Маска Красной Смерти (По; Шелгунов)/ДО
| ← Золотой жукъ. | Маска Красной Смерти. | Берениса. → |
| Оригинал: англ. The Masque of the Red Death, 1842. — Перевод опубл.: 1874. Источникъ: «Дѣло», 1874, № 5, с. 211—215. |
- Википроекты
Красная смерть давно уже опустошала страну. Никогда еще не бывало такой ужасной, страшной чумы. Предвѣстниками ея была кровь, — алая, страшная кровь. Болѣзнь начиналась острой болью, внезапнымъ головокруженьемъ и переходила въ кровотеченіе изъ всѣхъ поръ. Затѣмъ слѣдовала смерть. Красныя пятна, появлявшіяся на тѣлѣ и преимущественно на лицѣ и на рукахъ, исключали жертву изъ человѣчества и лишали ее всякой помощи и сочувствія. Наступленіе, развитіе и конецъ болѣзни длились не болѣе получаса.
Но принцъ Просперо былъ человѣкъ счастливый, предпріимчивый и находчивый. Когда во владѣніяхъ его населеніе на-половину перемерло отъ чумы, онъ пригласилъ около тысячи друзей, храбрыхъ и веселыхъ рыцарей и придворныхъ дамъ, и съ ними удалился въ одинъ изъ своихъ укрѣпленныхъ замковъ. То было громадное и великолѣпное зданіе, чисто-царской постройки, эксцентрическаго, но вмѣстѣ съ тѣмъ грандіознаго вкуса. Высокая и толстая стѣна окружала его. Въ этой стѣнѣ были желѣзные ворота. Царедворцы, войдя въ замокъ, заложили ворота массивными запорами, потому что рѣшили замкнуться отъ внезапнаго вторженія внѣшняго отчаянія и бѣдствій. Замокъ былъ съ избыткомъ снабженъ провизіей. Благодаря такой предусмотрительности, царедворцы могли не обращать вниманія на заразу. Внѣшній міръ могъ устраивать свои дѣла, какъ ему угодно. А между тѣмъ не безумно-ли было огорчаться или думать о чемъ-нибудь? Принцъ позаботился о средствахъ доставлять удовольствіе. У него были и шуты, и импровизаторы, и танцоры, и музыканты, и вино. Въ замкѣ были всѣ эти хорошія вещи и безопасность; внѣ его Красная Смерть.
Въ концѣ пятаго или шестого мѣсяца заключенія, когда чума свирѣпствовала въ странѣ еще съ большей силой, принцъ Просперо оповѣстилъ своихъ друзей о маскерадѣ.
Что за сладострастную картину представлялъ этотъ маскерадъ! Сначала я опишу вамъ залы, въ которыхъ онъ давался. Ихъ было семь, — чисто-царская амфилада. Во многихъ дворцахъ залы идутъ прямой перспективой, такъ что глазъ можетъ видѣть ихъ съ одного конца до другого въ отворенныя двери. Тутъ-же было совершенно иначе, какъ и слѣдовало ожидать отъ страннаго и причудливаго вкуса принца. Залы были расположены такъ неправильно, что изъ одной залы невидно было другой. По правую и по лѣвую руку, посреди каждой стѣны, возвышалось высокое и узкое готическое окно, выходившее въ коридоръ, слѣдовавшій за неправильностями залы. Стекла оконъ гармонировали съ обоями стѣнъ. Западная зала, напримѣръ, была голубого цвѣта и стекла оконъ были голубыя, вторая зала была обита пурпуровыми обоями и стекла оконъ были пурпуровыя. Третья была совершенно зеленая и окна тоже зеленыя. Четвертая оранжевая съ оранжевыми окнами, пятая бѣлая, шестая лиловая. Седьмая зала была вся обита чернымъ бархатомъ, не исключая и потолка. Ковры были тоже черные. Но въ этой комнатѣ цвѣтъ оконъ не соотвѣтствовалъ драпировкѣ. Окна были красныя, кроваваго цвѣта.
Ни въ одной изъ этихъ семи залъ, съ излишествомъ убранныхъ золотомъ, не видно было ни лампъ, ни канделябръ. Никакихъ свѣчей не было въ этомъ длинномъ ряду залъ. Но въ корридорахъ, окаймлявшихъ ихъ, противъ каждаго окна возвышался громадный треножникъ съ цѣлымъ костромъ огня, ослѣпительно освѣщавшаго черезъ цвѣтныя окна. Такое освѣщеніе придавало фантастическій характеръ заламъ. Но въ восточной залѣ, чернаго цвѣта, свѣтъ, проходившій черезъ красныя стекла и падавшій на черный бархатъ, придавалъ ей еще болѣе мрачный видъ и освѣщалъ лица смѣльчаковъ, входившихъ въ нее, такимъ зловѣщимъ цвѣтомъ, что весьма немногіе изъ танцующихъ заглядывали въ эту очарованную комнату.
У восточной стѣны той-же черной залы возвышались громадные стѣнные часы изъ чернаго дерева. Маятникъ ихъ качался съ глухимъ, тяжелымъ, монотоннымъ постукиваніемъ; и когда минутная стрѣлка обходила кругомъ циферблата и надо было бить часамъ, изъ желѣзныхъ легкихъ машинъ вырывался звукъ звонкій, ясный, густой и необыкновенно музыкальный, но такой пронзительный, что музыканты всякій разъ принуждены были останавливаться и дожидаться окончанія боя. Въ такихъ случаяхъ танцующіе прерывали танцы и минутное замѣшательство пробѣгало по всему обществу. Во время боя часовъ блѣднѣли даже самые беззаботные и веселые рыцари… Когда замиралъ послѣдній звукъ, общество снова оживлялось, музыканты, улыбаясь, глядѣли другъ на друга, какъ-бы желая сказать, что впередъ этого съ ними не случится, а черезъ шестьдесятъ минутъ начиналось то-же волненіе, и то-же смущеніе овладѣвало веселымъ обществомъ.
