— Хотите, я разскажу вамъ что-нибудь о кошкѣ? — спросила мама, обращаясь къ Володѣ и Ниночкѣ.
— Кошка — глупое и коварное животное, — съ увѣренностью сказалъ Володя.
— И неправда, — возразила мама, — и не глупое и не коварное животное. Въ древнія времена египтяне такъ почитали кошку, что убить даже котенка считалось преступленіемъ.. Кошка — очень полезное животное. Въ городѣ она не такъ нужна, потому что мыши не очень безпокоятъ людей, а въ деревнѣ только кошкой отъ нихъ и спасаются. Мыши не любятъ того дома, гдѣ живутъ хорошія кошки, и выселяются изъ него. Зрѣніе у кошки замѣчательно, да и слухъ тоже. Она видитъ хорошо и ночью. У меня была давно, еще когда васъ не было на свѣтѣ, очень красивая кошка. У себя въ саду въ деревнѣ я очень дорожу птичками и устраиваю имъ гнѣзда. Маруська, — такъ звали мою кошку, — съ необыкновенною ловкостью ловила птицъ. И такъ какъ кормили ее хорошо, то она только душила птичекъ и зачастую бросала ихъ. Поймавъ разъ ее съ птичкой во рту, мы ее очень строго наказали. На слѣдующій вечеръ въ концѣ сада мы услыхали призывный крикъ Маруськи. Кто обращаетъ вниманіе на крикъ кошекъ, тотъ по голосу ихъ всегда узнаетъ, что имъ нужно. Всѣ кошки одинаково, какъ-то особенно кричатъ, когда просятъ, чтобы имъ отворили дверь, точно такъ же одинаково просятъ и ѣсть. На крикъ Маруськи тотчасъ же побѣжалъ вашъ папа, и что же онъ увидалъ? — Маруська держала во рту живую птичку, которую тотчасъ же отдала ему. Была ли это случайность, или она поняла, что убивать птичекъ нельзя, — этого рѣшить я не могу. Но въ это лѣто птицъ она оставила въ покоѣ.
У одной моей знакомой была кошка, всеобщая любимица. Кошка эта выросла и стала ходить гулять. Вечеромъ отворяли дверь и обыкновенно впускали ее. Но разъ кошку не дозвались, и дверь заперли, не впустивъ ее. Вдругъ въ часъ или въ два ночи послышался звонокъ. Всѣ въ квартирѣ переполошились и пошли отворять, но на лѣстницѣ никого не оказалось, кромѣ кричавшей кошки. Знакомая моя предположила, что кто-нибудь, проходя мимо кошки, позвонилъ, чтобы ее впустили, и не нашла въ этомъ ничего удивительнаго; но на слѣдующую ночь звонъ повторился, и кошку застали прыгнувшей на звонокъ и вцѣпившейся въ деревянную ручку. Развѣ это глупо? развѣ это не показываетъ, напротивъ, смѣтливости? Брэмъ пишетъ о кошкѣ, которая догадалась даже задвинуть задвижку въ дверяхъ.
Если бы съ кошками занимались такъ же, какъ занимаются съ собаками, то ихъ можно было бы научить очень многому.
У Чарльза Диккенса, написавшаго такъ много прекрасныхъ вещей, какъ «Давидъ Копперфильдъ», «Домби и сынъ», «Оливеръ Твистъ» и т. д., была замѣчательная кошка. Однажды вся семья Диккенса ушла въ гости, а онъ сѣлъ читать, поставивъ на столъ свѣчу. Вдругъ свѣча тухнетъ. Недолго думая, онъ беретъ спичку, снова зажигаетъ свѣчу и принимается за интересное чтеніе, мимоходомъ погладивъ кошку, которая смотрѣла на него умоляющимъ взоромъ. Но, поднявъ черезъ нѣсколько минутъ нечаянно глаза, онъ видитъ, какъ кошка подняла лапу, чтобы затушить свѣчу. На этотъ разъ Диккенсъ понялъ, въ чемъ дѣло. Онъ захлопнулъ книгу и принялся играть съ кошкой.
