Ленинизм — революционнейшее учение нашей эпохи. Он впитал в себя всю революционную страсть миллионных масс, поднявшихся на борьбу как против всех остатков крепостничества, всех форм докапиталистической эксплоатации, так и на борьбу против всех и всяческих видов капиталистического рабства.
Он воплотил в себе страдания сотен миллионов рабочих и крестьян и революционную мысль этих миллионов он облек в форму, отточенную, как сталь, пламенную, как огонь, — в лозунги, под которыми эти миллионы пошли на штурм капиталистического государства.
Ленинизм — это учение тех миллионов масс, которые штурмуют не только троны царей, не только биржи капиталистов, з штурмуют самое «небо».
Ленинизм — это теория пролетарской революции, это тактика и стратегия рабочего класса, разрушающего старый мир. Но ленинизм не ограничивается только разрушением старого общества.
Ленинизм — это идеология пролетариата, учение о пролетарской диктатуре как пути, как обязательнейшем условии для построения социалистического общества.
Ленинизм — это блестяще отточенный диалектический метод революционного марксизма в применении к новой эпохе, — эпохе империалистических войн и пролетарских революций.
Ленинизм — это стройное мировоззрение, в котором нет ни одного затаенного уголка, где могли бы приютиться, в той или иной форме, сторонники хотя бы самой замаскированной поповщины. Ленинизм разрушает все иллюзии потустороннего мира. Ленинизм нанес сокрушительный удар всем теориям богоискательства, богостроительства, попыткам примирить социализм и религию. Ленинизм помог победоносной партии большевиков выдержать борьбу: с эмпириокритицизмом, с богдановщиной, с механистами, с меньшевиствующим идеализмом, с деборинщиной наших дней. Ленинская философия — это новый, более высокий этап в развитии философского мировоззрения пролетариата.
Вот почему ленинизм против религии. Ленин посвятил значительную часть своих работ борьбе против религии, обоснованию воинствующего атеизма нашей эпохи. Он это делал в период первой революции, когда мы еще не выдвигали, как самостоятельную задачу антирелигиозную пропаганду, когда мы не создавали антирелигиозных организаций, когда в целях привлечения союзников из среды гонимых царизмом сектантов мы издавали даже орган для агитации среди сектантов. (Конечно, это не значит, что все гонимые царизмом сектанты были союзниками пролетариата в первой революции).
В статье «Л. Н. Толстой», говоря о буржуазно-крестьянском характере революции 1905 г., Ленин подчеркивает, что «в произведениях Толстого выразились и сила, и слабость, и мощь, и ограниченность именно массового крестьянского движения. Его горячий, страстный, нередко беспощадно резкий протест против государства и полицейско-казенной церкви передает настроение примитивной крестьянской демократии, в которой века крепостного права, чиновничьего произвола и грабежа, церковного иезуитизма, обмана и мошенничества накопили горы злобы и ненависти»[1]. В движении сектантства того времени именно эти черты протеста привлекали наше внимание, хотя уже в то время часть сектантской верхушки пошла явно на соглашение с царизмом.
Но мы знаем, что религиозная оболочка сектантского движения до 1905 и в 1905 г. прикрывала совершенно другие стремления, чем при диктатуре пролетариата, когда сектантские организации религиозной оболочкой прикрывают свои реакционные идеалы, свою борьбу против диктатуры пролетариата, свои собственнические, анти-коллективистические настроения. Именно поэтому мы, как ленинцы, не можем, не имеем права механически переносить наше отношение к сектантскому движению первой революции в практику сегодняшнего дня, когда многие когда-то прогрессивные и даже революционные лозунги превратились в свою противоположность («демократическая республика», «учредительное собрание» и т. п.).
Ленин уделял вопросу антирелигиозной пропаганды внимание и в период пролетарской диктатуры, когда в особом письме в редакцию журнала «Под знаменем марксизма» прямо ставит вопрос о том, что «журнал, который хочет быть органом воинствующего материализма, должен быть боевым органом, во-первых, в смысле неуклонного разоблачения и преследования всех современных «дипломированных лакеев поповщины», все равно выступают ли они в качестве представителей официальной науки или в качестве вольных стрелков, называющих себя «демократическими, левыми или идейно-социалистическими публицистами». Такой журнал должен быть, во-вторых, органом воинствующего атеизма [2].
