Монархисты Киева о политической позиции Святейшего синода Русской православной церкви. 1905–1907 годы (Бабкин)

Монархисты Киева о политической позиции Святейшего синода Русской православной церкви. 1905–1907 гг.:
«Записка, составленная по постановлению объединенного собрания Советов и Комитетов Киевских Монархических партий и союзов
"Об отношении Святейшего Правительствующего Синода к современной смуте"»
автор Михаил Анатольевич Бабкин

Дата создания: 2006, опубл.: Август 2007. Источник: Интернет-публикация, 24.04.2016 •
Печатная версия — в журнале «Вопросы истории». — М.: 2007. № 8. С. 53—64.

[Археографическое предисловие к публикации. — Wiki]

Публикуемая «Записка, составленная по постановлению объединенного собрания Советов и Комитетов Киевских Монархических партий и союзов» носит название «Об отношении Святейшего Правительствующего Синода к современной смуте». Документ относится к истории как российских правых партий и организаций, так и Русской православной церкви (РПЦ) в период Первой российской революции 1905—1907 годов. Он содержит оценку киевских монархистов действиям Святейшего синода РПЦ во время революционных волнений после выхода Манифеста 17 октября 1905 года.

В советской историографии господствовала точка зрения об однозначно контрреволюционной направленности политики, проводимой представителями высшей иерархии РПЦ и, в частности, членами Св. синода в 1905—1907 годах^[1]. В современной светской литературе, наряду с прежним тезисом, утвердилось положение о «взвешенной» политике Св. синода в период первой российской революции. Содержание «Записки» ставит под вопрос оба упомянутых тезиса. Правые, в частности, обвиняли высшее духовенство в космополитизме и «совершенном пренебрежении национальной идеей», одновременно призывая членов Св. синода встать на защиту православно-русских святынь^[2].

Публикуемая «Записка» хранится в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) в фонде 550 (Митрополит Новгородский и Старорусский Арсений). Она представляет собой листовку, напечатанную на трех разворотных листах журнального формата. Хотя документ и не имеет точной датировки, но из его содержания можно заключить, что «Записка» относится к периоду с 20 февраля по 3 июня 1907 г. — времени работы II Государственной думы. (Об этом можно заключить из содержащейся фразы: «Ныне, вторая Государственная Дума собрана»). Хронологические рамки позволяет сузить упоминаемый в ней инцидент, случившийся 16 марта 1917 г. — «на днях», как говорится в документе — с епископом Холмским и Люблинским Евлогием (Георгиевским) на одной из фабрик Санкт-Петербурга. В документе говорится о создании в Думе «комиссии по вероисповедным вопросам», в состав которой «ни один из двух православных епископов, членов Государственной думы, не удостоен избрания»^[3]. В данном месте возможно неточное понимание текста источника, поскольку во II Думе работали две комиссии по церковным вопросам: «для рассмотрения законопроектов, направленных к осуществлению свободы совести» и «по церковному законодательству (вероисповедная)». Первая была сформирована 20 марта, а вторая — двумя месяцами позже, 15 мая 1907 года. В первой работало 33 человека, из которых было лишь два священника, а во второй — 16 человек, в числе которых был епископ Холмский Евлогий (Георгиевский) и семь православных священников^[4]. Таким образом, с 20 марта по 15 мая действовала лишь одна думская комиссия по церковным вопросам (которой в обиходе, судя по всему, и было дано название «вероисповедная»). Исходя из изложенного, датировку документа можно сузить и отнести к периоду: не ранее 20 марта и не позднее 16 мая 1907 года.

В составлении «Записки» приняли участие следующие правые партии и организации: Киевские отделы Русского собрания и Русской монархической партии, Киевский и Демиевский отделы Союза русского народа, Союз русских рабочих, Русское братство, Общество молодежи «Двуглавый орёл» и Партия правого порядка^[5]. Общая численность крайне правых партий в Киевской губернии по состоянию на конец 1907 — начало 1908 г. составляла 30120 человек^[6].

В литературе и справочно-энциклопедических изданиях о некоторых из этих партий (или их отделов) имеются лишь упоминания, а об организации «Русское братство» не удалось обнаружить никакой информации. Скудость или отсутствие данных можно объяснить тем, что в 1906—1909 гг. правые партии выступали под самыми различными названиями: некоторые из них считались «примкнувшими» к Союзу русского народа, хотя и не влившимися в его структуры, как, например, Союз русских рабочих и патриотическое общество молодежи «Двуглавый орёл»^[7]. В начальный период своей деятельности, в 1906—1907 гг., члены монархических партий довольно часто собирались на «съезды русских людей» (эти форумы считались высшими органами управления правых организаций), принимая общие для всех решения^[8]. На этих съездах присутствовали представители и непартийных, но монархических и близких правым по духу организаций профессионально-корпоративного и сословного характера^[9].

Текст приведён в соответствие с правилами современной орфографии. Сохранены стилистика оригинала, а также написание прописных и строчных букв. Все даты приводятся по старому стилю.

