Михаилъ Юльевичъ Ашенбреннеръ.
править
Михаилъ Юльевичъ Ашенбреннеръ родился въ 1842 году. Его дѣдъ по отцу эмигрировалъ по политическимъ причинамъ изъ Германіи въ царствованіе Александра I и былъ сначала преподавателемъ математики и военныхъ наукъ въ петербургскомъ кадетскомъ корпусѣ, а потомъ бригаднымъ командиромъ въ Омскѣ. По дорогѣ въ Сибирь, въ Казани, онъ встрѣтился съ красивой и очень образованной дѣвушкой и женился на ней. Къ дѣвушкѣ этой былъ неравнодушенъ С. Т. Аксаковъ, и, можетъ быть, именно по этой причинѣ характеристика дѣда Михаила Юльевича въ «Семейной Хроникѣ» Аксакова не отличается безпристрастностью. Отъ этого брака родился отецъ Михаила Юльевича, учившійся затѣмъ въ инженерномъ училищѣ и проходившій военную службу въ качествѣ инженернаго офицера. Онъ былъ женатъ на дочери генерала Наумова, — одного изъ дѣятелей отечественной войны 1812 года.
Михаилъ Юльевичъ воспитывался въ первомъ московскомъ кадетскомъ корпусѣ, учился очень хорошо и выпущенъ изъ корпуса на 18-мъ году жизни съ чиномъ поручика. Для характеристики Михаила Юльевича изъ времени пребыванія его въ такъ называвшемся «третьемъ спеціальномъ классѣ кадетскаго корпуса» укажемъ на такой эпизодъ: въ классъ этотъ поступилъ изъ упраздненнаго Брестскаго корпуса полякъ Серватовичъ, державшійся отъ товарищей совершенно въ сторонѣ. Однажды вечеромъ среди кадетъ загорѣлся жестокій споръ. Ашенбреннеръ, одинъ противъ многихъ, защищалъ кавказскихъ горцевъ, ссылаясь на то, что они сражаются за свою независимость. Оппоненты говорили о культурной миссіи Россіи, объ округленіи границъ, необходимости защиты русскихъ отъ набѣговъ горцевъ и т. д. Въ жару снора, вдругъ, къ Ашенбреннеру подошелъ Серватовичъ и поцѣловалъ его. Такая, непривычная въ кадетскомъ быту, нѣжность удивила всѣхъ, и споръ прекратился. Вслѣдъ затѣмъ Серватовичъ отвелъ Ашенбреннера въ сторону и сталъ разспрашивать его: «Скажите, пожалуйста, Ашенбреннеръ, вы, должно быть, не русскій?» — «Нѣтъ, русскій», — отвѣчалъ Ашенбреннеръ. Серватовичъ покачалъ головой: «Но у васъ нѣмецкая фамилія?» — и онъ сталъ разспрашивать, не было ли среди предковъ Ашенбреннера не русскихъ. Когда же Михаилъ Юльевичъ сказалъ ему, что одна изъ его бабушекъ была полька, то Серватовичъ просіялъ: «Ну, конечно, теперь все ясно!» — и, отвѣчая на недоумѣвающій взоръ своего собесѣдника, прибавилъ: «Вотъ почему вы и защищали такъ страстно справедливое и святое дѣло!»
Въ выпускномъ классѣ кадеты много читали и познакомились съ произведеніями Бѣлинскаго, Добролюбова, Чернышевскаго и даже Герцена. Все это не могло не расширить въ значительной степени горизонтъ военной молодежи. Дальнѣйшее развитіе ея шло рука объ руку съ развитіемъ самосознанія всей передовой части русскаго общества. Будучи уже офицерами, Ашенбреннеръ и его товарищи занимались естественными науками, интересовались матеріалистической философіей, — главнымъ образомъ, Фенербахомъ, — читали Дарвина, Спенсера. Во время польскаго возстанія двое изъ товарищей Ашенбреннера, Серватовичъ и Олендзскій, командовали повстанскими отрядами и были казнены, а третій товарищъ — Каплинскій попалъ въ каторжныя работы по дѣлу разстрѣлянныхъ офицеровъ Аригольдта и Сливицкаго. Въ 1864 году Ашенбреннера предназначали къ переводу въ одинъ изъ дѣйствовавшихъ въ Польшѣ гвардейскихъ полковъ, но онъ отказался, по нежеланію принимать участіе въ подавленіи возстанія. Дѣло могло окончиться для Ашенбреннера очень печально, но начальство отнеслось къ этому поступку снисходительнѣе, чѣмъ можно было ожидать. Михаилъ Юльевичъ былъ переведенъ въ Туркестанъ, гдѣ пробылъ 4½ года и вернулся въ Россію уже штабъ-офицеромъ.
До турецкой войны Ашенбреннеръ жилъ въ захолустьяхъ Бессарабіи, а послѣ войны въ большихъ городахъ Херсонской губерніи. Въ 1880 году на югѣ стали возникать военно-революціонные кружки, организаціи которыхъ Михаилъ Юльевичъ отдался со всѣмъ пыломъ души.
Въ 1882 году на югъ пріѣхалъ делегатъ отъ центральнаго военнаго кружка лейтенантъ А. B. Буцевичъ, который и предложилъ мѣстнымъ кружкамъ внести въ свою программу активное содѣйствіе партіи «Народной Воли». Предложеніе Буцевича было принято, и вскорѣ Ашенбреннеръ былъ призванъ въ центральный кружокъ, гдѣ ему было предложено объѣхать всѣ военные кружки въ Россіи съ цѣлью сведенія всѣхъ ихъ программъ къ единой программѣ центральнаго кружка. Сверхъ того, Ашенбреннеръ долженъ былъ во время той же поѣздки озаботиться подысканіемъ корреспондентовъ для предполагавшагося военно-революціоннаго журнала, предупредить о намѣченномъ съѣздѣ делегатовъ отъ военныхъ кружковъ и выбрать городъ для такого съѣзда. Всѣ эти предпріятія не были приведены въ исполненіе, благодаря начавшейся вскорѣ послѣ того предательской дѣятельности Дегаева. Начались массовые аресты среди военнослужащихъ. Въ числѣ другихъ въ мартѣ 1883 года былъ арестованъ и Ашенбреннеръ. Въ сентябрѣ 1884 года 6 офицеровъ — Ашенбреннеръ, Похитоновъ, Рогачевъ, баронъ Штромбергъ, Тихоновичъ и Ювачевъ — были преданы суду вмѣстѣ съ В. Н. Фигнеръ, Л. А. Волкенштейнъ и др. Всѣ названныя 8 лицъ были приговорены къ повѣшенію, и по отношенію къ Рогачеву и Штромбергу приговоръ былъ приведенъ въ исполненіе. Остальные 6 человѣкъ были заключены въ Шлиссельбургъ, гдѣ Ашенбреннеръ и протомился цѣлыхъ 20 лѣтъ. Только въ сентябрѣ 1904 года былъ, наконецъ, освобожденъ изъ Шлиссельбурга и водворенъ на жительство въ качествѣ ссыльно-поселенца въ Смоленскѣ. Время пребыванія своего въ Шлиссельбургѣ М. Ю. Ашенбреннеръ художественно изобразилъ въ воспоминаніяхъ, напечатанныхъ въ январской книжкѣ журнала «Былое» за 1906 годъ. Тамъ же помѣщены и другія воспоминанія этого выдающагося дѣятеля русскаго освободительнаго движенія.