Литература интеллигенции для народа (Ан-Ский)/ДО

Литература интеллигенции для народа
авторъ Семен Акимович Ан-Ский, переводчикъ неизвѣстенъ

Оригинал: ивритъ, опубл.: 1913. — Источникъ: az.lib.ru

С. А. А-НСКІЙ.

НАРОДЪ и КНИГА.
Опытъ характеристики народного читателя

СЪ ПРИЛОЖЕНІЕМЪ ОЧЕРКА НАРОДЪ и ВОЙНА. УНИВЕРСАЛЬНОЕ КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО Л. А. СТОЛЯРЪ. МОСКВА. — MCMXIII.

Литература интеллигенціи для народа.

I.

На первую, рано проявившуюся потребность народной массы въ духовной пищѣ, въ книгѣ, откликнулось не интеллигентное общество, а темный и невѣжественный торгашъ-лубочникъ, который пошелъ навстрѣчу духовнымъ запросамъ народа съ жалкими отбросами интеллигентной литературы, пошлой и бездарной сказкой.

И въ теченіе долгихъ годовъ, чуть ли не столѣтій, лубочная книжка одна полновластно царила въ деревнѣ, постепенно получила тамъ право гражданства, сдѣлалась популярной, привычной, необходимой, въ своемъ родѣ — «классической». Только въ началѣ 40-ыхъ годовъ прошлаго столѣтія была сдѣлана со стороны интеллигентнаго общества первая попытка издательства для народа. Въ 1833 году были изданы для народа двѣ книжки: В. Ѳ. Одоевскаго, (подъ псевдонимомъ Безгласнаго) «Пестрыя сказки съ краснымъ словцомъ, собранныя Иринеемъ Модестовичемъ Ганзейкою» и Максимовича «Книга Наума о великомъ Божіемъ мірѣ». Черезъ 10 лѣтъ въ 1843 г. стали выходить два народныхъ журнала «Сельское чтеніе» и «Чтеніе для солдатъ», а еще черезъ 15 лѣтъ третій — «Солдатская бесѣда» подъ ред. народнаго писателя А. Ѳ. Погосскаго. Этими нѣсколькими изданіями почти исчерпывается все, что было издано интеллигенціей для народа до 61 г. —

Освобожденіе крестьянъ дало толчокъ и дѣлу народной литературы. Въ 1861—62 г.г. появилось нѣсколько народныхъ издательствъ: изданія Л. Н. Толстого при журналѣ «Ясная Поляна», «Общество распространенія полезныхъ книгъ», «Товарищество общественной пользы», появились еще нѣкоторые журналы, а въ 1863 г. стали выходить сразу три газеты для народа («Воскресный досугъ», «Народная газета» и «Мірское слово»).

Слѣдующій подъемъ народно-издательскаго дѣла произошелъ въ 70-хъ г.г., когда выступили одна за другой три комиссіи народныхъ чтеній: двѣ въ 1871 и 72 г.г. въ Петербургѣ и одна въ 1874 г., въ Москвѣ, издавшія въ теченіе послѣдующаго десятилѣтія нѣсколько сотъ книжекъ^[1].

Одновременно съ ними возникла народно-издательская фирма «Народныя изданія» подъ редакціей Фанъ-деръ-Флита и А. Кочетова, начавшая, почти первая издавать для народа небольшія произведенія классическихъ писателей (Жуковскаго, Гоголя, Григоровича и др.).

Въ болѣе широкихъ размѣрахъ развили эту дѣятельность по изданію произведеній классическихъ писателей, сперва Московскій (въ 1874 г.), а затѣмъ (въ 1881 г.) Петербургскій «Комитеты грамотности», издавшія въ теченіе перваго десятилѣтія ихъ существованія болѣе 50 отдѣльныхъ небольшихъ произведеній первоклассныхъ русскихъ писателей. Какъ бы въ дополненіе къ этому, въ 1882 г. «Народная библіотека» Маракуена стала издавать для народа оказіей, небольшіе разсказы и отрывки изъ крупныхъ произведеній европейскихъ классиковъ (Шекспира, Сервантеса, Гете, Диккенса и др.). Одновременно съ книгоиздательской дѣятельностью возникло за время, до середины 80-хъ г. г., болѣе 10-ти народныхъ газетъ и журналовъ, большей частью, невысокаго литературнаго достоинства, и кратковременнаго существованія^[2].