Примечания

1. Титлинов Б. В. Православие на службе самодержавия в русском государстве. — Л.: 1924, с. 20—22, 24—26; Зырянов П. Н. Православная церковь в борьбе с революцией 1905—1907 гг. — М.: 1984, с. 52—58, 117—119, 136, 193, 200.
2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 550, оп. 1, д. 202, л. 2, 3 об.
3. Там же, л. 1.
4. Государственная дума. Второй созыв. Обзор деятельности комиссий и отделов. — СПб.: 1907, с. 111, 145.
5. ГАРФ, ф. 550, оп. 1, д. 202, л. 1.
6. Кирьянов Ю. И. Правые партии в России. 1911—1917 гг. — М.: 2001, с. 79.
7. Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX века. Энциклопедия. — М.: 1996, с. 577.
8. Переписка правых и другие материалы об их деятельности в 1914 — 1917 гг. // Вопросы истории, 1996, № 1, с. 114; Политические партии России, с. 576.
9. Кирьянов Ю. И. Правые партии. 1905—1917 гг. Документы и материалы. Т. 1. — М.: 1998, с. 13.

Записка, составленная по постановлению объединённого собрания Советов и Комитетов Киевских Монархических партий и союзов
«Об отношении Святейшего Правительствующего Синода к современной смуте»

С глубокой древности от времен Святого и Великого Князя Владимира^[1], озарившего землю русскую светом Христова учения, Русское Государство тесно слилось с Православною Церковью. Государство, по указаниям Церкви, устраивало внутреннюю жизнь и под покровом Церкви ограждало себя от внутренних и внешних врагов. Глубоко проницательный русский народ выразил эту связь двух великих зиждительных начал в понятии «Святой Руси», полном высокой исторической правды и высокого руководительного^[2] значения.

В Святой Руси Государство и Церковь идут вместе, дружно, рука об руку. Что дорого Церкви, то дорого Государству, и обратно. Друзья Церкви — друзья и Государства, враги Церкви — враги и Государства.

Великие люди Православной Церкви, начиная с княжеского периода, когда подвижники Киево-Печерской Лавры приходили в княжеские палаты для руководства князьями в государственном деле, переходя через московский период, в котором великие Московские Святители являлись первыми советниками князей и государей в деле государственного строительства и охраны отечества от врагов и до отдельных высоких лиц недавнего прошлого, всегда считали своим пастырским долгом указывать и правителям, и народу тот путь, по которому, с точки зрения православного сознания, должна идти государственная и общественная жизнь на обоюдное благо Государства и Церкви, и выяснять пагубность противоположного пути.

Враги Русского Государства хорошо знают, что уничижение его возможно только при уничижении Православной Церкви, ибо обе эти силы составляют одну Святую Русь. Знали это и поляки, и для овладения Русским Государством стремились к уничижению Православной Церкви, при помощи введения унии^[3], а затем и возведения на Московский престол Царя — римского католика^[4]. Хорошо знают это и современные враги Русского Государства: в подпольных революционных брошюрах подробно развивается мысль о том, что на пути революционного похода на Государство прежде всего стоит Церковь.

Современное революционное движение совершенно открыто идет против Русского Государства и одновременно против православной Церкви. Война против Государства ведется при помощи печати, стремящейся подорвать всякое уважение к власти вообще и особенно [к] Самодержавной Царской Власти, и при помощи убийств верных Царских слуг.

Война против Церкви ведётся теми же средствами. Революционная печать не упускает ни малейшего повода, чтобы подрывать в народе уважение к Церкви, к её великим идеалам и к светлым представителям её: она вышучивает Молитву Господню, акафисты^[5], церковные праздники, издевается над глубоко чтимым всей православной Россией отцом Иоанном Кронштадтским^[6] и т. д., и т. д. В тоже время война против Церкви ведётся при помощи физических насилий и убийств. В храмах революционеры поднимают дикий крик или разливают вонючие жидкости, изгоняя таким образом молящихся. Над священными предметами кощунствуют. В православные процессии стреляют. Епископам, архимандритам, иеромонахам, священникам, неугодным революции: угрожают, оскорбляют их, как это было, между прочим, на днях с Епископом [Холмским] Евлогием [(Георгиевским)] в одном из петербургских храмов^[7], стреляют в них и убивают, как, например, настоятеля Алупкинской церкви. В пылу страстного горделивого увлечения победой, 18 октября 1905 г., революционеры евреи в Киеве не утерпели, чтобы не поглумиться над русским народом и откровенно заявляли: «мы дали вам Бога, дали свободу, дадим и [еврейского] Царя. Скоро ваш Софийский собор станет нашей синагогой!». — Враги Русского Государства хорошо знают Святую Русь и знают, что овладеть Государством можно не иначе, как уничтожив православные святыни.

К довершению ужаса, объемлющего православного русского человека в настоящее время, законодатели, выбранные в первую, и огромное большинство из состава [собравшейся] второй Государственной Думы, воодушевлены страстным желанием уничтожить Святую Русь, прикрывая стремления эти избитыми выражениями из политического лексикона, как то: свобода совести, отделение Церкви от Государства и проч. Поход против Православной Церкви со стороны заседающей [второй] Государственной Думы уже начат — избранием комиссии по вероисповедным вопросам из подавляющего числа инородцев и иноверцев. Конечно, ни один из двух православных епископов, членов Государственной Думы^[8], не удостоен избрания в эту комиссию.

Дерзкая мысль отделить Церковь от Государства — разрубить Богом и веками соединенное! Но очевидно, врагам Церкви и Государства это очень нужно. Напрасно дерзкая мысль эта прикрывается нередко соображением пользы для самой Церкви, ибо люди, без стеснения уклонившиеся от общей молитвы пред началом великой законодательной работы, ясно показали, насколько они дорожат Церковью, и насколько способны заботиться о пользе ее.