Одинъ ученый французъ разсказываетъ, что, когда онъ былъ еще студентомъ, у него была кошка Кади. Зима была холодная, и студентъ, принужденный соблюдать экономію, топилъ очень мало и сидѣлъ въ шубѣ. Онъ работалъ и согрѣвалъ ноги, подсунувъ ихъ подъ кошку. Но Кади безпрестанно соскакивала и подходила къ двери, гдѣ начинала кричать. Когда же студентъ отворялъ ей двери, то она не выходила и возвращалась назадъ. Студенту это надоѣло и онъ вышелъ вмѣстѣ съ нею. Кошка побѣжала въ кухню и громко призывала его. Онъ вошелъ въ кухню, и кошка, забравшись на ящикъ съ углемъ, выразительно смотрѣла на хозяина. Потомъ Кади подбѣжала къ дровамъ и, увидавъ, что студентъ взялъ растопку, веселыми прыжками вбѣжала въ комнату и, согнувъ спину и мурлыча, подошла къ камину. Пока студентъ растапливалъ каминъ, кошка ласкалась къ нему и точно хотѣла помочь. Когда же каминъ загорѣлся, Кади растянулась передъ огнемъ.
— Ну, скажи мнѣ, Володя, неужели ты не находишь, что кошка животное умное?
— Умное? Да, нахожу, что она животное умное, — отвѣчалъ Володя, — но все-таки няня говоритъ, что кошки злы.
— И это неправда. Вотъ я тебѣ сейчасъ приведу нѣсколько примѣровъ. Кошки не разъ выкармливали своимъ молокомъ не только чужихъ котятъ, но и щенковъ, и векшъ, и кроликовъ, и крысъ, и мышей.
У одного француза, Жюмеана, жида ангорская кошка уже лѣтъ восемь и постоянно приводила на кухню голодныхъ подругъ. Вотъ какъ она это дѣлала. Войдя въ кухню въ сопровожденіи голодной товарки, она начинала ходить взадъ и впередъ и громко мяукать, чего вообще она никогда не дѣлала, при этомъ она всюду вскакивала и точно чего-то искала и просила. Хозяинъ, зная ея привычки, давалъ ѣсть чужой кошкѣ.
«Моя кошка, — разсказываетъ онъ, — переставала безпокоиться, важно сидѣла подлѣ наѣдавшейся подруги и смотрѣла, какъ та ѣла мясо и пила молоко. Но лишь только все было съѣдено, она вела гостью къ двери, которыя я тотчасъ же и отворялъ, и выпроваживала ее, потчуя легкими шлепками. Она провожала ее такимъ образомъ до низу лѣстницы, постоянно мяукая, какъ будто говоря ей: теперь, наѣвшись досыта, можешь убираться и приходить еще разъ. Гостьи, дѣйствительно, приходили довольно часто, и моя кошка всегда дружелюбно встрѣчала ихъ».
Кошки дружатся и съ другими животными, и даже съ такими, которыхъ онѣ считаютъ врагами, какъ, напримѣръ, съ птицами. Вотъ что разсказываетъ Эмиль Буанъ о своей кошкѣ: «Разъ утромъ она вбѣжала ко мнѣ въ комнату съ воробьемъ въ зубахъ. Войдя она выпустила его, вѣроятно, желая поиграть съ нимъ, какъ съ мышонкомъ. Но воробей вмѣсто того, чтобы улетѣть, смѣло повернулся къ ней и ударилъ ее клювомъ по носу. У бѣдняги было сломано крыло и потому улетѣть онъ не могъ, а вступилъ въ драку. Кошка, никакъ этого не ожидавшая, тотчасъ же отступила. Съ этой минуты кошка и воробей жили въ большой дружбѣ, чисто по-братски. Они ѣли, спали и гуляли вмѣстѣ. Зачастую они прогуливались по дому такимъ образомъ: воробей сидѣлъ на спинѣ у кошки или же кошка носила его въ зубахъ. При первомъ же требованіи кошка его выпускала. Нечего и говорить, что мучителемъ былъ слабѣйшій. Кошка не смѣла прикоснуться къ ѣдѣ, пока воробью угодно было кушать».
