Нѣкто говоритъ, что Наполеонъ обѣщалъ умирающему Дюроку быть отцемъ его дочери, и что ему прискорбно теперь не исполнить сего обѣщанія. Смѣшно! Не обѣщалъ ли онъ тридцати миліонамъ Французовъ быть ихъ отцемъ? и сожалѣлъ-ли онъ когда нибудь, что былъ ихъ тираномъ?
Его слова не имѣли никогда ничего вѣрнаго. Онъ говорилъ также Дюроку: «Есть другая жизнь; тамъ мы увидимся.» Другая жизнь для Наполеона? Развѣ онъ называетъ адъ другою жизнію? Правда, что для него нѣтъ нужды въ Геэннѣ за предѣлами гроба; едва ли она можетъ для него быть мучительнѣе той, которую онъ носитъ теперь въ душѣ своей. Желаемъ отъ истиннаго сердца съ умирающимъ Дюрокомъ, чтобъ онъ прожилъ еще тридцать лѣтъ, и заключалъ въ душѣ своей адскую муку. Для убѣжденія людей въ дѣйствіи небеснаго правосудія, надобно было — и ничего лучше не могло случиться — чтобы преступникъ, какого не бывало еще въ мірѣ, претерпѣлъ наказаніе въ здѣшней жизни. Естьли бы онъ кончилъ жизнь обыкновеннымъ образомъ на постелѣ, среди своего разбоя, то мы утѣшились бы мыслію, что онъ страдаетъ въ вѣчности; но такой конецъ оставилъ бы непріятное чувство, во всѣхъ тѣхъ, которые терпѣли отъ, него муку, то есть въ душѣ всѣхъ его современниковъ. Теперь молимъ съ теплою вѣрою. Даруй ему, Боже! многія, многія лѣта жизни, и такіе дни, какіе онъ имѣлъ во время его странствія отъ Вильны до Дрездена, и такія ночи, какова была послѣдняя имъ проведенная въ Бріенскомъ замкѣ! Пускай Дюрокъ подождетъ его немного, ихъ прекрасныя души сойдутся всегда во время!