Въ серединѣ 80-хъ гл. произошелъ значительный переломъ въ народно-издательскомъ дѣлѣ. Народной книгой заинтересовались высшіе представители литературы, во главѣ съ Л. Н. Толстымъ, который самъ началъ писать для народа и основалъ народное издательство «Посредника», изданія котораго сразу получили широкое распространеніе въ народѣ. Одновременно съ «Посредникомъ» занялись издательствомъ народныхъ книгъ и редакціи «Русскаго Богатства» и «Русской Мысли», а подъ вліяніемъ Л. Н. Толстого самый крупный лубочный издатель, Сытинъ, предпринялъ изданіе хорошихъ книгъ для народа. Вмѣстѣ съ этимъ и вопросъ о народной литературѣ, сталъ всесторонне обсуждаться въ общей печати и сдѣлался предметомъ особыхъ заботъ земствъ, просвѣтительныхъ обществъ и частныхъ дѣятелей.

Однако, этотъ подъемъ въ дѣлѣ народной литературы, продолжался не долго и къ началу 90-хъ годовъ снова замеръ на цѣлое десятилѣтіе.

Новый и самый сильный расцвѣтъ народа-издательской дѣятельности произошелъ въ такъ-называемую освободительную эпоху 1904—6 г.г. когда сразу появились десяти народныхъ издательствъ^[3], выпустившихъ нѣсколько тысячъ книжекъ въ огромномъ колмчествѣ (по нѣкоторымъ подсчетамъ — въ количествѣ 36,000,000 экз.). Но и эта волна схлынула, и въ настоящее время снова наступиў полное затишье въ народно-издательскомъ дѣлѣ.

II.

Въ теченіе 80-ти, а въ особенности, 50-ти послѣднихъ лѣтъ было сравнительно много сдѣлано въ обліасти народной литературы. Были организованы десятки народныхъ издательствъ и періодическихъ изданій; выпускались книжки, спеціально для народа составленныя и изъ произведеній классической литературы, русской и европейской. Дѣломъ народной литературы занимались просвѣтительныя общества, комиссіи, земства, редакціонныя коллегіи, выдающіеся писатели и единичные дѣятели. Хорошую книгу старались пронести въ народъ посредствомъ школы, земскихъ окладовъ, народныхъ библіотекъ даже спеціальныхъ офеней. На это дѣло было положено много средствъ, частныхъ и общественныхъ, много силъ и безкорыстнаго труда. И нельзя сказать, чтобы вся эта дѣятельность осталась безрезультатной. Какъ бы то ни было, но въ теченіе протекшаго полстолѣтія въ русскую деревню были внесены десятки милліоновъ хорошихъ книгъ, вліяніе которыхъ, конечно, не осталось безслѣднымъ. Однако, вмѣстѣ съ этимъ, приходится признать, что эта дѣятельность не дала тѣхъ результатовъ, какіе отъ нея ожидались: она не проложила новой книги пути въ деревню, не создала для нея самостоятельный почвы, не сдѣлала ее необходимой для народнаго читателя. Въ моменты подъема народно-издательской дѣятельности деревня получала много хорошихъ книгъ, но какъ только подъемъ ослабѣвалъ, замиралъ и притокъ этихъ книгъ въ деревню, такъ какъ самъ крестьянскій читатель не предъявлялъ требованія на новую книжку, въ особенности на произведенія классической литературы, продолжая, какъ и полвѣка тому назадъ удовлетворять свою потребность въ чтеніи лубочной книжной. Приходится признать, что послѣ полувѣковой борьбы съ лубочной литературой, она не только побѣждена, но еще продолжаетъ развиваться въ количественномъ отношеніи. Въ срединѣ 80-хъ г. г. во время самаго разгара дѣятельности народныхъ издательствъ, ежегодно расходилось болѣе 2-5 милліоновъ лубочныхъ книжекъ (одинъ только Сытинъ продавалъ 8—10 милліоновъ экз.). И черезъ 20 лѣтъ эта распространенность лубочной литературы нисколько не уменьшилась. Достаточно сказать, что въ 1904 г., при новомъ подъемѣ, народно-издательской дѣятельности, книжка «Бова Королевичъ» была издана въ пяти изданіяхъ въ количествѣ 90,000 экз., а «Ерусланъ Лазаревичъ» въ трехъ изданіяхъ въ количествѣ 60,000 экз. Полтораста тысячъ экз. только двухъ книжекъ! А между тѣмъ лубочные издатели выпускаютъ до тысячи названій.

