МѢЩАНИНЪ ВО ДВОРЯНСТВѢ.
правитьДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:
правитьАктеры:
Г-нъ Журдень, богатый мѣщанинъ Мольеръ.
Г-жа Журдень, его жена Гюберъ.
Люсиль, ихъ дочь Г-жа Мольеръ.
Клеонтъ, влюбленный въ Люсиль Ла-Гранжъ.
Доримена, маркиза Г-жа Де-Бри.
Дорантъ, графъ, влюбленный въ Доримену Ла-Торильеръ.
Николетта, служанка Журденя Г-жа Боваль.
Ковьель, слуга Клеонта.
Учитель музыки.
Его ученикъ.
Учитель танцевъ.
Учитель фехтованія Де-Бри.
Учитель философіи Дю-Круази.
Портной.
Его ученикъ.
Два лакея Журденя.
Пѣвица.
Два пѣвца.
Танцоры.
Мальчики портнаго, танцующіе.
Повара, танцующіе.
Три пѣвца.
Муфти, поющій.
Дервиши, поющіе.
Турки, асистенты Муфти, поющіе и танцующіе.
ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.
правитьРасполагайтесь въ этой залѣ, и отдохните, пока онъ. придетъ.
И вы идите сюда.
Ну что, написалъ?
Готово! (Подаетъ ему ноты).
Посмотримъ… Ай да молодецъ! Прекрасно!
Что это?.. Что нибудь новенькое?
Да, арія для серенады. Я задалъ ему написать къ ней музыку… Хочу преподнести Журденю, когда проснется.
Позвольте взглянуть.
А вотъ услышите, какъ придетъ Журдень. Онъ сейчасъ выйдетъ.
Однако теперь у насъ съ вами не мало дѣла.
Еще бы! Въ Журденѣ мы оба нашли именно такого человѣка, какой намъ нуженъ. Онъ, со своей фантазіей казаться дворяниномъ и свѣтскимъ человѣкомъ, для насъ просто кладъ. Мы бы съ вами, я со своей музыкой, а вы съ вашими танцами, катались, какъ сыръ въ маслѣ, кабы у всѣхъ были такія фантазіи.
Ну, нѣтъ! Мнѣ бы хотѣлось, для его же пользы, чтобъ онъ и смыслилъ побольше въ искусствахъ, которыя мы ему преподаемъ.
Конечно; онъ въ нихъ невѣжда круглый, за то платитъ отлично; а теперь для искусства это самое главное.
А меня, признаться, манятъ также аплодисменты, слава. Для артиста ничего не можетъ быть ужаснѣе, какъ потѣшать глупцовъ и отдавать себя на судъ невѣждамъ. Вѣдь это оскорбленіе искусства! Что ни говорите, а мнѣ чрезвычайно дорого одобреніе людей, которые въ состояніи оцѣнить малѣйшія артистическія тонкости. Вотъ лучшая награда за труды! Какое высокое наслажденіе испытываетъ человѣкъ, когда онъ служитъ предметомъ восторга разумной толпы, и она привѣтствуетъ его громомъ рукоплесканій! По моему мнѣнію, нѣтъ ничего въ мірѣ лучше славы!
Что говорить, — аплодисменты вещь прекрасная, но, чтобы жить, этого мало; человѣку необходимо также и нѣчто болѣе существенное, такъ сказать, осязательное, что изъ рукъ переходитъ прямо въ карманъ; — вотъ самая лучшая награда, по крайней мѣрѣ для меня. Конечно, Журдень человѣкъ безъ всякаго образованія, сыплетъ деньгами безъ толку и отъ всякой ерунды приходитъ въ восторгъ, но за деньги, право, можно простить ему какую угодно глупость; — пониманіе вещей у него въ кошелькѣ, а похвалы этого человѣка — деньги. Этотъ неучъ-мѣщанинъ, какъ видите, платитъ намъ гораздо лучше его сіятельства, по рекомендаціи котораго мы сюда попали.
Пожалуй, что и такъ… Но не слишкомъ ли ужъ много вы придаете важности деньгамъ? Корыстолюбіе въ моихъ главахъ такой скверный порокъ, что его долженъ стыдиться всякій порядочный человѣкъ.
Однако вы же сами берете отъ Журденя деньги…
Конечно, беру, но повѣрьте, я хлопочу не изъ за однихъ денегъ; мнѣ бы хотѣлось, чтобъ онъ, при своемъ богатствѣ, что нибудь и зналъ.
Да вѣдь и я желаю того же. Мы оба по мѣрѣ силъ стремимся къ одной цѣли. Но, во всякомъ случаѣ, благодаря Журденю, мы можемъ войти въ славу; отъ него будемъ получать презрѣнный металлъ, а отъ другихъ стяжаемъ лавры.
А вотъ онъ и самъ.
Ну-съ, господа, такъ какъ же? Покажете мнѣ сегодня ваши штучки?
Штучки!.. Какія штучки?
Ну, какъ тамъ по вашему?.. Прологи… діалоги, — что ли… ну, то, что будете пѣть… плясать…
Гм!..
Мы къ вашимъ услугамъ.
Я, кажется, заставилъ васъ дожидаться, но я одѣваюсь теперь такъ, какъ одѣваются знатные люди. А тутъ портной прислалъ мнѣ такіе шелковые чулки, что я едва натянулъ ихъ на ноги.
Помилуйте! Мы готовы ждать, сколько угодно.
Ну, такъ, пожалуйста, не уходите до прихода портнаго, — мнѣ хочется показаться вамъ въ новомъ платьѣ.
Ваше желаніе для меня законъ.
Я буду настоящимъ франтомъ съ ногъ до головы.
Мы вполнѣ увѣрены…
А каковъ мой индѣйскій халатъ?
Прелесть.
Портной говоритъ, что вся знать носитъ по утрамъ точно такіе халаты.
А какъ онъ вамъ къ лицу!
Человѣкъ! Эй! Оба лакея!
Что угодно, сударь?
Мнѣ не угодно ничего. Я хотѣлъ только знать, тутъ ли вы? (Учителямъ). А какъ вамъ нравятся ливреи?
Отличныя ливреи.
Это мое утреннее дезабилье, въ которомъ я упражняюсь въ танцахъ и фехтованьи.
Великолѣпно!
Человѣкъ!
Что угодно, сударь?
Другой лакей!
Что прикажете?
Держите! (Учителямъ). Хорошъ я въ этомъ костюмѣ?
Какъ нельзя быть лучше.
Такъ что же такое хотѣли вы мнѣ показать?
Не угодно ли вамъ сначала послушать заказанную вами серенаду, которую (указывая на ученика) онъ только что сочинилъ… Это мой ученикъ; онъ премило сочиняетъ.
Зачѣмъ же было поручать ученику? Могли бы, кажется, потрудиться сочинить арію и сами?
Васъ смущаетъ слово ученикъ; но онъ понимаетъ музыку не хуже великихъ маэстро. Послушайте, что за прелестная арія!
Подайте-ка халатъ, чтобы мнѣ удобнѣе было слушать… А не лучше ли такъ, безъ халата? А?… Впрочемъ, нѣтъ, въ халатѣ приличнѣе.
Томлюсь я день и ночь, отъ страсти изнывая,
Пронзенный стрѣлами прелестныхъ вашихъ глазъ;
И если я, вашъ другъ, Ириса, такъ страдаю,
Чтожь долженъ потерпѣть несчастный врагъ отъ васъ?
Какая заунывная пѣсня; подъ нее какъ-разъ заснешь. Нельзя ли спѣть ее чуточку повеселѣе?
Но вѣдь музыка должна соотвѣтствовать словамъ.
А вотъ меня недавно выучили премиленькой пѣсенкѣ… Какъ слова-то?
Ей-Богу, не знаю.
Боже мой! Тамъ еще говорится про барашка…
Про барашка?
Ахъ, да! (Поетъ).
Какъ жила была у насъ
Раскрасоточка Жанетта:
Губки — сладкій ананасъ,
Тра-ла-ла-ла! ла-ла-ла!
Щечки — розы изъ букета!
И къ тому же какъ кротка:
Что барашекъ бѣлый въ полѣ!
Но такъ думалось, пока
Жилъ бѣдняга я на волѣ.
Тра-ла-ла-ла! ла-ла-ла!
Жилъ бѣдняга я на волѣ!
А какъ зажилъ съ ней женой,
Такъ Жанетка ой, ой, ой!
Злѣе волка оказалась!!
Тра-ла-ла-ла! ла-ла-ла!
Злѣе волка оказалась!!
Вотъ такъ пѣсня! А? Дурна?
Никогда не слыхивалъ ничего подобнаго!
И какъ вы ее славно спѣли!
И еще не учившись музыкѣ…
А вамъ бы очень слѣдовало ею заняться. Оба эти искусства — танцы и музыка — тѣсно между собой связаны…
И развиваютъ въ человѣкѣ чувство изящнаго.
Но, скажите, люди высшаго круга также учатся музыкѣ?
Всѣ безъ исключенія.
Ну, такъ и я буду учиться. Только не знаю, какое бы выбрать время… Кромѣ учителя фехтованія, я нанялъ еще учителя философіи… Онъ сегодня долженъ придти ко мнѣ на первый урокъ…
Философія, конечно, предметъ… но музыка!… О! музыка… это…
Музыка и танцы… Танцы и музыка, — вотъ все, что нужно человѣку.
Нѣтъ ничего въ свѣтѣ полезнѣе музыки.
Что можетъ быть нужнѣе танцевъ?
Никакое государство не мыслимо безъ музыки…
Безъ танцевъ нельзя шагу ступить…
Всѣ войны, всѣ неурядицы на свѣтѣ происходятъ именно отъ незнанія музыки…
Всѣ бѣдствія людскія, всѣ гибельные перевороты въ судьбахъ рода человѣческаго, всѣ ошибки дипломатовъ, всѣ промахи великихъ полководцевъ — все это происходитъ именно отъ неумѣнья танцовать…
Какъ такъ?
Очень просто. Не есть ли война — слѣдствіе несогласія между людьми?
Ну?
А если бы всѣ люди учились музыкѣ, — не была ли бы она связующимъ звеномъ между ними, источникомъ мира на землѣ?
Да. Это вѣрно.
Если, напримѣръ, кто нибудь дурно поступитъ въ отношеніи родныхъ, или, положимъ, сдѣлаетъ ошибку, какъ правитель или полководецъ, не говорятъ ли всегда въ подобныхъ случаяхъ: такой-то сдѣлалъ невѣрный шагъ?
Говорятъ.
Отъ чего же и дѣлается невѣрный шагъ, какъ не отъ неумѣнья танцовать?
Да, вы оба говорите дѣло.
Мы только хотѣли доказать вамъ, какъ полезны танцы и музыка, и насколько они выше всѣхъ другихъ искусствъ и наукъ.
Теперь я это понимаю.
Я уже вамъ говорилъ о небольшомъ музыкальномъ произведеньицѣ, въ которомъ я старался выразить различныя чувства…
Что-жъ? Отлично!
Идите сюда. (Журденю). Они должны изображать, такъ сказать, пастуховъ.
Зачѣмъ же непремѣнно пастухи? Все пастухи да пастухи!..
Когда посредствомъ музыки ведется разговоръ, то, для большей вѣрности дѣйствительности, необходима пастораль. Пастуховъ во всѣ времена представляли поющими про любовь, а вообразите себѣ, если бы вдругъ какой-нибудь принцъ, или разжирѣвшій горожанинъ вздумалъ высказывать свои чувства въ пѣснѣ, вѣдь это, согласитесь, было бы нѣсколько странно…
Посмотримъ, посмотримъ!
Сердце, пронзенное стрѣлкой Амура,
Тысячи страшныхъ заботъ раздираютъ;
Вотъ говорятъ, что томленье и вздохи
Счастье влюбленнымъ собой доставляютъ;
А про себя откровенно скажу:
Только свободой одной дорожу.
Нѣтъ ничего въ этомъ мірѣ милѣй.
Какъ приласкаться къ пастушкѣ своей:
Сердцемъ своимъ на любовь отзываться,
Въ глазки глядѣть, на нее любоваться!..
Ахъ, безъ любви невозможно и жить:
Жаждущій счастія долженъ любить!
Я бы влюбиться былъ также готовъ,
Но поручиться нельзя за любовь:
Вѣрныхъ пастушекъ ужъ болѣе нѣтъ,
Весь хоть кругомъ ты объѣздилъ бы свѣтъ.
Этотъ коварный, кокетливый полъ
Богъ на погибель намъ всѣмъ произвелъ.
О сладкое чувство!
Святая наивность!
О женская лживость!
Какъ ты мнѣ пріятна!
О какъ ты мила мнѣ!
Какъ ты мнѣ ужасна!
Оставь свою злобу для дѣвы прекрасной!
Вѣрную пастушку можно отыскать,
И тебѣ могу ее сама я показать.
Какъ бы мнѣ хотѣлось ее увидать!
Ну, такъ чтобы полъ нашъ съ честью поддержать,
Я готова сердце тотчасъ же отдать!
Кто жъ, пастушка, можетъ мнѣ порукой быть,
Что меня ты будешь цѣлый вѣкъ любить?
Хочешь? испытаемъ, кто изъ насъ вѣрнѣй,
Кто изъ насъ обоихъ будетъ понѣжнѣй!
Да накажутъ боги, слышишь ли, того,
Кто нарушитъ вѣрность слова своего!
Прекрасное чувство
Пусть сердце сжигаетъ!
Какъ сладко любить
Двумъ вѣрнымъ сердцамъ!
Это все?
Все.
По моему, очень складно!.. Тутъ есть даже кое-что и поучительное.
Я вамъ съ своей стороны также представлю небольшой образчикъ своего искусства… образчикъ самыхъ граціозныхъ тѣлодвиженій и разнообразнѣйшихъ позъ, которыми могутъ сопровождаться танцы.
А это также пастухи?
Они могутъ изображать кого вамъ угодно. (Танцовщикамъ). Начинайте.
ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.
правитьВотъ что хорошо, такъ хорошо! Отлично отплясываютъ эти господа!
Когда танцы сопровождаются музыкой — выходитъ гораздо эффектнѣе.. Увидите, какой мы устроимъ для васъ восхитительный балетъ.
А въ немъ мнѣ скоро встрѣтится надобность. Особа, для которой я дѣлаю всѣ эти приготовленія, должна оказать мнѣ честь у меня откушать.
У насъ все готово.
А знаете, вѣдь ко всему этому недостаетъ еще кой-чего… Такой особѣ, какъ вы, окруженной пышностью, блескомъ… къ тому же съ вашей любовью къ изящнымъ искусствамъ… вамъ совершенно необходимо давать у себя по середамъ или четвергамъ концерты…
А у знати концерты бываютъ?
Бываютъ.
Ну, такъ и у меня будутъ концерты. А хорошая это вещь — концерты?
Еще бы! Трое будутъ пѣть: дискантъ, альтъ и басъ, въ акомпаниментъ пустимъ альтъ, лютню, и знаете, чтобы постоянно гудѣла одна нота, басовая, клавесинъ, а на верхнихъ нотахъ пустимъ ритурнель — двѣ скрипки!
