Москва. 1147—1847. Разсказы Москвитянина П. В. Ш. Москва. Въ университетской типографіи. 1847. Въ 8-ю д. л. 128 стр.
Е. Сушковъ написалъ прозаико-стихотворные разсказы, которые назвалъ поэмой «Москва». По слѣдамъ его, ту же Москву и въ честь того же ея семисотлѣтія, захотѣлъ воспѣть г. П. В. Ш. Только форма сочиненія нѣсколько измѣнилась: вмѣсто нѣсколькихъ драмъ" въ которыхъ дѣйствующія лица говорятъ то прозой, то стихами, и изъ которыхъ составляется soi-disant поэма, г. Ш. разсказываетъ самъ. Разсказъ его сплошь-стихотворный, безъ прозаическихъ перерывовъ, охлаждающихъ піитическое пареніе. Это сплошное повѣствованіе о славѣ Москвы и во славу Москвы раздѣлено на десять частей и закончено застольной пѣсней Въ одномъ изъ куплетовъ ея авторъ восклицаетъ:
Греми Москвы веселый кличь
Красѣ и чести Россіянокъ:
Пой торжествующій Москвичъ
Въ честь милоликихъ Москвитянокъ!
Почти каждая часть сплошнаго стихотворенія открывается сентенціей, содержащей въ себѣ значительную истину или важный нравственный урокъ. Такъ въ первой части, передъ разсказомъ о призваніи Рюрика, авторъ размышляетъ:
За днями дружно идутъ дни,
Какъ за годами идутъ годы:
Народы падаютъ одни —
Другіе возстаютъ народы;
Сіяетъ, меркнетъ блескъ державъ,
Красуются, пустѣютъ грады —
У времени имъ нѣтъ пощады.
Начало второй части еще назидательнѣе:
Вездѣ, во всемъ премудръ Творецъ.
Земля роскошна и богата, —
Неисчерпаемый ларецъ
И ослѣпительнаго злата,
И драгоцѣннаго сребра,
И ясныхъ камней самоцвѣтныхъ;
И много, много въ ней добра,
Но скрыто все въ мѣстахъ завѣтныхъ
И часто недоступныхъ намъ,
Чтобы заботамъ и трудамъ
Оно могло служить наградой
И утѣшеньемъ и отрадой
За пролитой не даромъ потъ,
За всѣ опасности, и пр.
Такое вступленіе о ларцѣ, т. е. о землѣ богатой и роскошной, стоитъ непосредственно предъ повѣстью о семи холмахъ въ суздальскомъ княженіи, на которыхъ потомъ раскинулась Москва. Чудное, въ самомъ-дѣлѣ, это сочиненіе семи холмовъ и семи сотъ лѣтъ! Въ симметрію къ нимъ, надлежало бы сплошной стихотворный разсказъ раздѣлить на семь частей.
Иногда, однакожь, авторъ отступаетъ отъ обычнаго теченія мыслей: сентенція предшествуется повѣствованіемъ. Это мы видимъ въ началѣ четвертой части:
Несчастіе и казнь Кучкова
Князь Суздальскій какъ могъ забыть?
И можетъ ли спокойна быть
Непримиримый врагъ нашъ, совѣсть,
и проч.
Кромѣ дидактическихъ вступленій къ разсказамъ о Кучковѣ, о суздальскомъ княженіи и другихъ предметахъ, авторъ владѣетъ искусствомъ граціозно изображать самыя простыя вещи. Что понятнѣе скоротечности времени, или силы ораторскаго слова? Посмотрите же, какъ онъ изящно выразилъ то и другое:
Безперерывнымъ хороводомъ
За часомъ часъ и годъ за годомъ
Свершаютъ путь привычный свой.
И наступилъ сорокъ седьмой,
Москвѣ другихъ годовъ замѣтнѣй,
И ей ихъ минуло — семь сотъ:
И празднуетъ она въ сей годъ
Свой юбилей семисотлѣтній.
Мило и просто: когда прошло семьсотъ лѣтъ, тогда разумѣется, и юбилей долженъ быть семисотлѣтній
Далѣе:
Прекрасно дивное искусство —
Могучей силою рѣчей
Незримо, сквозь людскія уніи
Проникнуть къ и имъ глубоко въ души,
И сердце тронутъ ихъ!…
Въ заключеніе выпишемъ нѣсколько стиховъ, въ которыхъ авторъ искусно коснулся шарадъ, представленныхъ въ Московскомъ Благородномъ Собраніи:
А женщины? добра созданья,
Не могутъ запирать онѣ
Для ежедневнаго даянья
Ни книжника, ни роrte-monnaie.
Любя васъ, дѣти-сиротинки,
Для васъ, какъ для любимыхъ чадъ,
Представили, — Москвы картинки,
Картины — прелесть изъ шарадъ.