МНОГОСТРАДАЛЬНЫЕ.
(Очеркъ положенія земледѣльческаго населенія въ Мглинскомъ и Суражскомъ уѣздахъ Черниговской губерніи).
править
Черниговская губернія, по характеру своей мѣстности, замѣтно дѣлится на 2 части: лѣсистую и степную. Сплошныя, тянущіяся десятки верстъ по берегамъ р.р. Днѣпра, Снова, Ирванца вплоть до р. Десны, лѣсныя пространства проводятъ рѣзкую границу между степными южныя уѣздами и лѣсистыми сѣверными. Выше этой пограничной черты мѣстность, носящая названіе Задесенья, а часто и Полесья, покрыта въ такой степени лѣсами, что они составляютъ почти No часть всего ея пространства. Особенно много лѣсовъ въ Суражскомъ уѣздѣ. Помимо этого, чисто внѣшняго, различія между степною и лѣсистою частями губерніи существуетъ другое, болѣе важное. Въ южной части экономическое положеніе населенія, благодаря плодородію почвы и другимъ условіямъ такого же рода, довольно сносно; по мѣрѣ того, какъ мы поднимаемся къ сѣверу, оно становится все болѣе и болѣе неудовлетворительнымъ; достигнувъ крайняго сѣвера губерніи, гдѣ рядомъ лежатъ Мглинскій и Суражскій уѣзды, мы встрѣчаемся съ поразительно печальными фактами, свидѣтельствующими о экономическомъ состояніи населенія, безъ преувеличенія можно сказать, недалекимъ отъ полнаго раззоренія. Коммиссія, избранная въ 1870 г. черниговскимъ губернскимъ земскимъ собраніемъ для изслѣдованія причинъ упадка крестьянскаго хозяйства въ Мглинскомъ и Суражскомъ уѣздахъ и для изысканія мѣръ помощи, пришла къ весьма неутѣшительнымъ выводамъ. Вѣскими причинами, непосредственно замѣшанный въ угрожающемъ крестьянскому хозяйству раззореніи, являются во 1-хъ крайняя непроизводительность почвы, а во 2-хъ — непомѣрно высокіе платежи. Первое обстоятельство, выражающееся постоянными неурожаями привело многихъ крестьянъ къ необходимости бросить свои безплодныя земли и, или брать въ аренду чужія, на условіяхъ весьма невыгодныхъ, (половничества) у мѣстныхъ помѣщиковъ и кулаковъ, или же отправляться на заработки, часто невѣрные. Но ни арендованіе чужихъ земель, ни заработки не въ состоянія улучшить положеніе крестьянина. Отдача крестьянамъ въ аренду земель на условіяхъ половничества есть афера, очень выгодная для землевладѣльцевъ и раззорительная, во всякомъ случаѣ убыточная, для арендатора. Это — хищническая система беззастѣнчиваго обиранія бѣдняковъ, въ сущности, построена на безвыходности положенія крестьянъ, которымъ, въ виду полнѣйшаго безплодія ихъ собственныхъ земель, поневолѣ приходится соглашаться на всѣ условія, какія ни будутъ предложены землевладѣльцемъ. И хотя сдѣлки такого рода облекаются въ прилично-законныя формы, истинный характеръ ихъ, всетаки, остается эксплоатаціей ближняго, тѣмъ болѣе гнусной, что построена она на страхѣ голодной смерти. Слова: «не хочешь, не бери», или «если тебѣ условія аренды кажутся тяжелыми, ты можешь (?) не соглашаться на нихъ; я, вѣдь, тебя не неволю» и т. д. — безнравственны и не могутъ служить доказательствомъ, что соглашенія сторонъ добровольны и самый договоръ не основанъ на произволѣ и несправедливости. Съ большимъ сожалѣніемъ принуждены мы сознаться, что не можемъ привести цифровыхъ данныхъ относительно Мглинскаго и Суражскаго уѣздовъ для выясненія вопроса, насколько убыточны условія аренды, существующія въ этихъ уѣздахъ, для населенія. Но если мы не можемъ опредѣлить степень вреда, наносимаго населенію системою половничества, за то мы въ состояніи доказать фактъ убыточности ея. Мы воспользуемся для этого весьма добросовѣстно собранными данными, помѣщенными въ Земледѣл. Газетѣ за 1871 г. (стр. 413, 423, 434) однимъ помѣщикомъ Козелецкаго уѣзда, Черниговской губ. Правда, данныя эти относятся къ Козелецкому уѣзду, но они не теряютъ своего значенія и для Мглинскаго и Суражскаго уѣздовъ, тѣмъ болѣе, что если система половничества прямо убыточна для крестьянъ этого уѣзда, экономическое положеніе котораго, хотя и не особенно, все же выше, чѣмъ на Полѣсья, то та же самая система, при худшихъ условіяхъ, въ которыхъ находятся Мглинскій и Суражскій уѣзды, дастъ и худшіе результаты; слѣдовательно, будетъ еще убыточнѣе для крестьянъ. Считаемъ нужнымъ прибавить, что условія аренды въ Козелецкомъ уѣздѣ и уѣздахъ Мгдинскомъ и Суражскомъ, а пожалуй и во всей губерніи, — одни и тѣ же. Остается посмотрѣть на результаты.
Условія аренды слѣдующія: крестьянинъ самъ обработываетъ землю, засѣваетъ своими сѣмянами, самъ убираетъ и отвозитъ помѣщику въ нѣкоторыхъ случаяхъ половину (въ Суражскомъ и Мглинскомъ уѣздахъ половину), а въ другихъ двѣ трети урожая; кромѣ того, за каждыя ¾ десятины земля, находящейся у него въ арендѣ, крестьянинъ обязанъ отработать въ пользу владѣльца нѣсколько конныхъ или пѣшихъ дней. Послѣднее владѣлецъ выговариваетъ себѣ, вѣроятно, въ видѣ преміи за выгоды, извлеченныя крестьяниномъ изъ аренды; а каковы эти выгоды намъ показываетъ авторъ вышеупомянутой статьи, беря для вычисленія ихъ три урожая: хорошій, средній и плохой:
а) Средній. На ¾ десятины можно стать 4½—5 копенъ (какъ и въ. Мглинскомъ и Суражскомъ уѣздахъ) съ умолотовъ въ 6 пуд. съ копны.
Расходъ.править |
Приходъ.править | |
| Вспахать | 1 р.-к. |
|
| Заборонить | -- " 25 " | |
| Посѣять | -- " 50 " | |
| Конный день | -- " 50 " | |
| Сжать | -- " 75 " | |
| Свозить на разстояніе 3-хъ верстъ | -- " 60 " | |
| 6 пуд. для посѣва | 2 " 40 " | |
| 6 р. " |
Въ результатѣ выходитъ, что весь доходъ т. е. 6 р. идетъ на погашеніе расходовъ по обработкѣ земли. Землевладѣлецъ же получаетъ 6 р.
b) Хорошій. На ¾ десят. получается 8 копекъ съ умолотомъ по 8 пудовъ съ копны.
Чистый доходъ съемщика 4 р., рента — 10 р.
c) Плохой. На ¾ дес. станетъ 3 копны (въ Мгл. и Сур. уѣздахъ и того меньше) съ умолотомъ до 5 пуд.
Съемщикъ несетъ 3 р. убытку; рента — 3 р.
Это — озимое.
Для яроваго, у цитированнаго выше автора, находимъ слѣдующія данныя:
а) Хорошій урожай.
|
|
|
| 21 р. | 31 р.50 к. |
| Доходъ съемщика за три года всего | 10 р. 50 к. |
| Рента съ ¾ десятины | 7 " 50 " |
b) Дурной.
Рента за три года съ ¾ десят. — 6 р. 40 к.
Съемщикъ же получитъ — 13 " 50 " убытку.
Такимъ образомъ, чтобы ни случилось, землевладѣлецъ, не тратя ни труда, ни капитала, не пошевеливъ, какъ говорится, пальцемъ, получаетъ себѣ доходъ, какой урожай не былъ бы. Крестьянина же въ лучшемъ случаѣ ожидаетъ, какъ мы видѣли, ничтожный барышъ, котораго не хватитъ даже на Пропитаніе, не говоря о податяхъ и т. п., а въ худшемъ — онъ несетъ убытокъ, т. е., отдаетъ даромъ свой трудъ, а часто и сѣмяна.
Таблица, показывающая отношеніе между капиталомъ, затраченнымъ съемщикомъ-крестьяннномъ въ формѣ труда, матеріаловъ и т. п. и валовымъ доходомъ. Капиталъ изображенъ цифрой 100.
Рожь. Урожаи: плохой — 100:50
средній — 100:100
хорошій — 100:156
Ячмень.Урожаи: плохой — 100: 35
средній 1 — 100:100
хорошій — 100:147
Овесъ. Урожаи: плохой. — 100:21 сѣмяна и трудъ пропад. даромъ.
хорошій — 100:78 сѣмяна и трудъ пропад. даромъ.
Цифры эти, примѣненныя къ Мглинскому и Суражскому уѣздамъ, будутъ еще краснорѣчивѣе свидѣтельствовать о громадной убыточности испольной системы, положительно раззорительной для населенія. Къ то время, какъ съемщикъ на 100 % затраченнаго капитала, въ видѣ труда, сѣмянъ, матеріаловъ, орудій получаетъ только 43 %, т. е. почти стоимость однихъ сѣмянъ и трудъ его остается неоплаченнымъ, помѣщикъ неуклонно получаетъ свои 5 % чистаго дохода, удивляясь, быть можетъ, мужицкой глупости — работать единственно изъ-за того только, чтобы доставить ему эти 5 %. Не трудно догадаться, какъ отзываются подобныя отношенія между землевладѣльцами и арендаторами на хозяйствѣ тѣхъ и другихъ. Земли не улучшается, а производительность ея съ каждымъ годомъ все падаетъ; краткосрочность арендъ, вѣроятно, обусловленная невыгодностью Для крестьянина вести долго убыточное дѣло, ведетъ къ тому, Что съемщику нѣтъ никакого разсчета аккуратно обращаться съ землею и чрезмѣрно не истощать ее; онъ знаетъ, что черезъ столько-то времени веякія сношенія съ землевладѣльцемъ оканчиваются, тогда пускай послѣдній дѣлаетъ съ своего землею, что хочетъ. Краткосрочность арендъ имѣетъ объясненіе еще и въ томъ фактѣ, что «съ каждымъ годомъ землевладѣльцы набиваютъ все выше и выше плату за пользованіе землею. Не имѣй возможности, по независящимъ отъ него обстоятельствамъ, отказаться отъ арендованія чужихъ земель, крестьянинъ не желаетъ, по крайней мѣрѣ, стѣснять себя продолжительностью срока аренды и невозможностью въ такомъ случаѣ воспользоваться болѣе выгодными условіями, если бы таковыя встрѣтились.