Необходимъ также рожокъ. Я его очень люблю: чрезвычайно гармоничный инструментъ!
Предоставьте ужъ это намъ.
Не забудьте, по крайней мѣрѣ, поскорѣе прислать пѣвцовъ, чтобъ пѣли за обѣдомъ.
Будьте увѣрены: все устроимъ какъ слѣдуетъ.
Особенно, чтобъ былъ хорошъ балетъ.
Останетесь вполнѣ довольны: такіе покажемъ вамъ минуэты….
А! Минуэты…. Любимый мой танецъ! Хотите поглядѣть, какъ я его танцую? Ну-ка, господинъ учитель.
Извольте взять шляпу. (Журденъ беретъ отъ лакея шляпу и надѣваетъ ее сверхъ колпака. Учитель беретъ Журденя за руки и, напѣвая минуетъ, танцуетъ съ нимъ вмѣстѣ). Ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла. Въ тактъ, въ тактъ, пожалуйста! Ла, ла, ла, ла! Правой ногой! Ла, ла, ла! Не дергайте плечами! Ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла! Не держите такъ уродливо рукъ! Ла, ла, ла, ла, ла! Выше голову! Выворачивайте носки! Ла, ла, ла! Держитесь прямѣй!
Каково!
Какъ нельзя лучше!
Кстати, научите меня, какъ кланяться маркизѣ… мнѣ это скоро будетъ нужно….
Кланяться маркизѣ?
Да, маркизѣ Дорименѣ.
Позвольте руку!
Зачѣмъ же? Вы только покажите, а я ужъ запомню.
Если вы желаете сдѣлать глубокій, почтительный поклонъ, то сначала шагъ назадъ и поклонъ. Потомъ, подходя къ ней, еще три поклона… и при послѣднемъ склонитесь къ ея ногамъ.
Покажите-ка, покажите! (Учитель танцевъ показываетъ). Понимаю.
Фехтовальный учитель пришелъ.
Зови сюда. Пусть даетъ урокъ! (Учителямъ) Посмотрите, какъ я фехтую! (Учителя кланяются.)
Извольте начинать. Поклонъ! Корпусъ прямо! Опуститесь немного на лѣвую ногу! Не раздвигайте ногъ! Ноги на одной линіи! Кисть руки противъ бедра! Конецъ шпаги наравнѣ съ плечомъ! Не вытягивайте руки… Лѣвое плечо назадъ! Голову прямо… Смотрите смѣлѣй! Выпадайте! Корпусъ неподвижно! Картъ! Разъ, два! Въ позицію! Шагъ впередъ! Шагъ назадъ! Когда наносите ударъ, дѣйствуйте шпагой, корпусъ въ защитѣ! Разъ, два! Впередъ! Тьерсъ! Впередъ! Корпусъ спокойно! Впередъ! Ударяйте, разъ, два! Спокойнѣе! Еще! Разъ, два! Шагъ назадъ! (Учитель наноситъ ему удары, крича, en garde! en garde!)
Ай, ай, ай!!
Да, вы просто дѣлаете чудеса!
Я уже вамъ говорилъ, что все искусство фехтованія состоитъ въ томъ, чтобы наносить удары противнику, а самому умѣть ихъ отпарировывать; такимъ образомъ, какъ я показалъ вамъ въ прошлый урокъ, вы никогда не допустите нанести себѣ ударъ, если только съумѣете отклонить шпагу противника, а для этого нужно только небольшое движеніе кисти руки къ себѣ, или отъ себя.
Такимъ образомъ даже и трусъ можетъ убить противника навѣрняка, а самъ остаться цѣлъ?
Конечно. Вѣдь вы убѣдились въ этомъ сами?
Да.
Понимаете теперь, какимъ же почетомъ должны пользоваться въ государствѣ учителя фехтованія, и насколько наше искусство выше всякихъ другихъ, совершенно безполезныхъ наукъ, въ родѣ, напримѣръ, какого нибудь танцованія или музыки?…
Потише, господинъ фехтмейстеръ, нельзя ли отзываться о танцахъ… поуважительнѣе!
Да вы поймите, любезнѣйшій, что выше музыки нѣтъ ничего на свѣтѣ.
Вотъ шутники-то! Сравниваютъ какую нибудь музыку и танцы съ фехтованіемъ!!
Скажите пожалуйста, какая важная птица!!
Да еще въ нагрудникѣ….
Ахъ ты плясунъ на тоненькихъ ножкахъ!.. Запляшешь ты у меня!! А ты, пискунъ, пѣтухъ безголосый… ну-ка попой, попой!!
Погоди! Ты у меня самъ запоешь!!
Съ ума вы сошли? Ругаться съ человѣкомъ, которому стоитъ только хватить васъ картомъ или тьерсомъ — и вы убиты на повалъ!
Плевать мнѣ на его карты и тьерсы!!
Сдѣлайте милость, не горячитесь!…
Что? На карты плевать, на тьерсы? Ахъ ты козявка!!
Полноте, господинъ учитель!
Что? Гиппопотамъ проклятый! Что?
Господинъ учитель, пожалуйста….
Да я тебя…
Тише… Что вы?
Сунься-ка, сунься!!
Тише, говорятъ вамъ….
Я тебя!…
Я васъ умоляю….
Я тебя отпотчую такъ….
Ради Бога….
Позвольте, мы его проучимъ!…
Ахъ, Боже мой! Да перестаньте же!
А, господинъ философъ! Вы тутъ съ вашей философіей какъ нельзя болѣе кстати! Помирите, сдѣлайте милость, какъ нибудь этихъ господъ!
Что случилось?
Да вотъ заспорили, какое искусство выше: танцы, музыка или фехтованіе… Поругались… и чуть не дошли до рукопашной.
Э, полноте! Можно ли такъ выходить изъ себя? Развѣ: вы не читали трактата Сенеки «О гнѣвѣ»? Что можетъ быть для человѣка постыднѣе этой страсти, которая обращаетъ его въ лютаго звѣря? Не долженъ ли движеніями, нашей души управлять разумъ?
Помилуйте! Да онъ оскорбилъ насъ, отнесясь съ такимъ презрѣніемъ къ искусствамъ, которымъ мы учимъ!
Но благоразумный человѣкъ долженъ стать выше всякихъ оскорбленій. Лучшій отвѣтъ на нихъ — сдержанность и терпѣніе.
Осмѣлились сравнить музыку и танцы съ фехтованіемъ!!
Ну, стоитъ ли волноваться изъ за такихъ пустяковъ? Люди должны хлопотать не изъ за какой-нибудь суетной славы… Существенное отличіе каждаго человѣка отъ другаго — только большая мудрость и добродѣтель.
Я ему доказывалъ, что танцы — наука въ высшей степени почтенная.
А я говорю, что къ музыкѣ люди во всѣ времена относились съ величайшимъ благоговѣніемъ.
А по моему, фехтованіе лучшая и полезнѣйшая наука изъ всѣхъ наукъ въ мірѣ!
А что же такое, по вашему, философія? Однако, какъ я посмотрю, всѣ вы трое порядочные нахалы! Смѣть безъ всякаго зазрѣнія совѣсти, съ такимъ высокомѣріемъ, въ моемъ присутствіи, называть наукой вещи, которыя не стоятъ даже того, чтобы ихъ назвать искусствами… Это не что иное какъ жалкія ремесла уличныхъ драчуновъ, шарманщиковъ, гаеровъ…
Пошелъ, собачій философъ!
Пошелъ, пустомеля, педантъ!
Пошелъ, швабра школьная!!
Что? Бездѣльники!! (Бросается на нихъ; на него сыплются удары).
Господинъ философъ!!
Подлецы, нахалы!!
Господинъ философъ!!
Оспа коровья!!
Господа!!
Безстыдники!..
Господинъ философъ!!
Къ чорту, невѣжда, неучъ!!
Господа!!
Мерзавцы!!
Господинъ философъ!!
Вонъ, наглецъ, вонъ!!
Господа!!
Плуты, мошенники, скоты!!
Господинъ философъ! Господа! Господинъ философъ! Господа! Господинъ философъ! (Учителя танцевъ, музыки и фехтованія снова бросаются на учителя философіи, который бѣжитъ, они за нимъ).
Тузите другъ друга сколько душѣ угодно: я умываю руки! Сунься-ка разнимать — пожалуй еще платье разорвешь! Дуракъ бы я былъ, еслибъ связался съ ними. Тутъ бы и мнѣ попало порядкомъ.
Обратимся теперь къ философіи.
Ахъ, господинъ учитель, какъ мнѣ, право, жаль, что они васъ поколотили.
Пустяки! Философъ долженъ принимать вещи просто. Я напишу на нихъ сатиру во вкусѣ Ювенала и отдѣлаю ихъ самымъ наилучшимъ образомъ. Но довольно объ этомъ.. Чему же, собственно, хотите вы учиться?
Да по возможности — всему. Видите-ли, мнѣ очень хочется быть ученымъ, и я крайне сожалѣю, что отецъ съ матерью не заставляли меня въ молодости учиться всякимъ наукамъ.
Вы разсуждаете совершенно основательно, nam, sine doctrina, vita est quasi mortis imago. Вы вѣдь, конечно, понимаете по латыни?
Да… Но вы все-таки объясняйтесь такъ, какъ будто бы я ровно ничего не понималъ… Что значитъ эта фраза?
Она означаетъ, что «безъ науки жизнь есть нѣкоторое подобіе смерти».
Эта латынь говоритъ правду.
Имѣете-ли вы какія нибудь предварительныя познанія въ наукахъ?
Само собой. Я умѣю читать и писать.
Съ чего же желаете вы начать? Хотите, я буду учить васъ логикѣ?
А это что за штука — логика?
Она учитъ насъ тремъ процессамъ мышленія.
Какіе же это такіе три процесса мышленія?
Первый, второй и третій. Первый состоитъ въ томъ — чтобы, на основаніи общихъ свойствъ предмета, составлять о немъ понятіе; второй — въ составленіи сужденій по категоріямъ, и, наконецъ, третій — въ составленіи силлогизма съ конечнымъ выводомъ изъ посылокъ: Barbara, Celarent, Darii, Ferio, Baralipton[1].
У-у! Какія мудреныя слова! Однако эта логика мнѣ не нравится. Давайте-ка что нибудь поинтереснѣе.
Хотите нравственную философію?
Нравственную философію?
Да.
А тамъ что такое въ этой философіи?
Въ ней трактуется о счастіи, объ укрощеніи страстей, объ….
Нѣтъ, ну ее… Я желченъ, какъ тысяча чертей, — и никакая нравственная философія не въ состояніи меня удержать… Я буду злиться до-сыта, когда придетъ охота.
Ну, такъ не желаете ли заняться физикой?
А это еще что за музыка — физика?
Въ ней объясняются законы всѣхъ физическихъ явленій, ихъ причины, свойства тѣлъ, какъ-то: металловъ, минераловъ, камней, растеній и животныхъ; расматриваются причины различныхъ явленій въ атмосферѣ, радуга, падающія звѣзды, кометы, молнія, громъ, дождь, снѣгъ, градъ, вѣтры, вихри….
О Господи! Какой сумбуръ!
Такъ чему же вы наконецъ хотите у меня учиться?
Съ величайшимъ удовольствіемъ.
Потомъ научите меня узнавать по календарю, когда бываетъ луна, и когда ея не бываетъ.
Чтобы выполнить ваше требованіе, смотря на предметъ, такъ сказать, съ философской точки зрѣнія, надобно начать по порядку. Сначала нужно узнать свойство буквъ и различные способы ихъ произношенія. Я долженъ вамъ замѣтить, что буквы дѣлятся: на гласныя, которыя названы такъ потому, что означаютъ звуки голоса, — и на согласныя, произносимыя только съ помощію гласныхъ. Онѣ служатъ для обозначенія различныхъ измѣненій звуковъ. Гласныя буквы, или голосовые звуки, суть слѣдующія: А, Е, И, О, У.
Вотъ это такъ я все понимаю.
Чтобы произнести А, нужно широко раскрыть ротъ: А.
А, А. Такъ.
Звукъ Е произносится посредствомъ сближенія обѣихъ челюстей, — верхней и нижней: А, Е.
А, Е; А, Е. Да, да, дѣйствительно! Славная штука!
Звукъ И произносится посредствомъ еще большаго сближенія челюстей, а углы рта при этомъ раздвигаются къ ушамъ, — вотъ такъ: А, Е, И.
А, Е, И, И, И, И. Совершенно справедливо! Да здравствуетъ наука!
Чтобы произнести О, нужно раздвинуть обѣ челюсти и сдвинуть нѣсколько углы губъ: О.
О, О. Совершенно, совершенно вѣрно!.. А, Е, И, О, И, О. Удивительно! И, О, И, О.
Отверстіе рта принимаетъ именно форму кружка, изображающаго букву О.
О, О, О. Въ самомъ дѣлѣ! О! Ахъ, какъ пріятно чему нибудь выучиться!
Для произношенія звука У мы почти сжимаемъ зубы, вытягивая губы впередъ, и при этомъ сжимаемъ ихъ, но не совсѣмъ плотно…. У.
У, У! Именно такъ: У.
И замѣтьте, вы вытягиваете губы, какъ будто корчите гримасу; — такъ что, если вамъ вздумается надъ кѣмъ нибудь посмѣяться, скроить рожу, вамъ стоитъ только сказать У.
У! У! Правда, правда! Какъ жаль, что всему этому я не учился раньше!
Завтра мы разсмотримъ остальныя буквы, согласныя.
А онѣ такія же интересныя, какъ и эти?
О да! Да вотъ, напримѣръ, чтобы произнести согласную Д, нужно только кончикомъ языка толкнуть верхніе зубы: ДА.
Дда! Дда! Отлично, отлично!!
А если хотите произнести Ф, прижмите верхними зубами нижнюю губу: Фа!
Ффа, Ффа! Такъ, такъ! Ахъ, батюшка съ матушкой, не добромъ будь помянуты!…
Чтобы произнести Р, нужно подпереть небо кончикомъ языка, который силою дыханія приводится въ прежнее положеніе, производя въ голосѣ нѣкоторое дрожаніе: РРА!
P, P, РА, Р, Рррр, Рра! Совершенно вѣрно! Отличная буква!! О! Какой же вы искусникъ! Сколько времени потерялъ я даромъ!
Всѣ эти тонкости науки я объясню вамъ завтра обстоятельно.
Пожалуйста. А теперь мнѣ нужно сообщить вамъ кое-что по секрету… Видите ли, я влюбленъ въ одну знатную даму, и мнѣ бы хотѣлось, чтобы вы помогли мнѣ написать ей записочку, которую я, будто нечаянно, хочу уронить къ ея ногамъ.
Очень хорошо.
А будетъ ли это достаточно любезно?..
Еще бы! Вы хотите написать стихами?
Нѣтъ, нѣтъ, къ чему стихи?
