ, ежели ванную уважаете, или на галлерейкѣ тоже можемъ.
— Извозчикъ, вези дальше. Что жъ ты, братецъ, увѣрялъ меня, что тутъ есть номера… Врать ты, я вижу, мастеръ.
— Никакъ нѣтъ, не вру я. Номера тутъ есть.
— Такъ вотъ — они же говорятъ, что нѣтъ.
— Не знаю, а только номера есть.
— Послушайте: вотъ извозчикъ говоритъ, что номера y васъ есть.
— Номера? Номера y насъ есть.
— Какъ же вы говорите, что нѣтъ.
— Мы не говоримъ, что нѣтъ. А только, можетъ быть, вы на билліардѣ предпочитаете или въ ванной.
— За сумасшедшаго вы меня считаете, что ли?
— Не знаю, а только больной такъ уже привыкъ къ безнумеровью, что прямо, какъ пріѣдетъ — сейчасъ же на билліардъ лѣзетъ. Даже и въ газетахъ пишутъ: курортъ переполненъ, больные спятъ на билліардахъ и въ ваннахъ…
— Значить, номера есть?
— Пожалуйте. Вотъ номерокъ въ четырнадцать рубликовъ.
— Да мнѣ помѣсячно не надо.
— Это, виноватъ, поденно. Помѣсячно триста.
— Крестъ-то на васъ есть?
— На насъ-то? Давно поставили. Мы — курортъ, съ насъ что взять. Такъ какъ же номерокъ, желаете?
— Давай, чтобъ онъ провалился, вашъ курортъ!
— Никакъ нѣтъ, грунтъ y насъ крѣпкій. Васька, тащи чемоданы!
— Хозяинъ! Тутъ y васъ изъ окна дуетъ.
— А чего жъ вамъ. Свѣжій воздухъ идетъ, чего лучше.
— И замокъ въ дверяхъ не запирается.
— Испорченъ, потому и не запирается. Будь бы не испорченъ, такъ запирался бы.
— Однако, не могу же я жить въ незапертой комнатѣ.
— А вы столикъ къ двери приставьте, да и все. Чемоданъ можно сверху положить для тяжести.
— Однако, когда я выхожу изъ дому…
— А зачѣмъ выходить? Сидите дома, слава Богу, никто не гонитъ. Хучь цѣлый день сидите, мы слова не скажемъ.
— А мнѣ лѣчебныя ванны принимать нужно. Докторъ прописалъ.
— А вы въ прошломъ году записывались?
— На что?
— На очередь. Ежели не записывались, до сентября не получите.
— Не записывался.
— Эхъ, вы… Ну, да все равно. Въ этомъ сезонъ такъ поживете, отдохнете, а на будущій запишитесь. Это ужъ вѣрное дѣло будетъ.
— Послушайте, что это за гадость передъ самымъ окномъ валяется?..
— Гдѣ-съ? Это? Вы не позвольте безпокоиться, она не укуситъ, она смирная.
— Чортъ съ ней, что она смирная! Но она вѣдь дохлая.
— Собачка-то? Такъ точно, померли. Хорошій песикъ были.
— Но вѣдь она же смердитъ.
— Смердѣть она смердитъ, это правда. Да оно, правду сказать, и въ живой собакѣ толку мало.
— Однако, нельзя же, чтобы во дворѣ дохлая собака валялась?!.
— Какъ прикажете. Можно ее и на улицу выбросить. Какъ стемнѣетъ, такъ мы ее за ворота и тово…
— Чего это тамъ больной раскричался?
— Кушанье ему, вишь, не нравится. На свѣчномъ, говоритъ, салѣ жарите.
— А ты бы ему сказалъ, что свѣчи нынче тоже по три рубля по двадцать фунтъ.
— Потомъ говоритъ: y васъ, говоритъ, не баранина, а какая то кошатина.
— Понимаетъ онъ много! И какъ это такъ человѣкъ кошку отъ лошади отличить не можетъ… Даже удивительно.
— А на рыбѣ, говоритъ, червячки были.
— А вилка ему на что дадена? Отгреби, да и ѣшь во славу Господню. И какъ это они, ей Богу, ко всякой дряни готовы привязаться. Пріѣхалъ на курортъ, такъ терпи. Какъ говорится y насъ: терпи больной, мертвецомъ будешь.
— Человѣкъ! Коридорный! Худо мнѣ, что-то… Доктора бы позвать.
— Какого прикажете?
— По внутреннимъ.
— По внутреннимъ нѣтъ.
— Ну, по какимъ-нибудь — все равно.
— По какимъ-нибудь тоже нѣтъ. Акушерка есть — не желаете ли?
— Съ ума ты сошелъ — для чего она мнѣ!
— Да она женщина пожилая — что жъ тамъ стѣсняться. Пусть посмотритъ. Прикажете?
— Неужели ни одного доктора нѣтъ?
— Курортъ, сами знаете. Гдѣ ихъ достать? Одинъ-то, правда, есть, а только онъ на домъ не ходить. Къ нему надо. Въ очередь записаться.
— Я съ постели встать не могу — пойми ты это!
— А вы нашего комиссіонера изъ гостиницы пошлите. Разскажите ему про свою про болѣзнь, онъ доктору разскажетъ про вашу про болѣзнь, а тотъ ему уже и скажетъ — какъ и что…
— Разбойники вы всѣ, вотъ что!
— Обижать изволите. А только сами вѣдь знали, куда ѣхали.
— Охъ, коридорнушка, плохо мнѣ!
— Чичасъ комиссіонера нашего позову. Вы ему объ своей болѣзни все и обскажите.
— Больной-то нашъ… не дышетъ.
— Что жъ онъ, чудакъ. Такой y насъ воздухъ хорошій — а онъ не дышитъ.
— Померъ онъ, дурья голова! Какой тебѣ воздухъ.
— Такъ-съ. Вылѣчился. Хи-хи. И чортъ ихъ, анаѳемовъ, носить, такихъ кволыхъ. Боленъ, такъ и сиди дома.
— Да онъ-то не такъ ужъ, чтобы и боленъ былъ. А рыбки мы ему, дѣйствительно, вчера подсудобили. Какъ говорится: рыбка на червя идетъ, а червь на рыбку.
— Николай! Въ какомъ номерѣ y васъ покойникъ лежитъ?
— Въ сорокъ первомъ.
— Стащи его пока въ ванную — сейчасъ съ поѣзда новыхъ привезутъ.
Несмотря на то, что внутри мышеловки болтается уже разложившійся полусгнившій кусокъ сала, мышеловка работаетъ превосходно.