Каковы же основные мысли Ленина по вопросу о религии?
Прежде всего остановимся на взглядах Ленина по вопросу об источниках религии и об ее происхождении. В статье «Социализм и религия» Ленин указывает на классовые источники религии в современном обществе.
Однако Ленин считает, что религия это не только идеологическая надстройка в классовом обществе — и в этом отношении взгляды Ленина полностью примыкают к взглядам Маркса
и Энгельса на происхождение религии. Ленин считает, что религиозные представления возникают еще в период, предшествовавший классовому обществу.
В статье «Социализм и религия», написанной незадолго до декабрьского восстания 1905 г., Ленин так определяет источники религиозного чувства у отсталых слоев современного пролетариата (т. е. пролетариата капиталистического общества), у эксплоатируемого крестьянина: «Бессилие эксплоатируемых классов в борьбе с эксплоататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие человека в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, чудеса и т. д.».
В письме к Максиму Горькому в 1913 г. Ленин возражал Горькому и богдановцам, будто «бог есть комплекс идей, будящих и организующих социальные чувства». В противовес этому Ленин в такой форме определяет происхождение представления о боге: «Бог есть (исторически и житейски) прежде всего — комплекс идей, порожденных тупой придавленностью человека и внешней природой и классовым гнетом, — идей, закрепляющих эту придавленность, усыпляющих классовую борьбу». Ленин добавляет при этом: «Было время в истории, когда, несмотря на такое происхождение и такое действительное значение идеи бога, борьба демократии и пролетариата шла в форме борьбы одной религиозной идеи против другой. Но и это время давно прошло»[3].
Уже в этих определениях классовое происхождение религии в современном обществе подчеркивается со всей силой. Но именно поэтому Ленин против того, чтобы без всякого классового анализа валить в одну кучу все религии. «Одно дело, — пишет Ленин М. Горькому, — идея бога у дикаря, зырянина и т. п. (полудикаря тоже), другое — у Струве и К°. В обоих случаях эту идею поддерживает классовое господство (и эта идея поддерживает его)»[4].
В статье «Три источника и три составных части марксизма», написанной в 1913 г., Ленин разъясняет:
«Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов»[5].
Эту мысль о том, что «в современном капиталистическом обществе корни религии, главным образом, социальные», Ленин развивает в целом ряде своих статей. Но он не просто утверждает это. Он объясняет, в каком именно смысле следует понимать классовое, социальное происхождение, классовую, социальную роль религии.
В статье «Об отношении рабочей партии к религии» Ленин так ставит вопрос: «Борьбу с религией нельзя ограничивать абстрактно-идеологической проповедью, нельзя сводить к такой проповеди. Эту борьбу надо поставить в связь с конкретной практикой классового движения, направленного к устранению социальных корней религии. Почему держится религия в отсталых слоях городского пролетариата, в широких слоях полупролетариата, а также в массе крестьянства? По невежеству народа, отвечает буржуазный прогрессист, радикал или буржуазный материалист. Следовательно, долой религию, да здравствует атеизм, распространение атеистических взглядов есть главная наша задача. Марксист говорит: неправда. Такой взгляд есть поверхностное, буржуазно-ограниченное культурничество. Такой взгляд недостаточно глубок, не материалистически, а идеалистически объясняет корни религий.
В современных капиталистических странах эти корни, главным образом, социальные. Социальная придавленность трудящихся масс, кажущаяся беспомощность их перед слепыми силами капитализма, который причиняет ежедневно и ежечасно в тысячу раз больше самых ужасных страданий, самых диких мучений рядовым рабочим людям, чем всякие из ряда вон выходящие события, вроде войн, землетрясений и т. д., — вот в чем самый глубокий современный корень религии. «Страх создал богов». Страх перед силой капитала, которая слепа, ибо не может быть предусмотрена массами народа, — которая на каждом шагу жизни пролетария и мелкого хозяйчика грозит принести ему и приносит
«внезапное», «неожиданное», «случайное» разорение, гибель, превращение в нищего, в проститутку, голодную смерть, вот тот корень современной религии, который прежде всего и больше всего должен иметь в виду материалист, если он не хочет оставаться материалистом подготовительного класса»[6].
