СБОРНИКЪ
ЛУЧШИХЪ ПОЭТИЧЕСКИХЪ ПРОИЗВЕДЕНІЙ
СЛАВЯНСКИХЪ НАРОДОВЪ
править
ЛУЖИЦКАЯ ЛИТЕРАТУРА.
правитьЛужичане представляютъ самую малочисленную вѣтвь славянскаго племени. Въ числѣ не доходящемъ и до 200,000 душъ, они населяютъ часть Саксоніи и Бранденбурга, со всѣхъ почти сторонъ окружонные нѣмцами и съ каждымъ днёмъ всё болѣе и болѣе теряющіе свою народность отъ разлагающаго на неё дѣйствія германскихъ стихій. Нужно еще удивляться, какъ уцѣлѣлъ до нашихъ дней этотъ послѣдній осколокъ великаго нѣкогда племени славянъ прибалтійскихъ, и какъ могла въ нёмъ сохраниться или возродиться вѣра въ силу своей народности и надежда на лучшую будущность.
А между-тѣмъ эта вѣра и надежда живутъ въ сознаніи лучшихъ людей народа; онѣ и оправдываются отчасти тѣми неожиданными, но несомнѣнными успѣхами, которые сдѣлала славянская идея и на этой безнадежной, повидимому, почвѣ, въ короткій промежутокъ нѣсколькихъ десятилѣтій. Бѣдное племя, расколотое на части въ отношеніяхъ, какъ политическомъ (въ Пруссіи и Саксоніи), такъ и въ религіозномъ, (протестанты и католики) и діалектическомъ (верхне и нижне-лужицкое нарѣчія), лишонное одушевляющихъ преданій прошлаго и самыхъ необходимыхъ условій развитія народнаго сознанія — просыпается, встаётъ на ноги, подымаетъ знамя народности, кладётъ основаніе литературнаго языка, создаётъ письменность, поэзію, науку, и всё это въ размѣрахъ хотя очень скромныхъ въ смыслѣ абсолютномъ, но довольно значительныхъ въ сравненіи съ количествомъ наличныхъ силъ народности.
Не забудемъ, что Лужицы — не болѣе любого уѣзда русской губерніи. Какова была бы теперь наша литература, еслибъ каждый уѣздъ далъ ей хоть по одному Бранцелю, Любенскому, Зейлеру, Смоляру и Пфулю!
Первый толчокъ къ литературному пробужденію лужицкой народности дала реформація. Въ этомъ отношеніи здѣсь повторилось то-же, что было въ XVI вѣкѣ въ Крайнѣ, Хорватіи, Словачинѣ и другихъ славянскихъ земляхъ. Но эта письменность вращалась исключительно въ предѣлахъ религіи: переводы священнаго писанія и богослужебныхъ книгъ, церковные пѣсни и гимны, проповѣди, духовныя размышленія — вотъ содержаніе этой старой письменности, обнимающей вѣка XVI—XVIII. Главнымъ представителемъ письменности свѣтской этого періода былъ знаменитый Авраамъ Бранцель (Френцель), который для обработки исторіи своего народа сдѣлалъ то, что для словенцевъ — Вальвазоръ. Но большая часть произведеній Бранцеля осталась въ рукописяхъ. Впрочемъ, учоные труды Бранцеля писаны на латинскомъ языкѣ; послѣдующіе же учоные этого народа пользовались въ своихъ сочиненіяхъ, кромѣ латинскаго, и нѣмецкимъ языкомъ (Фабрицій, Кнаутенъ, Горчанскій, Антонъ и другіе). Не подлежитъ сомнѣнію, что самъ основатель новонѣмецкой литературной Школы — Лессингъ (Лѣсникъ) происходилъ изъ племени полабскихъ славянъ, равно какъ и великій полигисторъ Лейбницъ.