Краткосрочность арендъ невыгодна для обѣихъ сторонъ; но если одна сторона, легкомысленно смотрящая на дѣло, всетаки же, хотя бы въ настоящемъ, пользуется выгодами, то другая, помимо убытковъ, несетъ еще нравственное униженіе, находится въ постоянной тревогѣ за завтрашній день, чувствуетъ себя въ рукахъ у землевладѣльцевъ и потому унижается передъ ними. „Въ согласіи съемщика владѣлецъ можетъ быть увѣренъ, въ особенности, если прибѣгнетъ, купно съ сосѣдями своими, къ стачкѣ, въ результатѣ которой побѣда останется на его сторонѣ. Солидарность интересовъ въ денномъ случаѣ отлично понимается обывателями и при носитъ великолѣпные результаты.“ Каковы же результаты испольной системы? Въ концѣ концовъ съемщикъ, представляющій собою капиталиста, работника и предпринимателя, ведущаго дѣло вполнѣ самостоятельно, на свой счетъ и рискъ, однимъ словомъ, несущій на своихъ плечахъ все производство, получаетъ ровно столько, чтобы, живя съ семьею вѣчно впроголодь, не умереть голодною смертью. Ему оставляется только необходимое для существованія; убытокъ, получающійся въ итогѣ производства, составляется сизъ значительной доли неоплаченнаго труда и барыша предпринимателя». Изъ-за чего же онъ работалъ?
Какъ бы ни были стѣснительны условія аренды, все же крестьяне Полѣсья предпочитаютъ ихъ заработкамъ на сторонѣ. Опытъ показалъ, что заработки эти оказываются невѣрными и многіе изъ ушедшихъ на нихъ вернулись такими же нищими, какими и ушли изъ родныхъ деревень; вообще, въ средѣ крестьянскаго населенія Мглинскаго и Суражскаго уѣздовъ замѣтно большое нерасположеніе къ отдаленнымъ заработкамъ. Они охотнѣе нанимаются куда-нибудь поближе, напр., на сахарные заводы Кіевской губерніи и питаютъ положительную антипатію къ заработкамъ въ южныхъ губерніяхъ. Въ отчетѣ Суражской уѣздной земской управы за 1872 г. на стр. 9, находимъ извѣстіе, что «многія волостныя правленія увѣдомили управу, что крестьяне не находятъ для себя выгодными условія, предлагаемыя нанимателями, предпочитая работы на Клинцовскихъ и Мизиричскихъ фабрикахъ».
Другою причиной упадка крестьянскаго хозяйства коммиссія нашла высокіе платежи, падающіе на крестьянъ. Тяжесть ихъ тѣмъ болѣе велика, что источникъ, изъ котораго должны покрываться эти платежи, есть земля, надѣлъ, какъ мы увидимъ ниже, крайне безплодный и непроизводительный. Фактъ этотъ, между прочимъ, обнаруженъ и Высочайше учрежденной 26 мая 1872 г. коммиссіей для изслѣдованія нынѣшняго положенія сельскаго хозяйства и сельской промышленности, которая въ своемъ докладѣ говоритъ: «общая сумма всѣхъ сборовъ и платежей, подающихъ на крестьянина въ немногихъ мѣстностяхъ можетъ покрываться доходами съ земельнаго надѣла безъ постороннихъ заработковъ, а въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ, даже въ черноземной полосѣ, сумма всѣхъ платежей превышаетъ доходность земли въ 5 разъ, т. е. почти всецѣло ложится на заработокъ» (Докладъ… T. I стр. 37). Повѣрить его достовѣрность можно еще слѣдующимъ простымъ разсчетомъ: при самыхъ благопріятныхъ условіяхъ, а такими они бываютъ рѣдко, доходъ съ крестьянскаго надѣла въ Мглинскомъ и Суражскомъ уѣздахъ достигаетъ 15 р. Если изъ нихъ вычесть 9 р. различныхъ платежей, то на всѣ потребности крестьянскаго хозяйства останется всего 6 р. Тяжесть платежей можетъ быть замѣчена и въ самомъ поступленіи ихъ. Если откинуть въ сторону, какъ пошлыя и неумѣстныя, соображенія о крестьянской лѣни, отсутствіи чувства законности и. т. п., то нельзя не согласиться, въ виду очевидности фактовъ, съ тѣмъ, что платежная способность населенія достигла своего minimnm’а. Въ 1871 году, по Высочайше утвержденному положенію Комитета Министровъ, недоимки выкупныхъ платежей, въ количествѣ около полутораста тысячъ, были разсрочены на 10 лѣтъ. Льгота эта, хотя и облегчила нѣсколько населеніе, по не увеличила платежной способности жителей Мглинскаго и Суражскаго уѣздовъ. Въ 1876 г. эта недоимка возросла до 875,023 р. 32 к., т. е. увеличилась только, въ теченій 5 лѣтъ, въ 7разъ. Въ 1876 г. въ Суражскомъ уѣздѣ слѣдовало получить съ населенія губернскаго и земскаго сбора 84,899 р. 16½ к., а въ дѣйствительности поступило 44,366 р., т. е. около половины. Въ 1877 г. въ томъ же уѣздѣ подлежало къ поступленію платежей 75,093 р. 81½ к., поступило въ дѣйствительности въ теченіи года менѣе половины всей суммы. Всѣ же подати, платежи и недоимки возросли къ 1876 г. до цифры 1.109,220 р. 27 к. Чудовищность этой цифры станетъ еще рельефнѣе, если взять въ разсчетъ, что сумма ежегодныхъ платежей, падающихъ на цѣлую губернію, равняется 1½ милліонамъ; милліонная же недоимка лежитъ только на двухъ уѣздахъ, Мглинскомъ и Суражскомъ. Нечего и говорить о томъ, что, принимая во вниманіе экономическое положеніе ихъ, странно было бы надѣяться на полученіе этой недоимки.
Безъ сомнѣнія, существуютъ еще и другія причины, помимо указанныхъ въ отчетѣ Земской Коммиссіи, не позволяющія крестьянину оправиться и встать на ноги. Это — причины чисто общаго характера, кроющіяся въ несовершенствѣ и уродливостяхъ существующихъ экономическихъ отношеній. Какъ бы то ни было, положеніе Мглинскаго и Суражскаго уѣздовъ было признано губернскимъ земскимъ собраніемъ на столько критическимъ, что оно постановило ходатайствовать предъ кѣмъ слѣдуетъ о назначеніи Правительственной Коммиссіи для изслѣдованія причинъ такого бѣдственнаго положенія. Такое ходатайство было единственнымъ способомъ обратить вниманіе Правительства на быстро прогрессирующій упадокъ крестьянскаго хозяйства на Полѣсьѣ, и оно же свидѣтельствовало о томъ, что упадокъ этотъ дошелъ до степени, при которой земская помощь является ничтожною и необходимо вмѣшательство государства. Результаты дѣятельности этой Коммиссіи намъ неизвѣстны и, кажется, труды ея не были еще обнародованы. Желая Правительственной Коммиссіи полнаго успѣха въ ея изслѣдованіяхъ и скорѣйшаго обнародованія, результатовъ, мы находимъ, что будетъ далеко не лишнимъ познакомить наше общество съ положеніемъ истинно-многострадальныхъ Иглинскаго и Суражскаго уѣздовъ. Мы не виноваты въ томъ, что Положеніе это, будучи въ высшей степени печальнымъ, обрисовано нами густыми, мрачнаго цвѣта, красками. Такой цвѣтъ приданъ ему самою жизнью и мы погрѣшили бы противъ правды, если бы, ради пріятнаго для глазъ разнообразія, отыскивали бы или сочиняли сами, такъ называемыя, «свѣтлыя стороны» дѣйствительности, которыхъ въ ней не находится. Мы строго держались фактовъ, и характеромъ и*ь объясняется тотъ мрачный колоритъ, который носитъ наше изображеніе экономической обстановки крестьянина Полѣсья. Предполагая дать общій очеркъ этой обстановки, мы ограничимся изображеніемъ собственно матеріальной обстановки крестьянина, т. е. избы, в" которой онъ живетъ и пищи, которою питается изо дня въ день, разрушая ею своею здоровье. Мы находимъ, что для составленія себѣ общаго понятіи, вѣрнѣе, представленія объ экономическомъ положеніи данной мѣстности, знакомство съ избою и нищей, которыми пользуется крестьянинъ, есть наилучшій способъ достигнуть дѣли. Знакомство это не уяснитъ намъ причинъ такого или инаго экономическаго состояніи данной мѣстности, но за то, показавъ степень матеріальнаго довольства въ ней, позволяетъ прямо и рѣшительно отвѣчать, дурно или хорошо это состояніе. Нашъ же очеркъ именно это, главнымъ образомъ, и имѣетъ въ виду.
Прежде всего обратимъ вниманіе на одинъ весьма странный и въ высшей степени ненормальный фактъ. Суть его въ томъ, что жители Мглинскаго и Суратскаго уѣздовъ принуждены заниматься земледѣліемъ въ мѣстности, де представляющей ни по качеству почвы, ни по атмосферическимъ условіямъ, рѣшительно никакихъ задатковъ для его успѣшнаго развитія, уже не говоря о тѣхъ многочисленныхъ, побочныхъ затрудненіяхъ политико-экономическаго склада, которыми тормозится сельское хозяйство, даже въ мѣстностяхъ весьма плодородныхъ. Между тѣмъ, лѣсныя богатства, окружающія крестьянина, недоступны ему для эксплоатаціи.
