«Аполлонъ», № 11, 1910
Зимній сезонъ начался у насъ незамѣтно, буднично. Правда, большія концертныя учрежденія еще не функціонируютъ, но то, что дали оперные театры, совсѣмъ незначительно по сравненію съ предыдущимъ сезономъ. Быть можетъ, та блеклость красокъ, которой отличается начало сезона, въ значительной мѣрѣ оттѣнена яркостью и содержательностью лѣтняго симфоническаго сезона, закончившагося наканунѣ цѣлой серіей зимнихъ открытій. Симфоническіе концерты, устраивавшіеся истекшимъ лѣтомъ въ Сокольникахъ, не безъ основанія разсматриваются здѣсь, какъ музыкально-художественное явленіе крупнаго значенія. Концерты въ Сокольникахъ устраивались и въ прежніе годы, но частными предпринимателями, и неизмѣнно завершались крахомъ, и матеріальнымъ, и художественнымъ. Въ этомъ году организацію концертовъ взяла на себя городская управа, поручивъ завѣдываніе ими гласному думы M. M. Кожевникову, въ недавнемъ прошломъ небезызвѣстному оперному антрепренеру. Такимъ образомъ, художественное предпріятіе основалось на прочномъ матеріальномъ фундаментѣ, что, безъ сомнѣнія, отразилось на солидности и обезпеченности дѣла. Передавъ концерты въ вѣдѣніе г. Кожевникова, управа совершенно не вмѣшивалась въ ихъ внутреннюю жизнь, а г. Кожевниковъ, обнаруживъ выдающіяся административныя способности, проявилъ еще болѣе цѣнное въ его положеніи качество: умѣніе любовно и бережно относиться ко всѣмъ замысламъ и начинаніямъ дирижеровъ. Была достигнута полная гармонія въ сложномъ механизмѣ организаціи концертовъ, и результаты оказались блестящими. Концерты въ Сокольникахъ достигли въ этомъ году небывалаго развитія. Благодаря счастливому выбору дирижера (молодой, блестяще одаренный музыкантъ г. Сараджевъ), исполненіе большею частью стояло на высокомъ уровнѣ, а программы концертовъ отличались такой содержательностью и свѣжестью, какимъ могло бы позавидовать любое изъ музыкальныхъ учрежденій Москвы.
Избѣгая всего затасканнаго и шаблоннаго, г. Сараджевъ сумѣлъ среди стараго найти малоизвѣстное, или совсѣмъ здѣсь не исполнявшееся, и удѣлилъ много мѣста современной музыкѣ. Въ ряду образцовъ послѣдней нужно отмѣтить прежде всего «Rondes de printemps» — симфоническую пьесу изъ новаго оркестроваго цикла Клода Дебюсси «Images». Утренней свѣжестью, радостью весны овѣяна эта благоуханная музыка. И какая аристократическая сдержанность въ проявленіи мощи и жизнерадостности, какія чары изящества и граціи въ инструментовкѣ! Дебюсси болѣе ранняго періода былъ представленъ (кромѣ извѣстнаго здѣсь «Фавна») еще двумя отрывками изъ юношеской кантаты его «Блудный сынъ». По нимъ судишь, какъ естественно и органически развивался этотъ замѣчательный талантъ. Въ аріи Ліи, несмотря на слѣды вліянія Делиба, будущій Дебюсси осязательно чувствуется не только въ гармонической свѣжести окружающей голосъ ткани, но и въ живой, естественной текучести мелодіи. Симфоническій отрывокъ изъ этой кантаты сразу вводитъ слушателя въ царство утонченной оркестровой звучности французскаго мастера и показываетъ, что и начинающій Дебюсси былъ закованъ въ броню непримиримаго отвращенія къ грубымъ эффектамъ инструментовки. Нельзя упрекнуть въ стремленіи къ подобнымъ эффектамъ Поля Дюка, но въ его музыкѣ эмоція на второмъ планѣ, а впереди холодный блескъ остроумія и изобрѣтательности. «Ученика чародѣя» мы слышали много разъ, но антрактъ изъ «Аріанны» до г. Сараджева въ Москвѣ не исполняли. Чтобы покончить съ французами, отмѣтимъ исполненіе фантазіи для скрипки съ оркестромъ г. Анри Фортера, питомца парижской консерваторіи, поселившагося теперь въ Москвѣ. Это — несомнѣнное и симпатичное дарованіе, воспитанное на достиженіяхъ ново-французской школы. А. Фортеръ убѣжденный врагъ классической формы, но его отлично инструментованная фантазія показываетъ, что авторъ, подобно ученику чародѣя, не всегда въ силахъ совладать съ вызванными имъ духами.