Мы привели эту большую выдержку из замечательной статьи Ленина потому, что она дает не только объяснение классовой роли церкви и социальных корней религии, но вплотную подводит нас к вопросу об отмирании религии. Само собой разумеется, что если в современных капиталистических странах корни религии, главным образом, социальные, то есть еще какие-то другие корни религии, которые надо исследовать, для того чтобы с ними успешно и правильно вести борьбу.
Если религия — результат социальной придавленности трудящихся масс, кажущейся беспомощности их перед слепыми силами капитализма, если религия — результат страха перед силой капитала, то религия должна исчезнуть, когда исчезнет этот страх, когда будет уничтожена социальная придавленность трудящихся масс, когда будет ликвидирована беспомощность этих масс перед слепыми силами капитализма, когда будет разрушен сам капиталистический строй. Поскольку будут еще оставаться всякие корешки, остатки капиталистической экономики (в виде ли мелкого и мельчайшего товарного хозяйства, ежедневно, ежечасно поддерживающего и порождающего капитализм, или в других каких формах), постольку будут еще оставаться и религиозные идей и идейки, с которым нужно будет вести борьбу. Следовательно, преодоление религиозных предрассудков, борьба с религией есть, прежде всего, классовая борьба. Она должна быть направлена на освобождение трудящихся масс от всяких видов социальной придавленности, от всяких видов эксплоатации, сделать их могучими и в борьбе с силами природы и — что еще более важно — в борьбе против эксплоататорских классов. Программа нашей партии целиком и полностью исходит из этой точки зрения:
«ВКП(б) руководствуется убеждением, что лишь осуществление планомерности и сознательности во всей общественно-хозяйственной деятельности масс повлечет за собой полное отмирание религиозных предрассудков. Партия стремится к полному разрушению связи между эксплоататорскими классами и организацией религиозной пропаганды, содействуя фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительную и антирелигиозную пропаганду» (§ 13 программы ВКП(б).
Поэтому Ленин требовал подчинения всей нашей пропаганды «классовой борьбе, т. е. борьбе за определенные практические цели и в экономической и в политической области». При этом Ленин должен был разъяснить, что «отделять абсолютной, непроходимой гранью теоретическую пропаганду атеизма, т. е. разрушение религиозных верований у известных слоев пролетариата и успех, ход, условия классовой борьбы этих слоев — значит рассуждать не диалектически, превращать в абсолютную грань то, что есть подвижная, относительная грань, значит, насильственно разрывать то, что неразрывно связано в живой действительности»[7].
Ленин был решительным врагом всяких попыток подменить эту классовую роль религии, замазать эти социальные корни религии каким бы то ни было прикрашиванием — путем выдумывания какой-то «народной» религии, идеализации этой «народной» религии.
В цитированном уже письме к М. Горькому Ленин возмущается попыткой идеализировать «народное» понятие о боженьке: «Народное» понятие о боженьке и божецком — есть «народная» тупость, забитость, темнота, — совершенно такая, как «народное представление» о царе и лешем, о таскании жен за волосы.
Как можете вы «народное представление» о боге называть «демократическим», я абсолютно не понимаю»[8].
Поэтому Ленин разоблачал истинный смысл, классовый смысл всех «народных» представлений о религии. В своей статье «Доклад об объединительном съезде» Ленин так объяснил эти «народные» (и народнические) идеи о «божьей земле»:
«Почему крестьянин говорит о «божьей земле»? Смотрите не на слово, а на суть дела. Крестьянин хочет частной собственности, права продавать землю, а слово «божья земля», это лишь идеологическое облачение желания взять землю у помещика»[9].
Но если религия — орудие классового угнетения, результат социальной придавленности эксплоатируемых эксплоататорами, то можно ли совместить социализм и религию?
Ленин поставил этот вопрос со всей остротой еще в период первой революции в статье «Социализм и религия».
Если религия есть один из видов духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой для других, нуждой и одиночеством, то борьбу против религии нельзя отделять от борьбы против всех видов материального и духовного гнета, ибо это есть борьба против капитализма и других форм эксплоататорского строя. Поэтому сознательный рабочий, сбрасывая с себя «с презрением религиозные предрассудки, предоставляет небо в распоряжение попов и буржуазных ханжей, завоевывая себе лучшую жизнь здесь, на земле»[10].