По своимъ качествамъ почва Задесенья бываетъ двоякая. Меньшая часть Задесенской площади обладаетъ неглубокимъ черноземомъ; другая состритъ изъ песку или глины съ большею или меньшею примѣсью песка. Первая, дѣйствительно, не такъ плоха, какъ кажется, хотя черноземъ здѣсь неглубокъ и не имѣетъ того плодороднаго качества, какимъ отличается онъ въ южныхъ уѣздахъ. Сѣверная граница чернозема въ Россіи проходить въ Черниговской губерніи черезъ г. Новгородъ-Сѣверскъ; уже но мѣрѣ приближенія къ этой границѣ съ юга къ сѣверу, мы видимъ постепенно-возростающую скудость чернозема въ почвѣ; перейдя за черту чернозема у г. Новгородъ-Сѣверска и его уѣзда и вступивъ въ Мглинской и Суражскій уѣзды, мы въ обоихъ этихъ уѣздахъ находимъ только три оазиса чернозема, качествомъ весьма плохаго. Въ какой степени велико отсутствіе чернозема въ этихъ уѣздахъ видно изъ того, что академикъ Рупрехтъ, занимавшійся опредѣленіемъ сѣверной границы чернозема въ Россіи, не могъ найдти его въ этой мѣстности, хотя и вывелъ гипотетически заключеніе о его существованіи въ почвѣ Мглинскаго и Сурижскаго уѣздовъ. И дѣйствительно, г. Борщовъ открылъ присутствіе чернозема въ трехъ оазисахъ, изъ которыхъ одинъ тянется на востокъ отъ г. Суража до г. Мглина, другой лежитъ на востокъ около м. Почепа, третій — незначителенъ. Въ общемъ, количество черноземной земли до того ничтожно, что, при сужденій о плодородіи почвы на Полѣсьѣ, можетъ (быть оставлено безъ всякаго вниманія; гораздо важнѣе фактъ неравномѣрности въ качествѣ и количествѣ земель, принадлежащихъ крестьянамъ и помѣщикамъ, фактъ, показывающій, что земля послѣднихъ значительно лучше, чѣмъ у первыхъ, если не самая лучшая во всей мѣстности. Впрочемъ, было бы странно ожидать, чтобы при отведеніи, въ эпоху эмансипаціи, надѣловъ крестьянамъ помѣщиками, послѣдніе обнаружили бы нѣжную заботливость о выгодахъ мужика. Фактъ повсемѣстнаго превосходства помѣщичьей земли надъ крестьянскою доказывается тѣмъ, что крестьяне почти совсѣмъ не обработаютъ двоихъ надѣловъ, а берутъ ее въ аренду на началахъ испольной системы у крупныхъ владѣльцевъ (Земскій Сборн. 1876 г., № 3, стр. 28; брошюра, изд. губ. земс. управой, о разсрочкѣ выкупи, платежей, стр. 7). Если бы земля у помѣщиковъ была бы не лучше крестьянской, то было бы непонятно — почему крестьяне покидаютъ свои земли и занимаются обработываніемъ чужихъ участковъ.
Почва Суражскаго уѣзда можетъ быть раздѣлена на четыре вода: 1) глина съ пескомъ; она находится въ растительномъ слоѣ сѣроватаго вида и встрѣчается на возвышенныхъ равнинахъ; подпочва песчаная; 2) глина съ большею примѣсью песка; подпочва песчаная; 3) глина съ весьма малою примѣсью песка, на низинахъ; подпочва глинистая, известковая, а потому влажная и холодная и, наконецъ, 4) чистый песокъ съ весьма малою примѣсью глины. Лучшими землями въ Сурарскомъ уѣздѣ считаются земля между рр. Инутью и Бесѣдью. По изслѣдованіямъ г. Домонтовича (Матеріалы для статистич. и географич. описанія Черниговской губерніи), особеннымъ плодородіемъ отличаются земли около сс. Козаричи, В. Боръ и Гордѣевки; но, по всей вѣроятности, онѣ принадлежатъ не крестьянамъ; иначе странными и необъяснимыми представляются почти ежегодныя просьбы жителей этихъ деревень о пособіи на продовольствіе. Почва Мглинскаго уѣзда распредѣляется на его площади такимъ образокъ: на пространствѣ 60 верстъ въ длину отъ р. Судости, съ сѣверо-востока къ югу и 19 верстъ въ ширину отъ востока къ западу тянется сѣрый грунтъ, сравнительно еще сносный. Здѣсь особенно плодородны поля у д. Женска; но, опять таки, есть данныя въ пользу того, что пола эти — помѣщичья, ибо жители д. Женска безпрерывно обращаются въ Управу съ просьбами о пособіи на продовольствіе и обсѣмененіе полей. Въ средней полосѣ уѣзда, отъ сѣверо-востока къ западу, почва сѣро-глинистая, твердая. Западная часть уѣзда, начиная отъ границы Смоленской губерніи до границы Суражскаго и Стародубскаге уѣздовъ и р. Инути, дѣлится на 2 части: въ одной грунтъ песчаный, заросшій лѣсокъ; въ другой глинистый, твердый, покрытый зарослями и болотами.
Изъ всего сказаннаго о характерѣ почвы очевидно, что земледѣліе въ Мглинскомъ и Суражскомъ уѣздахъ не можетъ, при существующихъ условіяхъ, служить подспорьемъ для поднятія уровня матеріальнаго благосостоянія крестьянина; этотъ печальный выводъ подкрѣпляется еще болѣе неблагопріятностью климатическихъ условій. Огромная часть площади этихъ уѣздовъ, какъ уже было сказано, покрыта лѣсами и болотами. Отношеніе между величиною полой и лѣсными пространствами есть 2:1.
|
|
|
| |
| Мглинскій |
|
957править |
|
| Суражскій |
|
605править |
|
Такое обиліе лѣсовъ не можетъ остаться безъ вліянія на климатъ. Онъ скорѣе холодный, чѣмъ умѣренный и отличается суровостью; зима очень холодна; лѣто жарко и сухо; жителя часто, особенно въ Суражскомъ уѣздѣ, заболѣваютъ колтуномъ,болѣзнью весьма тяжелою, происходящею вслѣдствіе крайней нездоровости климата, работы въ слякоти и грязи въ лѣсу, по колѣно въ водѣ. Частые утренники и туманы, представляющіе здѣсь явленіе заурядное, сильно вредятъ хлѣбамъ, уничтожая посѣвы на корню. Неблагопріятность климатическихъ условій до того сильно даетъ себя чувствовать, что крестьяне приступаютъ къ полевымъ работамъ, особенно къ посѣву мѣсяцемъ позже, чѣмъ въ другихъ уѣздахъ; раннее же наступленіе холодовъ заставляетъ крестьянъ раньше засѣвать озимыя поля.
Единственнымъ средствомъ, которымъ можно было бы увеличить производительность почвы, остается удобреніе, но относительно его надо сказать, что оно не по силамъ и средствамъ крестьянину. Причины этому: въ 1-хъ неимѣніе луговъ, въ 2-хъ неимѣніе достаточнаго количества скота, въ 3-хъ невозможность содержать скотъ.
Одно изъ главныхъ условій трехпольной системы есть количество луговой земля, достаточное для поддержанія производительности пахотной земли. На каждую десятину пахотной земли должно, но правиламъ раціональнаго хозяйства, приходиться 3 десятины луговины. Обыкновенное же отношеніе между количествомъ пахоты и луговины у крестьянъ Европейской Россіи — 5:1; кромѣ того, извѣстно, что луговыя земли, доставшіяся крестьянамъ но надѣлу, весьма плохи и опять таки хуже помѣщичьихъ. Для Мглинскаго и Суражскаго уѣздовъ отношеніе это представляется въ слѣдующемъ видѣ.
|
|
|
| |
| Мглинскій |
|
314править |
|
| Суражскій |
|
532править |
|
При недостаткѣ луговъ, дающихъ притомъ худшіе сорта травъ и въ небольшемъ количествѣ, скотъ приходится кормить пищей, ведущей къ измельчанію и вырожденію порода; такой скотъ, дѣлаясь неспособнымъ къ работѣ, становится обремененіемъ для его владѣльца. Самое количество сѣва недостаточно для корма скотины; въ салонѣ, которою можно бы было замѣнять его, чувствуется такой же недостатокъ. Не всякій рѣшится на то, что дѣлали, напр., въ 1875 г., крестьяне Глуховскаго уѣзда, когда обнажали свои крыши, чтобы накормятъ соломою скотъ; и вотъ, несмотря на всю свою привязанность къ скотинѣ, нажитой тяжелымъ трудомъ, крестьянинъ, зачастую, находится вынужденнымъ продать ее за безцѣнокъ, лишь бы внести подати или выручить хотя малую толику для текущихъ потребностей своего голодающаго семейства. Когда нечѣмъ кормиться самому, врядъ ли найдется кормъ для скота, потому что неумолимая нужда заставитъ продать сѣно и купить хлѣба. Разные ловкіе люди изъ породы кулаковъ, позоръ и отребье крестьянства, уже заранѣе знаютъ побудительныя причины продажи. Здѣсь совершаются сцены, способныя возмутить всякаго, кто не утратилъ еще вѣры въ человѣческое чувство. Продавая лошадь, крестьянинъ лишаетъ себя своего необходимаго помощника; продавая корову, онъ продаетъ, въ сущности, молоко своихъ дѣтей. Мы видѣли, какъ лошадь идетъ за 3—10 р., жеребенокъ — за 50 к. — 1 р. 50 к., корова — за 5—10 рубл.
Такимъ образомъ, уже не говоря о томъ, что земля въ Мглинскомъ и Суражскомъ уѣздахъ есть какъ бы бездонная пропасть, способная поглощать много навоза и мало производить, самое количество скота, находящагося въ распоряженіи крестьянина, болѣе чѣмъ недостаточно, а указанныя выше причины не позволяютъ имѣть его больше. На десятину круглымъ числомъ приходится менѣе одной головы скота, тогда какъ, по правиламъ раціональнаго хозяйства, число головъ на десятину должно быть не менѣе 6 штукъ. Ежегодные падежи и безкормица довершаютъ остальное, уменьшая ежегодно, въ значительной степени, число скота на Полѣсьи.