Изъ другихъ новинокъ иностранной литературы заслуживаютъ упоминанія: уже исполнявшаяся въ Петербургѣ красочная, но немного шумливая рапсодія «Каталонія» покойнаго Альбэница и симфоническая поэма «Смерть Тэнтажиля», совершенно неизвѣстнаго въ Россіи американскаго композитора Ш. М. Лёфлера. Нынѣ американскій гражданинъ, Лёфлеръ родился и учился во Франціи. Поэтому его нельзя разсматривать, какъ члена небольшой группы американской молодежи, стремящейся создать національную школу, вдохновляясь родниками индѣйскаго народнаго творчества. Пріемами письма и общимъ складомъ музыки онъ ближе къ французамъ (но безъ смѣлости и силы Дебюсси и Равеля), хотя не избѣгнулъ также и русскаго вліянія (Римскій-Корсаковъ). Его поэма красива и благородна по музыкѣ, колоритно ииструментована, но въ ней почти нѣтъ соотвѣтствія тѣмъ тончайшимъ и трепетнымъ переживаніямъ, изъ которыхъ соткана драма Матерлинка (счастливое исключеніе — соло эпизодически появляющейся въ оркестрѣ viole d’amour).
Среди русскихъ новинокъ: — изящная по музыкѣ и архитектонически стройная поэма Г. Конюса «Лѣсъ шумитъ», выдержанная по настроенію и стилю фантазія, --«Сновидѣнія» Вл. Метцля, новая для Москвы вторая симфонія А. К. Глазунова и «Картинки къ сказкѣ о золотомъ пѣтушкѣ» Н. А. Римскаго-Корсакова (сюита, составленная А. Глазуновымъ и М. Штейнбергомъ).
Я уже говорилъ, что общій уровень исполненія въ Сокольникахъ былъ высокимъ. Но особенно заслуживаетъ быть подчеркнутымъ исполненіе г. Сараджевымъ второй симфоніи Скрябина. Даже послѣ прекраснаго исполненія этой симфоніи г. Сафоновымъ (1902 г.), передача г. Сараджева увлекала глубиной, силой темперамента, филигранностью отдѣлки и необыкновенной остротой, съ которой дирижеръ схватывалъ и передавалъ оркестру и слушателямъ все то, что составляетъ сущность скрябинскаго генія. Очень удалась еще г. Сараджеву программа перваго вагнеровскаго концерта, въ которомъ, между прочимъ, шли два большихъ отрывка изъ неисполнявшагося до сихъ поръ въ Москвѣ второго акта «Тристана и Изольды».
Кромѣ г. Сараджева, въ сокольничьихъ концертахъ выступали и случайные дирижеры гастролеры, среди которыхъ надо отлѵбтить г. Померанцева и г. А. Метнера (брата композитора).
Городскіе симфоническіе концерты, такъ удачно начатые истекшимъ лѣтомъ, съ будущаго года предположено развернуть еще шире. Для этой цѣли, по предложенію гласнаго Кожевникова, управа пріобрѣтаетъ прекрасное зданіе театра «Буффъ», въ которомъ концерты будутъ даваться и зимою. Такимъ образомъ, съ будущаго сезона Москва будетъ обладать новымъ крупнымъ концертнымъ предпріятіемъ, которое будетъ функціонировать круглый годъ, лѣтомъ — въ Сокольникахъ, зимой — въ городскомъ театрѣ.
Оперный сезонъ открылся уже давно, но новинокъ пока дано совсѣмъ немного. Если не считать уже ставившейся въ Москвѣ геніальной «Хованщины» Мусоргскаго (возобновлена въ оперной антрепризѣ г. Зимина) и другихъ возобновленій («Гугеноты» въ Большомъ театрѣ, «Богема» у Зимина, «Дубровскій» въ Народномъ
Домѣ), то до настоящаго времени дана только одна новинка — пресловутая опера Ж. Нугэса «Quo vadis».
Эта послѣдняя пользуется здѣсь большимъ успѣхомъ и даетъ г. Зимину полные сборы. Въ послѣднемъ, повидимому, все значеніе этой обстановочной фееріи. Партитура Нугэса ни только не оригинальна, но просто банальна, изобличая въ авторѣ очевиднаго угодника вкусу наименѣе культурныхъ слоевъ публики, ничѣмъ не пренебрегающаго для достиженія успѣха и пользующагося для этой цѣли давно испытанными, надежными трафаретами. «Разжиженный Маснэ», съ вялой и блѣдной мелодикой, технически немощный, но ловко приспособленный къ элементарнымъ требованіямъ сцены — вотъ что представляетъ изъ себя г. Нугэсъ, нынѣ пожинающій лавры въ Москвѣ. Но даже широкая публика, наполняющая сейчасъ театръ г. Зимина, хорошо сознаетъ, что на «Quo vadis» ее влечетъ только эффектное зрѣлище, рядъ пышныхъ картинъ, ловко скомпанованныхъ либретистомъ Анри Кэномъ.
Вообще, ближайшее будущее московскихъ оперныхъ театровъ не сулитъ намъ ничего значительнаго. Только конецъ сезона принесетъ постановку «Гибели боговъ», обѣщанную Большимъ театромъ.