МИНДАЛЬ-ДВОЙЧАТКА.
правитьБыла у короля красавица-дочь, которая куда какъ любила миндаль щелкать, но не хотѣла замужъ идти. Для этого она придумала вотъ что: какъ станетъ только какой-нибудь принцъ свататься къ ней (а такихъ было несчетное множество), она велитъ поднесть ему половинку миндаля-двойчатки, а сама скушаетъ другую половинку.
— И еслибы ваше высочество, — говоритъ, — съ сего часа могли похвалиться, что я взяла что-нибудь изъ вашихъ рукъ, и не сказала притомъ: «Помню, помню!», то двумъ миндалинкамъ быть вмѣстѣ, и мнѣ идти съ вами подъ вѣнецъ. Еслибы, напротивъ, мнѣ удалось вручить что-нибудь вашему высочеству и вы не вспомнили завѣтнаго словечка, то головушка ваша безусловно остригается до-гола, и сами вы не медля убираетесь во-свояси.
Уговоръ-же этотъ былъ съ загвоздкой. Дѣло въ томъ, что по придворному этикету никто вообще не смѣлъ подать что-нибудь изъ рукъ въ руки красавицѣ-принцессѣ, подъ страхомъ смерти; подавалъ-же всякій сперва статсъ-дамѣ, а та уже передавала принцессѣ. Но когда сама принцесса хотѣла что-нибудь взять или передать, то кто могъ ей это возбранить? Такъ-то женихамъ не забава выходила, а мука. Какъ ни бились они, чтобы заставить принцессу добровольно принять что-нибудь изъ ихъ рукъ, всегда подвернется статсъ-дама и разстроитъ самый хитрый планъ. А захочетъ принцесса отдѣлаться отъ жениха, — цѣлый день она прелюбезна съ нимъ, пока въ конецъ не очаруетъ; когда-же онъ подсядетъ къ ней, отъ счастья самъ не свой, она, какъ-бы невзначай, схватитъ со стола какую-нибудь вещицу, гранатовое яблоко, что-ли, или яичко, и скажетъ тихонько:
— Вотъ вамъ на память отъ меня.
Но только принцъ возьметъ вещицу въ руки, помня еще, пожалуй, спасительное словечко, какъ вдругъ вещица распадется пополамъ, и въ кудри ему пырнетъ оттуда лягушка, оса или летучая мышь, такъ что онъ въ испугѣ откинется назадъ, да съ испугу и забудетъ словечко. Тутъ его, голубчика, подъ гребенку и маршъ — домой!
Такъ это велось изъ году въ годъ, и во всѣхъ королевскихъ домахъ принцы обзавелись уже париками (съ тѣхъ поръ и парики вошли въ моду). Случилось тутъ разъ одному иноземному королевскому сыну проѣзжать той страною по своимъ дѣламъ и мимоѣздомъ увидать миндальную принцессу. Она ему очень приглянулась, и онъ тутъ-же раскусилъ загвоздку. Но нѣкій добрый волшебникъ подарилъ ему такое яблоко, которое ему можно было нюхать разъ въ годъ, и тогда его осѣняла счастливѣйшая мысль. Такъ онъ своимъ остроуміемъ и прославился уже у всѣхъ королей. Теперь-же какъ разъ подошло время яблока; онъ понюхалъ его и мигомъ смекнулъ: "чтобы перехитрить ее, тебѣ ни подъ какимъ видомъ не слѣдуетъ ничего ни брать отъ нея, ни подавать ей. "Вотъ онъ и далъ завязать себѣ обѣ руки за поясъ, представился съ своимъ гофмаршаломъ ко двору и заявилъ, что желалъ-бы тоже миндалинки откушать. Принцесса, которой онъ также пришелся очень по сердцу, велѣла подать ему миндалинку. Но миндалинку принялъ его гофмаршалъ и сунулъ ее ему въ ротъ. Тогда принцесса спросила, что-же это значитъ, и съ какой стати вообще у него руки за поясомъ?