А, между тѣмъ, оставляя землю по долгу безъ удобренія, или удобряя ее слишкомъ скудно, крестьянинъ отнимаетъ у себя послѣдніе шансы на урожай, и, сѣя ежегодно ори колосовыя растенія, въ конецъ истощаетъ и безъ того безплодную землю. Однолѣтній паръ не можетъ вознаградить потери неорганическихъ веществъ, при посредствѣ незначительнаго количества навоза, вывозимаго ежегодно на толоку. Было бы безразсудно винить крестьянина въ хищнической культурѣ земли. Удобреніе десятины требуетъ 1200 пуд. навоза, а голова скота даетъ его только 200 пуд., да и то при хорошемъ питаніи, какого скотъ въ Мглинскомъ и Суражскомъ уѣздахъ не имѣетъ. Давать же отдыхъ землѣ крестьянинъ, при всемъ желаніи, не имѣетъ никакой возможности, потому что земли у него такъ мало и она такого плохаго качества, что оставленіе ея безъ посѣва, въ залежи на нѣсколько лѣтъ, можетъ только очень незначительно увеличить ея производительность; а, между тѣмъ, требованія со всѣхъ сторонъ разныхъ податей и сборовъ велики и нисколько не соотвѣтствуютъ положенію: крестьянскаго хозяйства. Никто, кажется, не помышляетъ о томъ въ состояніи ли крестьянинъ удовлетворить этимъ требованіямъ, при всемъ его желанія, я во что обойдется это удовлетвореніе крестьянину, какимъ тяжелымъ бременемъ ляжетъ на его плечи, на сколько ослабитъ силы его въ настоящемъ и тѣмъ сдѣлаетъ невозможнымъ улучшеніе благосостоянія въ будущемъ.
Замѣчанія наши особенно относятся къ выкупнымъ платежамъ. Несоразмѣрность величины ихъ съ дѣйствительною стоимостью земли указана была еще въ 1872 г. Высочайше учрежденною коммиссіею для изслѣдованія положенія сельскаго хозяйства и сельской промышленности. «Бываютъ мѣстности, говоритъ она въ своемъ докладѣ, въ которыхъ размѣръ выкупныхъ платежей значительно превышаетъ стоимость надѣла и надѣлъ не только не даетъ средствъ къ уплатѣ лежащихъ на немъ повинностей, но даже не въ состояніи прокормить крестьянина съ семьею. Мѣстности эти положительно бѣдствуютъ, сельское хозяйство изнемогаетъ подъ бременемъ накопившихся недоимокъ, ставящихъ населеніе въ совершенно безвыходное положеніе, особенно тамъ, гдѣ посторонніе заработки зависятъ отъ случайностей, какъ, напр., въ низовыхъ губерніяхъ.» Что все, сказанное коммиссіей, относится и къ Мглинскому и Суражскому уѣздамъ, можетъ быть доказано самымъ простымъ разсчетомъ. Крестьянскія земли въ Суражскомъ и Мглинскомъ уѣздахъ оцѣнены были при выкупѣ въ 20 — 50 р., сообразно этой оцѣнкѣ вычислены выкупные платежи. Между тѣмъ, принимая доходность десятины земли по оцѣнкѣ земства, и, капитализируя ее изъ 40 % ежегодныхъ, мы нашли стоимость земли равною только 28 р. и это maximum. Выкупная стоимость земля, такимъ образомъ, болѣе чѣмъ въ полтора раза превышаетъ дѣйствительную. Мы не ошибемся, если скажемъ, что она превышаетъ ее не менѣе какъ въ 5 разъ, если не болѣе, потому что 40 % — слишкомъ много и несправедливо.
По неводѣ, слѣдовательно, истощается земля хищническою культурой до тѣхъ поръ, пока изъ нея ничего уже не выжмешь. Такой моментъ уже близокъ, если не наступилъ на самомъ дѣлѣ. Крестьяне бросаютъ обработку своихъ полей и, по свидѣтельству Домонтовича, еще 15 лѣтъ тому назадъ цѣлая третъ яровыхъ полей въ обоихъ уѣздахъ не обрабатывалась вовсе. Первоначально, лѣтъ 20—15 тому назадъ, крестьяне предпочитали класть весь навозъ подъ коноплянники. Земля подъ ними унаваживается, обыкновенно, черезъ 2 года, что уже само по себѣ представляетъ не малое удобство. Но хотя доходъ, получаемый такимъ образомъ, больше, сравнительно съ доходностью пахоты, въ сущности онъ весьма невеликъ, по незначительности размѣра огородной земли, находящейся въ пользованіи у крестьянина. Сильно сократившійся спросъ на пеньку значительно съузилъ размѣры воздѣлыванія конопли, и въ настоящее время оно уменьшилось болѣе, чѣмъ на половину. Этому результату содѣйствовала другая, болѣе могущественная причина — недостатокъ въ хлѣбѣ. Всѣ заботы крестьянина направлены къ воздѣлыванію картофеля, положительно вытѣсняющаго изъ употребленія хлѣбъ, фактъ вполнѣ понятный, если принять въ разсчеть, что во 1-хъ, вслѣдствіе возростающей крестьянской бѣдности, количество скота у крестьянъ уменьшается, а слѣдовательно, уменьшается и количество навоза; во 2-хъ, почва подъ коноплянниками, вслѣдствіе нераціональной культуры ея, истощается; въ 3-хъ, спросъ на коноплю сильно понизился; въ 4-хъ, картофель представляетъ собою продуктъ, любящій почву песчаную и глинистую и можетъ обойтись безъ навоза; въ 5-хъ, продуктивность картофеля сравнительно велика; по Боклю (Исторія цивилизаціи въ Англіи. T. I, стр. 49), акръ земли, засѣянный картофелемъ, можетъ прокормить втрое больше людей, чѣмъ акръ земли, засѣянный хлѣбомъ. Разведеніе конопли всетаки удержалось въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ, хотя занимаются ею больше люди со средствами. Чтобы имѣть нѣкоторое понятіе о доходности разведенія конопли сдѣлаемъ слѣдующій разсчеть:
Десятина даетъ пеньки — 30 р.
60 пудовъ сѣмянъ — 45 р.
Поскони — на 2 р.
Всего — 77 р.
Пусть будетъ для круглаго счета 80 р. Обработка десятины стоитъ 30 р. Чистый доходъ съ десятины будетъ равняться 50 р. Если принять въ разсчеть, что огородной земли, на которой сѣется конопля, у крестьянина 7⅕ десятины, то доходъ, получаемый имъ, не превыситъ 10 р. и не на душу, а на цѣлое семейство, ибо дѣло ведется совокупнымъ трудомъ его. Надо еще помнить, что доходъ этотъ единственный, потому что, засѣвая коноплею огородъ, крестьянинъ кладетъ подъ него весь навозъ, оставляя пахоть безъ удобренія. Опять же доходъ этотъ исчисленъ на десятину, обработываемую по правиламъ раціональнаго хозяйства; при тѣхъ же способахъ и средствахъ, которыми располагаетъ крестьянинъ, доходъ этотъ значительно понижается. Вотъ еще, слѣдовательно, причина обусловливающая ежегодное уменьшеніе коноплянниковъ.
Бромѣ конопля въ Мглинскомъ и Суражскомъ уѣздахъ культивируется ленъ, прежде въ большихъ размѣрахъ, теперь меньше. Разведеніемъ льна занимаются-охотно, вообще, на Полѣсьи, т. е. и въ уѣздахъ, лежащихъ южнѣе Мглинскаго и Суражскаго. Но и эта отрасль промышленности не приноситъ особенныхъ выгодъ, даже приноситъ ихъ мало, потому что вся торговля льномъ находится въ рукахъ у кулаковъ, которые, пользуясь нуждою крестьянина, скупаютъ ленъ за безцѣнокъ или же, давъ задатки за годъ или два впередъ, обязываютъ крестьянина не продавать льна никому на сторону, а сбывать его имъ за цѣну, какая будетъ положена по совѣсти самими скупщиками.
Въ результатѣ всего выше сказаннаго является положеніе дѣлъ, быстро идущее къ раззоренію. Вездѣ царитъ безпощадная нужда, вѣчное житье впроголодь, что мы и увидимъ ниже. Небезъинтересно будетъ привести нѣсколько данныхъ изъ прошлаго Полѣсья, найденныхъ нами въ «Описаніи Суражскаго уѣзда» г. Есимонтовскаго. Правда, воззрѣнія почтеннаго автора въ достаточной степени легкомысленны и игривы, особенно такъ, гдѣ дѣло касается объясненія явленій крестьянской жизни, отдаютъ нѣсколько букетомъ крѣпостничества, но фактическая сторона «Описанія» почти безукоризненна. Эта экскурсія въ область прошлаго Полѣсья покажетъ намъ всю мѣру долготерпѣнія его населенія.
«Въ началѣ нынѣшняго столѣтія Суражскій уѣздъ былъ покрытъ лѣсами. Первоначально здѣсь существовало лядовое или огневое хозяйство. Увеличивалось народонаселеніе. На первыхъ порахъ земля была плодородна. Крестьяне пользовались нѣкоторымъ достаткомъ и жили привольно. Конкурренція между рабочими силами была такъ велика (хороши же были, видно, приволье и достатки!), что работника можно было нанять за 3 р., а работницу — за 1 р. въ годъ. Крестьяне продавали на сторону излишекъ хлѣба, пеньки, конопли и меду сверхъ удовлетворенія нуждъ своихъ. Общія повинности были незначительны.»
Такое блаженное состояніе жителей Суражскаго уѣзда, подобное которому можно найдти только въ раю, такъ живописно рисуемое г. Есимонтовскимъ, не могло долго продолжаться. Хотя блаженство «первыхъ» обитателей Суражскаго рая, по мнѣнію г. Есимонтовскаго, зиждилось на глубокомъ убѣжденіи крестьянъ, что «вы — наши отцы, мы — ваши дѣти» и служило иллюстраціей принципа благодѣтельности помѣщичьей власти, тѣмъ не менѣе этому блаженству, какъ и всему на свѣтѣ, наступилъ конецъ. Когда лѣса превратились въ, а ляды — въ поля, почва стала, естественно, истощаться и такъ какъ сама по себѣ она никогда плодородною не была, а культура земли, практиковавшаяся помѣщиками, всѣмъ извѣстна, то истощеніе это пошло весьма быстро впередъ, такъ что къ тому времени, когда г. Есимонтовскій издалъ свое «Описаніе», дѣла были очень и очень плохи.