Вы предпочитаете прозу?
Нѣтъ, не надо ни стиховъ, ни прозы.
Но что нибудь необходимо же, — или то, или другое.
Это почему?
Оттого, что мы можемъ выражать наши мысли только двумя способами: прозой, или стихами.
Только прозой, или стихами?
Не иначе. Все то, что не проза — стихи, и все, что не стихи — проза.
А какъ же мы говоримъ?
Прозой.
Какъ? Когда я говорю: Николетта, принеси мнѣ туфли и ночной колпакъ, — такъ это — проза?
Да, проза.
Какъ честный человѣкъ, вотъ уже болѣе сорока лѣтъ говорю прозой, и рѣшительно этого не подозрѣвалъ… Очень очень вамъ благодаренъ, что сказали… Такъ вотъ что я хотѣлъ бы eй написать: «Прекрасная Маркиза! Ваши прелестные глазки заставляютъ меня умирать отъ любви». Только мнѣ хочется, чтобы, знаете, это вышло… какъ нибудь этакъ полюбезнѣе… поделикатнѣе.
Напишите, что огонь ея глазъ превратилъ ваше сердце въ пепелъ; что изъ-за нея вы день и ночь претерпѣваете жесточайшія…
Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!.. Ничего этого не нужно… Я хочу написать, какъ сказалъ: «Прекрасная Маркиза! Ваши прелестные глазки заставляютъ меня умирать отъ любви».
Хорошо бы изложить это попространнѣе…
Нѣтъ же, говорю вамъ! Я хочу, чтобы въ письмѣ были именно эти самыя слова… Только нужно написать ихъ такъ, какъ теперь принято писать, чтобы письмо вышло вполнѣ свѣтское… Вы только скажите мнѣ одно: какъ бы это же самое написать поделикатнѣе…
Можно и такъ, какъ вы сказали: «Прекрасная Маркиза! Ваши прелестные глазки заставляютъ меня умирать отъ любви». Или: «Отъ любви умирать меня заставляютъ, прекрасная Маркиза, ваши прелестные глазки!» Или такъ: «Ваши прелестные глазки отъ любви меня заставляютъ, прекрасная Маркиза, умирать!» А то можно и этакъ: «Умирать ваши прелестные глазки, прекрасная Маркиза, отъ любви меня заставляютъ». Или же, наконецъ, такъ: «Меня заставляютъ ваши прелестные глазки умирать, прекрасная Маркиза, отъ любви».
А какъ же лучше-то?
Лучше всего такъ, какъ вы сказали сами: «Прекрасная маркиза! Ваши прелестные глазки заставляютъ меня умирать отъ любви».
Вотъ штука то! Никогда этому и не учился, а вышло отлично сразу! Очень, очень вамъ благодаренъ! Придите, пожалуйста, завтра пораньше.
Непремѣнно, непремѣнно… (Уходитъ).
Неужели платья еще не приносили!
Никакъ нѣтъ, сударь.
Этакая скотина этотъ портной! Заставлять меня дожидаться, когда у меня хлопотъ полонъ ротъ! Чортъ возьми!.. Онъ меня выводитъ изъ себя! Чтобъ ему провалиться, дьяволу! Чтобъ его на томъ свѣтѣ черти задушили, разбойника! Покажись ты только мнѣ теперь на глаза, собака!!
А! Вотъ и вы! А я ужъ, признаться, началъ было на васъ сердиться.
Никакъ, сударь, не могъ поспѣть раньше. И то пришлось усадить за шитье вашего платья двадцать человѣкъ.
Вы мнѣ прислали такіе узкіе шелковые чулки, что я насилу ихъ натянулъ. Вотъ ужъ двѣ петли лопнули…
Они раздадутся.
Когда лопнутъ всѣ петли? Башмаки также жмутъ ужасно.
Не можетъ быть.
Какъ не можетъ быть?
Они вовсе не жмутъ.
Я же вамъ говорю, что жмутъ.
Это вамъ такъ кажется.
Отъ того и кажется, что больно ногамъ!
А посмотрите-ка, какую я вамъ принесъ великолѣпную пару для выѣзда ко двору. Каково цвѣта-то подобраны! Просто удивительно, какъ я только могъ устроить вамъ солидное платье цвѣтное. Готовъ прозакладывать что угодно, лучше этого не сошьетъ вамъ ни одинъ портной.
Что-жъ это такое? Вы пустили цвѣточками внизъ?
Вы ни слова мнѣ не сказали, чтобы пустить ихъ вверхъ.
Неужели же мнѣ еще объ этомъ вамъ говорить?
А то какъ же? Вся знать такъ носитъ.
Знать носитъ цвѣточками внизъ?
Да, сударь.
А вѣдь въ самомъ дѣлѣ это красиво!
Угодно, можно пустить и кверху.
Нѣтъ, нѣтъ.
Это можно, коли желаете.
Я ужъ вамъ сказалъ разъ, что не нужно. Хорошо и такъ. Какъ вы находите, платье сидитъ хорошо?
Помилуйте! Голову даю на отсѣченіе: ни одинъ живописецъ кистью не пригналъ бы вѣрнѣе. У меня, я вамъ скажу, есть одинъ ученикъ, на счетъ брюкъ, геніальнѣйшій человѣкъ въ мірѣ, а другой, доложу вамъ, по части жилетовъ, просто герой нашего времени!
А парикъ и перья приличны?
Все какъ нельзя лучше.
Эге! Господинъ портной! Да на васъ платье изъ той же самой матеріи, изъ которой и моя новая пара. Она самая и есть!
Ваша матерія такъ хороша, что я, признаюсь, не утерпѣлъ, чтобы и себѣ не отрѣзать куска.
Да, конечно… Но зачѣмъ же было рѣзать отъ моего?
Угодно вамъ одѣться?
Да, да, да… давайте!
Позвольте… такъ нельзя… я привелъ съ собой людей, чтобы одѣть васъ, какъ слѣдуетъ, съ церемоніей, въ тактъ, какъ это обыкновенно дѣлается у знати. Эй, вы! Идите сюда!
Одѣньте изъ такъ, какъ вы всегда одѣваете знатныхъ господъ.
(Балетъ. Четыре ученика, танцуя, приближаются Журденю; двое снимаютъ съ него брюки, въ которыхъ тотъ танцовалъ и фехтовалъ, — остальные двое снимаютъ камзолъ; затѣмъ, также съ танцами, подъ музыку, въ тактъ, одѣваютъ его въ новое платье. Журдень преважно въ немъ расхаживаетъ по сценѣ).
Баринъ, пожалуйте на водку.
Какъ ты меня назвалъ?
Бариномъ.
Бариномъ! Вотъ каково быть одѣтымъ, какъ одѣвается знать! А поди-ка, одѣнься по мѣщански, такъ тебя никто и не назоветъ бариномъ. (Даетъ мальчику денегъ). На, вотъ тебѣ отъ барина.
Покорно благодаримъ, Ваше Сіятельство.
Сіятельство! Ого! Ваше Сіятельство! Постой, дружокъ! Его Сіятельство чего нибудь да стоить! Это не какой нибудь пустякъ — Ваше Сіятельство! Вотъ что тебѣ даетъ его Сіятельство (Даетъ мальчику денегъ).
Ваше Сіятельство! Мы всѣ выпьемъ за здоровье Вашей Свѣтлости!
Свѣтлость! А!! Вонъ оно куда пошло! Мнѣ Ваша Свѣтлость! Ого-го! (Въ сторону). Ну вотъ, ей Богу, если дойдетъ до Высочества — весь кошелекъ отдамъ. (Вслухъ). Вотъ вамъ за мою Свѣтлость.
Покорно благодаримъ, Ваше Сіятельство, за ваши милости (Уходитъ),
Отлично сдѣлалъ, что ушелъ, а то бы я все ему отдалъ. (Балетъ. Четыре ученика танцуютъ, довольные щедростью Журденя).
ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.
правитьСтупайте за мной. Я пройдусь въ новомъ платьѣ по городу. Да смотрите у меня! Не отставать ни на шагъ! Пусть всякій видитъ, что вы мои лакеи.
Слушаемъ, сударь.
Позовите-ка мнѣ Николетту: мнѣ нужно отдать ей кое-какія приказанія. А вотъ и она сама.
Николетта!
Что угодно?
Послушай…
Ха, ха, ха, ха!
Чему ты смѣешься?
Ха, ха, ха, ха, ха!
Чего зубы-то скалишь, плутовка?
Ха, ха, ха! Какъ вы хороши! Ха, ха, ха!
Да что такое?..
Ахъ, Боже ты мой, Господи! Ха, ха, ха!
Ахъ ты дура! Надо мной что-ли смѣешься?
Что вы, сударь, какъ можно… Ха, ха, ха, ха, ха!
Ну-ка, ну, посмѣйся еще! Я-те носъ-то утру!
Охъ, не могу! Ха, ха, ха!
Уймешься ты?
Извините, сударь… Но вы преуморительны! Просто не могу! Ха, ха, ха!
Вотъ дерзость-то!!
Вы препотѣшный въ этомъ нарядѣ! Ха, ха, ха, ха!
Я тебя…
Извините, пожалуйста! Ха, ха, ха!
Слушай-же… Если не уймешься сейчасъ, ей Богу, влѣплю тебѣ такую пощечину, что своихъ не узнаешь.
Ахъ, сударь, да я не смѣюсь… Право, не буду больше.
То-то же… Смотри у меня… прибери поскорѣй…
Ха, ха, ха…
Да хорошенько…
Хи, хи!
Убери-же, говорятъ тебѣ, зало…
Хи, хи!
Опять?
Воля ваша, не могу, хоть убейте! Ха, ха, ха, ха! Дайте нахохотаться до сыта… Ха, ха, ха!
А, чортъ возьми!
Сдѣлайте милость, сударь, ужъ позвольте… Ха, ха, ха, ха, ха!
Я тебя…
Просто… лоп… лопну со смѣху. Ха, ха, ха, ха!
Мерзавка этакая! Хохочетъ барину въ глаза, когда онъ приказываетъ ей…
Что же вамъ угодно?
Изволь все прибрать въ комнатахъ хорошенько. Ко мнѣ скоро будутъ гости.
Вотъ ужъ теперь не до смѣху! Ваши гости всегда надѣлаютъ въ квартирѣ такого безпорядка, что отъ одного слова «гости» у меня голова кругомъ идетъ.
Неужъ-то мнѣ изъ за тебя никого къ себѣ и не принимать?
По крайности, не пускали бы къ себѣ въ домъ всякаго…
Это еще что за новости? Вотъ вырядился то! Кого это ты своимъ шутовскимъ нарядомъ дурачить вздумалъ? Хочется, чтобъ добрые люди пальцемъ показывали?
Надо мной могутъ смѣяться только дуры и дураки.
Нечего, батюшка, нечего… ужъ и такъ надъ тобой давно всѣ хохочутъ…
Позвольте спросить, — а кто же эти всѣ?
Всѣ, у кого есть хоть капля мозгу: не тебѣ чета. Мнѣ срамъ глядѣть на твою жизнь! На что только сталъ похожъ нашъ домъ? У насъ словно каждый день заговѣнье. Вѣчно съ самаго утра настоящій содомъ въ домѣ: пилятъ на скрипкахъ, пѣсни поютъ. Сосѣдямъ покою нѣтъ!
Вотъ ужъ, сударыня, что правда, то правда. Какой ужъ тутъ порядокъ, когда шляется такая куча народу? Со всего города нанесутъ грязи-то на подошвахъ… Бѣдная Франциска совсѣмъ измучилась всякій день полы мыть послѣ вашихъ учителишекъ.
Николетта! Слишкомъ много болтаешь. Не забываться!!
Николетта права. У нея ума-то побольше твоего. Ну, скажи пожалуйста, зачѣмъ тебѣ въ твои лѣта понадобился учитель танцованія?
А этотъ долговязый фехтовальщикъ? Отъ его топанья весь домъ трясется… скоро въ залѣ штукатурка обвалится…
Молчать, женщины!!
Ужъ не хочешь ли выучиться плясать къ тому времени, когда у тебя отъ старости ноги отнимутся?
Ужъ убить кого не собираетесь ли?
Молчать, говорятъ вамъ! Обѣ вы невѣжды… Вы не понимаете важности всѣхъ этихъ вещей!
Ты бы лучше дочку-то замужъ выдать позаботился: она ужъ въ такомъ возрастѣ, что пора бы и пристроить.
А коли представится приличная партія, такъ и пристрою. Нельзя же мнѣ не думать и о своемъ собственномъ образованіи.
Онъ, сударыня, говорятъ, еще себѣ учителя философіи нанялъ.
Ну да, и нанялъ… потому что хочу быть умнымъ человѣкомъ и водить компанію съ порядочными людьми.
Хоть бы въ школу что-ли сходилъ, чтобъ тебя тамъ выдрали хорошенько на старости лѣтъ.
А чтожъ? Я бы съ удовольствіемъ позволилъ себя выдрать хоть сейчасъ, при всѣхъ, только бы знать все, чему учатъ въ школѣ.
А это вамъ косточки-то порасправило-бы!
Конечно.
Куда какъ нужны тебѣ твои науки, чтобъ вести хозяйство!
Разумѣется, нужны. Обѣ вы дуры! Мнѣ стыдно за ваше невѣжество! (Женѣ) Знаешь ли, напримѣръ, что ты сейчасъ сказала?
Еще бы! Очень хорошо знаю, что говорю дѣло, и что тебѣ нужно такую жизнь бросить.
Не объ этомъ говорю. Я спрашиваю тебя: что такое твои слова, которыя ты сейчасъ сказала?
Умныя слова. А вотъ твое поведеніе такъ дурацкое!
Говорятъ тебѣ: не о томъ рѣчь. Я тебя спрашиваю, что это такое, что я теперь съ тобой говорю? Ну, вотъ, что я сейчасъ сказалъ?
Чепуху.
Да нѣтъ же… то, что мы оба говоримъ… нашъ теперешній разговоръ?
Ну?
Какъ ты его назовешь?
Какъ хочешь, такъ и называй.
Это — проза! Необразованная ты женщина!
Проза?
Да, проза. Все, что не проза, — стихи, а все, что не стихи, — проза. Ага! Вотъ оно ученіе то! А ты знаешь ли, какъ нужно произносить У?
Что такое?
Что ты дѣлаешь, когда произносишь У?
Какъ?
Попробуй-ка сказать У.
Ну, У.
Что ты теперь сдѣлала?
Сказала У.
А когда ты говоришь У, что ты дѣлаешь?
Дѣлаю, что вы приказываете.
Вотъ и толкуй съ дурами! Понимаешь, ты вытягиваешь губы впередъ и приближаешь верхнюю челюсть къ нижней: У, видишь? Надо сдѣлать вотъ такую гримасу.
Премило!
Прекрасно, очень хорошо!
А напримѣръ О, или ДА, ДА, или ФА, ФА, такъ то — совсѣмъ иначе….
Господи! Вотъ галиматья-то!
Да на что же вамъ это все нужно?