Возрожденіе лужицкой народности совершилось въ первой половинѣ нашего вѣка, одновременно съ литературнымъ возрожденіемъ чеховъ и словаковъ и, можетъ-быть, не безъ нѣкотораго вліянія со стороны послѣднихъ. Роль Голаго и Коллара игралъ при этомъ въ Лужицахъ пасторъ Андрей Любенскій. Онъ былъ средоточіемъ перваго патріотическаго лужицкаго кружка. Изъ него вышли потомъ Зейлеръ, Смоляръ, Іорданъ и другіе представители младшаго поколѣнія, при которомъ патріотическія мечты Любенскаго и Клина начали приводиться въ исполненіе. Одно за другимъ возникали общества, появлялись изданія, выдвигались новые дѣятели. Движеніе распространялось изъ городовъ въ сёла, изъ школъ въ народныя массы. Духовенство и учителя были главными дѣятелями и вождями этого движенія. Оно, какъ и всюду, получило строго — демократическій характеръ, вслѣдствіе чего подробное изученіе народа, его быта и понятій, языка и пѣсенъ сдѣлалось главнымъ основаніемъ воздвигаемаго зданія народной литературы. Плодами этого этнографическаго изученія являются прекрасное изданіе народныхъ лужицкихъ пѣсенъ (Гаупта и Смоляра) и сербо-лужицкаго словаря (Пфуля). Явилось нѣсколько даровитыхъ поэтовъ. Въ ихъ ряду первенствуютъ Зейлеръ и Мужикъ-Класопольскій. Роль же словацкаго Штура — поэта, публициста и главнаго посредника между обществомъ и народомъ — игралъ въ Лужицахъ Смоляръ, собиратель народныхъ пѣсенъ и издатель многихъ книгъ и журналовъ на лужицкомъ нарѣчіи.
Съ 1848 года центромъ умственной дѣятельности народа является Лужицкая Матица, основанная въ городѣ Будишинѣ стараніями Смоляра, Клина и другихъ патріотовъ. Ея изданія, особенно «Часопись», служатъ вѣрнымъ показателемъ дальнѣйшихъ успѣховъ лужицкаго народа на поприщѣ науки и литературы. Особенную цѣнность имѣютъ помѣщонныя въ изданіяхъ Матицы сборники и изслѣдованія по предметамъ этнографіи и филологіи. Эти труды принадлежатъ, кромѣ названныхъ уже нами Зейлера, Смоляра, Іордана, Клина, Гаупта и Пфуля, еще слѣдующимъ лицамъ: Цыжу, Іенчу, Буку, Дучману, Киліану, Фидлеру, Якубу, Шнейдеру, Велѣ, Имишу, Крушвицѣ, Крюгару, Стангѣ, Кульману, Бартку, Рихтару, Муцинку, Ванаку, Гашкѣ, Стемплю, Горняку, Ростоку и нѣкоторымъ другимъ. Кромѣ Будишина, лужицкія книги издаваемы были въ послѣднее время еще въ Воерецахъ, Любіи, Дрезденѣ, Лейпцигѣ, Бреславлѣ и Прагѣ.
Успѣхамъ народнаго возрожденія этого племени вредитъ не мало отчужденіе нижнихъ или прусскихъ лужичанъ отъ литературнаго единенія съ верхними или саксонскими. Но въ послѣднее время это отчужденіе значительно ослабѣло я можно питать болѣе или менѣе основательную надежду, что въ литературномъ единствѣ этотъ маленькій народъ почерпнётъ хоть часть той силы, которая столь необходима ему для дальнѣйшаго сохраненія своей народности, отовсюду подмываемой прибоемъ нѣмецкаго моря — въ смыслѣ этнографическомъ и политическомъ. Но не трудно видѣть, что борьба здѣсь идётъ очень неравная, и что ея конечный исходъ будетъ печаленъ для славянства, если оно не найдётъ въ себѣ воли и силы послать своевременное подкрѣпленіе на этотъ постъ, самый опасный и угрожаемый во всей славянской территоріи.