«Часто случалось, что хозяйка бѣднаго, нерадиваго (?) семейства съ половины зимы уже ходила по утрамъ къ сосѣдямъ съ горшечкомъ просить варева» (квашенной капусты или свеклы). Уже тогда въ хлѣбъ примѣшивались коноплянныя выжимки, (волокника, остающаяся послѣ выжиманія изъ копопли масла), за неимѣніемъ достаточнаго количества муки. «Часто случается видѣть въ урожайные годы, какъ крестьянинъ остается безъ хлѣба, питаясь однимъ картофелемъ». Курныя избы были во всеобщемъ употребленіи, чему много способствовали, со своей стороны, помѣщики, отъ которыхъ зависѣли крестьяне; взгляды помѣщиковъ того времени на гигіену были по истинѣ своеобразны; г. Есимонтовскій находилъ, напр., вентиляцію курной избы, «согласною съ законами физики» (?!); а вентиляція эта состоитъ въ томъ, что боязнь задохнуться отъ дыма, наполняющаго избу во время топки, побуждала крестьянъ дѣлать вверху избы дымовое отверстіе, открывать настежь двери, вынимать изъ оконъ стекла, какая погода не стояла бы на дворѣ.
«Порода лошадей, или, лучше сказать, не порода, а выродки….» «Зимою онѣ стоятъ на соломѣ, а лѣтомъ, когда бываютъ въ работѣ, получаютъ немного сѣна; самый достаточный мужикъ даетъ овесъ свой лошади только тогда, когда отправляется въ дальній путь, верстъ за 50 и болѣе. Тощія до нельзя, въ слякоть и холодъ, онѣ часто околѣваютъ, а, попавъ въ канаву или болото, не имѣя силъ высвободиться — заливаются водою. Обыкновенная лошадь въ настоящей сбруѣ не могла бы стащить съ мѣста хорошей русской телѣги.»
«Жители роста небольшаго, весьма слабаго тѣлосложенія и съ утомленной физіономіей.» Если нужда гнала такого жителя на заработки, онъ, обыкновенно, направлялся на Клинцовскія фабрики. Здѣсь его, безпаспортнаго, держали до тѣхъ поръ, пока онъ не заработывалъ крупную сумму. Тогда его безжалостно выгоняли вонъ, какъ собаку, безъ гроша денегъ.
Уже 30 лѣтъ тому назадъ было очевидно, что даже «при благополучномъ урожаѣ, при порядочномъ образѣ жизни и правильномъ содержаніи своего хозяйства — однимъ хлѣбопашествомъ Суражскій уѣздъ существовать не можетъ», а «такъ какъ промышленности никакой нѣтъ, заработать ничего невозможно, то казенныя подати остаются неуплаченными и жители половину года питаются кое-какъ и кое-чѣмъ.» «Въ картофелѣ ихъ спасеніе.» «Если же, сохрани Богъ, постигнетъ неурожай или градъ, то положеніе крестьянъ становится чрезвычайно тяжелымъ: пойдутъ займы хлѣба подъ неимовѣрные проценты, подъ залогъ, продажа одежи и необходимѣйшаго скота.»
Переходъ къ нынѣшнему экономическому положенію Мглинскаго и Суражскаго уѣздовъ не будетъ рѣзокъ. Въ сущности онъ ничѣмъ не отличается отъ порядка вещей, описаннаго г. Есимонтовскимъ; за то замѣчается разница въ степени нужды, особенно отражающейся на жилищѣ и пищѣ крестьянина; даже на его характерѣ мы замѣчаемъ слѣды вліяній, съ которыми боролся и борется человѣкъ, такъ долго и такъ безуспѣшно.
Но самое важное различіе между «минувшимъ» и «настоящимъ» Полѣсья будетъ состоять едва ли не въ большей распространенности нужды; она заглядываетъ теперь въ такія мѣстности, гдѣ о ней прежде знали только по слуху; она кладетъ свою страшную руку на хозяйства, находившіяся до тѣхъ поръ на извѣстной степени матеріальнаго довольства.
. Населеніе этого края, изнуренное непосильною работою, при самыхъ дурныхъ и нездоровыхъ условіяхъ, обезсиленное лихорадками, очень обыкновенными въ этой сырой мѣстности, и плохимъ питаніемъ, отличается малосиліемъ, плохимъ тѣлосложеніемъ и всей своей наружностью указываетъ на тѣ тяжелыя условія, въ которыхъ существовало уже нѣсколько поколѣній его. Блѣдное, точно безкровное, изможденное лицо съ выраженіемъ апатіи и унынія; свѣтлые, точно полинялые глаза; свѣтло-русые волосы на головѣ и клинообразная, рѣдкая бородка — вотъ тяпъ жителя Мглинскаго и Суражскаго уѣздовъ, представляющій и по внѣшности, и говору, и по нравамъ, и обычаямъ большое сходство съ бѣлоруссомъ. Еще больше роднитъ ихъ общая участь, общая нужда.
Подъ вліяніемъ непосильной борьбы погнулась энергія человѣка, убиваемая постоянными неудачами; да и у кого не опустятся руки при вѣчныхъ усиліяхъ, вѣчныхъ неудачахъ? Постоянство и хладнокровіе, замѣчаемыя въ характерѣ людей, ведущихъ борьбу при иныхъ условіяхъ, перешли въ тупую апатію, полное равнодушіе къ своему грустному, за душу хватающему положенію; понята его безъисходность, понята путемъ тяжелаго, вѣковаго опыта. Къ чему же биться, изъ-за чего? Всѣ надежды на лучшую «долю» потеряны, помощи не откуда ждать, а въ надеждахъ на нее извѣрились. Что за жизнь! Убогое жилище, часто раздѣляемое со скотомъ на правахъ товарищества, жалкая нищенская обстановка, оборванные, босые, голодные дѣти, вѣчная жизнь впроголодь; хлѣбъ только носитъ названіе хлѣба, это какая-то безобразная смѣсь сорныхъ травъ съ мукою. Изнуренный и забитый въ конецъ нуждою, крестьянинъ представляетъ собою физически-недоразвившееся существо и понятно, что предложеніе труда, съ его стороны, часто встрѣчаетъ отказъ. Ни земля, ни промышленность не принимаютъ его услугъ. Жизнь, полная однѣхъ только заботъ о поддержкѣ своего существованія и то одной только матеріальной стороны ея, лишенная человѣческихъ радостей, счастья, всего, чѣмъ красна она человѣку, даже въ несчастьи, это — жизнь скота, и такою жизнію долженъ жить человѣкъ; но скотъ, по крайней мѣрѣ, не понимаетъ, не сознаетъ своего положенія, свыкается съ нимъ; каково же должно быть-униженіе человѣческой личности, низведенной въ своей жизненной роли до такой жизни, жизни скота? Какъ велики должны быть страданія и лишенія, чтобы довести человѣка до подобнаго состоянія, до полнѣйшей апатіи къ своему положенію?
Исторія народнаго продовольствія въ Мглинскомъ и Суражскомъ уѣздахъ особенно, за послѣдніе 20 лѣтъ, быть можетъ, ярче, чѣмъ всякая другая сторона матеріальной обстановки крестьянина, рисуетъ намъ поразительную картину людскаго горя, нужды и нищеты. Для насъ не новость явленія, страшныя явленія, періодически возникающія на Руси, извѣстныя подъ именемъ голода;то въ той, то въ другой мѣстности обширной Россіи, по временамъ, болѣе или менѣе сильно дается почувствовать людямъ, что:
Въ мірѣ есть царь;
Этотъ царь — безпощаденъ,
Голодъ — прозванье ему.
Это, если можно такъ выразиться, голодъ оффиціальный. Поднимается тревога; собираются пожертвованія и обнаруживается кипучая дѣятельность для его прекращенія; но лишь только бѣдствіе стихаетъ, уменьшается до размѣровъ, въ которыхъ Ому позволяется безпрепятственно существовать, все забыто до новаго появленія страшнаго царя, требующаго человѣческихъ жертвъ. Повидимому, все сдѣлано для того, чтобы -прекратить, устранить голодъ; забыто одно: уничтожить его появленія въ будущемъ. Въ тишинѣ зрѣютъ и сплетаются условія, подготовляющія мало по малу пришествіе безпощаднаго царя.
Но есть голодъ неофиціальный, голодъ непрерывный и не менѣе страшный, чѣмъ оффиціальный. О существованіи его въ той или другой мѣстности знаютъ только сами голодающіе, да немногіе люди, интересующіеся народною жизнію. Изрѣдка о немъ проскальзываютъ въ печати отрывочныя извѣстія, но огласки стараются избѣгать. Зачѣмъ? Потому ли, что оффиціальныя о немъ извѣстія неудобны или нежелательны? Или потому, что размѣры его кажутся незначительными? Намъ извѣстенъ фактъ упорнаго отрицанія существованія въ Суражскомъ уѣздѣ народнаго бѣдствія г. Искрицкимъ, предсѣдателемъ Черниговской губернской земской управы, фактъ тѣмъ болѣе непонятный, что бѣдствіе это, выражавшееся въ неимѣніи у населенія средствъ для продовольствія и обсѣмененія полей, дѣйствительно существовало и существуетъ. Врядъ ли такое отношеніе къ дѣлу нѣкоторыхъ земскихъ дѣятелей принесетъ пользу населенію, лишая правительство и общество возможности познакомиться съ положеніемъ населенія и своевременно помочь ему. Если такіе дѣятели желаютъ показать, что у нихъ все обстоитъ благополучно, то пусть они помнятъ, что благополучіе это фальшивое. Въ Мглинскомъ и Суражскомъ уѣздахъ жизнь впроголодь существуетъ не періодически, а представляетъ обыденное явленіе.
