Я пойду къ князю Пожарскому. Похвальное твое предпріятіе — подвигъ твой обрадуетъ вѣрно сердцѣ изнемогающаго Героя: но, добрый Мининъ, я сомнѣваюсь въ успѣхѣ.
Объ успѣхахъ ли помышлять нынѣ? — Отечество страждетъ; порабощенное, стонетъ оно подъ игомъ иноземцевъ и требуетъ отъ сыновъ своихъ лишь одной жертвы — жизни. Побѣда покупается цѣною крови. И въ нашихъ ли рукахъ успѣхъ? отвѣчаемъ ли мы за то, что есть дѣло всеблагаго Промысла? — Но и намъ предоставлено многое: положить за милую родину животъ свой, и не отдавать на посрамленіе земли нашей пока въ живыхъ оставаться будетъ хотя одинъ Русской.
Но если при самомъ началѣ предприятія и единственные подпоры Отечества падутъ… что тогда станемъ мы осиротѣвшіе дѣлать?
Передъ Богомъ и предвѣчною Его справедливостію нѣтъ сиротъ! — Но еслибъ намъ судьба и предназначила быть первенцами жертвъ за Отечество — о сладкая участь! по слѣдамъ, окропленнымъ нашею кровію, пойдутъ тогда позднѣйшіе потомки, чтобы сбросить оковы, иновѣрцами на Русскихъ налагаемыя.
Развѣ тебѣ неизвѣстно болѣзненное положеніе Князя? Онъ доселѣ не излѣчился отъ тяжкихъ ранъ, полученныхъ имъ подъ Москвою. Но еслибъ онъ и пренебрегъ тѣлесные недуги, то не ясно ли говоритъ испытанное имъ подъ Москвою; что тщетны усилія вѣрныхъ сыновъ Отечества тамъ, гдѣ защитники его, увы! терзаемы раздорами, завистью и властолюбіемъ? Не сіи ли причины заставляютъ его проводить нынѣ въ бездѣйствіи послѣдніе дни геройской жизни?
Горе намъ, что то правда; а не гнусная ложь! — Но правда сія возлагаетъ на насъ священный долгъ спасеніемъ Отечества заставитъ потомство забыть имена предателей его. Горсть мужественныхъ Нижегородцевъ подъ предводительствомъ Пожарскаго полетитъ къ Москвѣ, воспалитъ опятъ любовь къ Отечеству въ сердцахъ отпадшихъ сыновъ ея, вознесетъ надъ ними хоругвь свою и вмѣстѣ съ ними разсѣетъ толпы неприятельскихъ полчищъ.
О! — еслибъ всѣ были Минины…
Не унижай соотчичей, возвышая меня! Каждый Нижегородецъ — Мининъ! что я говорю? — вся Россія ими наполнена! Не говоря о маломъ числѣ людей, ослѣпленныхъ корыстолюбіемъ, тщеславіемъ, можетъ быть, увлеченныхъ силою обстоятельствъ. Что они въ сравненіи съ великимъ числомъ благомыслящихъ, ожидающихъ единственно предводителя, чтобы кровію своею запечатлѣть вѣрность къ Отечеству?
Мининъ! прости мнѣ! — я хотѣлъ испытать твердость твою.
Напрасно! Кто уповаетъ на Божіе вспомоществованіе въ правомъ дѣлѣ, того ни что не устрашитъ. — Но время драгоцѣнно….
Завтра, на утренней зарѣ, я буду у ложа Князя Пожарскаго, и возвѣщу ему наступленіе прекраснѣйшаго для Россіи дня.
А я поспѣшу въ городъ, соберу гражданъ, попрошу ихъ подумать о земскомъ дѣлѣ — о Россіи. Боже! воззри на чисттшу моего предприятія!
Благословеніе Всевышняго да пребудетъ надъ тобою поборникомъ за Отечество наше и за православную вѣру Хрістову. (Уходитъ въ комнатку, находящуюся въ монастырской оградѣ.)
Да совершится моленіе твое надъ всею Россіею! (Уходитъ по большой дорогѣ къ Ниж. Новгороду)
Минина нѣтъ! — Не поторопился ли онъ, созвавъ гражданъ до возвращенія Ѳеодосія отъ Князя Пожарскаго? Что предпріиметъ Мининъ, если Князь откажется предводительствовать малымъ нашимъ воинствомъ? —
Не могу я подумать, чтобы Князь отрекся воспользоваться послѣднимъ усиліемъ, сдѣланнымъ нынѣ для спасенія Отечества. Но, еслибъ сей неожиданной отказъ воспослѣдовалъ? Кажется, Мининъ поступитъ тогда, какъ мы поступать бы долженствовали, еслибъ навсегда лишены были Пожарскаго.