В ужасе пред настоящим и ещё более пред будущим, русские люди неотступно взывают к светскому правительству, как представителю Государства, о проявлении сильной власти, которая одна может быть понятна людям, утратившим Бога и совесть и с варварским равнодушием стремящимся к разрушению чудного многовекового здания, именуемого Святой Русью.

В настоящей записке православные русские люди обращаются к Святейшему Синоду, как представителю Православной Церкви, глубоко сознавая ту историческую истину, что враги Святой Руси должны встречать самый твердый отпор не только от представителей Русского Государства, но и от представителей Православной Церкви.

После начала великой смуты, в особенности же вслед за Высочайшим Манифестом 17 октября [1905 г.] и вопреки его основной мысли, православные люди с трепетной надеждой ожидали, что Святейший синод с 40-тысячным духовенством — эти исторические наставники народа не только в благоустроен и и чисто духовной жизни, но в необходимом для последней благоустроении земной жизни, умственно далеко возвышающиеся над народом и потому скорее способные понять смысл мятежных событий, точно и ясно укажут сбитому с толку народу, кто враги Церкви, Царя и Родины.

Но этим надеждам не суждено было осуществиться.

Отношение Святейшего Синода к русскому революционному движению выясняется следующими опубликованными постановлениями его.

К середине октября 1905 г. революционное движение захватило Москву: забастовали железные дороги, фабрики, заводы, школы; подвоз необходимых жизненных продуктов прекратился, хлеб вздорожал, бедный люд подвергся голоданию; тысячи младенцев и больных лишились молока; с каждым часом ожидалось прекращение доставки воды водопроводом. Среди таких тяжелых событий, по распоряжению Московского митрополита Владимира^[9], в московских храмах [в воскресенье] 16 октября было сказано поучение, в котором раскрывалась непонятная ещё для народа причина обступивших его зол^[10]. В нём говорилось, что забастовки, причиняющие столь тяжелые последствия устраиваются «социал-демократами-революционерами, давно отрекшимися от Бога в делах своих», от этих смутьянов-подстрекателей нужно отвернуться, как от «гадин ядовитых». Поучение оканчивалось призывом помолиться Божией Матери, некогда освободившей Москву своей иконой Казанской от нашествия поляков, «о несчастных братьях, смутою увлеченных на погибельный путь».

Совершенно понятно, что изобличенные социал-демократы-революционеры, «давно отрекшиеся от Бога в делах своих» постарались устроить беспорядки в некоторых храмах столицы.

Тотчас радикальствующие московские адвокаты постановили привлечь митрополита Владимира к церковному и светскому суду, как виновника расправы «черной сотни» с крамольниками. Полетели доносы в Синод. Профессора-освободители Московской духовной академии и московские священники-освободители гласно выразили порицание своему архипастырю. За что? — За то, что он первый осмелился пойти против «освободителей», т. е. революционеров. Конечно, эта мысль для публики была прикрыта излюбленными фразами: «человеконенавистничество», «натравливание одной части населения на другую».

Святейший Синод, 22 октября 1905 г. спешно, без обсуждения дела в общем собрании, при отбирании подписей членов по домам, постановил своё определение^[11]. Святейший Синод усмотрел в поучении «призыв населения к самозащите в области политических убеждений», что и послужило «причиною междоусобного раздора среди населения». По этому поводу духовенство приглашается поучать население «действовать в духе христианского всенародного братолюбия». После такого определения, совершенно согласного с мнением московских адвокатов — евреев и еврействующих, святитель первопрестольной столицы, к крайнему изумлению православных людей, стоял на пороге удаления с московской кафедры.

В приведённом определении Святейшего Синода нет ни единого слова объяснения священникам того, что происходит на Святой Руси, какие враги ополчаются на неё. Наоборот, об этих врагах — революционерах отселе пастырям запрещается говорить. Их деяния, как бы злы и жестоки они ни были, отныне не подлежат обсуждению. Святейший Синод словно берет революционеров под свою защиту.

Далее, в «послании Святейшего Синода по поводу происходящих в России смут и нестроений», от 28 октября 1905 г.^[12], порицаются лишь те, которые «думают мятежом и насилием сослужить верную службу своему Государю», и говорится о необходимости любви не только к братьям христианам, но и «к людям, чуждым святой веры нашей»^[13].

Совершенно очевидно, что эти увещания вызваны происшедшими в то время во многих местах еврейскими погромами. Между тем, в тоже самое время совершились события неизмеримо большего значения, грозившие гибелью не только кучке пришлых насильников государства, но всему государству, всей святой Руси: не было города и местечка, где бы в той или другой степени не оскорблялось самое дорогое чувство русского человека — его глубокое верноподданническое уважение к Государю Императору, Помазаннику Божию, венчанному на царство самими же членами Святейшего Синода. Сотни портретов священной особы Государя Русского были изорваны в клочья. Шумные процессии по улицам пели не молитвы Святой Православной Церкви и не русские народные гимны, а пошлые песни глумления над государством, русским народом, русской историей. Не с священными хоругвями, не под русскими знаменами шли эти сборища, а с красными тряпками — символами борьбы с Царем и русской историей, на которых крупными буквами было написано: „долой Царя“. И этот ужас несчастный русский народ, впервые в своей многовековой истории, пережил один, без своего духовенства, ибо Святейший Синод в своем послании ни единым словом не выразил православно-церковного сознания об этих людях и этих деяниях. Он уклонился от разъяснений народу того, что означают красные флаги, революционные песни, уничтожение изображений Царя, самим им венчанного на царство, показав тем и всему 40-тысячному православному духовенству, что о таких вещах, очевидно, ничтожных, не стоит говорить в виду других великих событий, каковыми являются еврейские погромы. А между тем, очень многое было непонятно народу, совершенно неподготовленному к событиям, не знавшему, что такое революция, что такое революционеры, что означают красные флаги и новые, дотоле неслыханные ими, революционные песни. Святейший Синод в своем послании, указывая на безнравственность еврейских погромов, вызванных издевательством революционеров и в том числе особенно евреев, не счел нужным оценить с той же точки зрения самих революционеров, хотя бы для того, чтобы предохранить вверенный Богом водительству пастырей тёмный русский народ от поступления в сообщества людей, по меткому выражению святителя московского, „давно отрекшихся от Бога в делах своих“.