Въ урожайные годы, весьма рѣдкіе въ этой мѣстности, народное хозяйство даетъ постоянные дефициты. Это понятно, если припомнить все, сказанное о качествѣ почвы и невозможности удобрять ее. Урожаи плохи до того, что часто ихъ не хватаетъ на посѣвы. Урожай самъ 4 считается очень хорошимъ; большею частію онъ — самъ 2, много самъ 3. Продукты, получаемые крестьяниномъ отъ земли, недостаточны не только для того, чтобы, реализаціей ихъ въ деньги, можно было бы исправно уплатить подати и всѣ платежи, лежащіе на немъ, сдѣлать кое-какія пріобрѣтенія для семьи и хозяйства, ихъ не хватаетъ на продовольствіе, а если хватаетъ, то только до весны. Обладаніе землею стадо въ тягость населенію, потому что наложило на него обязанности, выполненіе которыхъ ему не по силамъ. Часто поэтому случается, что крестьянинъ бросаетъ свою землю и идетъ куда глаза глядятъ искать лучшей «доли»; число покинутыхъ земель замѣтно увеличивается. Хотя бросаются земли очевидно безплодныя, платежи за нихъ, тѣмъ не менѣе, раскладываются на всѣхъ членовъ общества, ухудшая ихъ и безъ того тяжелое положеніе. Въ докладѣ г. Рошевскаго (Зем. Сборникъ, № 3, стр. 30) находимъ указаніе, что «въ Мглинскомъ уѣздѣ для многихъ обществъ служитъ обремененіемъ обязательная уплата повинностей за крестьянъ-хозяевъ, покинувшихъ свои хозяйства». Не проходитъ года, чтобы жители Мглинскаго и Суражскаго уѣздовъ, даже и при урожаѣ, не просила у земства пособіи на продовольствіе и обсѣмененіе полей и, ежели въ земскихъ отчетахъ мы не встрѣчаемъ иногда указаній на необходимость такого пособія, то изъ этого никоимъ образомъ нельзя выводить заключенія, что населеніе въ немъ не нуждается. Отсутствіе такихъ указаній показываетъ только, что или мѣстное земство имѣетъ какіе-нибудь разсчеты скрывать бѣдственное положеніе населенія, или же оно находится въ блаженномъ невѣдѣніи относительно существованія народнаго бѣдствія, ожидая пока голодные толпами не будутъ осаждать управу съ просьбами. Въ 1867 г. на продовольствіе населенія Мглинскаго и Суражскаго уѣздовъ было ассигновано — 150.000 руб; въ 1868 г. — по Высочайшему повелѣнію, отпущено изъ особыхъ суммъ 15.000 р; въ 1868 и 1869 г.г. для этихъ же уѣздовъ требовалось пособіе въ 19.500 р; въ 1871 г. для Суражскаго уѣзда требовалась ссуда на продовольствіе и обсѣмененіе полей — 3.000 р., для Мглинскаго — 258.219 руб.; послѣдняя сумма, по случаю сравнительно-удовлетворительнаго урожая, на слѣдующій годъ, была понижена до цифры 87.592 р.; свѣдѣній за слѣдующіе 2 года у насъ подъ руками нѣтъ; въ 1875 г. обоимъ уѣздамъ для продовольствія необходима была ссуда въ 80.000 р. Въ 1876 г. населеніе испытывало сильнѣйшій недостатокъ въ продовольствіи. Въ 1877 г. Суражскій уѣздъ требовалъ ссуды — 20.000 р. Цифръ за послѣдніе ра года мы не имѣемъ, да признаться, въ интересахъ дѣла, и не желаемъ имѣть. Нынѣшняя Черниговская губернская земская управа состоитъ изъ членовъ «правой» Черниговскаго земства, партіи, нѣкоторыми называемый крѣпостнической; «правая» питаетъ непреодолимую, органическую антипатію къ статистикѣ вообще, и, въ особенности, къ такой, которая стремится выяснить нѣкоторыя щекотливыя данныя, напр., о бѣдности народа, объ неравномѣрности налоговъ съ классовъ привиллегированныхъ и податныхъ, объ ненормальности поземельныхъ отношеній и т. д., вопросы, о разрѣшеніи которыхъ хлопочетъ правительство и которыхъ не хочетъ знать «правая». Подъ вліяніемъ такого враждебнаго чувства къ ничѣмъ неповинной наукѣ, «правая» въ свое время употребляла всѣ усилія къ тому, чтобы, если и не уничтожить ее совсѣмъ, такъ какъ это невозможно, то, по крайней мѣрѣ, вывести ее изъ употребленія въ Черниговскомъ земствѣ, что и было достигнуто, при помощи грязныхъ и недостойныхъ порядочнаго человѣка обвиненій земскихъ статистиковъ въ распространеніи зловредныхъ идей и т. п., закрытіемъ Статистическаго Бюро при Черниговской губернской земской управѣ, учрежденія весьма полезнаго, труды котораго удостоились въ печати самыхъ лестныхъ отзывовъ. Но такъ какъ безъ статистики все же обойтись нельзя, то пришлось обзавестись статистикой своего собственнаго издѣлія; блистательный примѣръ такой статистики мы наблюдали въ случаѣ съ г. Искрицкимъ, предсѣдателемъ Черниг. губерн. земс. управы, который, на основаніи своихъ оригинальныхъ статистическихъ свѣдѣній, ничто же сумняшеся, отрицалъ присутствіе нужды въ Суражскомъ уѣздѣ, когда, на саномъ дѣдѣ, она существовала. Понятно, что пользоваться цифрами такой статистики — значитъ только запутывать положеніе Дѣла.
Если взять въ разсчетъ значительность приведенныхъ нами суммъ и сообразить, что онѣ требовались спеціально для продовольствія и на посѣвъ, оставляя въ сторонѣ всѣ другія стороны крестьянскаго хозяйства, безъ сомнѣнія, также нуждавшіяся въ приличномъ пособіи, то, по нашему мнѣнію, ими достаточно характеризуется не только положеніе народнаго продовольствія въ Мглинскомъ и Суряжскомъ уѣздахъ, но и общее экономическое положеніе этихъ уѣгловъ. По крайней мѣрѣ, мы можемъ вполнѣ удовлетворительно отвѣтить на вопросъ, хорошо оно или дурно. Послѣ того, какъ констатированъ фактъ, что населеніе постоянно сидитъ безъ хлѣба, отвѣтъ на такой вопросъ не представляетъ никакихъ затрудненій. Приведемъ еще факты.
Начать съ того, что, даже въ урожайные годы, собраннаго хлѣба не хватаетъ для мѣстнаго потребленія. 1877 г. былъ не изъ плохихъ.
|
|
|||||
|
|
|
|
|
| |
| Мглинскій |
|
|
|
|
|
| Суражскій |
|
|
|
|
|
Пища крестьянина въ такіе счастливые, счастливые, конечно, только сравнительно, годы, если онъ хоть сколько нибудь зажиточнѣе другихъ, не ограничивается. Хотя хлѣбъ не ржаной, (ржаной считается роскощью), но за то рядомъ съ нимъ появляются на столѣ, лѣтомъ — овощи, зимою — квашеная капуста и свекла. Хлѣбъ не всегда свободенъ отъ постороннихъ примѣсей. За послѣднее время хлѣбъ положительно начинаетъ вытѣсняться картофелемъ. О говядинѣ нечего и думать; главнымъ образомъ, въ пищу идетъ свинина, мясо, вообще, любимое въ Малороссія, но его видятъ только наиболѣе зажиточные крестьяне, да и то не болѣе 2 разъ въ годъ, на Рождество и Пасху. Говоря о такихъ крестьянахъ, мы имѣемъ въ виду немногихъ счастливцевъ, отличенныхъ судьбою; но они также подвергаются печальной участи при первомъ же неурожаѣ. Способные, благодаря нѣкоторому довольству, достигнутому въ счастливые годы, противостоять въ нѣкоторой степени ударамъ судьбы, они лишаются всего, разъ только несчастія ихъ становятся постоянными.
Что же сказать о бѣднякахъ? А ихъ большинство: жители Суражскаго уѣзда круглый годъ питаются хлѣбомъ пополамъ съ; по отзыву г. черниговскаго губернатора, рожь до того заглушается сорными травами, что отношеніе ихъ ко ржи въ хлѣбѣ доходитъ до 10:1. Наиболѣе популярная примѣсь къ мукѣ — коноплянные выжимки, называемые 9 пудовъ конопли даютъ три пуда коноплянныхъ выжимокъ. Выжимки примѣшиваются къ мукѣ въ пропорціи 2:1 или даже 1:1. Пусть читатель представятъ себѣ хлѣбъ, половина котораго состоятъ изъ растительныхъ волоконъ; случается, что къ мукѣ примѣшивается древесная кора. Счастливцы, обладающіе хлѣбомъ, собраннымъ съ ихъ полей, обезпечены до весны. Весна, это — время страшныхъ драмъ, не эффектныхъ, но страшныхъ, именно, своею безъискусственностью. Нужда доходитъ до своего апогея; люди питаются вмѣсто хлѣба картофелемъ, щавелемъ, снытью; мука до того рѣдка, что идетъ только въ супъ, состоящій ихъ зелени, разваренной въ водѣ и приправленной свекольнымъ разсоломъ или холоднымъ квасомъ. Этотъ супъ — бурда, отъ которой отвернулась бы порядочная скотина, — отрава, медленно разрушающая здоровье человѣка. Хлѣбъ по веснѣ, если не поможетъ земство, можно найдти только у зажиточныхъ крестьянъ. Благо тому, кто можетъ въ это время замѣнить хлѣбъ картофелемъ! Но здѣсь не дошли еще до изобрѣтательности, о которой мы слышали отъ очевидца, обнаруженной крестьянами Остерскаго уѣзда, которые нарочно примѣшиваютъ къ мукѣ льняныя волокна для того, чтобы дѣти, принужденные съ усиліемъ откусывать, или вѣрнѣе отрывать зубами, куски хлѣба, употребляли бы на ату трудную операцію побольше времени и рѣже просили бы хлѣба.