Не думаешь ли ты, что любовь къ Отечеству, пламенное рвеніе о благѣ общественномъ, замѣнить могутъ искусство въ ратномъ дѣлѣ?
По крайней мѣрѣ, если не могутъ замѣнить его совершенно, то съ излишествомъ вознаграждаютъ иногда недостатокъ въ искусствѣ.
Съ сими высокими добродѣтелями лишь умереть можно за Отечество, — и вотъ все!
А развѣ етаго мало? Пусть неприятель попытается съ искусствомъ своимъ въ ратномъ дѣлѣ воздвигнуть сѣдалище славы своея: на трупахъ нашихъ, и тогда на опытѣ узнаешь ты, кто сильнѣе, — любовь ли къ Отечеству? или превозносимое тобой искусство? — Кровь, пролитая предками на главномъ Куликовомъ полѣ, посрамила враговъ Россіи: вотъ по истинѣ самое высокое искусство, котораго никакое другое не превзойдетъ.
Если одно пролитіе крови нашей достаточно для истребленія враговъ, тогда — горе имъ!
Горе намъ! — Въ сію минуту видѣлся я съ гонцемъ, отправленнымъ изъ Троицкаго монастыря съ увѣщательною граматою ко всей Россіи, дабы исторгнутъ Царство Московское изъ рукъ вражескихъ. Самый Троицкій монастырь находится въ опасности сдѣлаться добычею алчнаго корыстолюбія неприягаелей. Внѣ ограды монастырскихъ ратные люди ежедневно сражаются; а въ самомъ храмѣ, воздѣтые безпрестанно руки священниковъ у олтаря Всевышняго, охраняютъ невидимо священную обитель сію отъ несмѣтной силы иновѣрцевъ. Но число нашихъ ратныхъ людей, отъ острія неприятельскаго меча со дня на день умаляется! Выступимъ, поспѣшимъ на помощь къ утѣсненнымъ братьямъ, и Всевышній увѣнчаетъ доброе предприятіе наше желаемымъ успѣхомъ. (Многіе изъ народа приближаются). Чего еще ожидаемъ? не постыдно, не преступно ли бездѣйствіе наше?
Гдѣ Мининъ?
Отечество поименно никого не требуетъ; оно призываетъ въ защиту всѣхъ сыновъ своихъ равно. — Единственно тотъ изъ нихъ будетъ Отчизнѣ любезнѣе прочихъ, кто первый явится предъ врагами съ оружьемъ въ рукахъ. — (беретъ Бѣлобородова и Кулыбина за руки) Идемъ!
Вотъ и Мининъ!
Граждане! — Россія въ опасности! — Раздираемая врагами, ожидаетъ она отъ васъ помощи, защиты!… Что я говорю, ожидаетъ? — нѣжная матерь сія, воскормившая васъ въ лонѣ своемъ, преклоняетъ предъ вами, своими сынами, выю свою, и умоляетъ насъ, вновь присланною изъ Троицкаго монастыря граматою, отвратить отъ нее угрожающую ей гибель. Не уже ли голосъ ея намъ будетъ не внятенъ? Не уже ли слезы ея, бѣдствія, не тронутъ сердецъ нашихъ? — Возстанемъ, соберемъ ратныхъ людей; отдадимъ все имущество наше имъ на содержаніе;
продадимъ, если то нужно будетъ, домы ваши; заложимъ женъ, дѣтей…. выкупимъ Отечество изъ общей бѣды! Пойдемъ сами съ твердымъ намѣреніемъ побѣдить, или умереть. — Боже! воззри на сіи приношенія (указывая на дары) чистыхъ сердецъ! благослови начинаніе ваше! — спаси Россію! —
Я бѣдная, но свободная Россіянка; я вдова; все мое имущество — младенецъ сей: (подаетъ его Минину) — приношу его въ жертву Отечеству! — Возьми его, продай, — вырученныя за него деньги ссыпь въ общую казну. — Мать, съ радостью пойдетъ въ кормилицы къ этому доброму человѣку, которой его купитъ. Возьми…..
Боже! не знаменіе ли то милосердаго воззрѣнія Твоего на подвигъ нашъ?
Гдѣ, гдѣ Мининъ?
Граждане! вотъ предводитель вашъ!
Съ нами Богъ! — а предводители наши Пожарскій и Мининъ!
И такъ еще разъ даруетъ мнѣ милосердое Небо счастіе — (вынимаетъ мечь) — о мечь — (цѣлуетъ его) — подъять тебя за любезное Отечество и за православную Хрістову вѣру.
Избранный Богомъ! спаси Отечество!
Спаси Отечество!
Сельцо Ларево.
Де Санглен Я. И. Минин и Пожарский в Нижнем Новгороде: (Отрывок [из драмы]) / Я. де Санглен // Вестн. Европы. — 1816. — Ч. 89, N 19/20. — С. 161-171.