Школьникъ, выучившій наизусть французскую Исторію, разположенную по вопросамъ и отвѣтамъ, отставной Каноникъ, въ жизнь свою ничего не читавшій, кромѣ Городской поварихи, добренькая старушка, просвѣтившая умъ свой безпрестаннымъ чтеніемъ прологовъ — кричатъ тономъ учительскимъ: «Вольтеръ есть Историкъ самой несправедливой, самой невѣрной!»
Съ другой стороны, кажется, ученая Европа согласилась, что Робертсонова Исторія Карла V принадлежитъ къ числу самыхъ лучшихъ произведеній изтекшаго столѣтія. Одно введеніе доставило бы славу безсмертную своему Автору. Выпишемъ же отъ слова до слова изъ втораго Тома мѣсто, достойное вниманія. Вотъ оно:
"Я ни одинъ разъ не ссылался на Вольтера, совсѣмъ не потому, чтобы презиралъ творенія сего необыкновеннаго человѣка, котораго смѣлый, все объемлющій умъ упражнялся во всѣхъ родахъ Словесности. Въ большей части онъ оказался превосходнымъ; вездѣ пріятно занимаетъ, вездѣ наставляетъ Читателя; жаль только, что мало оказывалъ уваженія къ Религіи.
Онъ былъ путеводителемъ въ ученыхъ моихъ изысканіяхъ; показывалъ мнѣ не только событія, на которыхъ нужно было останавливаться, но даже на слѣдствія, которыя выводить надлежало. Если бы онъ упоминалъ названія сочиненій, содержащихъ въ себѣ сказанія о подробностяхъ произшествій, тогда трудъ мой уменьшился бы большею половиною, a многіе изъ читателей, полагающіе Вольтера въ числѣ Авторовъ пріятныхъ и занимательныхъ, увидѣли бы въ немъ Историка ученаго, глубокомысленнаго.
Теперь спрашиваемъ во всей тучѣ этой саранчи, озлившейся противъ Вольтеровой тѣни, есть ли хотя одинъ человѣкъ, которой могъ бы уничтожить свидѣтельство знаменитаго Историка, описавшаго дѣянія Карла V?
Должно замѣтитъ, что онъ былъ Священникъ и Докторъ Богословія: если не соглашался со всѣми мнѣніями Вольтера, по крайней мѣрѣ не думалъ, чтобы частная причина могла заставить не уважать чрезвычайныхъ дарованій великаго Мужа.
Не хотимъ Г-на Шатобріана ставить на ровнѣ съ Робертсономъ, однакожъ здѣсь его свидѣтельство не можетъ быть подозрительнымъ. Онъ говоритъ ясно и вразумительно въ своей книгѣ: Духъ Xpucmіянства: «Послѣ Боссюэта, Вольтеръ есть первый французскій Историкъ.»