Вообще кошки и собаки считаются естественными врагами, и оно справедливо, но только исключенія бываютъ, и довольно часто.
Кошекъ можно выучить и служить, и ходить на заднихъ лапахъ, и вообще различнымъ штукамъ, какимъ учатъ собакъ. Я думаю, вы сами видѣли, что кошки любятъ гулять съ людьми? Стоило только Ниночкѣ выйти въ садъ, чтобы съ нею вмѣстѣ выскочила и Маруська. А развѣ она не ходила съ вами на гору?
Мнѣ не разъ приводилось видѣть во Франціи нищихъ, которые, не желая просить Христа ради, возили большія клѣтки, въ которыхъ показывали разныхъ звѣрей и птицъ, живущихъ въ полномъ согласіи. Тамъ летали канарейки и воробьи и прыгали по красивой кошкѣ, тутъ же бѣгали мыши и крысы и лежала собака. У одного такого нищаго была сорока, такая бойкая, что обижала всѣхъ.
У нѣкоего г. Руша была кошка, строго наблюдавшая, чтобы куры не переходили со двора въ садъ. Она такъ хорошо исполняла свою обязанность, что хозяевамъ не приходилось уже заботиться объ этомъ. Однажды она увидала курицу, прогуливавшуюся по улицѣ; она тотчасъ же ухватила ее, начала подгонять во дворъ и загнала даже въ кухню. Надо думать, что за это она была осыпана похвалами, потому что съ тѣхъ поръ всѣ курицы, выбѣгавшія на улицу, препровождались обратно въ кухню, а такъ какъ она не умѣла отличить своихъ курицъ отъ чужихъ, то охоту эту пришлось прекратить.
Изъ послѣдняго разсказа можно видѣть, что кошка могла бы быть помощницей на охотѣ.
Кошка можетъ привязаться такъ, какъ привязываются собаки. Бывали случаи, о которыхъ и писалось, что кошка, потерявъ хозяина или хозяйку, отказывалась отъ пищи и умирала.
— Ты, Володя, говоришь мнѣ, что кошка коварна и зла. А кто можетъ быть коварнѣе насъ съ тобою и, вообще, людей? Помнишь, какъ весною ты радовался, когда за утками шло цѣлое стадо утятъ?
— Помню, помню…
— Помнишь, какъ мы старались ихъ досыта накормить? А помнишь, сколько у насъ было индюшекъ, цыплятъ?
— Конечно, помню…
— А куда же они теперь всѣ дѣвались?
— Въ самомъ дѣлѣ, мама, куда же они всѣ дѣлись? — съ удивленіемъ крикнули дѣти.
— А помните, какой въ углу въ коровникѣ у насъ стоялъ чудный теленокъ, котораго поили молокомъ? Помните?
— Помнимъ, помнимъ! А гдѣ онъ?
— Да, гдѣ онъ! А помните, какъ вы говорили, что любите, когда вамъ подаютъ цыплятъ? А съ какимъ вы удовольствіемъ ѣли телятину! Вы спрашиваете, гдѣ всѣ эти животныя, которыхъ вы сами кормили? Вы ихъ съѣли! Вотъ это такъ настоящее коварство! Вы ласкали и кормили утятъ, индюшекъ, цыплятъ для того, чтобы потомъ ихъ съѣсть. Кошка такъ не дѣлаетъ, она поймаетъ мышку и съѣстъ ее, не посадитъ и не станетъ откармливать. Ну, скажи, Володя, по совѣсти, кто коварнѣе — ты или наша Маруська?
Володя задумался и черезъ нѣкоторое время, подойдя къ мамѣ, крѣпко ее поцѣловалъ и со вздохомъ произнесъ:
— Мы коварнѣе. Бѣдные цыплятки и теленочекъ! Они были такіе хорошіе.