Оба указанные акта Святейшего Синода, замалчивающие одну из наиболее важных сторон современных событий и выдвигающие лишь другую сторону, неизмеримо ничтожную, будучи как бы исполнены любви христианской, в тоже время отличаются жестокостью к русским людям, совершенно умалчивая об их тяжелом горе и оставляя в полном неведении миллионы людей о действительном положении дела. Оба эти акта, можно сказать, проникнуты космополитизмом, при совершенном пренебрежении национальной идеей. Созерцая великую трагедию религиозно-национальной борьбы, начатой революционерами-космополитами, Святейший Синод, как бы считая поход революционеров вполне естественным, заботится лишь о том, чтобы внушением „всенародного братолюбия“ и любви „к людям чуждым святой веры нашей“, устранить взаимные столкновения среди населения, как бы забывая о том, что революционеры, деятельность которых осталась без оценки со стороны святейшего Синода, тем самым получили могущественную поддержку со стороны этого высокого Церковного учреждения для распространения и осуществления на деле их разрушительных лжеучений.

Принятая Святейшим Синодом с самого начала смуты точка зрения, тождественная со взглядами тогдашнего министерства под председательством графа Витте^[14] — молчать о революционерах и порицать, и бороться лишь с противниками их — не замедлила сказаться на всем пространстве нашей великой Империи. В № 47 от 19 ноября 1905 г. „Церковных Ведомостей“ (органа Святейшего Синода), приводится целый ряд поучений епископов различных городов, темой которых служат исключительно еврейские погромы и нет ни единого слова о том, кто такие революционеры и что они замышляют сделать с русским Государством, с Царём и русским народом. Этими поучениями Святейший Синод дал 40 тысячам священникам образец того, что они должны и чего не должны говорить народу… И многотысячное духовенство в массе своей молчало о революционерах: огромное большинство потому, что само не понимало, что происходит на Святой Руси; более же чуткое меньшинство, за редкими исключениями, устрашенное указами Святейшего Синода, боялось разъяснять народу значения революции и её вдохновителей и борцов. Но рядом с этими существовало ещё и такое революционное меньшинство духовенства, которое нагло призывало народ вступить в ряды революционеров.

Между тем, взгляды светского правительства, с постройкой баррикад в Москве изменились: революционеры из покровительствуемых сделались гонимыми. Святейший Синод в своем определении^[15] от 20 декабря 1905 г. говорит: [«]были случаи, когда приходские священники в собеседованиях с прихожанами, без достаточного разумения или даже сознательно, давали ложное толкование распоряжениям и действиям правительства, возбуждавшее население к противлению законным властям». Поэтому преподается указание пастырям воздействовать на паству в духе мира, любви и повиновения законам, а епархиальным преосвященным предлагается не оставлять священнослужителей благовременными руководственными указаниями, лиц же, вызывающих в народе неповиновение власти, запрещать в священнослужении до выяснения дела.

В этом определении Святейший Синод сам признает факт отсутствия достаточного разумения у священников в вопросах политических, и тем не менее уклоняется от точного разъяснения сущности революции, в то же время накладывая тяжелые кары на провинившихся. Положение духовенства сделалось, по истине, нестерпимым: нужно говорить, но что и как говорить? — За что помилуют и за что покарают? Это им никто не разъяснял.

В распоряжении Святейшего Синода от 10 марта 1906 г. духовенство предостерегается от увлечения партийной политической борьбой и от деятельности, направленной против законной власти и государственного порядка. И здесь никакого разъяснения о революции и революционерах не даётся.

Таким образом, главная мысль двух первых актов Святейшего Синода — не затрагивать революционеров. Главная же мысль двух последних актов — необходимость повиновения законной власти. Общий же вывод из всех четырёх таков, что отношение духовенства к революционерам должно быть — бездействие. Прибавим к этому указание на настойчиво проводившуюся духовными журналами, также как и революционной светской печатью мысль о том, что духовенство должно стоять «вне партий».

События развивались с необычайной быстротой. Зло против святой Руси расцветало пышным цветом на окраинах и в центре Государства. Собралась первая [Государственная] Дума^[16], которая с самого начала и до конца говорила и делала всё то, что говорилось и делалось на уличных митингах под красными знамёнами. — Никакой оценки со стороны Святейшего Синода эта Дума, исполненная глубокой ненависти к Православной Церкви и Русскому Государству, не встретила.