Просто бѣсятъ меня такіе невѣжды!
Прогналъ бы ты эту сволочь, которая учить тебя всякой чепухѣ.
А особенно эту дылду фехтовальщика… по всему дому отъ него только пыль столбомъ.
Ага! Онъ тебѣ не по сердцу! А вотъ я тебѣ сейчасъ покажу, какая ты въ этомъ дѣлѣ невѣжда! (Беретъ рапиры и одну изъ нихъ даетъ Николеттѣ). На, держи! Стой прямо! Когда колешь картомъ, нужно сдѣлать вотъ такъ, а тьерсомъ — вотъ какъ… это самое вѣрное средство никогда не быть убитымъ…. А когда съ кѣмъ нибудь сражаешься, что можетъ быть лучше увѣренности въ своей собственной безопасность? Становись сюда и коли меня!
Вотъ-же вамъ, на-те…
Тише, ты… ой, ой, ой! Чортъ тебя возьми, мерзавка!
Сами же велѣли колоть.
Нужно было сначала картомъ, а не тьерсомъ… должна ждать, пока я отпарирую ударъ.
Да ты, любезнѣйшій муженекъ, съ своими затѣями просто съ ума спятилъ, и именно съ тѣхъ поръ, какъ связался съ этою знатью…
Если я принимаю у себя порядочныхъ людей, въ этомъ видѣнъ мой вкусъ… гораздо лучше вести знакомство съ ними, чѣмъ якшаться съ какими нибудь твоими мѣщанками.
Нечего сказать, большая тебѣ прибыль знаться съ барами, особенно съ этимъ смазливымъ графчикомъ, въ которомъ ты души не чаешь.
Ужъ молчи лучше. Прежде думай, чѣмъ говорить. Знаешь ли, что, говоря о немъ, ты сама не знаешь о комъ говоришь. Это — особа важная, даже важнѣе, чѣмъ ты думаешь! Одинъ изъ первыхъ вельможъ! Онъ разговариваетъ съ самимъ королемъ запросто, такъ, какъ я говорю съ тобой. Развѣ для меня не лестно, что такая знатная особа такъ часто меня посѣщаетъ, называетъ своимъ любезнымъ другомъ и обращается со мной, какъ съ ровней? Онъ такъ добръ ко мнѣ, и передъ всѣми показываетъ столько расположенія, что мнѣ даже совѣстно.
Да, очень добръ, деньги только у тебя занимаетъ!
Ну, такъ что-жъ? А развѣ для меня не честь, что я одолжаю деньгами человѣка съ такимъ положеніемъ? Могу ли я, наконецъ, не сдѣлать такой бездѣлицы особѣ, которая называетъ меня своимъ любезнымъ другомъ?
А для тебя что дѣлаетъ эта особа?
Онъ сдѣлалъ для меня такъ много, такъ много, что и представить трудно…
Чего много-то?
Баста! Ужъ этого я не скажу! Довольно тебѣ, что если я далъ ему взаймы денегъ, онъ мнѣ ихъ отдастъ непремѣнно и очень скоро.
Да, какъ-же, держи карманъ…
Конечно. Онъ мнѣ обѣщалъ.
Да, да, и надуетъ навѣрное.
Онъ далъ мнѣ честное слово дворянина.
Дудки!
Неужъ-то? Однако тебя не переспоришь. Говорятъ тебѣ, что онъ сдержитъ слово; я въ этомъ увѣренъ.
А я такъ увѣрена, что не сдержитъ. И всѣ эти любезности только для того, чтобъ тебя оплести.
Замолчи, пожалуйста, вотъ и онъ самъ.
Только этого не доставало. Вѣрно опять пришелъ занимать денегъ. Душу воротитъ глядѣть-то на него.
Молчать, говорятъ тебѣ!
Какъ поживаете, любезный другъ Журдень?
Очень хорошо. Я къ вашимъ услугамъ.
А ваше здоровье, госпожа Журдень?
Хорошо, батюшка. Не извольте безпокоиться.
Какъ же вы сегодня, Журдень, франтовски разодѣты!
Какъ видите.
У васъ въ этомъ платьѣ вполнѣ презентабельная наружность. У насъ при дворѣ нѣтъ ни одного молодаго человѣка, который былъ бы сложенъ лучше васъ.
Хе, хе, хе!
Знаетъ, какъ подмазаться.
Повернитесь-ка! Превосходно!
Шутъ полосатый, и спереди, и сзади.
Честное слово, Журдень, мнѣ чрезвычайно хотѣлось увидаться съ вами поскорѣе. Вы человѣкъ свѣтскій, и ни къ кому я не чувствую такого уваженія, какъ къ вамъ. Не далѣе, какъ еще сегодня утромъ, я говорилъ о васъ въ кабинетѣ короля.
Стою ли я такой чести! (Женѣ) Слышишь, въ кабинетѣ короля!
Что же вы не надѣнете шляпы?
Помилуйте, мое уваженіе къ вамъ слишкомъ велико…
Полноте, накройтесь, пожалуйста! Что за церемоніи между нами.
Вы….
Надѣньте-же шляпу! Журдень, вѣдь вы мнѣ другъ?
Я вамъ покорнѣйшій слуга.
Въ такомъ случаѣ и я останусь безъ шляпы.
Нѣтъ, ужъ лучше быть невѣжей, чѣмъ кому нибудь въ тягость.
А знаете, вѣдь я еще вашъ должникъ.
Еще бы! Очень хорошо знаемъ.
Сколько разъ вы ссужали меня деньгами, и притомъ, съ такой деликатностью….
Вы шутите!
Мое правило — всегда выплачивать долги, и я умѣю быть благодарнымъ.
Я нисколько въ этомъ не сомнѣваюсь.
Я хочу расквитаться съ вами и пришелъ сюда именно съ намѣреніемъ свести наши счеты.
Что? видишь, какъ ты глупа?
Я человѣкъ такой, который любитъ расплачиваться съ своими кредиторами какъ можно скорѣе.
Я тебѣ говорилъ!
Сколько же я вамъ долженъ?
Вотъ твои нелѣпыя подозрѣнія!
Хорошо ли вы помните, сколько именно давали мнѣ взаймы?
Кажется, помню. Я составилъ маленькій счетецъ. Вотъ онъ. Въ первый разъ я вамъ далъ двѣсти луидоровъ.
Такъ, такъ.
Во второй сто двадцать.
Да.
Потомъ сто сорокъ.
Совершенно вѣрно.
Все это вмѣстѣ составитъ четыреста шестьдесятъ луидоровъ или пять тысячъ шестьдесятъ ливровъ.
Счетъ вѣренъ. Именно пять тысячъ шестьдесятъ ливровъ.
Тысячу восемьсотъ тридцать два ливра я заплатилъ вашему поставщику плюмажей.
Правда.
Двѣ тысячи семьсотъ восемьдесятъ ливровъ вашему портному.
Да, да.
Четыре тысячи триста семьдесятъ девять ливровъ двѣнадцать су и восемь денье въ магазины.
Очень хорошо… двѣнадцать су и восемь денье. Счетъ вѣренъ.
И тысячу семьсотъ сорокъ восемь ливровъ семь су четыре денье вашему сѣдельному мастеру.
Совершенно вѣрно. Сколько всего?
Всего пятнадцать тысячъ восемьсотъ ливровъ.
Именно пятнадцать тысячъ восемьсотъ ливровъ. Прибавьте къ этому счету еще двѣсти пистолей, которые вы дадите мнѣ взаймы сегодня, и тогда будетъ всего ровно восемнадцать тысячъ франковъ; эту сумму я уплачу вамъ въ самомъ непродолжительномъ времени.
Ну что, не отгадала я?
Молчи!
Можетъ быть, моя просьба васъ стѣсняетъ?
О нѣтъ, нисколько.
Дойная корова ты для него, что-ли?
Молчи!
Если вы стѣсняетесь, я обращусь къ кому нибудь другому…
Нѣтъ, нѣтъ….
Онъ не отстанетъ отъ тебя, пока не раззоритъ въ конецъ!
Молчать, говорятъ тебѣ!
Пожалуйста, не церемоньтесь. Можетъ быть, это представляеть для васъ неудобство?
Ни малѣйшаго.
Отъявленный плутъ!
Молчи же, пожалуйста.
Высосетъ у тебя все, до послѣдняго су.
Замолчишь ты, наконецъ?
Конечно, многіе изъ моихъ знакомыхъ ссудили бы меня деньгами съ удовольствіемъ, но вы мой лучшій другъ, и я не рѣшился обойти васъ единственно изъ опасенія, чтобы вы не обидѣлись.
Вы дѣлаете мнѣ слишкомъ много чести. Я вамъ сейчасъ принесу…
Что ты? Помилуй? Ты ему хочешь дать еще?
Что-жъ дѣлать! Нельзя же отказать такому важному лицу, который не далѣе какъ сегодня утромъ говорилъ обо мнѣ въ кабинетѣ у короля.
Ступай, ступай! Простофиля, простофиля!!
Вы, кажется, чѣмъ то разстроены? Что съ вами, Г-жа Журдень?
Голова кругомъ идетъ, вотъ что.
А гдѣ же ваша дочь? Я что-то ея не вижу.
Тамъ, гдѣ надо.
А какъ ея здоровье?
Не что ей дѣлается![2]
Не будетъ ли вамъ угодно пожаловать на дняхъ вмѣстѣ съ вашей дочерью во дворецъ посмотрѣть балетъ и комедію?
Да, до смѣху намъ теперь, какъ же!
Я думаю, сударыня, у васъ въ молодости была бездна поклонниковъ. Вы, вѣрно, были красавицей и веселаго нрава?
А, по вашему, я старуха, что ли? Голова отъ старости не трясется-ли?
Ахъ, помилуйте, сударыня! Простите, ради Бога… Я никакъ не могъ предполагать… хотя часто и увлекаюсь… чтобы вы были еще молоды… извините мою невольную дерзость…
Не трудитесь считать: какъ разъ двѣсти луидоровъ.
Будьте увѣрены, Журдень, что я преданъ вамъ всей душой: быть вамъ чѣмъ нибудь полезнымъ при дворѣ — мое самое горячее желаніе.
Очень вамъ обязанъ.
Если вашей супругѣ угодно будетъ посмотрѣть наши придворные праздники, я велю отвести имъ самыя лучшія мѣста.
Его супруга цѣлуетъ ваши ручки…
Какъ я вамъ уже писалъ, наша прелестная маркиза скоро пріѣдетъ къ вамъ обѣдать и посмотрѣть балетъ. Мнѣ даже удалось упросить ее принять отъ васъ подарокъ…
Отойдемъ-те-ка, пожалуйста, подальше.
Вотъ уже недѣля, какъ мы не видались, и я еще ничего не успѣлъ сообщить вамъ насчетъ брилліантоваго перстня, который получилъ отъ васъ для передачи ей. О! еслибъ вы только могли себѣ представить, какихъ страшныхъ трудовъ стоило мнѣ побѣдить ея щекотливость! Только сегодня она согласилась, наконецъ, принять его.
Ну, а какъ онъ ей… понравился?
Чрезвычайно. Готовъ держать пари о чемъ угодно, если эта прелестная вещица не произведетъ въ вашу пользу самаго рѣшительнаго дѣйствія.
Дай-то Богъ!
Друзья то неразлучные, и разстаться не могутъ!
Я достаточно намекнулъ ей и о цѣнности подарка, и о томъ, какъ сильно вы ее любите.
Нѣтъ словъ отблагодарить васъ… Мнѣ крайне совѣстно, что такое лицо, какъ вы, рѣшаетесь снизойти до такихъ хлопотъ ради меня…
Полноте! Стоитъ ли друзьямъ толковать о такихъ пустякахъ? Развѣ вы сами, при случаѣ, не сдѣлали бы того же и для меня?
Еще бы! Отъ всего сердца.
Выносить не могу этого человѣка!
Для друга я готовъ на какую угодно жертву. Только что вы мнѣ признались въ любви къ очаровательной маркизѣ, за которой ухаживалъ я, помните, я сейчасъ же самъ вызвался помогать вамъ въ этомъ дѣлѣ.
Ваше великодушіе… мнѣ, право, даже совѣстно…
Онъ, кажется, и не думаетъ уходить!
Имъ вдвоемъ-то весело!
А вы такъ ловко съумѣли затронуть ея сердечко. Женщины очень любятъ, чтобъ на нихъ не жалѣли денегъ. Ваши безпрестанныя серенады, букеты, этотъ великолѣпный фейерверкъ на водѣ, перстень, наконецъ, сюрпризъ, который вы ей готовите, — все это, повѣрьте, говоритъ въ пользу вашей любви гораздо болѣе, чѣмъ все, что бы вы ей ни сказали…
Ничего не пожалѣю, только бы какъ нибудь проложить дорожку къ ея сердцу. Знатная дама имѣетъ для меня удивительную прелесть. Это для меня такое лестное знакомство, что я пожертвую всѣмъ…
О чемъ это они такъ долго шепчутся? Поди-ка, подслушай.
Вы скоро будете наслаждаться ея лицезрѣніемъ, и любуйтесь тогда ею, сколько угодно.
А знаете, чтобъ намъ не помѣшали, я отправлю жену обѣдать въ сестрѣ, гдѣ она и пробудетъ весь вечеръ.
Конечно, она могла-бы насъ стѣснить. Вы поступили предусмотрительно, а я уже и распорядился за васъ обѣдомъ и всѣмъ нужнымъ для балета. Вѣдь этотъ балетъ мое собственное произведеніе! Если только исполненіе будетъ соотвѣтствовать идеѣ, я увѣренъ, что….
Ахъ ты мерзкая дѣвчонка! (Доранту) Уйдемте отсюда.
А мнѣ таки порядкомъ досталось за любопытство! У нихъ что-то неладно, толкуютъ о какомъ-то дѣлѣ, про которое хотятъ, чтобъ вы не знали.
Ужъ я давно, Николетта, подозрѣваю моего муженька. Вѣрно, у него завязалась какая нибудь интрижка. Ужасно хочется разузнать! Однако надобно подумать и о дочери. Ты знаешь, Клеонтъ въ нее влюбленъ. Онъ мнѣ нравится, и я очень желала бы ихъ сосватать.
А я то какъ рада, сударыня, что вы согласны на этотъ бракъ! Господинъ Клеонтъ нравится вамъ, а его лакей пришелся по сердцу мнѣ. Вотъ было бы хорошо, если-бъ вмѣстѣ съ господами обвѣнчали и насъ!
Ступай къ Клеонту и скажи ему, чтобъ приходилъ къ намъ сейчасъ же. Мы оба пристанемъ къ мужу, чтобы онъ согласился на этотъ бракъ.
Бѣгу, бѣгу! Ни одно ваше приказаніе, сударыня, не было для меня пріятнѣе этого! (Г-жа Журдень уходитъ). Вотъ женихи то обрадуются!
А! Легки на поминѣ! Какъ кстати! А меня послали къ вамъ съ радостной вѣсточкой…
Пошла лгунья! Никогда не смѣй являться ко мнѣ съ своимъ враньемъ!