Плохое питаніе, путемъ своего вліянія на цѣлый рядъ поколѣній, довольно рельефно отражается на тѣлосложеніи крестьянина, гибельно дѣйствуя на его здоровье; физически оно до того ослаблено, что жители Иглинскаго и Суражскаго уѣздовъ весьма неохотно и даже иногда вовсе не принимаются на Блинцовскія фабрики, гдѣ они, будучи не въ состояніи конкуррировать съ пришлыми великороссами, являются ничтожною рабочею силою, не находящей себѣ спроса. Безъ преувеличенія можно сказать, что если условія питанія не измѣнятся къ лучшему, останутся такими же впредь, какъ и теперь, населенію положительно будетъ закрытъ доступъ къ выгоднымъ заработкамъ и промысламъ, ибо они прежде всего требуютъ отъ работника физической силы и выносливости, которыхъ у жителя Мглинскаго и Суражскаго уѣздовъ уже нѣтъ. Слабосиліе населенія высказывается въ фактѣ обширнаго распространенія среди населенія грыжи, болѣзни, являющейся у него вслѣдствіе несоразмѣрности между требованіями работы и силами работника.
Въ неурожайные годы картина измѣняется. Положеніе дѣла въ такія времена въ высшей степени характеристично опредѣляется словами прошенія, поданнаго въ 1876 году г. черниговскому губернатору крестьянами Велико-Топольской волости: «народъ гибнетъ, а скотъ дохнетъ».
Начиная съ 1865 года не было ни одного, мало-мальски сноснаго урожая; въ 1868 г. толпы голодныхъ, взывая о помощи, осаждали Управу. Для того, чтобы составить себѣ понятіе, до чего можетъ дойти нужда въ продовольствіи у крестьянъ, воспользуемся цифровыми данными за 1876 годъ — годъ неурожайный. Данныя эти нигдѣ не напечатаны и являются въ печати впервые, какъ доказательство существованія голода неоффиціальнаго, такого, который, не смотря на то, что произвелъ среди населенія Мглинскаго и Су рижскаго уѣздовъ большія опустошенія, остался неизвѣстнымъ для общества, а быть можетъ, и Правительства" По свѣдѣніямъ, собраннымъ въ 1875 году уѣздными земскими управами, число нуждавшихся въ продовольствіи, т. е. число лицъ, не имѣвшихъ не только сѣмянъ для обсѣмененія полей, но и куска хлѣба на завтрашній день, было въ Суражскомъ уѣздѣ — 6448 челов., а въ Мглинскомъ — 19320 чел. Зная, что Суражскій много бѣднѣе Мглинскаго, а Суражская управа въ 1876 г. весьма небрежно отнеслась къ нуждѣ населенія, можно предположить съ большого вѣроятностью, что, цифра, показанная для Суражскаго уѣзда, втрое болѣе на самомъ дѣлѣ, чѣмъ на бумагѣ. Во всякомъ случаѣ, цифры эти говорятъ за себя сами; но, еще яснѣе и крупнѣе будетъ ихъ значеніе, когда мы прибѣгнемъ къ болѣ.е точному пріему для опредѣленія размѣровъ народной нужды.
Суражскій уѣздъ.
|
|
|
|
|
| Гордѣевская |
|
|
|
| Лотаковская |
|
|
|
| Тулуковская |
|
|
658править |
| Упашевская |
|
470править |
282править |
| Новодроновская |
|
382править |
243править |
| Душатииская |
|
712править |
508править |
| Кулачская |
|
732править |
625править |
| Ляличская |
|
|
936править |
Въ среднемъ выводѣ на 100 человѣкъ населенія этихъ волостей приходится 66 такихъ, у которыхъ не было хлѣба и, вообще, средствъ продовольствія. Размѣръ нужды разнообразенъ; но даже въ своемъ minimum'ѣ онъ показываетъ, что на 100 чел. населенія почти половина не имѣла хлѣба. Правда, изъ 20 волостей Суражскаго уѣзда только 8 вошли въ таблицу, но помимо того, что и это уже составляетъ почти половину всего числа волостей, мы считаемъ достовѣрнымъ, что общее число нуждающихся много больше показанной Управою цифры, а, слѣдовательно, не всѣ волости вошли въ таблицу.
Мглинскій уѣздъ. Въ юго-восточной части уѣзда, такъ называемой Почепщины, урожай былъ относительно лучше и населеніе пополамъ съ грѣхомъ могло обойтись собственными средствами; вся же остальная часть уѣзда была въ положеніи самомъ безотрадномъ. Овесъ и ячмень нигдѣ не вернули сѣмянъ, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ даже не косились; относительно конопли тоже — одни сѣмяна, а пеньки не было. Жита не хватало на посѣвъ, сѣна очень мало, яровой соломы вовсе не было и корму для скота не хватало уже съ тѣхъ поръ, какъ земля покрылась снѣгомъ. Все это такъ сильно повліяло на крестьянъ, что они впали въ сильную апатію къ своему положенію. Народное настроеніе мѣтко характеризуется словами: «народъ пріунылъ, ходитъ, какъ потерянный», — изъ донесеній въ Управу нѣкоторыхъ старшинъ. Здѣсь, какъ и въ Суражскомъ уѣздѣ, мѣстная Управа оригинально выказала свою заботливость о населеніи. Оказалось, что списки нуждающихся далеко не полны, а размѣры нужды не приведены въ извѣстность «по недостатку времени». Величина необходимаго пособія — 49532 руб. Населеніе, кончивъ имѣвшіеся у него запасы хлѣба, начало питаться однимъ картофелемъ и даже гречъю, замѣнившею ему хлѣбъ; но запасы гречи и картофеля были такъ невелики, что къ началу 1876 г. они изсякли. Притомъ картофель былъ весьма дурнаго качества, мелкій, водянистый, во многихъ мѣстахъ гнилой. Грека либо поросла на покосахъ, либо погнила.(Доклады. Рашевскаго губерн. земск. Управѣ).
|
|
|
|
|
| Костеничская |
|
865править |
263править |
| Ивайтенская |
41править |
|
|
| Старосельская |
61править |
|
|
| Павловская |
80править |
|
|
| Воробеинсвая |
81править |
|
|
| Романовская |
82править |
|
|
| Мглинская |
83править |
|
|
| Дереминская |
83править |
|
|
| Кульневская |
90править |
|
|
Въ среднемъ выводѣ, на 100 человѣкъ населенія 9 волостей — изъ общаго числа ихъ (25) — приходилось голодающихъ 73 человѣка. Голодавшіе составляли болѣе ¾ всѣхъ жителей третьей части уѣзда. Если же выкинуть изъ таблицы Ивайтенскую волость, какъ представляющую не совсѣмъ точныя цифры нуждавшихся, то, на каждые 100 человѣкъ населенія, голодавшихъ придется 77 человѣкъ.
Пусть не подумаетъ читатель, что мы преувеличили что-нибудь. По словамъ Мглинской уѣздной земской управы, «почти третья часть всего сельскаго населенія доведена до крайней бѣдности и лишена возможности не только пріобрѣтать сѣмяна для обсѣмененія полей, но и продовольствовать себя въ теченіи нѣкотораго времени, продолжительность котораго неодинакова для всѣхъ обществъ, находясь въ зависимости отъ мѣстныхъ заработковъ и промысловъ.» А такъ какъ, вообще говоря, никакихъ надежныхъ заработковъ и промысловъ не было и нѣтъ, то народное продовольствіе, состояніе котораго нами было выяснено достаточно, было предоставлено на волю судъбы, которая, какъ извѣстно, крестьянину — мачиха. Обращаясь затѣмъ къ степени нужды, Мы всего лучше приведемъ нѣсколько строкъ изъ прошенія крестьянъ Шелудьковскаго и Собецкаго обществъ въ земство, оставляя сталь ихъ неизмѣненнымъ: "мы все свое, не только излишнее, но даже и необходимое изъ скота и одежды, допродавали на покупку для продовольствія семействъ хлѣба и для скота и хлѣба а сѣна и черезъ «то не имѣемъ своихъ средствъ обсѣменить озимымъ хлѣбомъ на будущій годъ своихъ нолей». Прошеніе и подписи засвидѣтельствованы на сельскомъ сходѣ отъ 25 іюня 1876 года.
Приведенными фактами вполнѣ доказывается печальное положеніе народнаго продовольствія въ Мглянскомъ и Суражскомъ уѣздахъ; въ сожалѣнію, положеніе это не случайное, не временное. Какъ въ урожайные годы, такъ и въ неурожайные, крестьяне испытываютъ недостатокъ въ хлѣбѣ, въ сѣмянахъ для обсѣмененія своихъ полей и принуждены обращаться въ земство съ просьбами о пособіи. До сихъ поръ отвѣтами на такія просьбы со стороны земства были ссуды, выдававшіяся иди деньгами на покупку хлѣба самими крестьянами, или же натурою, при чемъ хлѣбъ раздавался крестьянамъ или заимообразно, или же безвозмездно. Немного соображенія надо для пониманія того очевиднаго факта, что ссудами этими мало, слишкомъ мало, поправляется дѣло и ужъ никакъ не ими улучшится положеніе народнаго продовольствія. Ссуды эти весьма незначительны количественно; иначе и не можетъ быть при незначительности продовольственнаго капитала и значительныхъ размѣрахъ нужды. Придетъ время, и оно очень недалеко, когда продовольственный капиталъ истощится, что же тогда дѣлать? Откуда взять средствъ помочь голодающему, населенію? Да и какая эта помощь! Это — палліативъ, не излечивающій болѣзни радикально, а вгоняющій ее внутрь организма, чтобы ее не было видно. По такъ поступаетъ и такихъ пріемовъ можетъ придерживаться, медицина шарлатановъ, а не раціональная, цѣль которой прочное, по мѣрѣ силъ, возможности и знаній, исцѣленіе человѣческихъ страданій. Не закрывать глаза и стараться не замѣчать этихъ страданій слѣдуетъ, а, наоборотъ, наблюдать ихъ возможно разностороннѣе и внимательнѣе относиться къ народнымъ нуждамъ. Фактъ необезпеченности народнаго продовольствія въ Мглинскомъ и Суражскомъ уѣздахъ слишкомъ очевиденъ, чтобы на него можно было не обращать вниманія; слѣдуетъ поторопиться съ помощью; эта помощь должна заключаться не въ ссудахъ на продовольствіе, а въ постановкѣ населенія въ лучшія экономическія условія, въ такія, при которыхъ оно могло бы приложить свой трудъ болѣе плодотворнымъ и цѣлесообразнымъ для себя образомъ, не такъ, какъ теперь, когда оно принуждено быть земледѣльцемъ въ мѣстности песчаной и болотистой, обработывать почву, въ изобиліи производящую сорныя травы и мало хлѣба. Предоставленіе крестьянамъ доли лѣсовъ, обильно покрывающихъ эту мѣстность, было бы значительною мѣрою, которою могло бы быть начато улучшеніе быта населенія. Матеріальная помощь земства, необходимая на первыхъ норахъ крестьянину, увеличила бы еще болѣе значеніе этой мѣры, въ сущности полезной и для крестьянъ, и для государства, заинтересованнаго естественно въ матеріальномъ благополучіи своихъ членовъ. Да, въ улучшеніи и измѣненіи экономическихъ условій, среди которыхъ живетъ населеніе Мгдинскаго и Суражскаго уѣздовъ въ настоящее время, и заключается самая суть дѣла, но…. объ этомъ можно нова только помечтать.