Онъ отвѣчалъ, что при ихъ дворѣ обычай этотъ соблюдается еще строже, чѣмъ_ здѣсь: что онъ не смѣетъ ничего не только брать, но и подавать руками, — развѣ ногами или головой.
Принцесса разсмѣялась:
— Въ такомъ случаѣ ни вамъ, ни мнѣ нашего заклада никогда не выиграть!
Онъ пожалъ плечами и отвѣчалъ:
— Развѣ вы соблаговолили-бы принять что-нибудь съ моихъ сапогъ.
— Этого ужъ никогда не будетъ! — возопилъ весь дворъ.
— Зачѣмъ вы вообще пожаловали сюда, — прикрикнула на него, разсердившись, принцесса, — если у васъ такія глупыя привычки?
— Затѣмъ, что вы ужъ очень хороши, — отвѣчалъ принцъ; — хоть и не добуду васъ, такъ до-сыта нагляжусь.
— Этого я вамъ не могу запретить, — возразила принцесса.
Такъ принцъ остался при дворѣ и со дня на день нравился ей все болѣе. Но такъ какъ ей не хотѣлось сдаться безъ бою, то она на всякіе манеры подбивала его вынуть руку изъ подъ пояса и принять что-нибудь отъ нея. То и дѣло заговаривала она съ нимъ и дарила ему цвѣты, конфекты, флаконы съ духами, подъ конецъ даже свое запястье. У него не разъ тоже подергивало въ пальцахъ; но во-время всегда мѣшала ему перевязка, онъ приходилъ въ себя, живалъ гофмаршалу, а тотъ уже принималъ подарокъ и говорилъ:
— Помнимъ еще, помнимъ.
Потеряла наконецъ терпѣніе принцесса и начала опять:
— Вонъ я платокъ уронила! Не потрудитесь-ли ваше высочество поднять мнѣ его?
Принцъ подцѣпилъ платокъ кончикомъ носка и сталъ махать имъ равнодушно. Принцесса наклонилась, приняла платокъ съ его ноги и гнѣвно вскрикнула:
— Помню, помню!
Такъ минулъ годъ. Принцесса и говоритъ себѣ: «Долголи намъ эту канитель тянуть? Надо порѣшить такъ или сякъ». И вотъ она опять обратилась къ принцу:
— У меня лучшій садъ въ мірѣ; завтра я покажу его вашему высочеству.
Принцъ-же понюхалъ опять свое яблоко, и когда сошелъ съ нею въ садъ, заговорилъ такъ:
— Здѣсь, въ самомъ дѣлѣ, чудно. Но чтобы намъ гулять съ вами въ полномъ мирѣ и согласьи, не вводя другъ друга въ искушенье закладомъ, не найдете-ли вы возможнымъ, принцесса, принять на часъ времени обычай моего двора и дать тоже завязать себѣ руки?
Принцессѣ предложеніе было не совсѣмъ до душѣ; но онъ умолялъ, и ей не хотѣлось въ такой малости отказать гостю. Такъ они разгуливали по саду другъ подлѣ друга, съ завязанными за спину руками. Птички пѣли, солнце грѣло, а съ дерева до самыхъ щекъ ихъ свѣшивались алыя вишни.
Увидѣла ихъ принцесса и вздохнула:
— Какъ жаль, что ваше высочество не можете хоть-бы одну сорвать для меня!
— На нѣтъ и суда нѣтъ, — отвѣчалъ принцъ, сорвалъ одну вишенку губами и подалъ ее такъ принцессѣ.
Принцессѣ ничего не оставалось, какъ приложить свой ротъ къ его рту, чтобы захватить вишню; когда-же вишня была у нея въ губахъ, да поцѣлуй его въ придачу, то ей уже невозможно было тотчасъ вымолвить: «Помню, помню.» А ему того только и нужно было.
— Попалась, моя миндалинка! — воскликнулъ онъ, вынулъ руки изъ-за пояса и обнялъ ее за шею… И если они не померли, то живы и по сейчасъ.