Вот почему Ленин считает, что по отношению к социалистической партии мы никак не можем считать религию частным делом.
«По отношению к партии социалистического пролетариата религия не есть частное дело. Партия наша есть союз сознательных и передовых борцов за освобождение рабочего класса. Такой союз не может и не должен безразлично относиться к бессознательности, темноте или мракобесничеству в виде религиозных верований... Мы основали свой союз... между прочим именно для такой борьбы против всякого религиозного одурачения рабочих...»[11].
Если в период первой революции мы в нашей программе из тактических соображений не заявили о том, что мы — атеисты, что у нас не могут быть члены партии — верующие, то в период пролетарской диктатуры мы этот вопрос поставили со всей остротой в своей программе, написавши в ней, что не может быть у нас членом партии религиозно-верующий или связанный с каким-либо религиозным культом, или товарищ, который отказывается в своей повседневной работе вести антирелигиозную пропаганду.
Отсюда борьба против всякой религии — это тоже один из видов воинствующего ленинизма, ибо ленинизм — это и есть по отношению к религии — последовательный до конца воинствующий атеизм.
Богоискатели в период реакции между двумя революциями искали «очищенной религии». Ленин, нанесший в этот период сокрушительные удары богостроительству и богоискательству, особенно обрушился на защитников утонченной, «очищенной» религии. Он писал в письме Максиму Горькому:
«Борьба против всякого рода утонченной религии и более трудна и более необходима еще, чем борьба против грубой религии, против грубого религиозного обмана».
«В самых свободных странах, в таких странах, где совсем не уместен призыв «к демократии, к народу, к общественности и науке», в таких странах (Америка, Швейцария и т. п.) народ и рабочих отупляют особенно усердно именно идеи чистенького, духовного построяемого боженьки. Именно потому, что всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыразимейшая мерзость, особенно терпимо (а часто даже доброжелательно) встречаемая демократической буржуазией, — именно поэтому это — самая опасная мерзость, самая гнусная «зараза». Миллионы грехов, пакостей, насилий и зараз физических гораздо легче раскрываются толпой и потому гораздо менее опасны, чем тонкая, духовная, приодетая в самые нарядные «идейные» костюмы идея боженьки. Католический поп, растлевающий девушек (о котором я сейчас случайно читал в одной немецкой газете), гораздо менее опасен именно для «демократии», чем поп без рясы, поп без убогой религии, поп идейный и демократический, проповедующий созидание и сотворение боженьки. Ибо первого попа легко разоблачить, осудить и выгнать, — а второго нельзя выгнать так просто, разоблачить его в тысячу раз труднее, «осудить» его ни один хрупкий и жалостно шаткий обыватель не согласится»[12].
Поэтому Ленин и в области философии и в других областях безжалостно вытаскивал на свет марксистской критики всякую религиозную идеологию, всякую попытку протащить в том или ином виде поповщину в сознание рабочего класса.
В борьбе против религии Ленин даже считает необходимым союзе некоммунистами-материалистами.
Эту мысль он развивал в своей статье «О значении воинствующего материализма». Ленин был убежден, что:
«Одной из самых больших и опасных ошибок коммунистов (как и вообще революционеров, успешно проделавших великую революцию) является представление, будто бы революцию можно совершить руками одних революционеров» (разрядка наша).
«Напротив, — разъясняет Ленин, — для успехов всякой серьезной революционной работы необходимо понять и суметь претворить в жизнь, что революционеры способны сыграть роль лишь как авангард действительно жизнеспособного и передового класса. Авангард лишь тогда выполняет задачи авангарда, когда он умеет не отрываться от руководимых им масс, а действительно вести вперед всю массу. Без союза с некоммунистами в самых различных областях деятельности ни о каком-либо успешном коммунистическом строительстве не может быть и речи»[13].
Однако этот союз с некоммунистами-материалистами вовсе не означает смягчения критики этих нередко непоследовательных, половинчатых материалистов. Наоборот, он обязывает к самой резкой их критике. Поэтому борьба со всякого рода идеологическими уклонами в области антирелигиозной пропаганды является одним из обязательных условий проведения ленинской линии в этом вопросе.
