ЛОЖА № 13.
правитьАлександринскій театръ. На сценѣ идетъ представленіе, а въ корридорѣ — ссора, перебранка, размахиваніе руками. Свирѣпствуетъ дама въ чепчикѣ съ зелеными лентами; тутъ-же молодая дѣвушка съ розой въ волосахъ, двое мальчиковъ въ нарядныхъ голубенькихъ рубашечкахъ и двое мужчинъ: одинъ — пожилой съ классическими чиновничьими бакенбардами на скулахъ, другой — молодой съ совершенно гладко бритымъ лицомъ Капельдинеръ держитъ въ рукахъ шубы.
— Вы это что-же сдѣлали? Куда вы меня привезли? — возвышаетъ голосъ дама, обращаясь къ пожилому мужчинѣ. — Тащилась, тащилась съ Петербургской стороны и вдругъ ложа № 13! Отчего вы раньше не сказали, что у васъ ложа подъ № 13?
— Но, матушка, я и не замѣтилъ даже подъ какимъ она нумеромъ, — возражаетъ пожилой мужчина. — Какъ вчера кассиръ мнѣ ее далъ, такъ я и положилъ въ бумажникъ, не посмотрѣвши.
— Врете! Вы это нарочно сдѣлали! Поздно меня теперь отъ моихъ привычекъ отучать! Не пойду я въ тринадцатый нумеръ. Извольте сейчасъ надѣвать шубу и отправимтесь обратно на Петербургскую! Гдѣ мой салопъ? Позвольте мой салопъ!
— Тише ты, тише! Ну, полно, не хорохорься! Авось ничего и не случится. Перекрестись и входи въ ложу. Важная вещь тринадцать! Господи! Ну, Богъ милостивъ! — пробуетъ уговорить даму пожилой мужчина. — Вѣдь тринадцатой пассажиркой ѣздила-же бывало въ щапинскомъ дилижансѣ.
— Никогда. Всегда впередъ считала, а потомъ садилась.
— Ну, въ другомъ въ чемъ-нибудь… Вспомни, сколько тринадцатыхъ-то чиселъ мѣсяца ты пережила.
— Тамъ тринадцатыя числа мимо меня проходятъ, а здѣсь ложа, здѣсь я сама должна въ нее войдти. А еще мужъ! Не желаю я еще умирать. Рано! у меня дѣти маленькія. Да и тебѣ не пора. Прежде пансіонъ выслужи, а потомъ и умирай. Ну, куда я съ дѣтьми-то дѣнусь?
— Вотъ не было печали! — всплескиваетъ руками мужъ. — Да тише ты! Слышишь изъ ложъ шикаютъ. Ну, не срамись, входи. Завтра молебенъ отслужимъ.
— Ни за что на свѣтѣ! Я ѣду домой.
— Сестрица, да полноте… — успокоиваетъ ее дѣвушка.
Дама накидываетъ на себя салопъ. Ребятишки плачутъ.
— Мама, намъ представленіе смотрѣть хочется, — стонутъ они.
— Представленіе! Поблагодарите отца за это представленіе! По городу этотъ самый дефтеритъ на дѣтяхъ ходитъ, а онъ тринадцатый нумеръ!
Въ разговоръ вмѣшивается и старичекъ капельдинеръ.
— Знаете что, сударыня, — говоритъ онъ: — у насъ и генералы въ тринадцатыхъ нумерахъ сидятъ и то ничего никогда не случалось. Тринадцатая ложа самая лучшая. Какъ новая пьеса, то у насъ ее завсегда статскій совѣтникъ Трамбуковъ беретъ, а они съ супругой люди преклонные и даже удушьемъ одержимы, а вотъ ужъ сколько лѣтъ ничего!..
— Вамъ хорошо свой товаръ выхвалять!
— Да мнѣ что-же? Я за это ничего не получаю, — отвѣчаетъ капельдинеръ.
— Нельзя-ли намъ вмѣсто тринадцатаго-то нумера въ двѣнадцатый сѣсть? Вѣдь онъ свободный? — задаетъ ему вопросъ мужъ.
— Продана эта ложа. Не можемъ мы въ нее пустить. Вотъ погодите маленько. Придутъ въ нее, такъ, можетъ, и уговоритесь съ ними на счетъ обмѣна.
— Стыдно и уговариваться-то, — замѣчаетъ мужъ. — И тринадцатый нумеръ газеты ты тутъ какъ-то читала.