Главная и основная причина, почему литература общества, произведенія великихъ писателей; не привились народу, не овладѣли душою народнаго читателя и не вытѣснили изъ деревни лубочной литературы заключается въ недоступности народу литературы общества. И недоступность эта болѣе глубокая и непреодолимая, чѣмъ можетъ показаться съ перваго взгляда. Сильно ошибаются тѣ, которые считаютъ, что весь вопросъ здѣсь въ недостаточномъ уровнѣ грамотности народа и что стоитъ только нѣсколько поднять народную школу и шире распространить грамотность въ народѣ, какъ литература интеллигентнаго общества сдѣлается для него доступной. Недоступность литературы интеллигенціи народу, какъ и вообще взаимное непониманіе между интеллигенціей и народомъ, обусловливается не одной только недостаточной грамотностью послѣдняго, но, и еще въ большей степени, мотивами психологическими, культурными и соціальными.

Остановимся прежде всего на уровнѣ грамотности народнаго, главнымъ образомъ, крестьянскаго читателя.

Въ первое время послѣ освобожденія крестьянъ, когда интеллигенція, а затѣмъ земства съ такимъ жаромъ взялись за дѣло народнаго образованія, на школу возлагались очень большія надежды, ей предъявлялись широкія задачи. Отъ нея ждали не сухой грамоты, которой одной почти не придавали значенія, а развитія въ самомъ высокомъ смыслѣ этого слова. Были даже попытки поставить школу на такую высоту, чтобы она могла, по выраженію Гл. Успенскаго, «прямо, смѣло и широко касаться самыхъ жгучихъ общественныхъ вопросовъ, до которыхъ додумалась и дошла человѣческая, всескорбящая мысль, въ ту минуту, которую мы переживаемъ».

Но всѣ эти ожиданія, какъ и единичныя попытки, не дали никакихъ результатовъ: земская школа въ отношеніи развитая народа почти ничего не сдѣлала. Какъ раньше, такъ и теперь она давала и даетъ своимъ питомцамъ одну лишь дремоту. Даже тѣ крошки и лоскутки знанія, заключающіеся къ краткихъ учебникахъ, — встрѣченныхъ, кстати оказать, градомъ обвиненій и доносовъ, — тоже не акклиматизировались въ крестьянской средѣ, гдѣ и теперь царитъ глухая, полная нелѣпыхъ предразсудковъ, темнота.

Коренная причина всего этого, кроется, главнымъ образомъ, въ основныхъ условіяхъ крестьянской жизни, ограничивающихъ пребываніе ученика въ школѣ тремя годами (точнѣе 15—21 мѣсяцевъ), а школьный возрастъ — отъ 7 до 12 лѣтъ. Отпускать въ школу дѣтей болѣе, чѣмъ на 3 пода и въ возрастѣ старше 12 лѣтъ, крестьянинъ не можетъ по своему матеріальному положенію. Но какое развитіе можетъ дать ребенку, съ которымъ нужно началъ съ азбуки, подобный краткій, съ большими перерывами, курсъ? Какія положительныя знанія, какое ясное пониманіе жизненныхъ вопросовъ можно передать и внушить ребенку этого возраста? Можно ли надѣяться, что въ его умѣ уцѣлѣетъ до тѣхъ поръ, пока онъ выступитъ въ жизнь, хоть тѣнь тѣхъ свѣдѣній, которыя, онъ почерпнетъ въ школѣ? Слишкомъ достаточно 5—8 лѣтъ, лежащихъ у крестьянскаго ученика между школой и жизнью самостоятельнаго хозяина, чтобы изъ памяти его совершенно улетучились отрывочныя и безсистемныя знанія.

Очевидно, что даже образцово устроенная земская школа органически не можетъ давать своимъ питомцамъ какого-нибудь умственнаго развитія, чего нибудь больше простой грамотности. Тѣмъ болѣе нельзя предъявлять какихъ-нибудь особыхъ требованій народной школѣ при ея теперешнемъ состояніи. Число учениковъ, посѣщающихъ школу съ однимъ учителемъ — громадно. Среднимъ числомъ на одну школу приходится 60 учениковъ (въ единичныхъ случаяхъ число это доходитъ до 160). большая часть школъ даже и теперь лишена, зачатковъ школьныхъ библіотекъ, многія школы, кромѣ своей оффиціальной зависимости отъ нѣсколькихъ вѣдомствъ, находятся еще подъ неоффицальной, но гораздо болѣе тяжелой зависимостью деревенскихъ заправилъ и т. д., и т. д.

