Жили-были старик со старухой. Была у них любимая дочка. Старуха пожила, пожила да умерла. Осталась девочка сиротой. Стала она плакать-горевать. Прошло недели две, девочка и говорит отцу:
— Женись, тятя, возьми мне новую мать.
— Ох, доченька, если я женюсь, то новая мать не будет любить тебя.
— Ну, не будет так не будет! Женись!
Женился старик, взял новую хозяйку, а у ней тоже дочка. Пожили они недели две, новая жена говорит мужу:
— Если ты, старый пес, уведешь в лес свою дочь и там потеряешь, то буду жить с тобой, а если не уведешь и не потеряешь, то не буду!
Опечалился старик, думает: «Что поделаешь?.. Надо потерять».
Встали утром. Старик собрался в лес за ягодами, взял свою дочку с собой.
Пришли в лес, нашли хорошую полянку. Старик и говорит дочке:
— Ты, доченька, здесь ягоды собирай, а я пойду в чащу за дровами. Ты не бойся одна-то: я недалеко уйду и буду все время поленьями греметь. Как только смеркнется, коробок свой наполнишь, ко мне подойди: я тебя ждать буду.
Отошел старик в сторону, подвесил на дереве две чурочки и ушел домой. Ветер подует, чурочки гремят: стук-калск, стук-калск!
Собирала, собирала девочка ягоды, набрала коробок доверху, и солнышко за деревья спустилось. Пошла она к отцу. Подошка к тому месту, где чурочки стучали, — отца нет. Стала девочка отца кликать:
— Тятя, а тятя! Коробок мой полон! Солнышко спряталось, домой пора!
Никто не отозвался, только голос лесной с ней вместе кричал, чуть не плакал...
Ветер подул, и чурочки загремели: стук-калск, стук-калск! Взглянула девочка кверху, видит, две чурочки над головой привешены, догадалась, заплакала громким голосом, зарыдала. Плакала она плакала и говорит сама себе:
— Куда теперь денусь, куда пойду?..
Думала-подумала девочка и пошла прочь с того места. Долго бродила она по лесу, набрела в темноте на тропинку. Шла, шла по тропе, нашла избушку. Вошла. Видит — избушка пустая, никого в ней нет. Стала девочка кричать громким голосом:
|
Лесной отец, лесная мать! |
И слышит девочка — издали голос кричит:
|
Ужо, ужо, дитятко, |
Откликнулась она с радостью:
— Девочка я, мамочка, девочка!
А это была Вирява. Вошла Вирява в избушку, принесла полное решето грошиков золотых, серебряных рубликов, мелкого бисера. Зажгли огонь. Вирява говорит девочке:
— Ну, доченька, будь ты гостьей моей, рукодельницей‚ из грошиков-рубликов ожерельице сделай, жемчуг-бисер на ниточку нанижи, а я на печку полезу, засну-отдохну. Кончишь работу — ложись спать рядом со мной.
Залезла Вирява на печку, легла и уснула. Сидит девочка за столом, работает-торопится, бисер на ниточку нижет. Выходит из подполья трусочка[1] — белая, как снежная пушинка, и просит:
|
Девушка-солнышко, |
Бросила девочка грошиков и рубликов белоснежной трусочке, стала ей бисер бросать: два зернышка себе нанижет, третье трусочке бросит, два себе — третье трусочке. Подобрала труска подарки — да в подпол. А девочка работает: уж она нижет, уж она торопится!
Через час снова из подполья трусочка вышла, снова просит себе грошиков золотых, рубликов серебряных, бисеру да жемчугу: ей на ожерелье не хватило. Девочка снова дала трусочке всего, что просила та.
Пришла ночь. Девочка кончила работу, уложила ее, спать собралась. А трусочка вышла из подпола и говорит ей:
— Ты, девушка-солнце, не ложись на печку, там Вирява спит, она тебя съест. Положи вместо себя осиновую ступку.
Послушалась девочка, положила около лесной бабы осиновую ступку, а сама потушила огонь и легла в другом месте. Вдруг слышит девочка, кто-то зубами скрипит, грызет что-то и ворчит:
— Говорят люди — человеческое мясо сладкое, а это жесткое и не вкусное даже.
А сама все грызет и грызет. Сгрызла всю ступку и ушла со словами:
— Совсем голодная осталась!
На другой день утром проснулись дома старик со старухой, жена говорит мужу:
— Ну, старый пес, иди ищи свою дочку!.. Найдешь, что ль? Только смотри, ищи хорошенько, если не найдешь, и я уйду от тебя!
— Что будешь делать с бабой!
Собрался старик в лес, пошел искать свою дочку. Долго ходил он, пришел в лесную избушку. Вошел, а дочка его сидит, как боярышня, нарядная, разукрашенная.
— Здорово, доченька!
Она говорит ему:
— Живешь, отец?.. Что пришел?
— Так и так, доченька, старая ведьма за тобой прислала. Иди теперь домой.
