* 1774 г. Фрегатъ Минерва. Командиръ Капитанъ-Лейтенантъ А. Воейковъ (Финск. з.) Обращенный въ транспортное судно, фрегатъ этотъ былъ посланъ изъ Ревеля въ Кронштатъ, съ гардемаринами и солдатами. Миновавъ Кокшхарскій маякъ въ 8 ч. вечера 10 октября, и слѣдуя отъ него съ попутнымъ вѣтромъ, къ 4 часамъ утра, вмѣсто ожидаемаго открытія острова Родшера, влетѣлъ на камни Урренгрунта (острова Энскеръ) — 19 миль сѣвернѣе счислимаго пункта. Кажется всѣ спали. Командиръ, при начавшемся крушеніи, струсилъ и убѣжалъ на берегъ прежде всѣхъ. Фрегатъ разбился; погибло 95 человѣкъ, изъ 164. Спасшіеся провели на голомъ островѣ четверо сутокъ, безъ пищи, безъ воды и почти безъ платья. Воейковъ былъ разжалованъ въ матросы до выслуги. Замѣчательно, что представляя этотъ приговоръ, Адм.-Коллегія предлагала Вице-Президенту Графу Чернышеву поднести экстрактъ изъ него на утвержденіе Его Высочества Генералъ-Адмирала; но Вице-Президентъ отвѣчалъ, что «о подобныхъ, до наказанія принадлежащихъ дѣлахъ, докладывать Е. И. Высочеству я не могу, опасаясь оскорбить его чувствительность».
* 1774 г. Фрегатъ Минерва. Командиръ Капитанъ-Лейтенантъ А. Воейковъ. (Финск. з.). Въ дополненіе къ описанію крушенія этого фрегата, исправлявшаго, какъ сказано было, обязанность транспорта, прибавляю слѣдующія, впослѣдствіи найденныя подробности:
Команда его состояла изъ одного Штурмана «Прапорщичьяго ранга» Слиткова, и 51 человѣка нижнихъ чиновъ; сверхъ того, для отвоза изъ Ревеля въ Кронштадтъ находилось 14 гардемаринъ, Армейскій Капитанъ Королли, 3 сержанта, 65 солдатъ, 7 служителей провіантскаго штата и 21 женщина.
Въ числѣ погибшихъ были: Штурманъ Слитковъ, Капитанъ Королли, 3 сержанта и 12 гардемаринъ, имена которыхъ къ сожалѣнію неизвѣстны, потому-что шканечнаго журнала не сохранилось; кромѣ того погибло: 18 женщинъ, 31 матросъ и 22 солдата. Слѣдственное дѣло не могло раскрыть истины всѣхъ обстоятельствъ этого крушенія, потому-что главные свидѣтели — Штурманъ Слитковъ и Капитанъ Королли, по видимому принявшій, по отъѣздѣ командира команду надъ оставшимися, потонули; а изъ оставшихся живыми, командиръ и вахтенный гардемаринъ Ознобишинъ, показывали розно съ показаніями команды, не взирая «на увѣщанія Богоявленскаго (въ Кронштадтѣ) священника». Нижніе чины показывали, что въ ночи на 10-е октября, утромъ котораго разбился фрегатъ, именно съ 12-го часа вечера, былъ видѣнъ верхній Гогландскій маякъ, сперва впереди, потомъ съ боку, въ правой рукѣ; но командиръ и гардемаринъ Ознобишинъ отрицали это свидѣтельство. Командиръ очередовался вахтою со штурманомъ; но какъ съ 1 до 5 часа ночи, вахта была командира, а при крушеніи, послѣдовавшемъ въ исходѣ 4-го, онъ выбѣжалъ на верхъ въ одной рубашкѣ; то и выходитъ, что на вахтѣ оставался только гардемаринъ Ознобишинъ, если только онъ оставался на ней. Когда фрегатъ ударился о камень, то полагая, что приткнулись къ Родшеру (а были на NNW отъ него въ 19 миляхъ, на камнѣ Энскеръ, въ группѣ Урренгрундъ), сперва положили руля право на бортъ (вѣтеръ былъ SWtW, свѣжій, съ пасмурностію и дождемъ; курсъ OtN; ходу 7 узловъ; лотъ проносило) и обрасопили паруса на правую сторону; но какъ фрегатъ не трогался съ мѣста, то срубили всѣ мачты и бушпритъ, кидая запасный рангоутъ за бортъ, изъ котораго, по словамъ командира, дѣлали плотъ; однакожъ это показаніе всѣми было отвергнуто. Потомъ спустили осмерку, и на ней гардемаринъ Илья Ознобишинъ поѣхалъ къ ближнему камню, чтобы закрѣпить за него тросъ. Растерявшійся командиръ самъ хотѣлъ-было ѣхать на этой шлюпкѣ; но его не пустили. Когда же поданныхъ на осмерку тросовъ не достало и Ознобишинъ, привязавъ къ концу выпущеннаго троса шлюпочную сходню, сталъ тянуться назадъ, а силы ему измѣняли, съ фрегата послали къ нему другую, десяти-весельную шлюпку, съ гардемариномъ Василіемъ Домогацкимъ. Воейковъ вскочилъ въ эту шлюпку «въ одной рубашкѣ» — для того, говорилъ онъ, чтобы принудить команду скорѣе закрѣпить тросъ. Вѣрный вѣстовой бросилъ ему шубу, а штурманъ три лотлиня. Надо полагать, что другихъ тросовъ не было, или въ торопяхъ отправленія позабыли ихъ взять. Только когда стали вытягивать закрѣпленный къ тросу лотлинь, этотъ лотлинь лопнулъ, а другаго уже не могли привязать, потому-что обѣ шлюпки повредились. Вытащивъ шлюпки на берегъ, наскоро починили ихъ, и пытались доѣхать до фрегата; однакожъ безъуспѣшно: вѣтеръ свѣжѣлъ. На фрегатѣ, команду надъ которымъ, по отъѣздѣ командира, принялъ кажется Капитанъ Королли, палили изъ пушекъ; но ничего болѣе не могли предпринять для своего спасенія. Съ перваго часа дня, фрегатъ стало разбивать: люди хватались за обломки и были выносимы съ ними на каменья; многіе погибли въ бурунахъ, многіе были изувѣчены; несчастный командиръ, съ бывшею у него командою, перехватывали тѣхъ, которыхъ волненіе прибивало къ берегу; однакожъ такихъ было не много, и изъ тѣхъ, нѣкоторые вскорѣ умерли отъ полученныхъ ими ушибовъ.... Когда вѣтеръ, продолжавшійся еще четверо сутокъ, затихъ, спасшіеся, во все это время не имѣвшіе ни одежды ни пищи, переѣхали въ городъ Ловизу, тогда принадлежавшій Шведамъ.
Коммисія Военнаго суда, обвинила командира, Капитанъ-Лейтенанта Воейкова: за небрежность въ плаваніи, которая привела его къ гибели, и за преждевременный отъѣздъ съ командуемаго имъ транспорта, безъ всякой нужды; опредѣливъ, на основаніи Морскаго Устава Петра Великаго, кн. V, гл. 1, арт. 47 и гл. 9, арт. 70, къ разстрѣлянію. По этому приговору, на основаніи Воинскаго Устава, гл. 50, § 3, его «арестовали и заковали въ желѣза». Однакожъ Адмиралтействъ-Коллегія, принимая въ соображеніе, что смертная казнь положена Закономъ за съѣздъ съ корабля во время боя, смягчила приговоръ Суда, опредѣливъ «написать его до выслуги въ матросы».