Но если земская шкала, поставившая главной своей задачей — развитіе народа, не могла справиться съ этой задачей, то о школахъ другихъ типовъ и говорить нечего. Что церковно-приходская школа (большей частью, съ двухлѣтнимъ курсомъ), а, тѣмъ паче, школа грамотности гораздо менѣе земской школы способны дать своимъ ученикамъ развитіе — конечно, всякій признаетъ. Сами защитники церковно-приходской школы указываютъ на это даже съ нѣкоторой гордостью. Правда, программа министерскихъ двуклассныхъ училищъ съ 5—6 лѣтнимъ курсомъ гораздо шире программы земскихъ школъ. Но такихъ училищъ у насъ крайне мало, да и въ тѣхъ, которыя существуютъ, высшіе классы посѣщаются совершенно ничтожнымъ количествомъ учениковъ; такъ что придавать этимъ училищамъ особенное значеніе, при опредѣленіи общаго уровня народно-школьнаго развитія нѣтъ основанія.

Изо всей программы народныхъ школъ мы остановимся на одномъ лишь чтеніи, единственно интересномъ для насъ при выясненіи вопроса: какого народнаго читателя подготовляетъ школа?

Одною изъ главныхъ заслугъ земской школы должно считаться обученіе сознательному чтенію, введенное впервые въ земской школѣ вмѣсто механическаго, практиковавшагося въ дореформенной. Земская шкода поставила себѣ цѣлью подготовленіе, народныхъ читателей вмѣсто прежнихъ начетчиковъ.

По свидѣтельству А. Н. Корфа и Шаховскаго, за трехлѣтнее обученіе въ средней земской школѣ ученикъ пріобрѣтаютъ умѣніе плавно и вполнѣ правильно читать съ яснымъ пониманіемъ прочитаннаго. Само собою разумѣется, что вторая половина этого опредѣленія — ясное пониманіе прочитаннаго — ограничивается лишь учебникомъ чтенія, проходимымъ въ школѣ и легкимъ народнымъ разсказомъ. Но это опредѣленіе сильно понизится, если вмѣсто ученика земской школы мы возьмемъ вообще крестьянскаго грамотѣя, гдѣ бы онъ ни обучался, а вмѣсто только-что кончившаго школу ребенка, возьмемъ взрослаго народнаго читателя.

Вопросъ о томъ, насколько ученики народныхъ школъ, по выходѣ изъ нихъ, забываютъ пріобрѣтенное знаніе, въ свое время горячо обсуждался не только въ печати, но и на земскихъ собраніяхъ, учительскихъ съѣздахъ и въ административныхъ сферахъ. Вопросу этому придавали особо важное значеніе, и многіе рѣшали его въ крайне неблагопріятномъ смыслѣ, т. е., что бывшіе ученики народной школы черезъ нѣкоторое время совершенно все перезабываютъ и становятся безграмотными, а поэтому народная школа, въ теперешнемъ видѣ, не достигаетъ цѣли. Еще въ 70 году въ отчетѣ М-ва Народн. Просвѣщенія говорилось, что «дѣти, окончившія ученіе, не находя по выходѣ изъ школы книгъ для чтенія и не имѣя даже возможности пріобрѣсти ихъ на свои средства, забываютъ нерѣдко то, чему научились въ школѣ, и черезъ то получаютъ нѣкотораго рода право въ своей дальнѣйшей жизни смотрѣть на содержаніе школы, какъ на лишнюю издержку, а на ученіе, какъ на безполезную трату времени». («Журн. М-ва Нар. Пр.» CLX, 62). Эти же взгляды высказывались неоднократно и позже^[4].

Чтобы опровергнуть эти взгляды, нѣкоторые видные дѣятели по народному образованію стали устраивать провѣрочные экзамены бывшимъ ученикамъ земской школы. Въ 1881 г. Н. А. Корфъ произвелъ повторительные экзамены въ 6 селахъ Екатеринославской губ., а, по его иниціативѣ и программѣ, таковыя же испытанія были устроены въ Московской, Владимірской и Смоленской губерніяхъ г-жей Урусовой, а въ Таврической губ. — г. К. В. Ковалевскимъ. Всего явилось къ экзамену бывшихъ учениковъ 555 человѣка. Средній возрастъ ихъ опредѣлился въ 15½ лѣтъ, а со времени выпуска изъ школы, которую они посѣщали среднимъ счетомъ 3, года, прошло среднимъ числомъ 4 года. Экзамены, были произведены по чтенію, письму и ариѳметикѣ. Лучшіе результаты дало испытаніе по чтенію. Оказалось:

Машинально читающихъ 43 челов. или 7,8 %

Посредственно 62 " « 11,2 %

Удовлетворительно 114» " 20,6 %

Весьма удовлетворительно 334 " " 60,4 %^[5].