Несмотря на все это, празднество было веселое. Вкусъ у принца былъ совершенно особенный. Онъ вѣрно умѣлъ распредѣлить цвѣта и ненавидѣлъ моду. Въ его вкусѣ было что-то смѣлое, дикое и варварское. Многіе считали его съумасшедшимъ. Но царедворцы чувствовали, что это неправда. Стоило его послушать, повидаться съ нимъ, чтобы увѣриться, что онъ съ ума еще не сходилъ.
По случаю пиршества принцъ присутствовалъ самъ при уборкѣ залъ и убиралъ ихъ по своему личному усмотрѣнію. По стѣнамъ виднѣлись странныя, причудливыя фигуры, доходившія иногда до страшнаго и даже отвратительнаго. Точно страшный сонъ на яву…
Маскерадъ въ разгарѣ… Но вотъ по-временамъ раздается бой черныхъ часовъ изъ черной залы. На минуту все останавливается, все смолкаетъ, за исключеніемъ голоса часовъ. Мысли застываютъ, парализируются. Но эхо боя замираетъ — и снова начинается веселье, и снова гремитъ музыка, и снова носятся танцоры, освѣщенные цвѣтными стеклами… А въ восточную комнату не показывается ни одна маска, потому что приближается ночь и свѣтъ черезъ кровавыя стекла становится краснѣе, мрачность похоронной обивки кажется еще ужаснѣе, а черные часы бьютъ какъ-бы громче и торжественнѣе…
Всѣ остальныя залы кишатъ народомъ и жизнь кипитъ въ нихъ лихорадочно… Но вотъ наступила полночь и начался бой часовъ… Музыка остановилась, танцоры перестали танцовать, всѣми, какъ и ранѣе, овладѣло безпокойство. На этотъ разъ часамъ надо было ударить двѣнадцать… Много мыслей успѣло пройти въ умѣ пирующихъ. Очень можетъ быть, что именно поэтому нѣсколько человѣкъ имѣли время замѣтить присутствіе маски, на которую до тѣхъ поръ никто не обращалъ вниманія. Маска была встрѣчена шопотомъ удивленія, перешедшимъ въ ужасъ.
Конечно, нужно было явиться чему-нибудь необыкновенному, чтобы произвести сенсацію въ такомъ свободномъ обществѣ. Свобода пира была почти безгранична, но, видно, повое лицо переступило рѣзко даже и эти свободныя границы… Въ сердцѣ самаго безпечнаго человѣка есть струны, которыя нельзя безнаказанно трогать. Для самыхъ испорченныхъ людей, которые играютъ и жизнью, и смертью, существуютъ вещи, которыми они не могутъ играть. Все общество, повидимому, почувствовало неприличіе и неделикатность поведенія и костюма незнакомца. Это была высокая, костлявая фигура, завернутая съ головы до ногъ въ саванъ. Маска, надѣтая на лицо, необыкновенно искусно передавала черты разлагавшагося трупа. Присутствовавшіе, вѣроятно, извинили-бы глупую шутку, если-бы маска не изображала Красную Смерть. Саванъ былъ запачканъ кровью; широкій лобъ и все лицо было въ красныхъ пятнахъ.
Когда принцъ Просперо замѣтилъ маску, тихо и торжественно проходившую между танцующими, онъ сначала вздрогнулъ отъ ужаса и отвращенія, но потомъ вспыхнулъ отъ злости.
— Кто это, крикнулъ онъ хриплымъ голосомъ царедворцамъ, окружавшимъ его, — кто осмѣливается оскорблять насъ такой святотатственной насмѣшкой? Схватите его и снимите маску, чтобы знать, кого мы повѣсимъ съ восходомъ солнца!
Сцена происходила въ западной комнатѣ или голубой. Слова принца громко и ясно раздались по всѣмъ семи заламъ. Музыка умолкла.
Принцъ стоялъ въ голубой залѣ, окруженный поблѣднѣвшими царедворцами. Вначалѣ въ толпѣ замѣтно было движеніе по направленію къ призраку; онъ-же медленнымъ и торжественнымъ шагомъ приближался къ принцу. Безумная смѣлость маски навела паническій страхъ на все общество и никто не рѣшался схватить ее, и, заставляя разступаться передъ собою, маска изъ голубой залы прошла въ пунцовую, потомъ въ зеленую и т. д. Никто не осмѣливался задержать ее.
Но тутъ принцъ Просперо бросился черезъ всѣ шесть залъ за маской и никто не отважился слѣдовать за нимъ. Принцъ махалъ обнаженнымъ кинжаломъ вслѣдъ за убѣгавшимъ отъ него призракомъ; но вотъ призракъ, дойдя до черной залы, остановился и повернулся лицомъ къ лицу къ своему преслѣдователю. Раздался пронзительный крикъ; кинжалъ, сверкая, упалъ на черный коверъ и принцъ Просперо лежалъ мертвымъ.
Толпа бросилась въ черную комнату и схватила незнакомца, стоявшаго прямо и неподвижно въ тѣни черныхъ часовъ. Но ужасъ овладѣлъ всѣми — подъ саваномъ не оказалось никакого осязаемаго предмета. Всѣ поняли, что это была Красная Смерть… И всѣ пирующіе упали, и всѣ умерли въ томъ самомъ положеніи, въ которомъ падали.
Жизнь черныхъ часовъ прекратилась вмѣстѣ съ жизнью послѣдняго изъ пирующихъ. И пламя треножниковъ потухло, и мракъ, и разореніе, и Красная Смерть распространили на все свою безграничную власть.