Под влиянием возбуждающих речей в Государственной Думе, рассчитанной на самые низкие инстинкты, растерянность русского народа дошла до высших пределов. Чудовищный соблазн обольщал миллионы православных душ, вверенных Богом руководительству Святейшего Синода, который, однако, молчал, не уяснял событий, не уяснял настоящих целей революционеров, не обнажал смердящих язв, скрывавшихся под медоточивыми речами их. И простой русский народ, оставленный духовенством, пил отравленный подслащенный напиток из рук своих ловких палачей. Самому духовенству, лишенному руководительства Святейшего Синода в уяснении политических событий, пришлось поневоле руководствоваться так называемой «духовной» повременной литературой. Но эта последняя в преобладающем большинстве («Церковный вестник»^[17] и др.) подала дружескую руку палачам Святой Руси, заседавшим сначала в Таврическом дворце, а затем в Выборге^[18], и превозносила их поистине злодейские затеи. — И народ и духовенство было опутано ложью, при гробовом молчании Святейшего Синода. Духовные школы, высшие и средние, из которых русский народ вправе ожидать для себя пастырей, воодушевленных преданностью Церкви и Государству, на глазах Святейшего Синода обратились в очаги революции, кощунства и убийств.

В значительной степени изменилось отношение Святейшего Синода к смуте с 31 августа 1906 года^[19]. Письмо первоприсутствующего члена Святейшего Синода, Высокопреосвященного Антония, митрополита С[анкт]-Петербургского, к епархиальным преосвященным^[20], писанное им от имени Святейшего Синода, исполнено глубокого самобичевания. Высокопреосвященный автор говорит: «Пройдёт временное ослепление, успокоится взволнованное народное море, и русский народ спросит нас: где были в годину смуты вы, по слову которых в древние времена Русь останавливала полчища нечестивых?»^[21]. В этом акте Святейший Синод впервые после целого года ужасной смуты, в виду предстоящих выборов во вторую Государственную Думу, призывал духовенство к борьбе (нравственной) с врагами Церкви и Государства. Эти враги характеризуются такими чертами: они повсеместно развращают вверенные нам паствы своими пагубными учениями и возбуждают православный народ к отвращению от Церкви, забвению христианской любви, вражде сословий и к восстанию против законных властей и государственного порядка.

В течение предшествующего года враги Церкви и Государства, равно как и защитники этих последних, довольно уже ясно отлились в определённые политические группы с точно установленными программами теоретических мировоззрений и практической деятельности. Уже по одной принадлежности данного человека к той или другой партии ныне можно точно определить его взгляды и цели. Но Святейший Синод уклоняется от точного определения врагов Церкви и Государства и дает такую характеристику, при помощи которой можно узнать их лишь при близком и продолжительном сожительстве, но отнюдь нельзя узнать на выборных собраниях уездных и губернских, особенно принимая во внимание их ловко составляемые речи, в которых сплошь и рядом христианская любовь и христианское учение возводятся в основы их взглядов и деятельности. Вполне естественно, что такое общее определение врагов Церкви и Государства не могло удовлетворить православных русских людей, хорошо знающих, как опутывают мысль простого народа под видом христианского братолюбия социал-революционеры и социал-демократы, стремящиеся к расхищению чужой собственности, отделению Церкви от Государства и т. д., и кадеты, разрывающие Россию на автономные части. Поэтому монархические партии г[орода] Киева обратились к высокопреосвященному автору [вышеупомянутого] письма [митрополиту Антонию] с просьбой точно указать врагов Церкви и Государства в нижеследующем адресе:

Высокопреосвященнейший Владыко!

Русское православное духовенство со времён глубокой древности всегда шло во главе русского народа не только в делах веры, но и в подвигах любви к Царю и родине, в силу чего имена великих святителей Петра, Алексея, Филиппа, Гермогена, архимандрита Авраамия Палицына и многих других останутся навеки памятны в мировой истории наравне с именами величайших подвижников, как ныне живущих, так и давно уже отживших народов.

К великому горю современной России в нынешнюю годину смуты патриотическое чувство русского народа не находит себе опоры среди служителей церкви, а постепенно вздымавшаяся волна так называемого «освободительного движения», вместо пастырей героев, выдвинула на замутившуюся поверхность народной жизни многих малодушных отступников от заветов церкви, от закона, от Царя и русского народа, подобных епископам Нарвскому Антонину^[22] [и Ярославскому Якову]^[23], публицисту Григорию Петрову^[24], мятежнику Гапону и др. И в то время, когда высшая духовная власть в неумеренном долготерпении как бы попустительствовала соблазну лживых учений сих недостойных служителей церкви, народ русский был свидетелем незаслуженного гонения со стороны той же власти на столь высокочтимых правдолюбцев, как митрополит Московский Владимир, архимандрит Арсений^[25] и др., находивших в сердцах своих достаточно любви и правды, дабы направлять мирян на истинный путь ко спасению отечества от терзающей его смуты.

Обнародованное на днях циркулярное послание вашего высокопреосвященства к епархиальным епископам свидетельствует о том, что Св[ятейший] синод как будто бы признал своевременным исправить ошибки недавнего прошлого, призвав русское духовенство вернуться на тот путь, который завещан ему православной церковью и русской историей. Однако же долг совести велит нам с почтительностью духовных сынов ваших поведать вашему высокопреосвященству, что из прочтения упомянутого послания в соединенном собрании всех пребывающих во св[ятом] граде Киеве патриотических партий, мы не вынесли того чувства удовлетворения, какого вправе были бы ожидать от столь важного акта вашей пастырской мудрости. Послание это, напоминая о «нравственном христианском воздействии русского духовенства против врагов церкви и государства», не определяет с должной ясностью кого именно разумеет оно под именем «врагов»: тех ли, кто, покоряясь Царскому велению, но оставаясь верным присяге и верноподданническому долгу, видит в высшем Государственном Совете, составленном из народных представителей^[26], поприще к единомышленному с Самодержавным Царем и Его правительством служение русскому государственному делу, или же тех, кто, увлекаясь западноевропейскими порядками, нарушая присягу и изменяя родине, требуют ограничения Верховной Власти русского Царя волею собранных по Его же повелению народных избранников.