553 ч. 100 %

Что касается первой изъ этихъ четырехъ категорій, то Ворфъ прямо говоритъ, что для ея 43 человѣкъ «чтеніе утратило силу средства къ дальнѣйшему образованію»; относительно же остальныхъ категорій вотъ что говорится: "Для того, чтобы читатель могъ соединить какое-нибудь опредѣленное представленіе съ выраженіемъ вѣдомости «удовлетворительно» «посредственно» и «весьма удовлетворительно» читающіе, — я долженъ повторить, что въ виду неблагопріятности условій мы избрали снисходительный масштабъ и поэтому сочли «удовлетворительно» читающимъ всякаго изъ взрослыхъ грамотныхъ, который читаетъ, какъ средній ученикъ второго класса народной школы, т. е. двѣ зимы учившійся. Ища, чтеніе которыхъ названо наши «посредственнымъ», читали хуже, т. е. менѣе плавно и быстро указанной выше нормы, а въ числѣ «весьма удовлетворительно» читавшихъ встрѣчались такіе, которые читали не только не хуже выпускныхъ учениковъ народной школы, во и нерѣдко лучше ихъ, хотя и въ этой категоріи только меньшинство читали такъ, чтобы было пріятно ихъ слушать. Всѣ три категоріи, какъ ни слабо чтеніе «посредственныхъ», читаютъ вполнѣ сознательно"^[6].

Оставимъ въ сторонѣ тѣ почти 8 % «грамотныхъ», которые, читая совершенно машинально, должны быть вычеркнуты изъ числа народныхъ читателей, и, соединивъ вмѣстѣ категоріи «посредственныхъ» и «удовлетворительно читающихъ», возьмемъ для нихъ опредѣленіе послѣдней категоріи — и мы найдемъ, что 32 % читателей изъ учениковъ, кончившихъ земскую школу, читаютъ, какъ средній ученикъ втораго класса нар. школы, т. е. ихъ знаніе понижается на цѣлую треть^[7]. При школахъ другихъ типовъ, кромѣ земской, эти результаты должны быть еще печальнѣе.

Послѣ опыта г. Корфа, было произведено въ разное время еще нѣсколько провѣрочныхъ испытаній въ болѣе широкихъ размѣрахъ — и результаты получились совершенно тѣ же. Въ 1885 г. въ Корсунскомъ уѣздѣ, Симбирскіой губ., были произведены провѣрочные экзамены 2842 учен., кончившимъ школу въ теченіе десятилѣтія, отъ 1875 г. Лучшіе результаты и здѣсь дали испытанія по чтенію и выразились въ слѣдующихъ цифрахъ:

Отлично . 707 челов. или 24,9 %

Удовлетворительно 1090 "" 38,3 %

Посредственно 915 "" 32,2 %

Неудовлетворительно 128 " " 4,6 %

Слабо 2 "" 4,6 %

2842 ч. 100 %^[8]

Въ 1886 г. въ Симбирскомъ уѣздѣ были произведены провѣрочныя испытанія надъ 1676 учениками, кончившими школу въ періодъ времени съ 76—86 г. Результаты по русскому и славянскому чтенію выразились слѣдующимъ образомъ:

Отлично 480 челов. или 29 %

Очень хорошо 615 " " 36 %

Удовлетворительно 534 " " 32 %

Посредственно 47 " " 3 %

1676 ч. 100 %^[9]

Авторы статей, изъ которыхъ взяты приведенныя цифры, къ сожалѣнію, не дали никакихъ опредѣленій категорій читающихъ. Кромѣ того, мы здѣсь встрѣчаемся съ различными наименованіями категорій. Но мы видимъ, что въ обѣихъ таблицахъ предпослѣдніе разряды выразились одинаковымъ процентомъ 32, который вполнѣ сходенъ съ предпослѣдними двумя категоріями таблицы Корфа. Поэтому мы полагаемъ, что вышеприведенное опредѣленіе Корфа относительно «удовлетворительно» читающихъ можетъ быть примѣнимо къ категоріямъ «посредственно» изъ корсунской таблицы и «удовлетворительно» изъ симбирской, т. е. что одна треть учениковъ забываетъ третью часть пріобрѣтеннаго въ школѣ знанія и навыка.