Такъ-то вы…
Ступай къ своей барышнѣ и скажи ей, что въ другой разъ простака Клеонта обмануть не удастся.
Это еще что за новости? Бѣдненькій мой Ковьель, скажи хоть ты, что это значитъ.
Твой бѣдненькій Ковьель?.. Мерзкая дѣвчонка!.. Пошла, дрянь! Оставь меня въ покоѣ!
Какъ? и ты….
Прочь съ глазъ моихъ, говорятъ тебѣ! Знать тебя не хочу!
Ого! Какая это ихъ обоихъ муха укусила? Пойдти разсказать обо всемъ барышнѣ! (Уходитъ).
Поступить такъ съ тѣмъ, кого любишь! Съ человѣкомъ, который только о ней и думаетъ, боготворитъ ее!
Нечего сказать, съиграли съ нами прескверную штуку!
Я ее любилъ, какъ никто! Я былъ такъ нѣженъ съ ней! Никого на свѣтѣ не было у меня дороже ея! Къ ней одной обращены всѣ мои заботы, мысли, желанія, мечты… Въ ней одной были всѣ мои радости! О ней, только о ней я говорю! Думаю день и ночь… во снѣ ее вижу… дышу только ею! Вся жизнь моя въ ней одной! И за такую-то любовь вотъ награда! Два дня безъ нея для меня кажутся вѣками! Случайная встрѣча — и я не помню себя отъ радости, бросаюсь въ восторгѣ къ ней… лицо мое дышетъ счастіемъ… а измѣнница отвращаетъ отъ меня взоры и съ пренебреженіемъ проходитъ мимо, какъ будто не видала меня никогда въ глаза.
Я говорю совершенно тоже самое.
Найдется ли, скажи мнѣ, Ковьель, въ цѣломъ мірѣ хоть одна такая неблагодарная измѣнница, какъ Люсиль?
Есть-ли на свѣтѣ такая шельма, какъ Николетта?
Послѣ столькихъ жертвъ, вздоховъ, страданій….
Послѣ столькихъ ухаживаній, столькихъ услугъ, которыя я оказывалъ ей въ кухнѣ ..
Послѣ такихъ горячихъ слезъ, которыя я проливалъ у ея ногъ…
Послѣ столькихъ ведеръ воды, что я перетаскалъ для нея изъ колодца….
За весь жаръ моей страсти, моихъ горячихъ ласкъ…
За то, что я столько разъ жарился у печки, вертя за нее на вертелѣ жаркое…
Она бѣжитъ отъ меня съ презрѣніемъ…
Она пренахально повертывается ко мнѣ задомъ….
Такое вѣроломство заслуживаетъ величайшаго наказанія…
За такую подлость стоитъ надавать оплеухъ…
Не смѣй мнѣ никогда о ней напоминать!
Чтобъ я о ней напоминалъ? Боже меня сохрани!
Не смѣй никогда заступаться за измѣнницу!
Будьте покойны!
И что бы ты ни говорилъ въ ея оправданіе — это не поведетъ ни къ чему…
Да я и не думалъ говорить…
Я буду твердъ въ своей мести: я прерву съ ней всякія сношенія!
Я думаю также.
Этотъ графчикъ, который ходитъ сюда, вѣроятно, произвелъ на нее впечатлѣніе. Ее, я увѣренъ, прельщаетъ знатность. Но честь моя требуетъ предупредить измѣну. Я буду поступать такъ же, какъ и она, и не удастся ей похвастать, что бросила меня сама.
Отлично сказано! Я раздѣляю ваши чувства.
Будемъ дѣйствовать заодно. Смотри же, поддерживай мою рѣшимость задавить въ себѣ послѣдній остатокъ любви, которая можетъ заговорить въ ея пользу. Заклинаю тебя, говори мнѣ о ней какъ можно больше дурного. Рисуй мнѣ ее въ самомъ отвратительномъ видѣ, указывай, пожалуйста, на всѣ ея недостатки, чтобы она мнѣ опротивѣла.
Она, сударь, просто смазливенькая вертушка. За что это только вы ее любите? И особеннаго-то въ ней ничего нѣтъ. Дѣвица какъ дѣвица. Вы найдете сотни другихъ, которыя гораздо больше ея подойдутъ вамъ подъ стать. Напримѣръ, глаза у нея маленькіе.
Конечно, они не велики. Но за то сколько въ этихъ глазахъ огня! Такихъ блестящихъ, такихъ жгучихъ, нѣжныхъ глазокъ не найдешь въ цѣломъ мірѣ!
Ротъ большой…
Но за то какая очаровательная улыбка! Я никогда не видывалъ подобной! Видѣть нельзя равнодушно этотъ прелестный ротикъ! Столько въ немъ чего-то обворожительнаго, вызывающаго…
Мала ростомъ…
Но за то какая она воздушная, стройная!
Корчитъ тонкую барышню и въ разговорѣ, и манерахъ…
Да, конечно… Но все у ней выходитъ какъ-то граціозно… Въ этихъ манерахъ столько какой-то особой привлекательности, какой-то обаятельной прелести!
А ужъ насчетъ ума…
Ахъ, Ковьель, какой у нея тонкій, возвышенный умъ!
Говоритъ она…
Говорить она восхитительно!
Надутая какая-то…
А, по твоему, лучше, если-бъ она цѣлый день хохотала? Что можетъ быть несноснѣе женщины, которая постоянно хохочетъ?!
Такой капризницы, какъ она, поискать…
Капризна-то она капризна, не спорю. Но къ хорошенькой женщинѣ идетъ все. Имъ все прощается.
Ну, коли такъ, — видно, вы ея никогда не разлюбите.
Я? Нѣтъ, лучше смерть! Я буду ее ненавидѣть такъ-же сильно, какъ прежде любилъ!
Какъ же это такъ, если по вашему она такое совершенство?
Тѣмъ блистательнѣе будетъ моя месть! Ненависть покажетъ, насколько я твердъ! Она прекрасна, очаровательна, любезна — я признаю за ней всѣ достоинства — и… я ее бросаю! А, вотъ и она!
Я была такъ оскорблена…
Говорятъ тебѣ, Николетта, этого быть не можетъ. А, вотъ и онъ!
Мнѣ не хочется говорить съ ней.
Мнѣ — тоже.
Что это значитъ, Клеонтъ? Что съ вами сдѣлалось^
Что съ тобой, Ковьель?
Отчего вы такой грустный?
Чего ты надулся-то, Ковьель?
Вы онѣмѣли, Клеонтъ?
Языкъ что-ли у тебя отнялся?
Вотъ злодѣйка-то!!
Вотъ Іуда-то предатель!!
Кажется, васъ разстроила наша сегодняшняя встрѣча?
Ага! догадались!
Это ты съ утра озлился, какъ насъ сегодня встрѣтилъ?
Раскусили!
Такъ вы на меня вотъ за что разсердились?
Да, коварная, если вамъ угодно знать, именно за это. Но не безпокойтесь! Торжествовать надо мной вамъ не удастся! Я первый прерываю съ вами всякія сношенія, чтобы лишить васъ возможности меня оттолкнуть! Конечно, мнѣ не легко подавить любовь къ вамъ; мнѣ будетъ очень грустно; нѣкоторое время я буду даже страдать… Но я перенесу все, и готовъ скорѣе вырвать изъ груди сердце, чѣмъ вернуться къ вамъ.
И я также.
Вотъ много шуму то изъ ничего! Слушайте же, Клеонть, я объясню вамъ причину, которая заставила меня сегодня утромъ избѣгать встрѣчи съ вами.
Не хочу слушать ничего.
Я тебѣ сейчасъ скажу, отчего мы сегодня такъ скоро прошли мимо васъ.
Знать ничего не хочу!
Знаете ли, сегодня утромъ…
Оставьте меня.
Знаешь-ли…
Пошла, обманщица!
Послушайте…
Какое мнѣ до васъ дѣло?
Дай же мнѣ тебѣ сказать…
Я глухъ!
Клеонть!
Нѣтъ.
Ковьель!
Ни за что…
Постойте-же…
Все это вздоръ!
Погоди, говорятъ тебѣ…
Дудки!..
На одну минутку.
Ни на секунду.
Имѣй чуточку терпѣнія.
Какъ бы не такъ!
Два слова…
Нѣтъ, все кончено!
Одно слово…
Всему конецъ!
Хорошо-же! Если не хотите меня слушать, оставайтесь при своемъ; можете дѣлать что вамъ угодно.
Коли такъ, дѣлай, какъ знаешь.
Объясните-ка, объясните ваше сегодняшнее поведеніе!
Теперь я не намѣрена объяснять ничего.
Ну-ка, ну, что ты мнѣ скажешь?
Нѣтъ, ужъ теперь баста!
Скажите-же…
Нѣтъ, ничего не скажу.
Разскажи мнѣ!
А вотъ и не скажу.
Ради Бога…
Говорятъ вамъ — нѣтъ.
Сдѣлай милость!
Отстань, говорятъ тебѣ!
Прошу васъ!
Оставьте меня!
Умоляю тебя!
Убирайся!
Люсиль!
Нѣтъ!
Николетта!
Ни за что!
Ради всего святого!
Не хочу!
Да говори же!
Вотъ еще!
Разъясните же наконецъ мои сомнѣнія!
Вовсе не намѣрена.
Объяснись же толкомъ!
Какъ бы не такъ!
Хорошо! Если вы такъ мало цѣните мое спокойствіе, не хотите оправдаться передо мной въ своемъ проступкѣ — такъ жестоко оскорбившемъ мою любовь — вы видите меня, неблагодарная, въ послѣдній разъ, я убѣгу отсюда, и вдали ютъ измѣнницы умру, истерзанный тоской и любовью!
А я пойду слѣдомъ за вами.
Клеонтъ!
Ковьель!
Ну?
Чего тебѣ?
Куда же вы идете?
Куда я вамъ сказалъ.
Мы оба идемъ умирать!!
Вы идете умирать, Клеонтъ?
Да, жестокая, вы сами хотите моей смерти!
Я хочу вашей смерти?
Конечно.
Кто же это вамъ сказалъ?
Вѣдь вы не хотите разъяснить моихъ сомнѣній?
Еслибъ вы только удостоили меня выслушать, дѣло объяснилось бы очень просто. Я шла утромъ съ моей старой теткой, которая убѣждена, что одно приближеніе мужчины къ дѣвушкѣ уже наноситъ ей безчестье. Эта женщина постоянно пилитъ насъ за вѣтренность и представляетъ всѣхъ мужчинъ чертями, отъ которыхъ дѣвушка должна бѣжать.
Видите теперь, въ чемъ дѣло?
Вы меня не обманываете, Люсиль?
Ты меня не надуваешь, Николетта?
Я говорю правду.
Сущую правду!
Вѣрить имъ, что-ли?
О Люсиль! Однимъ словомъ, которое слетаетъ съ вашихъ устъ, умѣете вы успокоить всѣ волненія моего сердца! Какъ легко вѣрится той, кого любишь!!
Ишь, бѣсенята! Умѣютъ нашего брата умаслить!
А, Клеонтъ! Очень рада васъ видѣть! Вы пришли какъ нельзя болѣе кстати. Сейчасъ придетъ мужъ; просите у него теперь же руки Люсили.
Ахъ, сударыня! Какъ мнѣ пріятны эти слова! Большаго счастія я не могъ ожидать!!
Я не хотѣлъ прибѣгать ни къ чьему посредничеству, чтобы предложить вамъ одинъ вопросъ, который я уже давно обдумалъ, и который мнѣ слишкомъ близокъ. Говорю вамъ прямо, что честь быть вашимъ зятемъ въ моихъ главахъ такъ велика, что я почелъ бы себя вполнѣ счастливымъ, еслибъ могъ ея удостоиться.
Прежде, чѣмъ дать вамъ отвѣтъ, я, милостивый государь, предложу вамъ съ своей стороны также одинъ вопросъ: вы дворянинъ?
Многіе въ нашъ вѣкъ не затруднились бы отвѣтить вамъ утвердительно: слово сказать легко. Выдавать себя за дворянина вошло теперь въ обычай. Но я, признаюсь откровенно, смотрю на подобныя вещи нѣсколько иначе. Я твердо убѣжденъ въ томъ, что всякій обманъ унижаетъ благороднаго человѣка. Подло скрывать свое настоящее происхожденіе и являться въ глазахъ свѣта подъ вымышленнымъ именемъ, выдавать себя не за то, что мы есть на самомъ дѣлѣ. Я, конечно, сынъ родителей, занимавшихъ въ обществѣ положеніе почтенное; самъ я прослужилъ съ честью цѣлыхъ шесть лѣтъ въ военной службѣ и могу занять въ свѣтѣ не послѣднее мѣсто… Но при всемъ томъ, я не намѣренъ присвоивать себѣ званія, которое мнѣ не принадлежитъ по рожденію, хотя, можетъ быть, многіе на моемъ мѣстѣ сочли бы себя вправѣ это сдѣлать… Объявляю прямо: я не дворянинъ.
Позвольте пожать вашу руку. Но моя дочь вашей женой быть не можетъ.
Это почему?
Вы не дворянинъ — и зятѣмъ моимъ быть не можете.
Дался тебѣ дворянинъ да дворянинъ! Мы то сами отъ Людовика Святаго что ли происходимъ?
Молчи, жена.
По твоему, наши предки развѣ не были добрые мѣщане?
Языкъ чешется?
А твой отецъ не былъ такимъ же купцомъ, какъ и мой?
Чортъ возьми! Вѣчно суется съ своимъ носомъ! Если твой родитель былъ купцомъ, тѣмъ для него хуже; а моего можетъ назвать купцомъ только дуракъ! Скажу тебѣ одно, что зятемъ моимъ будетъ дворянинъ.
Твоей дочери нуженъ мужъ ровня. Для нея честный человѣкъ съ достаткомъ и молодецъ собой гораздо лучше какого нибудь дворянчика — нищаго и урода!
Что правда, то правда! Видали мы въ деревнѣ одного барчонка! Такой олухъ царя небеснаго, что умора да и только.
Молчать, грубіянка, когда господа говорятъ!! У меня приданаго за дочерью довольно! Честь для меня прежде всего. Люсиль будетъ у меня маркизой.
Маркизой?
Да, маркизой!
Боже сохрани!
Это дѣло рѣшенное.
Ну, ужъ этому не бывать. Неравные браки всегда несчастливы. Я не хочу, чтобы зять когда нибудь упрекнулъ мою дочь родней и чтобы внучки стыдились звать меня бабушкой. Да если бы она пріѣхала ко мнѣ съ визитомъ, въ экипажѣ, знатной дамой, да не поклонилась кому нибудь изъ сосѣдей, весь нашъ кварталъ поднялъ бы ее на смѣхъ. Поглядите-ка, заговорили бы тогда всѣ, какъ эта маркиза носъ задрала. А вѣдь это дочка Журденя, которая дѣвчонкой рада радехонька была поиграть съ нами въ барыни. Прежде была нашего поля ягода! Оба ея дѣда, и по отцу, и по матери, торговали сукнами у городскихъ воротъ. Сколотили таки дѣткамъ деньжатъ… расплачиваются теперь за нихъ на томъ свѣтѣ: честностью-то такого богатства не наживешь! Я не хочу, чтобъ на насъ пальцами показывали. Нѣтъ! Мнѣ въ зятья нуженъ такой человѣкъ, который бы за дочь меня благодарилъ, которому-бы я могла сказать попросту: ну-ка, зятюшка, садись-ка за столъ, да откушай съ нами.