— Опять-таки то газета! Я въ нее не влѣзала, а тутъ влѣзать должна!
Въ корридоръ входитъ купеческое семейство и начинаетъ «разоблакаться».
— Хороша-ли ложа-то? Можетъ въ ней протекаетъ и продуваетъ? — шутитъ купецъ, снимая съ себя шубу.
Къ нему подходитъ владѣлецъ тринадцатаго нумера.
— Извините… Какъ не странно мое предложеніе, — говоритъ онъ: — но, можетъ быть, вы будете столь добры и согласитесь. Вотъ видите-ли… У насъ тринадцатый нумеръ ложи, а у васъ двѣнадцатый. Не будете-ли вы столь добры помѣняться съ нами? Жена у меня, по своему предразсудку, не желаетъ сидѣть въ тринадцатомъ нумерѣ. Ну, извѣстно баба… сами понимаете.
Купецъ подбоченивается.
— Какъ не понять! Не махонькіе! — произноситъ онъ. — Такъ что-жъ ты вмѣсто жены-то меня на смерть сажать хочешь, что-ли? Ловко тоже придумаютъ! Ну, народъ! Акулина Кузьминишна? Слышала? — обращается онъ къ женѣ.
— Позвольте… Я думалъ, что вы безъ предразсудковъ, и потому…
— Да знаешь-ли ты, что въ прошломъ году мнѣ въ рынкѣ выгодная лавка подъ номеромъ тринадцатымъ наклевывалась, такъ я и отъ той отказался!
— Мы вамъ выходу можемъ рубль серебра дать, — вмѣшивается въ разговоръ гладко бритый молодой человѣкъ изъ партіи ложи № 13.
— Чего-съ? — восклицаетъ купецъ. — Такъ что-жъ ты мою жизнь-то въ рубль цѣлковый цѣнишь? Ахъ, ты облизьяна! Да я самого тебя куплю, перекуплю и выкуплю! Брысь!
— Однако, позвольте, господинъ купецъ!
— Нечего тутъ позволять! Мы сами тоже съ усами.
Идетъ перебранка. Сцѣпились и дамы.
— Вишь фря какая выискалась! — кричитъ повязанная косынкой купчиха. — Думаетъ, что чепчикъ съ крыльями надѣла, такъ ужъ и барыня! Экономокъ-то такихъ мы видали!
— Что ты сказала! Повтори, дрянь ты эдакая? — въ свою очередь восклицаетъ дама въ чепчикѣ. — Ахъ, ты самоварница!
— Отъ кофейницы слышу!
— Позвольте, господа! Здѣсь кричать нельзя! — возвышаетъ голосъ капельдинеръ.
Изъ ложъ выглядываютъ. Нѣкоторые выходятъ въ корридоръ. Дѣлается суматоха. Ребята ревутъ. Скопляется публика. Всѣ спрашиваютъ: «въ чемъ дѣло»? Капельдинеръ поясняетъ. Въ корридорѣ виднѣются театральный чиновникъ и полицейскій офицеръ, спѣшащіе къ мѣсту происшествія. Большинство постороннихъ, узнавъ причину шума, смѣются.
— Позвольте мнѣ вамъ услужить… Я васъ помирю, — дѣлаетъ предложеніе дамѣ въ чепчикѣ какой-то бородачъ въ очкахъ. — Мы сидимъ въ четырнадцатомъ нумерѣ и такъ-какъ всѣ безъ предразсудковъ, то можемъ перемѣститься въ тринадцатый нумеръ, а вы въ нашу ложу сядете.
— А, очень вамъ благодарна! Вы такъ любезны… такъ!.. Она, знаете, ничего, — отвѣчаетъ дама: — но ежели у кого примѣта… Тутъ я какъ-то на извозчикѣ съ тринадцатымъ нумеромъ ѣхала и то у насъ деверь умеръ… А и не старый человѣкъ былъ
Начинается перемѣщеніе. Лица изъ ложи № 14, еле сдерживая смѣхъ, пересаживаются въ ложу № 13. Купецъ все еще не можетъ успокоиваться, расточаетъ слова «шишгаль, стрекулисты» и плюетъ. Купчиха тоже.
— Фря эдакая! — говоритъ она, бросая взглядъ на даму въ чепчикѣ и лѣзетъ въ свою ложу.
— Коровница со скотнаго двора! — откликается, въ свою очередь, дама въ чепчикѣ и пропихиваетъ въ ложу № 14 своихъ ребятишекъ.
Вскорѣ все успокоивается.