Выше мы привели опредѣленіе гг. Корфа и Шаховскаго степени грамотности средняго ученика земской школы. Но мы поставили себѣ задачей опредѣлить уровень грамотности преобладающаго большинства читателей деревни, а потому намъ слѣдуетъ принять въ разсчетъ степень грамотности питомцевъ не только земской, но и церковной и крестьянской школъ, наиболѣе распространенныхъ теперь въ деревнѣ, а также и всѣ прочія условія, понижающія общій уровень грамотности учениковъ по выходѣ ихъ изъ школы^[10]. Послѣ этого намъ, въ опредѣленіи грамотности большинства крестьянскихъ читателей, придется остановиться на поясненіи, которое даетъ г. Коірфъ категоріи «посредственно читающихъ». Подробнѣе оно можетъ быть выражено слѣдующимъ образомъ: наиболѣе часто встрѣчающійся народный грамотѣй читаетъ медленно, съ запинкой, безъ яснаго пониманія значенія знаковъ препинанія. Пониманіе прочитаннаго даже въ легкой книжкѣ дается съ нѣкоторымъ трудомъ. Съ литературными формами онъ знакомъ, лишь насколько онѣ встрѣтятся въ лубочной литературѣ.

Такова грамотность преобладающаго типа крестьянскаго читателя и въ настоящее время, такъ какъ условія школьнаго обученія за послѣдніе 20 лѣтъ у насъ почти не измѣнились.

IV.

Если невысокій уровень грамотности является механическимъ препятствіемъ къ воспріятію народнымъ читателемъ литературы интеллигенціи, то особенности и свойства. самой этой литературы являются препятствіями болѣе глубокими и труднопреодолимыми.

Какъ уже было отмѣчено давно, еще Бѣлинскимъ и Добролюбовымъ, наша интеллигентная литература, за очень малымъ исключеніемъ, являются не только не общечеловѣческой, но и не національной, а чисто классовой. Если она, къ ея чести, почти никогда не стояла на почвѣ узкихъ классовыхъ интересовъ, то она всегда была проникнута думами и переживаніями лучшихъ представителей опредѣленнаго класса. По этой литературѣ можно прослѣдить вою жизнь этого класса за послѣднія столѣтія, его надежды, чаянія и разочарованія, его крѣпостническія насилія и вождѣденія и его же покаянныя настроенія, его порывы къ свободѣ, хожденіе въ народъ и уходъ отъ народа въ личныя переживанія. Если въ этой литературѣ изображается народная жизнь, то, опять-таки, сквозь призму воззрѣній другаго класса. Короче, то, что принято называть общей литературой, приставляетъ собою литературу дворянски-интеллигентнаго сословія.

Спрашивается, можетъ ли народъ, имѣвшій свой путь развитія и свои переживанія, воспріять эту литературу, проникнуться ею и всѣми сложными переживаніями, которыя изображены въ ней, признать ее своею, еслибъ даже онъ ее хорошо понялъ? Что могутъ сказать сердцу и уму народнаго читателя всѣ герои интеллигентной литературы: Онѣгинъ, Чацкій, Печоринъ, Базаровъ, Рахметовъ и другіе, вплоть до… Санина? Могутъ ли они вызвать у него тѣ настроенія, создать тѣ идейныя движенія, какія они вызвали въ свое время у интеллигентнаго читателя?

Обычно, когда заходить рѣчь о народномъ читателѣ, повторяется трафаретная фраза о «поднятіи народа до уровня интеллигентнаго общества.»