Напоминая русскому духовенству о великом подвиге «любви не только к братьям христианам, но и к людям, чуждым святой веры нашей», ваше высокопреосвященство не соизволили оговорить, что и подвигу любви положены пределы Господом Богом нашим, ибо если Сам Божественный человеколюбец, Спаситель мира, Христос, возмущенный кощунственным поведением во храме Божием презренных торгашей, прибег к насилию для изгнания их из святого места, то не лежит ли на служителях церкви христианская обязанность воодушевлять паству на законную борьбу с теми, кто непрестанно, в храмах Божиих, в школе и даже на улице оскорбляет как молящихся, так и чтимые всем христианским миром святыни недостойным над ними издевательством и коварными покушениями.

Да не увлекается Св[ятейший] синод ложной мыслью, будто бы русское православное духовенство должно стоять вне политических партий, на которые ныне сгруппировалось население Империи. Волею Державного Монарха нашего духовенство призвано как к участию в избрании народных представителей в Государственные Совет и Думу, так и к непосредственному участию в сих учреждениях в качестве членов их, а потому сословию этому надлежит ясно и твёрдо определить то место, которое подобает ему занять среди политических партий, имеющих состязаться в предстоящей избирательной борьбе. В сих видах православная Россия вправе ожидать от высшей духовной власти в Империи точных и ясных указаний, что русское духовенство может принадлежать лишь к единой партии верных сынов России, ежедневно поминающих в молитвах своих Самодержавного русского Царя и законного Наследника Его и признающих, что на воздвигнутой трудами и кровью предков единой и неделимой святой Руси не может быть иного хозяина, кроме русского Царя и верного Ему православного русского народа.

В твёрдом убеждении, что высказанные нами здесь мысли и чувства являются выражением сокровенных мыслей и чувств всего русского народа, осмеливаемся просить ваше высокопреосвященство, в дополнение к вышеупомянутому посланию вашему, преподать православному духовенству твёрдые и ясные наставления относительно тех подвигов самоотвержения и патриотизма, на которые, вопреки, быть может, личной безопасности, призывает их страждущая Россия во спасение её от господствующих в ней беззакония, предательства и смуты.

С почтительностью во Христе сынов ваших, испрашивая святительских молитв ваших о преуспеянии патриотического дела, которому посвящаем посильные труды наши — просим ваше высокопреосвященство принять уверение в глубоком нашем почтении и совершенной преданности.

Но лишь по вторичном напоминании о том же обращении состоявшегося в Киеве III Всероссийского съезда русских людей^[27] на имя обер-прокурора Св[ятейшего] Синода [П. П. Извольского], этот последний решился высказаться более определенно, представив русскому духовенству некоторую роль и простор в деле поддержания русских гражданских и церковных интересов в предстоящей выборной кампании во вторую Думу.

Ныне вторая Государственная Дума собрана. Благодаря полной несостоятельности избирательного закона, состав её мог быть обозначен заранее. Подавляющее большинство её составляют социал-революционеры, социал-демократы, народовцы и кадеты. В слове, произнесенном во время молебствия пред открытием её, Высокопреосвященный Антоний [(Вадковский)], сделав поразившее православных людей сравнение выбора членов Думы с выбором [Исусом Христом] Апостола Матфея, заявил, что «благо Родины каждым отдельным человеком и отдельной группой людей может пониматься различно»^[28], ибо и Христос, по воскресении Своем, разным людям представлялся различно. Но люди с различным пониманием блага Родины, по мнению Высокопреосвященного митрополита, могут работать вместе в мире, ища правды. Таким образом, Высокопреосвященный, независимо от того, кто и как понимает благо Родины, всех равно благословляет на работу в законодательной Думе, включая сюда, следовательно, социал-революционеров, социал-демократов, ка-де-тов и проч., которыми это благо понимается в смысле уничтожения всего русского и православного. — И здесь, в этот торжественный момент начала борьбы маленькой группы русских людей с врагами Церкви и Государства, первый представитель Церкви уклонился от твёрдого и точного объяснения того, кто враг Святой Руси. Наоборот, ясно было выражено мнение о том, что эти враги могут также писать благие законы для родины.

Уклончивое отношение Святейшего Синода, а с ним и духовенства, к делу унижения Святой Руси злыми врагами её, молчаливая, а в некоторых случаях и прямая защита их, защита пастырей, им сочувствующих — епископа [Нарвского] Антонина, Сергия^[29], архимандрита Михаила^[30], священника Григория Петрова, издателей, редакторов и сотрудников революционных, так называемых «духовных» журналов, при одновременном осуждении тех пастырей — митрополита Владимира, игумена Арсения, иеромонаха Илиодора^[31] и др. — в сердцах которых бьется беззаветная преданность Святой Руси, создало такое положение, которое грозит разрывом Святейшего Синода с православным русским народом. На это обстоятельство Киевская монархическая партия, стремящиеся к миру государственному и церковному [православные русские люди], считают ныне своим священным долгом обратить внимание сонма заседающих в нём^[32] святителей русской церкви.