Вотъ какъ разсуждаютъ ограниченные люди! Не хотятъ даже и выбраться изъ ничтожества! Безъ возраженій! Дочь моя будетъ маркизой, хотя бы на зло цѣлому свѣту! Если же ты выведешь меня изъ терпѣнія, я сдѣлаю ее герцогиней! (Уходитъ).
Клеонтъ, не отчаявайтесь! (Жюсили) Пойдемъ вмѣстѣ къ отцу, и скажи ему рѣшительно, что кромѣ Клеонта ты не пойдешь ни за кого.
Вотъ что вы надѣлали съ своимъ благородствомъ!
Я имѣю убѣжденія, отъ которыхъ не отступлюсь нікогда.
Какъ можно, говоря съ этимъ человѣкомъ, смотрѣть на вещи серьезно? Развѣ вы не ведите, что онъ просто сумасшедшій? И отчего бы вамъ и не выдать себя за дворянина?!
Ты правъ, но могло ли мнѣ придти въ голову, что въ зятья Журденю нуженъ непремѣнно дворянинъ?
Ха, ха, ха!!
Чему ты смѣешься?
Мнѣ пришла въ голову мысль съиграть съ нашимъ чудакомъ такую штуку, что онъ запляшетъ по нашей дудкѣ.
Какую?
А штука-то препотѣшная!
Въ чемъ же дѣло?
Въ городѣ скоро устраивается маскарадъ. Онъ для насъ какъ нельзя болѣе кстати. Я подговорю нѣсколькихъ молодыхъ людей, и мы отличнымъ манеромъ одурачимъ этого чудака — Журденя. Это, конечно, пахнетъ комедіей, но съ нимъ можно позволить себѣ все что угодно. Чего церемониться то?! Онъ самъ разыграетъ въ этой комедіи роль на славу и легко повѣритъ всякому вздору, какой бы ему ни наговорили. У меня и актеры, и костюмы готовы. Предоставьте только все мнѣ.
Но объясни же мнѣ…
Я вамъ разскажу все послѣ, а теперь поскорѣе уйдемъ: онъ идетъ сюда.
Что за чортъ! Всѣ упрекаютъ меня, что я только и вожусь что со знатью, а по мнѣ ничего нѣтъ пріятнѣе какъ водить знакомство именно съ людьми высшаго круга. Такъ это все выходитъ у нихъ вѣжливо, деликатно, тонко… Право, я готовъ былъ бы позволить отрубить себѣ на рукѣ два пальца, если бы только могъ родиться вновь какимъ нибудь этакимъ графомъ или маркизомъ.
Васъ спрашиваетъ графъ съ какой то дамой.
Ахъ, Боже мой! Мнѣ нужно поскорѣй отдать кое какія приказанія! Скажи, что я сейчасъ приду (уходитъ).
Баринъ велѣли сказать, что сейчасъ будутъ.
Прекрасно!
Право, Дорантъ, не поступила ли я слишкомъ опрометчиво, рѣшившись явиться вмѣстѣ съ вами въ домъ, гдѣ я не знаю ни души?
Но гдѣ же въ другомъ мѣстѣ я могъ бы, моя дорогая маркиза, пообѣдать съ вами! Вѣдь вы, избѣгая огласки нашихъ отношеній, находите одинаково неудобнымъ для свиданій и вашъ собственный домъ, и мой.
А вы однако съ каждымъ днемъ доставляете мнѣ все болѣе и болѣе доказательствъ вашей любви. Сколько ни стараюсь я отклонять ихъ отъ себя, вы всегда съумѣете меня убѣдить принять ихъ, и своей настойчивостью доводите меня наконецъ до того, что я дѣлаю все, что вы хотите. Сначала эти частые ваши визиты, потомъ признаніе въ любви, тамъ серенады, праздники, подарки… Я всему этому противилась, но вы такъ упрямы, что всегда заставите подчиниться. Теперь я не отвѣчаю уже ни за что; пожалуй, наконецъ, вамъ удастся вырвать у меня и согласіе на бракъ съ вами, чего я боялась болѣе всего.
Клянусь честью, вамъ бы уже давно слѣдовало быть моею женою. Вы вдова и вполнѣ независимы. Я также могу располагать собой и люблю васъ больше жизни. Отчего бы вамъ не сдѣлать меня счастливѣйшимъ изъ смертныхъ сегодня же?
Боже мой, Дорантъ! Счастливое супружество требуетъ столькихъ условій съ обѣихъ сторонъ. Часто самые умные люди не умѣютъ устроиться такъ, чтобы обоимъ было хорошо.
Полноте, зачѣмъ создавать себѣ столько препятствій къ счастью. Вашъ собственный опытъ еще ничего не доказываетъ.
Но возвратимся къ началу разговора… Издержки, которыя вы для меня дѣлаете, безпокоятъ меня по двумъ причинамъ. Во первыхъ, онѣ меня завлекаютъ далѣе, чѣмъ я бы желала; во вторыхъ, не обидьтесь пожалуйста за откровенность, онѣ не могутъ наконецъ и не стѣснять васъ… а я этого не хочу.
Какіе пустяки! Вовсе не то.
Я знаю что говорю… Брилліантовый перстень, напримѣръ, который вы почти насильно заставили меня взять, стоитъ очень….
Полноте! Не придавайте большой цѣны вещицѣ, которую моя любовь находитъ недостойной служить вамъ украшеніемъ… Позвольте мнѣ… А вотъ и хозяинъ.
Подайтесь, сударыня, немножко назадъ.
Что такое?
Только на одинъ шагъ.
Да зачѣмъ же?
Отступите немного, чтобы дать мнѣ мѣсто сдѣлать вамъ третій поклонъ.
Господинъ Журдень понимаетъ съ кѣмъ имѣетъ дѣло.
Для меня такая честь, маркиза, что вы меня осчастливили… Я такъ счастливъ, что имѣю счастіе… бы такъ благосклонны… такая милость… честь… почтили меня своимъ высокимъ присутствіемъ… Если-бъ я оказался достоинъ быть достойнымъ, получить достоинство, равное вашему… Если бы само небо… завидуя моему счастію, послало мнѣ… оказало мнѣ свое милосердіе, чтобы я могъ, такъ сказать, заслужить…
Довольно; довольно, Журдень! Маркиза не охотница до комплиментовъ. Она знаетъ, что вы умный человѣкъ. (Тихо Дорименѣ). Добрый малый, только немножко чудакъ.
Это сейчасъ видно.
Рекомендую вамъ, маркиза, моего лучшаго друга.
Слишкомъ много чести….
Человѣкъ вполнѣ свѣтскій.
Очень рада.
Помилуйте, маркиза, я еще ничего не сдѣлалъ такого, чтобы заслужить….
Смотрите, ни малѣйшаго намека на счетъ вашего подарка…
Нельзя ли спросить только одно, нравится ли онъ ей?
Что вы, что вы? Избави Богъ! Это было бы въ высшей степени неучтиво… Если вы хотите поступить вполнѣ по свѣтски, вамъ слѣдуетъ сдѣлать видъ будто бы вы ей вовсе ничего не дарили. (Громко маркизѣ) Господинъ Журдень говоритъ, что онъ въ восторгѣ отъ вашего посѣщенія!
Слишкомъ много для меня чести.
Какъ я вамъ обязанъ, что вы замолвили за меня словцо!
Мнѣ стоило не малаго труда убѣдить ее придти къ вамъ.
Не знаю какъ васъ и благодарить.
Онъ говоритъ, что вы прекраснѣйшая изъ женщинъ.
Это съ его стороны очень любезно.
Вы сами, маркиза, оказали мнѣ слишкомъ большую любезность… я…
Однако пора бы и пообѣдать.
Кушать подано!
Сядемъ за столъ! Позвать музыкантовъ!
БАЛЕТЪ.
Танцы шести поваровъ, приготовлявшихъ обѣдъ. Затѣмъ лакеи вносятъ накрытый столъ со множествомъ блюдъ.ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
правитьКакая роскошь, Дорантъ! Обѣдъ обѣщаетъ быть великолѣпнымъ!
Вы шутите, маркиза! Мнѣ хотѣлось бы, чтобъ онъ еще болѣе былъ васъ достоинъ. (Доримена, Дорантъ, Журдень и трое пѣвцовъ садятся за столъ).
Журдень правъ. Я очень ему обязанъ за такое вниманіе къ вамъ. Я совершенно согласенъ, что обѣдъ не вполнѣ достоинъ васъ, маркиза. Я его заказывалъ самъ, но сознаюсь, въ этомъ дѣлѣ я далеко не такъ свѣдущъ, какъ наши друзья. Этотъ обѣдъ не вполнѣ гастрономическій. Человѣкъ съ утонченнымъ вкусомъ найдетъ въ немъ большіе недостатки. Вотъ если бы за дѣло взялся нашъ другъ Дамисъ… О! Тогда все было бы безукоризненно! Все поражало бы самою тонкою изысканностью… Онъ навѣрное распространился бы о каждомъ кушаньѣ, и вы должны были бы признать за нимъ высокій талантъ въ умѣньѣ хорошо поѣсть. Онъ поразсказалъ бы вамъ многое объ этомъ… зарумянившемся хлѣбѣ, обжаренномъ со всѣхъ сторонъ, который чуть-чуть хруститъ на зубахъ; о мягкомъ, какъ бархатъ, тонкомъ винѣ съ превосходнѣйшимъ букетомъ… А баранья грудинка съ петрушкой!… Или вообразите себѣ — вотъ этакая нормандская телятина съ береговъ Сены… бѣлая, нѣжная, такъ и таетъ во рту… А, напримѣръ, куропатки! Завахъ-то одинъ, запахъ!.. Но вѣнецъ всего — это у Дамиса крѣпкій мясной бульонъ и жирная молоденькая индѣйка, обложенная молодыми голубями и убранная лукомъ и цикоріемъ! Но я, маркиза, я каюсь въ своемъ невѣжествѣ, и какъ справедливо замѣтилъ господинъ Журдень, мнѣ хотѣлось бы, чтобы обѣдъ былъ болѣе достоинъ васъ.
Я ѣмъ съ аппетитомъ: вотъ отвѣтъ на ваши любезности.
Ахъ, что у васъ за прелестныя ручки!
Ручки у меня самыя обыкновенныя, но вы вѣроятно намекаете на перстень? Онъ въ самомъ дѣлѣ очень хорошъ!
Чтобы я сталъ о немъ говорить! Боже меня сохрани! Это было бы ужъ совсѣмъ не по-свѣтски… притомъ, это такая бездѣлица…
Однако у васъ вкусъ очень избалованъ.
Вы слишкомъ добры, маркиза!
Эй! Вина господину Журденю и этимъ господамъ. Они будутъ такъ любезны, споютъ намъ застольную пѣсню.
Къ хорошему обѣду музыка прекрасная приправа. А какъ меня здѣсь чудесно угощаютъ!
Сударыня… это… это…
Ахъ, господинъ Журдень, послушаемъ этихъ господъ… они пѣніемъ выразятъ всѣ наши чувства гораздо лучше, чѣмъ мы сами.
Выпей, Фелиса, хоть каплю скорѣе:
Въ ручкахъ твоихъ мнѣ дороже бокалъ!
Полъ вашъ съ бокаломъ всегда враждовалъ,
Въ дружбѣ вы вдвое мнѣ, право, милѣе.
Клятву теперь же скорѣе дадимъ,
Что мы забвенью вражду предадимъ!
Только что губки коснутся бокала,
Станутъ тѣ губки краснѣе, краснѣй,
Ты и вино мнѣ милѣе, милѣй!
Выпей хоть каплю одну для начала!
Клятву теперь же скорѣе дадимъ,
Что мы забвенью вражду предадимъ!
Ну, такъ пьемъ, друзья, скорѣе!
Время мчится, и смѣлѣе
Будемъ пить, пока живемъ:
Всѣ когда нибудь умремъ!
Вѣдь когда переплывать
Черезъ Стиксъ, друзья, придется,
Тамъ бокала не видать,
Да и женщинъ не найдется…
Поспѣшимъ любить и пить:
Вѣдь не будемъ вѣчно жить!
Пусть о счастіи земномъ
Глупый важно разсуждаетъ,
А, по нашему, съ умомъ
Тотъ живетъ, кто выпиваетъ!
Деньги, знаніе и слава
Все заботы лишь однѣ,
А какъ выпьешь вволю, право,
Позабудешь ихъ вполнѣ.
Ну-ка, ну, скорѣе лей!
Все до капли живо пей!
Лей, пока еще живемъ:
Пить не будемъ, какъ умремъ!
Лучше спѣть невозможно! Прекрасно! Прекрасно!
А я вижу предъ собой, сударыня, особу, которая не въ примѣръ прекраснѣе этой пѣсни.
Неужели? Я, признаюсь, не ожидала, чтобы господинъ Журдень могъ быть такъ любезенъ.
За кого же вы его принимаете?
Мнѣ очень хотѣлось бы, чтобы онѣ приняли меня за то, что я имъ скажу.
Что такое?
Вы его еще не знаете.
Онѣ меня сейчасъ узнаютъ. Стоитъ только пожелать.
Онъ несносенъ!
Этотъ человѣкъ въ карманъ за словомъ не полѣзетъ. Посмотрите-ка, маркиза, онъ съѣдаетъ всѣ кусочки, до которыхъ вы дотрогиваетесь.
Я въ восхищеніи отъ господина Журденя!
Еслибъ я могъ похитить ваше сердце, я былъ бы…
А! Премилая компанія! Видно, меня не ждали! Такъ вотъ зачѣмъ, муженекъ, ты такъ хлопоталъ спровадить меня обѣдать къ сестрѣ! Тамъ я сейчасъ видѣла приготовленія къ спектаклю, здѣсь пиръ горой, точно на свадьбѣ. Такъ вотъ какъ ты проматываешь свое добро! Угощаешь какихъ-то барынь, комедіи для нихъ устроиваешь, пѣвцовъ нанимаешь, а жену усылаешь изъ дому гулять!
Что съ вами, сударыня? Съ чего вы взяли, что вашъ супругъ тратитъ на насъ свои деньги и на свой счетъ угощаетъ маркизу? Не угодно ли вамъ понять, что обѣдъ даю я. Онъ только обязательно предложилъ намъ у себя помѣщеніе. Прежде чѣмъ говорить, госпожа Журдень, нужно подумать о томъ, что вы хотите сказать.