Если в борьбе «с господствующим религиозным мракобесием» Ленин считал возможным даже «союз» с Древсом, то это вовсе не означает, что мы должны Древсов брать без критики их непоследовательности и реакционных сторон их учения. Наоборот, это обязывает нас к критике самой беспощадной такого рода «союзников».
Беспощадное критическое отношение у нас должно быть и к таким участникам антирелигиозной пропаганды, как коммунисты, не отделавшиеся еще от механистической точки зрения. Мы не можем допустить проповеди механистических идей в области антирелигиозной пропаганды, в области объяснения происхождения религии и т. п.
Историческая заслуга ленинизма в области борьбы с религией огромна именно потому, что мы имеем дело с последовательным воинствующим атеизмом, сумевшим связать борьбу с религией с классовой борьбой масс против капитализма, против всех форм эксплоатации, с борьбой за построение социалистического общества.
В период первой революции Ленин вел решительную борьбу против социал-демократических, филистерских взглядов, будто религия — это частное дело не только по отношению к государству, но и к партии. Он вооружил нас всех, весь мировой пролетариат на борьбу с разлагающей проповедью подобного рода социал-демократов, которые, под прикрытием этой оппортунистической формулы, в наши дни дошли до того, что заключают конкордаты, идут на бесстыдные сделки с попами, отдают им миллионы, десятки миллионов на религиозную пропаганду, отдают в их руки школы, создают «группы верующих социал-демократов». Вся эта мерзость социал-фашистов прикрывается лозунгом: «религия — частное дело».
Но Ленин не ограничивался подобного рода пропагандой.
В период пролетарской диктатуры, проведя отделение церкви от государства и школы от церкви, Ленин был сторонником того, чтобы при максимальном соблюдении необходимого тактичного подхода к верующим массам, со всей беспощадностью провести наше решение об отделении церкви от государства и школы от церкви, то, что во всех буржуазно-демократических странах не раз провозглашалось в различного рода законодательных актах и никогда не доводилось до конца, ибо нигде фактически церковь, не отделена от государства и повсюду церковь пользуется огромной поддержкой капиталистических государств. Только в одной стране — СССР — церковь действительно была отделена от государства, церковь потеряла всякую поддержку государства, всякую связь с государственной организацией. Школа была действительно отделена от церкви, всякое религиозное влияние в школе было вытравлено, и школа была поставлена на путь сначала безрелигиозного, а затем — антирелигиозного, атеистического воспитания.
Еще со времени Коммунистического манифеста нам, коммунистам, приходилось опрокидывать всякого рода выдумки, всякого рода нелепые обвинения, выдвигавшиеся против коммунистов со стороны религиозных организаций, будто бы мы разрушаем нравственность.
Что такое религиозная нравственность, Ленин вскрыл в целом ряде своих статей. Он начал это разоблачение с самых ранних своих статей, таких, например, как «Объяснение закона о штрафах, взимаемых с рабочих на фабриках и заводах».
Религиозная мораль, которую пытаются представить себе бесклассовой моралью, всегда была в классовом обществе моралью классовой. При этом господствующие классы пытались выдать свою мораль за общечеловеческую, за общенародную, законы своего класса они пытались навязать всему обществу.
Отрицает ли ленинизм нравственность? Особенно подробно на этом вопросе Ленин останавливался в своей речи на III Всероссийском съезде комсомола.
Упрек, будто бы у нас, коммунистов, нет своей морали, Ленин характеризовал как «способ подменить понятия, бросить песок в глаза рабочим и крестьянам».
«В каком смысле отрицаем мы мораль, отрицаем нравственность?» — спрашивал Ленин на этом съезде и отвечал:
«В том смысле, в каком проповедывала ее буржуазия, которая выводила эту нравственность из велений бога. Мы на этот счет, конечно, говорим, что в бога не верим, и очень хорошо знаем, что от имени бога говорило духовенство, говорили помещики, говорила буржуазия, чтобы проводить «свои эксплоататорские интересы, или вместо того, чтобы выводить эту мораль из велений нравственности, из велений бога, они выводили ее из идеалистических или полуидеалистических фраз, которые всегда сводились тоже к тому, что очень похоже на веления бога.
Всякую такую нравственность, взятую из нечеловеческого, внеклассового понятия, мы отрицаем. Мы говорим, что это обман, что это надувательство и забивание умов рабочих и крестьян в интересах помещиков и капиталистов.