Отдельные лица, чуткие к действительному благу Родины, уже выступили с резкими порицаниями представителей высшего Церковного Учреждения. При дальнейшей неопределенности мысли и действия Святейшего Синода весь русский народ поневоле должен будет сказать словами Высокопреосвященнейшего митрополита [Антония (Вадковского)]: «Где были вы, по слову которых в древние времена Русь останавливала полчища нечестивых?». Страшно будет это слово народное, и не монархическим партиям злорадствовать, когда оно будет произнесено…

Во избежание нового горя — раскола русского народа с высшим Церковным Учреждением и духовенством — православные русские люди почтительно просят Святейший Синод точно и определенно высказаться о том, кто враги Церкви и Государства. В настоящее время группировка взглядов окончательно совершилась. Взгляды с соответствующим, практическим направлением деятельности сложились в строго определенные политические партии. Православные русские люди, на основании всей своей многовековой истории, вправе ожидать от Святейшего Синода точного определения, с точки зрения церковного сознания, людей, именующих себя анархистами, социал-революционерами, социал-демократами, ка-де-тами, конституционалистами, монархистами. Кого Святейший Синод благословляет, от кого предостерегает, кого отлучает от церкви?

С 31 августа 1906 г. Святейший Синод сам призывает к борьбе с врагами Церкви и Государства. Но борьба со всяким врагом прежде всего требует самого точного и всестороннего знания врага. Ни на одну минуту нельзя забывать того обстоятельства, что в то время, как при войне внешней враг совершенно ясен, определён и понятен даже малому ребенку, во внутренней войне он скрывается покрывалом с прекрасными эмблемами и изображениями, подобным тем, которыми покрываются гробы пова́пленные, содержащие разлагающиеся тела. Великая задача поставленных Богом учителей народа состоит именно в том, чтобы снять эти мишурные покрывала и обнажить внутреннее злое содержание.

Только после всестороннего ознакомления с врагом, позволяющего быстро узнавать его, возможна действительная, а не призрачная борьба. Эта последняя, как всякая борьба, особенно в настоящий крайне острый момент, должна быть решительной, стойкой, без сомнений и колебаний. — Из памяти православных русских людей никогда не изгладятся подвиги таких представителей Церкви, как игумен Дионисий и келарь Авраамий Палицын^[33], которые без всякого колебания призвали народ к оружию для отстояния православно-русских святынь, и патриарх Гермоген^[34] из тяжкого заточения бесстрашно предавший проклятию изменников Отечества.

И теперь русские православные люди, не взирая на столь распространившееся шатание мысли и чувства, многих доведшее до измены, верят и надеются, что и светское Правительство и Святейший Синод — наследники былых славных представителей власти государственной и Церкви — станут, наконец, на защиту православно-русских святынь, признав, что понимание истинного блага Отечества может быть не многоразличным, а единственным — на исторических началах Православия, Самодержавия и русской народности основанным, и объявив истинными врагами Церкви и Государства всех, сулящих иное благо, измышленное, призрачное, рассчитанное на гибель Святой Руси^[35].

ГАРФ, ф. 550, оп. 1, д. 202, л. 1 — 3 об. Типографская печать. Подлинник.

