Глава III
Кому случалось лично бывать в Соловках, тот, наверное, никогда не забудет того тяжелого, удручающего впечатления, какое неизменно на всех производила монастырская тюрьма, известная у местных жителей под именем "острога" и "темницы".
Старинное, мрачное здание в три этажа высилось над каменной стеной, которая отделяла его от других монастырских зданий. Особенно ваше внимание приковывали к себе ряды маленьких темных окон с тусклыми, позеленевшими от времени стеклами, с толстыми тройными рамами и двойными железными решетками.
Тюрьма состояла из тесных, полутемных казематов, пропитанных затхлой сыростью и зловонием "парашек" и лишенных всякой вентиляции. Вообще, здесь никто не думал ни о необходимости вентиляции, ни о соблюдении других не менее важных и элементарных требований гигиены и санитарии. Соловецкая тюрьма, как и все вообще монастырские тюрьмы, стояла вне всякого контроля судебных и тюремных учреждений и находилась в полном и единоличном заведовании настоятеля монастыря, который и считался ее "комендантом". Пища была грубая и скудная. Арестанты радовались как дети, когда им приносили свежий, мягкий хлеб.
Тяжесть положения лиц, заточенных в монастыре, особенно усиливалась благодаря климатическим, совершенно исключительным, условиям Соловецкого острова: постоянные туманы, плотно окутывающие землю, холодное, нелюдимое море, длинные полярные ночи, бесконечные суровые зимы, тьма и мрак, жестокие пурги и лютые морозы - вот что окружало узников, томившихся в сырых и смрадных казематах монастырской тюрьмы долгие-долгие годы а зачастую и целые десятки лет.
Особенно тяжело, конечно, было положение здесь уроженцев юга: жителей Украины, Новороссии и Кавказа.
В течение всей зимы обитатели Соловок бывают совершенно отрезаны от всего остального мира, к ним не достигают ни письма, ни газеты, так как всякие сообщения с материком прекращаются. Вольные и невольные обитатели Соловок находятся в полном неведении того, что творится на белом свете, что происходит за пределами их пустынного острова. Только с первым пароходом, который придет к ним весной или, правильнее говоря, летом, они узнают о том, что произошло за все то время, в течение которого они лишены были возможности всякого общения с живыми людьми.
С страстным нетерпением ждут лета жители крайнего севера, но для обитателей Соловецкой тюрьмы и лето не приносит радости и счастья, так как в течение лета надзор за арестантами и вообще строгости заключения значительно усиливаются вследствие боязни побега. Зимой из Соловок бежать никуда невозможно. Поэтому в течение зимнего времени арестанты пользуются некоторой свободой: их выпускают из камер на монастырский двор за водой, за дровами, за пищей. Но с приходом первого же судна условия резко меняются, арестанты лишаются права выходить из ворот тюрьмы, казематы их затворяются на замок, надзор за тюрьмой усиливается, принимаются все меры к тому, чтобы арестанты как-нибудь не вошли в сношения с богомольцами и другими лицами, посещающими летом Соловки.
Тюрьма, которая была до самого последнего времени в Соловках, получила свое начало в 1718г., когда в северо-западном углу монастыря, близ Короженской башни с земляными тюрьмами построена была большая двухэтажная "палата". Нижний этаж этой палаты в 1798 году был приспособлен для тюремных помещений, причем на первый раз в нем было устроено 12 казематов, или же "арестантских чуланов". Спустя 30 лет, в 1828 году, в царствование Николая Павловича и второй этаж этой палаты был обращен в тюрьму, причем в нем было устроено 16 казематов, или чуланов.
В это время, т. е. в начале только что минувшего столетия, караульные солдаты, которые стерегли арестантов, помещались в том же самом здании тюрьмы: коридоры между арестантскими "чуланами" служили помещением для солдат. Такое близкое соседство стражи с арестантами часто вызывало разные неприятные столкновения между ними, а потому в 1842 году, по просьбе архимандрита Алания, солдатам и офицерам построена была особая казарма, а тюрьма увеличена надстройкою третьего этажа. В таком виде она существовала до самого последнего времени, т. е. до осени прошлого 1903 г. По свидетельству г. Колчина, в Соловках сохранилась легенда, относящаяся до постройки этой тюрьмы. Известно, что в одном из самых мрачных казематов, расположенном на южной стороне монастырской крепостной стены, долгое время находился в заточении последний кошевой атаман Сечи Запорожской Кольнишевский. Будучи уже глубоким стариком, он просидел в этом каземате целые 16 лет, после чего вдруг выяснилось, что он ни в чем не был виноват. И вот рассказывают, что царь, освободив Кольнишевского, захотел чем-нибудь вознаградить его за перенесенные им страдания и приказал спросить у него: чего он хочет себе в награду?
- "Стар я стал, - отвечал Кольнишевский, - мирские почести меня не прельщают, богатство мне не нужно: не прожить мне и того, что у меня есть...
Если же царь-батюшка хочет меня пожаловать, пусть он прикажет выстроить для преступников настоящую тюрьму, чтобы они не маялись, как я, в душных казематах крепости".