Видишь, какая ты дура! Да, обѣдъ устроилъ графъ вотъ для нихъ! (Указывая на маркизу) Она знатная дама. Мнѣ дѣлаютъ честь тѣмъ, что выбираютъ для этого мой домъ, и приглашаютъ еще меня самого откушать съ ними вмѣстѣ.
Разсказывай! Что знаю, то знаю.
Не смотрите, сударыня, на вещи чрезъ увеличительное стекло.
Нечего мнѣ глядѣть черезъ стекло-то. И безъ очковъ вижу отлично. Давно, батюшка, поняла что у васъ тутъ творится! Я, слава Богу, не дура! А это довольно подло; такой важный господинъ, и съ моимъ благовѣрнымъ дебоширничаете за одно… Да и вы, сударыня, хороши… тоже знатная дама; стыдно вамъ, совѣсти у васъ нѣтъ! Поселять въ семьѣ раздоръ, позволять моему мужу строить вамъ куры!
Что же это такое, Дорантъ? Вы, наконецъ, смѣетесь надо мной, заставляя меня выслушивать глупыя бредни этой сумасшедшей?
Маркиза, ради Бога! Куда же вы?
Маркиза!.. графъ!.. Извинитесь передъ ней, упросите ее вернуться!
Вотъ чего ты надѣлала, дурища! Осрамила меня передъ цѣлымъ свѣтомъ! Выгнать изъ моего дома такихъ знатныхъ особъ!
Плевать мнѣ на ихъ знатность!
Сейчасъ разобью твою глупую башку вотъ этой бутылкой! (Лакеи быстро уносятъ столъ).
Плевать на твои угрозы! Я защищаю права жены, и всѣ женщины будутъ на моей сторонѣ!
Счастливъ твой Богъ, что ушла!
Принесла же ее нелегкая! И вѣдь въ какомъ я былъ миломъ расположеніи духа! Никогда въ жизни не былъ такъ остроуменъ! Чортъ знаетъ, что такое!
Милостивый государь, я имѣлъ честь быть съ вами знакомымъ.
Я васъ не знаю.
А я васъ зналъ еще вотъ этакимъ.
Меня?
Да, вы были прелестнѣйшимъ ребенкомъ. Всѣ дамы брали васъ на руки, чтобъ поцѣловать.
Гмъ! Меня поцѣловать?
Да. Я былъ очень друженъ съ вашимъ покойнымъ батюшкой.
Съ моимъ покойнымъ батюшкой?
Это былъ настоящій дворянинъ.
Извините, я не разслышалъ…
Я говорю, что онъ былъ настоящій дворянинъ.
Мой отецъ?
Именно, вашъ отецъ.
Вы его хорошо знали?
Еще бы!
Вы его такъ и знали дворяниномъ?
Конечно.
Вотъ вѣдь люди-то каковы!
А что?
Вообразите, нашлись дураки, которые вздумали увѣрять меня, что мой отецъ былъ купцомъ!
Онъ-то — купцомъ? Помилуйте! Чистѣйшая клевета! Купцомъ онъ никогда не былъ. А просто, какъ человѣкъ въ высшей степени обязательный, услужливый, къ тому же знающій толкъ въ различныхъ товарахъ, онъ очень охотно выбиралъ ихъ въ разныхъ мѣстахъ, приказывалъ приносить къ себѣ на домъ, а потомъ раздавалъ ихъ своимъ друзьямъ за деньги.
Очень, очень радъ познакомиться съ вами. Вы имъ засвидѣтельствуйте, что мой отецъ былъ дворянинъ.
Я готовъ подтвердить это передъ цѣлымъ свѣтомъ.
Вы меня этимъ крайне обяжете. А, позвольте спросить, по какому дѣлу изволили пожаловать сюда?
Со времени знакомства съ вашимъ покойнымъ батюшкой, который, какъ я вамъ уже сказалъ, былъ дворянинъ изъ старинной фамиліи, я объѣхалъ весь свѣтъ…
Весь свѣтъ?
Да.
А это, должно быть, далеко отсюда?
Еще бы! Я вернулся изъ путешествія не болѣе четырехъ дней назадъ. Принимая живѣйшее участіе во всемъ, что касается васъ, я пріѣхалъ сообщить вамъ очень пріятную новость.
Пріятную новость?
Вы, конечно, знаете, что сюда пріѣхалъ сынъ Турецкаго султана?
Нѣтъ; ничего не слыхалъ.
Неужели? Онъ великолѣпно живетъ. Весь Парижъ имъ только и бредитъ! Онъ принятъ при дворѣ какъ царственная особа.
Какъ же это я объ этомъ ничего не зналъ?
А что для васъ важнѣе всего, такъ это то, что онъ влюбленъ въ вашу дочь.
Сынъ Турецкаго султана?
И даже желаетъ быть вашимъ зятемъ.
Моимъ зятемъ? Сынъ Турецкаго султана?
Сынъ Турецкаго султана желаетъ быть вашимъ зятемъ. Сегодня захожу къ нему, — разговорились о томъ, о семъ, — разумѣется, по-турецки, — я хорошо знаю этотъ языкъ. — вдругъ онъ и говоритъ: «Акчіамъ крокъ солеръ сишъ алла мустафа хиделумъ аманахемъ варахини усерэ карбулатъ», то есть, видѣлъ ли ты одну прекрасную молодую особу, дочь парижскаго дворянина Журденя?
Сынъ Турецкаго султана говорилъ обо мнѣ?
И когда я ему сказалъ, что знаю васъ очень хорошо и видалъ вашу дочь, онъ мнѣ на это: А, говоритъ, марабаба сахемъ, а это значитъ: Ахъ, какъ я ее люблю!
Марабаба сахемъ значитъ: Ахъ, какъ я ее люблю?
Да.
Покорно васъ благодарю, что сказали. Вотъ бы никакъ не подумалъ, что марабаба сахемъ значитъ — ахъ какъ я ее люблю! Какой это, право, удивительный турецкій языкъ!
Преудивительный! А знаете ли, что значитъ какарахамушенъ?
Какаракамушенъ? Нѣтъ.
Это значитъ душенька.
Какаракамушенъ — значитъ душенька?
Да.
Удивительно! Какаракамушенъ — душенька. Кто бы могъ это подумать! Просто невѣроятно!
Возвратимся однако къ цѣли моего посольства. Онъ проситъ руки вашей дочери, а чтобы его будущій тесть по своему положенію былъ достоинъ такого высокаго зятя, онъ благоволитъ пожаловать васъ въ Мамамуши[3]. У нихъ, въ Турціи, это очень важный санъ.
Мамамуши?
Мамамуши, по нашему значитъ паладинъ. Паладины… это древніе… ну, словомъ, паладинъ. Самое почетное званіе во всемъ мірѣ…. вы станете такимъ образомъ на ряду съ могущественнѣйшими владыками вселенной.
Сынъ Турецкаго султана оказываетъ мнѣ слишкомъ большую честь… Приведите меня, пожалуйста, къ нему, чтобы я могъ выразить всю мою признательность…
Да онъ будетъ къ вамъ сегодня самъ.
Онъ самъ будетъ ко мнѣ?
И привезетъ съ собой все нужное для церемоніи посвященія васъ съ санъ Мамамуши.
Какъ это все быстро!
Онъ такъ влюбленъ въ вашу дочь, что не хочетъ медлить ни минуты.
Меня безпокоитъ только одно обстоятельство… Изволите видѣть… моя дочь ужасно упряма… Влюбилась въ какую то шушеру Клеонта… и вообразите, поклялась, что не пойдетъ замужъ ни за кого другого.
Она перемѣнитъ свое рѣшеніе, стоитъ ей только взглянуть на принца. Представьте, какая странная игра случая. Сынъ Турецкаго султана нѣсколько похожъ на этого Клеонта… я его видѣлъ; любовь легко можетъ перейти съ одного на другого, и я увѣренъ… Но вотъ и самъ принцъ! Такъ и есть.
Амбузахимъ оки борафъ Жордина, саламалеки.
Это значитъ: «господинъ Журдень, пусть ваше сердце впродолженіе цѣлаго года будетъ подобно цвѣтущему розовому кусту». У нихъ, въ Турціи, это обыкновенное привѣтствіе.
Скажите, что я покорнѣйшій слуга его Турецкаго высочества.
Картарь камбото устинъ морафъ.
Устинъ іокъ, катамалеки базумъ базе алла морамъ.
Онъ говоритъ: «да ниспосшлетъ вамъ небо мужество львовъ и мудрость змѣй».
Его Турецкое высочество очень милостивы. Я желаю имъ всякаго благополучія.
Осса бинаменъ садокъ бабалли урамъ.
Бель-мэнъ.
Онъ говоритъ, что вамъ обоимъ нужно сейчасъ же пойдти приготовиться къ церемоніи. Ему хочется поскорѣе увидѣться съ вашей дочерью и съиграть свадьбу.
И это все онъ сказалъ двумя словами?
Это ужъ такой сжатый языкъ, что нѣсколькими словами можно сказать очень многое. Однако, ступайте скорѣе за нимъ (Журденъ, Клеонтъ и пажи уходятъ).
Ха, ха, ха! Вотъ умора-то! Какой оселъ! Еслибъ онъ свою роль выучилъ наизусть, и тогда не съигралъ бы лучше. Ха, ха, ха, ха!
Я бы васъ попросилъ, сударь, помочь намъ обдѣлать одно дѣльце.
Ба, ба, ба! Ковьель! Да тебя и узнать нельзя. Какъ? Зачѣмъ это ты такъ вырядился?
Ха, ха, ха!
Чему ты смѣешься?
Такая ужъ вышла, сударь, смѣшная оказія!
Что такое?
Вотъ ужъ никакъ не отгадаете то, какую мы придумали штуку, чтобы выдать дочь Журденя за моего барина.
Что за штука не знаю, а судя но тому, что взялся за нее ты, успѣхъ будетъ.
Вы вѣдь этого гуся-то, Журденя, знаете?
Въ чемъ же дѣло?
Отойдите, сударь, немного въ сторону, чтобы дать мѣсто тому, что сейчасъ будетъ здѣсь происходить. Передъ вами разъиграется цѣлая комедія, остальное разскажу послѣ.
Шестеро турокъ торжественно идутъ по парно подъ музыку по сценѣ съ высоко поднятыми тремя коврами въ рукахъ. Другіе турки съ пѣніемъ проходятъ подъ коврами и становятся по обѣ стороны сцены. Муфти съ дервишами заключаютъ шествіе.
Затѣмъ турки разстилаютъ ковры по полу и становятся на колѣни. Муфти съ дервишами стоятъ посреди ихъ, не опускаясь на колѣни. Муфти, не произнося ни одного слова, кривляньями и жестами призываетъ Магомета; турки падаютъ ницъ и поютъ «Алли», потомъ поднимаютъ руки къ небу съ пѣніемъ «Аллахъ» Вся эта церемонія повторяется нѣсколько разъ; затѣмъ всѣ встаютъ и начинаютъ пѣть «Аллахъ экбэръ»[4]; а двое дервишей отправляются за Журденемъ.
Se ti sabir,
Ti respondir;
Se non sabir,
Tazir, tazir.
Mi star muphfti,
Ti qui star si?
Non intendir;
Tazir, tazir *).
- ) Эти куплеты, написанные на франкскомъ нарѣчіи, представляющемъ, смѣсь словъ итальянскихъ, испанскихъ, португальскихъ и др., — причемъ, глаголы поставлены вездѣ въ неокончательномъ наклоненіи, какъ въ языкѣ негровъ французскихъ колоній, — переводятся такъ: «Если знаешь, отвѣчай; не знаешь, молчи. Я Муфти; кто ты? Ты ничего не понимаешь — молчи». Этимъ же жаргономъ ведется сцена и далѣе, съ примѣсью нѣсколькихъ словъ турецкихъ.
Dice, Turqu, qui star quista? Anahatiаta? anabatista?
Іос.
Zuingпista?
Іос.
Coffita?
Іос.
Hussita? Moristа? Fronista?
Іос, іос, іос.
Іос, іос, іос. Star раgana?
Іос.
Luterana?
Іос.
Puritana?
Іос.
Bramina? Moffina? Zurina?
Іос, іос, іос.
Іос, іос, іос. Mahametana? Mahametana?
Hi Valla. Hi Valla.
Сото chamara? Сото chamara?
Giourdina, Giourdina.
Giourdina, Giourdina.
Giourdina, Giourdina.
Mahameta, per Giourdina,
Mi pregаr, sera e matina.
Voler far an paladina
De Giourdina, de Giourdina;
Dar turbanta, e dar scarrina,
Con galera, e brigantina,
Per deffender Palдstina.
Mahameta, per Giourdina,
Mi pregar sera e matina.
Star bon Turca Giourdina?
Hi Valla! Hi Valla!
Ha la ba, ba la chou, ba la la da.
Ha la ba, ba la chou, ba la la da 1).
1) Вся эта сцена, представляющая вопросы, предлагаемые Муфти туркамъ относительно вѣроисповѣданія Журденя, переводится такъ: «Скажи, турокъ, что это за человѣкъ? Анабаптистъ? — Нѣтъ, (ioc — турецкое слово). — Цвинглистъ? — Нѣтъ. — Коптъ? — Нѣтъ. — Гусситъ? — Нѣтъ. — Мавръ? — Нѣтъ. — Фронистъ? — Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ. — Язычникъ? — Нѣтъ. — Лютеранинъ? — Нѣтъ. — Пуританинъ? — Нѣтъ. — Браминъ, Моффинъ, Зуринъ? (выдуманныя названія небывалыхъ сектъ). — Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ. — Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ. Магометанинъ? — Да, ей Богу (Hi Valla слова арабскія). — Какъ же его зовутъ? — Журдень. Журдень. — Журдень. Журдень. — Журдень. Журдень. — Я буду молиться за Журденя утромъ и вечеромъ. Я хочу сдѣлать Журденя Паладиномъ. Я дамъ ему чалму и саблю, галеру съ бригатиной, чтобъ онъ шелъ защищать Палестину. Я буду молиться за Журденя Магомету утромъ и вечеромъ. А добрый ли Журдень Турокъ? — Да, ей Богу! Да, ей Богу!»
ЯВЛЕНІЕ XIII. — МУФТИ, ДЕРВИШИ, ЖУРДЕНЬ, ТУРКИ, (танцующіеуи поющіе).
Муфти въ огромной чалмѣ къ которой прикрѣплены нѣсколько рядовъ заженныя свѣчи. За нимъ двое дервишей, въ остроконечныхъ шапкахъ, съ зажженными свѣчами, несутъ Коранъ. — Двое другихъ дервишей ведутъ Журденя подъ руки, ставятъ его на колѣни и наклоняютъ ему голову, за тѣмъ кладутъ ему на спину Коранъ, и Муфти, съ тѣми же кривляніями какъ и прежде, взываетъ къ Магомету, нѣсколько разъ ударяя рукой по Корану и быстро переворачивая листы; потомъ онъ поднимаетъ руки къ небу и восклицаетъ: Гу! Турки при этомъ то опускаются на колѣни, то поднимаются на ноги, повторяя: «Гу, гу, гу!» 1).