Примечания

1. Владимир Святославович (в крещении Василий) (?—1015) — великий князь Киевский, за крещение Руси причисленный Православной церковью к лику святых в чине равноапостольных.
2. Так в тексте.
3. Уния — определённое слияние вероисповеданий православного и католического, при котором, с одной стороны признаётся главенство римского папы и некоторые догматы католичества, а с другой — допускается сохранение восточно-православного обряда, богослужение на родном языке, допускается брак духовенства и проч. Со времён заключения унии в г. Бресте Литовском в 1596 г., приходы Греко-униатской (Греко-католической) церкви были широко распространены в пределах Царства Польского и Галиции. (Энциклопедический словарь. (Репринтное воспроизведение издания 1890 г. — Ярославль:) Т. 68. — М.: 1980—1994, с. 818, 821—830.)
4. По всей видимости, имеется в виду Лжедмитрий I.
5. Акафист — наименование особенных хвалебных церковных песнопений в честь Спасителя, Божией Матери и святых.
6. Иоанн Кронштадтский (Сергиев Иоанн Ильич; 1829—1903 гг.) — протоиерей. В 1989 г. причислен РПЦ к лику святых и праведных.
7. По всей видимости, речь идет о случае, произошедшем с Евлогием 16 марта 1907 г. на одной из Санкт-Петербургских фабрик. В молитвенном доме при фабрике, во время проповеди епископа Евлогия, толпа революционно-настроенных рабочих начала оскорблять его, и даже угрожать оружием. (Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. Воспоминания митрополита Евлогия, изложенные по его рассказам Т. Матухиной. — М.: 1994, с. 166—168.)
8. В состав II Государственной думы, кроме Евлогия (Георгиевского), входил и епископ Чигиринский Платон (Рождественский; 1866—1934), первый викарий Киевской епархии.
9. Владимир (Богоявленский Василий Никифорович) (1848—1918), митрополит Московский и Коломенский — видный иерарх, причисленный в 1992 г. РПЦ к лику святых.
10. Текст поучения (послания) публиковался под заголовком «По распоряжению высшей Московской Епархиальной Власти». По словам современников, текст послания был составлен викарием Московской епархии епископом Серпуховским Никоном (Рождественским) (1851—1918), а митрополит Владимир «дал лишь согласие». (Тихомиров Л. 25 лет назад. Из дневника Л. Тихомирова. Красный архив. Т. 3 (40). — М.—Л.: 1930. Запись от 17 октября 1905 г., с. 81.)
11. Церковные ведомости. — СПб.: 1905, № 44, с. 499.
12. Там же, с. 489—491.
13. Там же, с. 490.
14. Витте Сергей Юльевич (1849—1915) — граф, действительный тайный советник. В 1892—1903 гг. — министр финансов, в 1903—1906 гг. — председатель Комитета министров. В период 1905—1906 гг. являлся председателем Совета министров и членом Государственного совета по назначению. Автор Манифеста 17 октября 1905 года.
15. Церковные ведомости. 1906, № 1, с. 6.
16. Государственная Дума первого созыва работала 72 дня: с 27 апреля по 8 июля 1906 года.
17. Церковный вестник — еженедельный журнал, официальный орган Св. синода.
18. В Таврическом дворце велись заседания Государственной думы с I по IV созыв. На следующий день после роспуска I Думы, 9 июля 1906 г., более 200 её членов съехались в Выборг.
19. В тексте источника стоит «31 августа 1905 г.». Однако это опечатка, очевидность которой ясна, в частности, из дальнейшего содержания публикуемого документа. Исправление наше. — М. Б.
20. Церковные ведомости, 1906, № 35. Приложение, с. 1—2. — Примеч. источника. Данное Приложение было напечатано в виде листовки. Кроме того, письмо было опубликовано и в самих «Церковных ведомостях», 1906, № 36, с. 397—398.
21. Церковные ведомости, 1906, № 36, с. 397.
22. Антонин (Грановский Александр) (1865—1927), епископ Нарвский — иерарх РПЦ, видный деятель обновленчества. На фоне революционных событий 1905 г. епископ Антонин прекратил на своих службах поминовение Императора как «самодержавнейшего», о чём уведомил петроградское духовенство. Свои действия он объяснил установлением в России после «Манифеста 17 октября» конституционного строя. В 1907 г. в своей проповеди он назвал самодержавие исчадьем сатаны, за что в 1908 г. был уволен на постоянное жительство в Троице-Сергиевский монастырь под Петербургом. (Жевахов Н. Д. Воспоминания товарища обер-прокурора Св. синода князя Н. Д. Жевахова. — М.: 1993. Т. 2, с. 213.)
23. Имя епископа (с 1904 г. — архиепископа) Ярославского Иакова (Пятницкого) взято в угловатых скобках, поскольку оно напечатано в газете «Русское знамя» (где напечатано — Яков), но опущено в листовке. Исходя из того, что буквально перед ним слово «епископы» стоит во множественном числе, то можно предположить, что в листовке имя Иакова опущено случайно. — М. Б. Иаков (Пятницкий Иван Алексеевич) (1844—1922 или 1923), архиепископ Ярославский.
24. Петров Г. С., священник (1866—1925) — известный петербургский проповедник, один из идеологов либерально-обновленческого движения начала XX в., создатель так называемой группы «32-х священников», активно выступавшей за реформирование церковного строя в 1905—1907 гг.
25. Архимандрит Арсений (1837—1913) — один из основателей, вдохновителей и активных членов СРН. Фамилию его установить не удалось.
26. По-видимому, имеется ввиду не Государственный совет, а Государственная дума как законосовещательный орган. Государственный совет в качестве верхней законодательной палаты существовал с 20 февраля 1906 г. по 14 декабря 1917 года.
27. Съезд состоялся в октябре 1906 года.
28. Церковный вестник, 1907, № 9, с. 281—282.
29. По всей видимости, епископа Сергия (Тихомирова), епископа Токийского и Японского. В 1921 г. возведён в сан архиепископа, а в 1931 г. — митрополита.
30. По-видимому, речь идет об известном церковном проповеднике, профессоре Санкт-Петербургской духовной академии архимандрите Михаиле (Семёнове) (1873—1916). В 1907 г. Михаил перешел к старообрядцам и через год получил у них сан епископа Канадского. (Зырянов П. Н. Церковь в период трех российских революций. Русское православие: вехи истории. — М.: 1989, с. 389—390.)
31. Илиодор (Труфанов Сергей Михайлович) (1880 — 1952 или 1958), иеромонах — один из деятелей правого движения начала XX века. Окончил СПб. духовную академию. Член СРН. Соперник Г. Распутина в борьбе за влияние в высших государственных сферах. За свою скандальную политическую деятельность в середине декабря 1912 г., по постановлению Св. синода, лишен священного сана. В мае 1916 г. Илиодор эмигрировал в Америку. Автор разоблачительной книги о Г. Распутине (1869—1916).
32. То есть в Св. синоде.
33. Архимандрит Свято-Троицкой Сергиевой лавры (ранее — игумен Старицкого Успенского монастыря Тверской епархии) Дионисий (Зобниковский) (ок. 1570 — 1633), и келарь лавры монах Авраамий Палицын (?—1626) — одни из вдохновителей русского народа по освобождению Москвы и России от поляков в период междуцарствия 1610—1613 годов.
34. Гермоген (ок. 1530 — 1612), с 1606 по 1612 гг. — патриарх Московский и всея Руси.
35. Внизу страницы напечатано, что растиражирована «Записка» в типографии газеты «Закон и правда».