Но при этомъ очень мало вдумываются въ значеніе этихъ словъ. Чтобы поднять народную массу до уровня ителлигентнаго общества надо вѣдь и всю жизнь этой массы, измѣнить въ корнѣ и все міровоззрѣнія ея пересоздать. Если-бы такая ломка всей народной жизни и была возможна, то это дѣло очень и очень долгихъ годовъ. Но, вѣдь за это время и общество не будетъ стоять на одномъ мѣстѣ. Оно, непрерывна эволюціонируетъ, ея настроенія становятся болѣе тонкими, болѣе сложными, болѣе отвлеченными. Гдѣ же народу угнаться за нимъ? Если даже такая «погоня» и будетъ происходить, то народъ не только не будетъ приближаться къ интеллигенціи, но все болѣе отставать отъ нея. И въ лучшемъ случаѣ онъ будетъ воспринимать литературу интеллигенціи только черезъ 50 или 100 лѣтъ послѣ того, какъ интеллигенція забудетъ, окончательно сдастъ въ архивъ эту литературу. Вѣдь и «Бова Королевичъ», и «Битва русскихъ съ кабардинцами» принадлежали когда-то къ литературѣ верхнихъ слоевъ. Но скорѣе всего, что и этого не будетъ и, что народъ получитъ изъ рукъ все тѣхъ же торгашей новую лубочную литературу, покрытую лоскомъ кабацкой цивилизаціи, болѣе пошлую и отвратительную, чѣмъ теперешняя лубочная литература. И это уже начинаетъ осуществляться. На смѣну «Еруслану»; и «Милорду» приходятъ Пинкертоны, на смѣну Балакиревыхъ и сонниковъ, разные «Синіе журналы» и т. п. Самымъ яркимъ примѣромъ можетъ для насъ служить въ этомъ отношеніи Западная Европа. Тамъ существуетъ обязательное образованіе, школы поставлены болѣе или менѣе образцово, произведенія классической литературы удешевлены до крайнихъ предѣловъ. А что читаетъ тамъ народная масса?

Въ одномъ изъ послѣдующихъ очерковъ, читатель найдетъ подробное описаніе того, что читаетъ народная масса во Франціи: она или ничего не читаетъ или отвратительные бульварные романы. А вотъ что, сообщается относительно духовной пищи народнаго читателя въ Германіи:

"Въ 1906 и 1907 гг. на германскомъ книжномъ рывкѣ отмѣчено особенно усиленное распространеніе такъ-называемой «Schund- und Schmutzliteratur», — той порнографической, сыщицкой, разбойничьей, натъ-пинкертоновской и прочей «литературы», для которой у насъ пока сохранилось общее, сравнительно невинное названіе «лубочной».

Издательствомъ лубочной литературы заняты въ Германіи въ настоящее время 52 книготорговли; 800 книжныхъ магазиновъ занимаются ея продажей и 30,000 книгоношъ разносятъ губительную пищу по всѣмъ угламъ Германіи. Полмилліона марокъ тратится издательствами на одни объявленія. Годовой оборотъ лубочныхъ предпріятій въ 1907—1908 гг. достигалъ 50-ти милл. марокъ.

"Что же это за «литература»? Кто ея читатель?

"Для изученія этого даютъ обильный матеріалъ выставки, устроенныя въ рядѣ германскихъ городовъ въ цѣляхъ борьбы съ лубочной литературой. Ближайшее знакомство съ собраннымъ тамъ матеріаломъ производитъ потрясающее впечатлѣніе. Уже одно количество изданій нѣкоторыхъ особенно ходкихъ вещей приковываетъ вниманіе обозрѣвателя. Одни похожденія Никъ-Картера, напр., вышли до настоящаго времени уже въ 250-ти тетрадяхъ (по 10 пфенниговъ каждая). За ними идутъ: «Натъ Пинкертонъ — величайшій сыщикъ Америки»; «Ванда Брандебургская, знатная нѣмецкая сыщица»; «знаменитѣйшіе» разбойники, — «Черная рука», «Кровопійца», передъ разнузданными подвигами которыхъ меркнутъ былые Ринальдо-Ринальдини. Сотни самыхъ различныхъ соблазнительныхъ тетрадокъ на эротическія темы: «Любовныя похожденія». «То, чего вслухъ не произносятъ», «Тайны первой ночи». Изданія оккультистскаго характера: «Бѣседы съ загробнымъ міромъ», «Месть душъ». Значительной темой брошюръ служатъ сенсаціонныя міровыя событія, гдѣ вы найдете и Дрейфусіаду, и «Графиню Стейнгель» и «Войну англичанъ съ буірами», и серію тетрадей подъ заглавіемъ: «Великій освободитель Россіи Гапонъ, страшный врагъ правительства и Татьяна — роза Россіи».

«Едва ли можетъ быть переоцѣнено все разлагающее вліяніе этой, съ позволенія сказать, литературы. Спекулирующая на самыхъ низменныхъ инстинктахъ человѣка, на предразсудкахъ и суевѣріяхъ, тысячелѣтія владѣющихъ народомъ; гоняющаяся за уголовной и политической сенсаціей, — она цѣлыми потоками наводняетъ германскіе города, вливая въ духовную культуру человѣка страшный вредъ».