— Пойду, видно, тятя.
Пошли они домой. Пришли. Старик кричит из сеней старухе:
— Жена, а жена! Приготовь белый ковер!
Старуха спрашивает из избы:
— Корыто хлебное?
— Белый ковер!
— Корыто?
— Ковер!
Приготовила жена белый ковер. Вошла девочка в избу: нарядная да красивая, на груди ожерелье из золотых грошиков, рубли серебряные побрякивают, бисеринки, как звездочки, блестят.
Увидала новая мать девочку-падчерицу, пуще прежнего разгневалась на мужа. Кричит:
— Ну, собачья хворь, если ты и мою дочку не отведешь в гости, то сейчас же уйду от тебя!
Говорит ей старик:
— Куда я денусь с твоей дочерью? Пропадет она.
— Видишь, какой! Свою дочку уводил в лес — не пропала?.. Разбогатела только, а моя пропадет? Собирайтесь сейчас же!
— Что будешь делать?
Пошел старик в лес, взял с собой старухину девочку. Пришли на то самое место, где чурочки были подвешены, старик говорит девочке:
— Собирай, доченька, ягоды, я пойду дровец наберу. Только ты не бойся, я шуметь буду поленьями.
Стала девочка ягоды собирать: не столько в кошелку кладет, сколько зубами мнет. А старик погремел, погремел чурбачками, завернул за кусты да ушел домой. Наскучило девочке ягоды собирать, да и солнышко низко сползло. Говорит она про себя:
— Пойду теперь к отцу: домой пора.
Пришла девочка на по место, где чурбачки гремели, — отца нет. Заплакала она и стала думать:
— Куда теперь пойду, дороги не знаю! — и пошла прочь с того места.
Шла, шла девочка, нашла тропинку, пошла по тропинке. Видит — избушка. Избушка пустая стоит, никого в ней нет, и уж — темно. Стала девочка кричать:
|
Лесной отец, |
Слышит она голос, кричит далеко, далеко:
|
Ужо, ужо, дочка, |
Ждала, ждала девочка — никто не идет. Страшно ей стало. Опять она крикнула:
|
Лесной отец, |
Опять слышит девочка голос:
|
Иду, иду, дочка, |
Пришла Вирява, принесла полное решето золотых грошей, серебряных рублей, мелкого бисера. Зажгли огонь. Вирява говорит:
— Погости у меня, доченька, поработай: сделай из грошиков-рубликов ожерельица, бисер на ниточку нанижи, а я на печку полезу, усну. Захочешь спать, лезь ко мне под бочок.
Стала девочка ожерелья вязать, бисер на нитки нанизывать. Выходит из подполья белая трусочка и просит:
|
Девушка-солнышко, |
Девочка крикнула Виряве:
— Бабушка, смотри-ка, кто из-под пола вышел да еще просит у меня грошиков да рубликов!
— На тебе, дочка, железную палку, ударь ее по голове!
Взяла девочка железную палку, а труска уж в подполье спряталась.
Поработала девочка еще немножко, надоело ей, спать захотелось. Трусочка снова вышла из-под пола и просит у девочки грошиков да рубликов, которые лишними остались. Размахнулась девочка железной палкой да как ударит зверька по голове, чуть до смерти не убила. Уползла труска в подполье, а девочка огонь потушила, залезла на печку, легла рядом с Вирявой и уснула.
В самую полночь Вирява встала и съела девочку, одни кости поставила.
На другой день проснулись дома старик со старухой, старуха гонит старика:
— Ну-ка ты, хворая собака, где моя девочка, иди ищи! Да смотри, чтоб не потерял чего из добра! Запряги лучше лошадь.
— Что поделаешь? Надо ехать!
Запряг старик лошадь, поехал в лес прямо к той избушке, где свою дочку нашел. Вошел он в избушку — никого нет, одни косточки обглоданные валяются. Подобрал старик девочкины кости, положил в мешок, поехал домой. Въехал он во двор и кричит старухе:
— Баба, а баба! Приготовь-ка корыто!
Старуха из избы откликается:
— Белый ковер?
— Корыто!
— Ковер?
— Корыто!.. Тебе говорят, или оглохла?
Вынесла старуха корыто. Взял старик из телеги мешок с мосолками-лопатками и вытряхнул кости в корыто. «Калдор-калдор» — загремели девочкины кости.
Старуха как увидала — накинулась на старика с бранью:
— А! Паршивая собака!.. Потерял-таки, потерял мою дочку!.. Свою водил гостить в хорошее место, а мою к Виряве отвел!.. Вот тебе!.. Вот!
Раскидала старуха стариковы пожитки, свои собрала да ушла. Остался старик по-прежнему жить да быть со своей родной дочкой.
Примечания
- ↑ В современных рус. переводах переводят как ласка (небольшой зверёк с длинным гибким телом, из сем. куньих). — Примечание редактора Викитеки.