1) Гу по арабски онъ. Этимъ словомъ называется часто у арабовъ Богъ и произносится оно съ особеннымъ благоговѣніемъ.
Уфъ!
Ті non star furba?
No, no, no.
Non star forfanta?
No, no, no.
Donar turbanta 1).
1) «Ты не плутъ?» — «Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ». — «Ты не обманщикъ?» — «Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ». — «Подайте чалму».
Ti non star furba?
No, no, no.
Non star forfanta?
No, no, no.
Donar turbanta.
Ті star nobile, non star fabbola.
Pigliar achiabbola 1).
1) «Ты сталъ знатенъ — это не басня. Возьми саблю».
Ti star nobile, non star fabbola.
Pigliar schiabbola.
Dara, dara
Bastonnara.
Dara, dara
Bastonnara 1).
1) «Давайте, давайте ему удары».
Non tener honta,
Questa star l’nltima affronta 1).
1) «Не стыдись: это послѣднее униженіе».
Non tener honta,
Questa star l’ultima affronta.
(Муфти снова взываетъ къ Магомету; дервиши почтительно поддерживаютъ ею подъ руки; затѣмъ всѣ съ пѣснями о танцами скачутъ около Муфти и уводятъ вмѣстѣ съ нимъ Журденя).
ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.
правитьВладыко Милосердый! Это что за фигура? Ужъ не въ маскарадъ ли собираешься? Что все это значитъ? Кто это тебя вырядилъ?
Скажите, пожалуйста, какая дерзость! Говорить такъ съ мамамуши!
А то еще какъ же?
Меня теперь должны уважать всѣ. Я сейчасъ произведенъ въ мамамуши.
Что такое? Въ мамамуши?
Мамамуши, говорятъ тебѣ! Я, слышишь ли, я мамамуши!
Это еще что за звѣрь — мамамуши!
Мамамуши — значитъ по нашему паладинъ.
Ахъ ты шутъ полосатый! На старости лѣтъ въ балетные танцоры пошелъ, что ли?[5]
Вотъ невѣжда-то! Понимаешь ты? Паладинъ — это особый важный чинъ, въ который меня сейчасъ произвели съ церемоніей.
Съ какой церемоніей?
Магомета перъ Джіурдина.
Что это значитъ?
Джіурдина значитъ Журдень.
Ну, хорошо, Журдень. Что-жъ изъ этого?
Волеръ фаръ унъ паладина де Джіурдина?
Какъ?
Даръ турбанта конь галера.
Что-жъ это значитъ?
Перъ деффендеръ Палестина!
Да что ты хочешь этимъ сказать?
Дара, дара бастоннара.
Что за тарабарщина?
Нонъ тенэръ гонта, квеста старъ л’ултима аффронта.
Скажешь ты, наконецъ, что все это значитъ?
Гу ла ба, ба ла шу, ба ла ба, ба ла да (запутывается въ полахъ своего платья и падаетъ).
Господи, Боже мой! Да онъ совсѣмъ съ ума спятилъ!
Молчать, дерзкая женщина! Должна относиться съ уваженіемъ къ особѣ мамамуши.
Гдѣ это онъ разумъ то потерялъ? Еще уйдетъ, чего добраго, на улицу! Пойдти за нимъ скорѣе. (Увидевъ Доранта и Доримену). Васъ только не доставало! Вотъ ужъ истинно: пришла бѣда — растворяй ворота. (Уходитъ).
А презабавная будетъ комедія! Съищется ли на свѣтѣ другой такой же сумасшедшій, какъ этотъ Журдень? Мы съ своей стороны, маркиза, должны постараться помочь Клеонту поддерживать эту мистификацію, онъ славный малый и стоитъ, чтобы вы обратили на него вниманіе.
Я его очень уважаю. Онъ достойный молодой человѣкъ.
Къ тому же наняты для балета и танцовщики. Зачѣмъ же бросать деньги даромъ? Посмотримъ, хорошъ ли будетъ мой импровизированный балетъ?
Идя сюда, я видѣла, что приготовленія къ нему великолѣпны. Однако, послушайте графъ, такихъ вещей я не въ силахъ больше терпѣть. Я намѣрена положить конецъ вашей расточительности; чтобы вы на меня больше не тратились, я рѣшилась обвѣнчаться съ вами, какъ можно скорѣе. Это единственное средство васъ обуздать. Послѣ свадьбы, какъ вамъ конечно извѣстно, всѣ эта любезности прекращаются.
Ахъ, маркиза! Возможно ли, что вы наконецъ рѣшились сдѣлать меня счастливымъ?
Я соглашаюсь быть вашей женой, чтобы удержать васъ отъ раззоренія, а то у васъ скоро не останется ни одного денье.
Не нахожу словъ благодарить васъ за вашу заботливость обо мнѣ. Все мое состояніе, такъ же какъ и мое сердце, вполнѣ ваши. Располагайте ими, какъ вамъ будетъ угодно.
Я воспользуюсь и тѣмъ и другимъ. Но вотъ и вашъ чудакъ! Какъ онъ хорошъ!
Маркиза и я желаемъ засвидѣтельствовать, милостивый государь, наше глубочайшее почтеніе къ вашему новому сану и раздѣлить съ вами радость по случаю бракосочетанія вашей дочери съ сыномъ Турецкаго султана.
Желаю вамъ обладать силой змѣй и мудростью львовъ.
Мнѣ очень хотѣлось одной изъ первыхъ поздравить васъ съ тѣми высокими почестями, которыхъ вы теперь достигли.
Сударыня, желаю, чтобы въ продолженіе цѣлаго года вы уподоблялись цвѣтущему розовому кустарнику. Безконечно обязанъ вамъ за участіе ко мнѣ; чрезвычайно радъ, что опять вижу васъ у себя и могу покорнѣйше просить васъ извинить сумасбродную выходку моей жены.
Помилуйте — я вполнѣ ее извиняю. Ваше сердце, конечно, должно быть ей дорого, и вовсе не удивительно, что обладаніе такимъ человѣкомъ, какъ вы, заставляетъ ее иногда тревожиться.
Обладаніе моимъ сердцемъ вполнѣ въ вашихъ рукахъ, маркиза.
Видите, маркиза, господинъ Журдень не изъ тѣхъ людей, которыхъ ослѣпляетъ счастіе: высокій санъ не мѣшаетъ ему помнить и своихъ друзей.
Это доказываетъ только благородство его души.
А гдѣ же его Турецкое высочество? Ваши друзья желали бы засвидѣтельствовать почтеніе и ему.
Да вотъ онъ. Я уже послалъ за дочерью, чтобы съиграть свадьбу теперь же.
Въ качествѣ друзей вашего благороднаго тестя, мы пришли засвидѣтельствовать вамъ свое глубочайшее почтеніе и преданность.
А гдѣ же переводчикъ, чтобы представить васъ его высочеству и перевести ему ваши слова? Посмотрите-ка какъ онъ вамъ отвѣтитъ! Онъ отлично говоритъ по-турецки. Эй! Чортъ возьми, куда-жъ дѣвался переводчикъ? (Клеонту). Струфъ, стрифъ, страфъ! Ваше высочество, это — изволите видѣть — грандэ сеньорэ, грандэ сеньорэ, гранде сеньорэ; а это — гранда дама, гранда дама, гранда дама. (Видя, что его не понимаютъ). Ага! (Клеонтъ, указывая на Доранта). Это французскій мамамуши, а эта дама — французская мамамушанка. Яснѣе выразиться не могу! Да вотъ и переводчикъ!
Куда же вы пропали? Безъ васъ мы не можемъ сказать ни слова его высочеству. Скажите ему, пожалуйста, что графъ и маркиза очень внятныя особы, что они мои друзья и желаютъ засвидѣтельствовать его высочеству почтеніе и преданность. (Дорименѣ и Доранту). Послушайте-ка, какъ онъ будетъ отвѣчать.
Ала бала крочіамь акчи борамъ алабамэнъ.
Каталеки тубалъ уринъ сотеръ амалуханъ.
Каково?!
Онъ говоритъ: «пусть дождь благоденствія орошаетъ вертоградъ вашего потомства во всѣ времена».
Я ужъ вамъ сказалъ, что онъ говоритъ по турецки.
Удивительно!
Подойди сюда, дочь моя, и дай руку вотъ этому господину, который дѣлаетъ тебѣ честь, избирая тебя своей супругой.
Что съ вами, батюшка? Ужъ не комедію ли вы играете?
Комедіи тутъ нѣтъ никакой; это дѣло очень серьезное и настолько для тебя лестное, что ничего лучшаго нельзя и пожелать. (Указывая на Клеонта). Вотъ твой будущій мужъ!
Мой мужъ?
Да, твой мужъ. Подай ему руку и благодари небо за свое счастіе.
Я вовсе не хочу выходить замужъ.
Я, понимаешь-ли, я, твой отецъ, этого хочу.
А я не хочу.
Это еще что? Сейчасъ же, говорятъ тебѣ, давай ему руку!
Нѣтъ, батюшка, я ужъ вамъ разъ сказала, что никто въ мірѣ не можетъ принудить меня выйти замужъ за кого бы то ни было, кромѣ Клеонта. Я скорѣе рѣшусь не знаю на что, чѣмъ… (Узнавъ Клеонта). Конечно, вы — мой отецъ, и я обязана повиноваться вамъ во всемъ. Въ вашей волѣ располагать моей судьбой какъ вамъ угодно.
Ну, очень радъ, что ты, наконецъ, одумалась. Какъ пріятно имѣть такую послушную дочь!
Какъ? Что такое? Говорятъ, ты хочешь выдать дочь за какого-то скомороха?
Будешь-ли ты молчать хоть когда нибудь. Вѣчно лѣзетъ съ глупостями, и никакъ ее не вразумишь!
Это тебя ничѣмъ не вразумишь! Такъ глупость глупостью и погоняетъ! Скажи на милость, что ты дѣлать-то хочешь? Зачѣмъ тебѣ этотъ бракъ?
Я хочу выдать дочь за сына Турецкаго султана.
За сына Турецкаго султана?
Да. (Указывая на Ковьеля). Невольте засвидѣтельствовать ему свое почтеніе вотъ чрезъ этого переводчика.
Зачѣмъ мнѣ переводчикъ? Я и сама скажу ему въ глаза, что дочери моей ему не видать, какъ своихъ ушей.
Говорятъ тебѣ, молчать!
Какъ, госпожа Журдень, вы противъ такой блестящей партіи? Не хотите въ зятья его Турецкое высочество?
Не ваше дѣло, сударь!
Можно-ли отказываться отъ такой чести?
Я бы и васъ, сударыня, попросила не безпокоиться насчетъ того, что до васъ вовсе не касается.
Мы хлопочемъ о вашихъ интересахъ единственно изъ дружбы къ вамъ.
Не безпокойтесь, обойдемся и безъ вашей дружбы.
Ваша дочь сама согласна повиноваться волѣ отца.
Дочь моя согласна выйти за турка?
Точно такъ, сударыня!
И она могла забыть Клеонта?
На что не рѣшится женщина, чтобы сдѣлаться знатной дамой?
Поступи она такъ — я ее задушу собственными руками.
Пустая болтовня! Сказано разъ: свадьба будетъ — и конецъ!
А я говорю, что свадьбѣ этой не бывать!
Глотку-то не надорви!
Маменька!
Пошла, вѣтренная дѣвчонка!
Ты ее бранишь за повиновеніе отцу?
Она столько же моя дочь, какъ и твоя.
Сударыня!
Вамъ-то еще чего отъ меня надо?
Одно слово.
Нечего мнѣ васъ слушать.
Госпожа Журдень дастъ согласіе на все что валъ угодно; пусть только позволитъ мнѣ сказать ей нѣсколько словъ наединѣ.
Знать ничего не хочу!
Да вы только меня выслушайте!
Нѣтъ, нѣтъ и нѣтъ!
Да выслушай же его!
Нѣтъ, не выслушаю.
Онъ тебѣ скажетъ…
Нечего мнѣ съ нимъ разговаривать!
Вотъ упрямая-то женщина! Убудетъ тебя что-ли отъ того, что его выслушаешь?
Опять повторяю вамъ, выслушайте меня, а тамъ дѣлайте какъ хотите.
Ну, говори.
Мы ужъ цѣлый часъ, сударыня, дѣлаемъ вамъ знаки! Неужели вы не видите, что вся эта комедія играется только для того, чтобы лучше оплести вашего мужа. Вѣдь этимъ переодѣваньемъ мы его надуваемъ! Этотъ сынъ Турецкаго султана и есть Клеонтъ.
А! Такъ вотъ что!
А я переводчикъ — не кто иной, какъ Ковьель!
Если такъ, я согласна.
Пожалуйста, не показывайте и виду, что вы что нибудь знаете.
Теперь дѣло другое: я согласна на бракъ Люсили.
Слава Богу, образумилась! (Женѣ) Вотъ не хотѣла его слушать! Я ужъ зналъ, что онъ тебѣ растолкуетъ, что за птица сынъ Турецкаго султана!
Онъ мнѣ объяснилъ все, и я довольна. Надобно послать за нотаріусомъ.
Вотъ такъ дѣло! А чтобы вы, Г-жа Журдень, были удовлетворены вполнѣ и перестали ревновать въ маркизѣ вашего супруга, котораго вы подозрѣвали въ невѣрности, имѣю честь объявить вамъ, что тотъ же самый нотаріусъ, который подпишетъ контрактъ вашей дочери, подпишетъ и мой свадебный контрактъ съ маркизой.
Согласна и на это.
Вы говорите это, конечно, только для того, чтобы отвести ей глаза?
Пусть потѣшится.
Разумѣется! (Громко). Такъ надобно позвать нотаріуса!
А пока онъ придетъ и напишетъ контракты, позабавимъ его Турецкое высочество нашимъ балетомъ.
Прекрасная мысль! Пойдемъ и займемъ мѣста.
А Николетта-то такъ и останется въ дѣвкахъ?
Я отдаю ее за переводчика… а жену пусть беретъ кто хочетъ!!
Покорно васъ благодарю! (Въ сторону). Ну, признаюсь, другого такого дурака и днемъ съ огнемъ не съискать!
- ↑ Различные виды правильныхъ силлогизмовъ въ древнихъ школахъ.
- ↑ Въ подлинникѣ непереводимая игра словъ: Comment se porte-t-elle? Elle se porte sur ses deux jambes.
- ↑ Мамамуши — слово, выдуманное Мольеромъ, ничего не значащее ни по турецки, ни по арабски; такъ называетъ во Франціи простой народъ людей, одѣтыхъ въ турецкое платье.
- ↑ Аллахъ экбэръ — Богъ великъ.
- ↑ Въ подлинникѣ непереводимая игра словъ: г-жа Журдень, не понявъ слова «paladin», принимаетъ его за «baladin» — шутъ, гаеръ, и говоритъ: «Baladin! Etes tous en аje de danser des ballets?».