"Полное смѣшеніе всѣхъ понятій о природѣ и ея явленіяхъ; путаница историческихъ представленій; жажда приключеній, крови, преступленія; половая извращенность; самоубійства, — вотъ результаты чтенія этой «навозной литературы», какъ ее называютъ здѣсь въ цѣломъ. «Милліоны изъ бѣднѣйшихъ классовъ покупаютъ и проглатываютъ эту литературу, — гласятъ плакаты на выставкахъ. — Ее можно найти на каждой фабрикѣ, въ семьяхъ ремесленниковъ, въ корзинахъ прислуги. Она передается тайно отъ кровати къ кровати въ больницахъ, и бѣдняки, содержимые на общестевныя средства, сберегаютъ каждую недѣлю по грошу, чтобы купить себѣ тетрадку».

«На той же выставкѣ лежатъ подборы газетныхъ вырѣзовъ о различныхъ преступленіяхъ, совершенныхъ преимущественно дѣтьми и подростками. Это — воровство, вымогательство, насиліе; грабежи; покалыванія, иногда убійства, совершенныя на почвѣ разыгравшейся фантазіи и извращенія нравовъ. Судебная хроника знаетъ цѣлый циклъ преступленій, совершенныхъ по всѣмъ правиламъ разбойничьей литературы; участники даютъ себѣ тѣ же имена и вооружаются тѣмъ же оружіемъ, что описано въ этихъ книжкахъ».

Есть надъ чѣмъ тревожно призадуматься, если въ 40 нѣмецкихъ крупныхъ городахъ въ теченіе 1905 года на всѣ народныя библіотеки и читальни истрачено немногимъ болѣе 1½ милліона марокъ, а суммы, потраченныя на лубочную литературу, исчисляются за 1907 (также и за 1908 г.), въ 50 милл. марокъ! А въ 1910 году оборотъ одною лишь берлинскаго издательства, распространившаго 2½ милліона экземпляровъ порнографической и сыщицкой литературы, достигъ 25 милліоновъ марокъ^[11].

Въ отношеніи этой ново-лубочной литературы Россія находится въ болѣе благопріятныхъ условіяхъ чѣмъ западная Европа. «Позорная книжка» у насъ еще не привилась народу, еще есть время и возможность создать истинно-народную литературу, которая отвѣчала бы высшимъ духовнымъ запросамъ народа, соотвѣтствовала бы его уровню развитія и пониманію прекраснаго. Неужели не найдется творцовъ для этого великаго и святого народнаго дѣла?

---

1. Только одна изъ нихъ «Постоянная комиссія по устройству народ. чтеній въ Петербургѣ» издала до 1885 г. 135 кн. въ количествѣ 1,112,000 экз.
2. Подробная характеристика всѣхъ этихъ изданій какъ книжекъ, такъ и журналовъ, дана мною въ книгѣ «Очерки народной литературы».
3. «Донская рѣчь», «Книжка за книжкой», «Знаніе», «Колоколъ» «Крестьянская библіотека», «Новое Товарищество», «Изданія Рапсопова», «Народная Воля», «Польза», «Молотъ», «Лучъ», «Буревѣстникъ». «Популярная библіотека» и друг.
4. Въ «Основаніи къ образованію общества улучшенія нар. труда» между прочимъ, сказано: «Наша начальная школа… въ большинствѣ случаевъ приводитъ къ слѣдующимъ результатамъ: выходящіе изъ нея скоро во все забываютъ пройденное въ школѣ или стремятся выйти изъ своей среды» (Н. А. Корфъ. «Наши педагогическіе вопросы» стр. 139—140).
5. Тамъ же. «Образовательный уровень».
6. Тамъ же.
7. С. Красовъ. «Что даетъ крестьянамъ начальная народн. школа?» («Русск. M.» 87 г. № 1 и 2).
8. Тамъ же.
9. «Экзамены взрослымъ крестьянамъ» «Русск. Вѣд.» 89 г. № 80.
10. Къ причинамъ, понижающимъ уровень грамотности народа, слѣдуетъ прибавить еще то, что громадный процентъ учениковъ земской школы оставляютъ школу раньше окончанія курса.
11. И. Коварскій. «Лубочная литература въ Германіи и борьба съ нею». «Русск. Вѣд.» отъ 26 мая 1912 г. № 120.