Въ не лучшемъ состояніи находится и жилище крестьянина. Рядомъ съ дворцами, построенными еще въ «старое доброе время» Гваренги, Дежарусемъ и другими знатоками архитектурнаго искусства, разбросаны тамъ и сямъ жалкія хаты. Это — курныя избы, стоящія слишкомъ дорого русскому крестьянину, у котораго не мало здоровья отнято ими. Прежде всего поражаетъ ничтожность пространства, занимаемаго избою, въ которой зачастую должно помѣщаться семейство въ 4—6 человѣкъ. Избы въ 9 квадр. саженъ — явленіе обыкновенное; болѣе бѣдные довольствуются помѣщеніемъ въ 4 квадр. сажени и даже въ 1 квадр. сажень. Попадаются въ Суражскомъ уѣздѣ хаты въ 4 квадр. аршина, т. е. въ 2 аршин. ширины и 2 аршин. длины (Записки юго-западнаго отдѣленія Русскаго Географическаго общества T. II, стр. 138). Затѣмъ, кидается въ глаза крайняя негигіеничность условій жизни въ такой хатѣ (избѣ). До 60-хъ годовъ курныя избы были во всеобщемъ употребленіи и только за послѣднія 10—15 лѣтъ онѣ начали, хотя очень медленно, выводиться изъ употребленія и въ устройствѣ ихъ произошли нѣкоторыя измѣненія къ лучшему, понятно, у крестьянъ зажиточныхъ. Какъ извѣстно, курная изба отличается отъ обыкновенной отсутствіемъ печи съ трубой. Новыя избы соединяютъ въ себѣ удобства новой и неудобства курной, такъ что могутъ быть разсматриваемы, какъ промежуточная ступень, переходъ отъ курной избы къ обыкновенной. Обыкновенно, такая изба дѣлится на 2 части, чистую или свѣтелку, въ ней есть печь съ трубой, и собственно курную избу, занимающую другую часть, печь которой лишена трубы. Топятся печи бурьяномъ и соломой; въ мѣстностяхъ, близкихъ къ лѣсамъ, топка дровяная. Во время топки вся изба полна дыма; присутствующіе сидятъ на полу или ходятъ согнувшись. Смрадъ и копоть стоятъ въ воздухѣ; они даютъ себя знать не только присутствующимъ въ избѣ, но и на нѣкоторомъ разстояніи отъ нея. Атмосфера избы въ высшей степени удушлива и только привычка позволяетъ находиться въ ней крестьянской семьѣ во время топки. Трудно пробыть въ такой убійственной атмосферѣ болѣе!/` часа. Наверху прорублено отверстіе для выхода дыма; но такъ какъ его недостаточно для прохода всего дыма, то приходится растворять настежь двери, окна, вынимать стекла изъ оконъ не смотря на холодъ, вѣтеръ, дождь на дворѣ; вынутыя изъ оконъ стекла замѣняются потомъ лучиною и можно себѣ представить какая вентиляція получается при этомъ.
Печи дѣлаются нарочно большихъ размѣровъ, чтобы онѣ были въ состояніи согрѣть всю семью. Къ вечеру въ избѣ становится невыносимо жарко, почти душно; рѣзкій переходъ, особенно, зимою, въ сильные холода, отъ холода къ жарѣ и обратно не можетъ проходить безслѣдно для здоровья крестьянина, даже не смотря на силу привыкни. Въ ряду вліяній, обезсиливающихъ физическую организацію крестьянина, безъ сомнѣнія, главную роль, вмѣстѣ съ неудовлетворительными условіями питанія, играетъ полное пренебреженіе элементарнѣйшими требованіями гигіены въ устройствѣ избы, топки, вентиляціи и т. д. И надо сказать правду, что нигдѣ, быть можетъ, не встрѣчается, да и не можетъ встрѣтиться, большее презрѣніе, хотя и не вольное, безсознательное, къ требованіямъ гигіены, какъ въ описываемой нами избѣ, ибо здѣсь антигигіенично. Но въ такой степени печально положеніе крестьянина, что даже пользованіе чисто-отрицательными достоинствами и удобствами курной хаты, совершенно невозможное у людей съ мало-мальски развитыми потребностями, есть идеалъ, до котораго не всѣ могутъ достигнуть. Сколько есть бездомныхъ и безпріютныхъ, не имѣющихъ роднаго очага даже въ курной хатѣ? они не знаютъ, гдѣ придется имъ провести завтрашній день; для такихъ курная изба — предметъ страстныхъ желаній и надеждъ, которымъ, къ сожалѣнію, рѣдко только приходится сбываться. Да и помимо всего этого значеніе курной избы велико для ея обладателя.
«Представьте себѣ, говоритъ цитированный нами выше авторъ „Описанія Суражскаго уѣзда“, человѣка, который провелъ день на дождѣ и слякоти, въ худой одеждѣ, который промокъ до костей; представьте себѣ, что такое положеніе продолжается цѣлый мѣсяцъ; представьте себѣ, что нѣсколько членовъ, по необходимости, подвергаются такому состоянію; представьте себѣ, что у нихъ нѣтъ не только верхней одежды для перемѣны, но и нужнаго количества бѣлья; представьте себѣ, что бѣднымъ ихъ ужиномъ нельзя утолить даже голодъ, а о согрѣваніи же лужка рюмкою водки или какимъ-нибудь другимъ теплымъ напиткомъ нечего и думать, и вы, не колеблясь нимало, убѣдитесь, что теплая печка для этихъ людей — спасеніе; они на ней отогрѣютъ свои окоченѣвшіе члены, высушатъ платье, бѣлье, обувь. Не разъ случалось видѣть, что сильно утомленный и продрогшій человѣкъ засыпалъ такимъ крѣпкимъ сномъ на сильно нагрѣтой печкѣ, что получалъ обжоги, не чувствуя ихъ.»
Стѣны и, вообще, вся внутренность избы страшно закопчены. Въ избѣ живетъ скотъ; тутъ же моется бѣлье, сушится и деревянныя издѣлія, приготовляемыя крестьянами Полѣсья на продажу. Окна разбиты; кое-гдѣ вмѣсто стеколъ лучина. Ночью изба освѣщается лучиною; каганецъ, столь употребительный въ Малороссіи и стоющій въ продажѣ нѣсколько копѣекъ, считается роскошью. Это нисколько неудивительно, если сама курная изба, эта язвительная насмѣшка надъ гигіеной, существуетъ, по отзывамъ нѣкоторыхъ крестьянъ, между прочимъ, благодаря такому ничтожному предлогу, какъ неимѣніе крестьянами средствъ для покупки заслонокъ и вьюшекъ, стоющихъ не Богъ вѣсть что. Обстановка самая убогая, какую можно, впрочемъ, встрѣтить во всякомъ углѣ Россіи; ничего лишняго, столъ, лавки — вся мебель.
Таково жилище человѣка, которому, какъ бы въ утѣшеніе, предоставлено право гордиться тѣмъ, что онъ собственникъ; его положеніе еще сносно, конечно, сравнительно сносно. Но несравненно хуже тому, кто имѣетъ хату на чужой землѣ, обыкновенно нанимаемой у крупнаго собственника. Цѣной какихъ униженій достается ему позволеніе селиться на чужой землѣ] Онъ находится въ постоянной тревогѣ и опасности, по первому же капризу кулака, при первомъ же невзносѣ арендной платы, быть выгнаннымъ изъ своей же хаты на улицу. Участь такого человѣка лучше развѣ горькой жизни безпріютнаго бобыля, у котораго ничего нѣтъ кромѣ рукъ, и, который лѣтомъ работаетъ по найму, зимой ходитъ по міру или вдовы, потерявшей кормильца-мужа и обремененной дѣтьми, для которой нищенство — единственно надежная профессія?
Но когда обрушится на него судьба, въ видѣ ля продажи за недоимки коровы, лошади и, вообще, послѣдняго его имущества, или же въ видѣ постояннаго ухудшенія его дѣлъ, онъ, поставленный въ невозможность бороться съ ней, заколачиваетъ досками окна, бросаетъ домъ и семью, которая пойдетъ отнынѣ по міру, и уходитъ, куда глаза глядятъ. Побуждаемый голодомъ и тупымъ отчаяніемъ, выждавъ ночью по дорогѣ въ лѣсу проѣзжаго, можетъ быть, покончитъ онъ съ нимъ, ограбитъ церковь, или попадется въ кражѣ. Апатично и во всеоружіи своего нравственнаго отупѣнія предстанетъ онъ на судъ, гдѣ найдутъ въ немъ злую волю и въ лицѣ ея, покараютъ людское несчастіе. Безучастно отнесется онъ къ приговору «общественной совѣсти» и, быть можетъ, поклонится въ ноги суду за возможность имѣть теплый уголъ и пищу. Что ему каторга! Онъ ее знаетъ съ дѣтства, хуже не будетъ. И пойдетъ онъ «по тюрьмамъ, острогамъ» коротать въ нихъ свою жизнь, такъ печально сложившуюся. По, какъ бы ни было велико его нравственное отупѣніе, какъ бы ни были забиты въ немъ страшною нуждою и страданіями движенія человѣческаго чувства, счастье его, что не донесутся къ нему, уходящему въ далекія страны, откуда никогда ему уже не вернуться назадъ, стоны покинутой имъ семьи, оставшейся безъ своего кормильца, призывающей его ежечасно и проклинающей свою жизнь и горькую «долю».