Мы говорим, что наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата. Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата.
Старое общество было основано на угнетении помещиками и капиталистами всех рабочих и крестьян. Нам нужно было этот строй разрушить, надо было их скинуть, но для этого надо создать объединение. Боженька такого объединения не создаст.
Такое объединение могли дать только фабрики, заводы, только пролетариат, обученный, пробужденный от старой спячки»[14].
Что же такое для нас, коммунистов, нравственность, какую нравственность мы проповедуем, какая нравственность для нас является законом? Ленин на это отвечал:
«Для нас нравственность, взятая вне человеческого общества, не существует, это обман, для нас нравственность подчинена, интересам классовой борьбы пролетариата»[15].
«Мы говорим: нравственность это то, что служит разрушению старого эксплоататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, создающего новое общество коммунистов. Коммунистическая нравственность — это та, которая служит этой борьбе, которая объединяет трудящихся против всякой эксплоатации, против всякой мелкой собственности, ибо мелкая собственность дает в руки одного лица то, что создано трудом всего общества»[16].
«Когда нам говорят о нравственности, мы говорим: для коммуниста нравственность вся в этой сплоченной солидарной дисциплине и сознательной массовой борьбе против эксплоататоров. Мы в вечную нравственность не верим и обман всяких сказок о нравственности разоблачаем.
Нравственность служит для того, чтобы человеческому обществу подняться выше, избавиться от эксплоатации труда...
В основе коммунистической нравственности лежит борьба за продолжение и завершение коммунизма. Вот в чем состоит и основа коммунистического воспитания, образования и учения. Вот в чем состоит ответ на вопрос, как надо учиться коммунизму»[17].
Естественно возникает вопрос: если в основе коммунистической нравственности лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма, значит — коммунистическая нравственность будет существовать и тогда, когда не будет классов, в бесклассовом обществе? Конечно, коммунистическая нравственность в бесклассовом обществе будет носить иной характер, нельзя будет говорить тогда, в бесклассовом обществе, о пролетарской морали. Но основы этой общечеловеческой нравственности бесклассового общества вырабатываются пролетариатом, вырабатываются им в его борьбе за коммунизм, под руководством коммунистической партии вырабатываются основы коммунистической нравственности. Они вырабатываются в социалистическом обществе, на всех его этапах. Здесь целый ряд моментов, которых не знает классовое, эксплоататорское общество. Что такое труд в классовом обществе? Капиталистическая организация общественного труда — это источник эксплоатации капиталистами трудящихся масс, это извлечение прибавочной стоимости, это беспощадное подавление индивидуальности рабочего, это высасывание соков, это детская эксплоатация, это безработица, беспризорность. А что такое труд в социалистическом, в коммунистическом обществе? Труд в социалистическом, коммунистическом обществе превращается в «дело чести, дело славы, дело доблести и геройства» (Сталин).
В социалистическом соревновании масс выковываются новые нравственные ценности, новые нравственные понятия. В ударничестве, в готовности самопожертвования ради общего дела выковывается ими великая нравственность будущего. Для ее оправдания нет надобности ни в каких богах, ни в какой религии. Награда для них здесь, на земле; они не нуждаются ни в какой «загробной жизни», ни в каком «потустороннем мире», им не нужны утешения несуществующего «рая» — самой величайшей для них наградой является то, что они указали новый путь земле, на которой «владыкой мира будет труд», что всех других владык они низвергли, что они разрушили иллюзорный мир, что они не нуждаются больше в религии и религиозных утешениях, «этом вздохе угнетенной твари» (Маркс).
Ленинизм был и остается величайшим оружием в деле этого освобождения.
Примечания
править- ↑ Ленин — Собр. соч., 3-е изд., том XIV, стр. 400—403.
- ↑ Ленин — Собр. соч., 3-е изд., том XXVII, стр. 183.
- ↑ Ленин — Письмо к Горькому. Ленинский сб. № 1, 1924 г., стр. 150
- ↑ Ленинский сборник, т. I, стр. 151.
- ↑ Ленин — Собр. соч., 3-е изд., том XVI, стр. 353.
- ↑ Ленин — Собр. соч., 3-е изд., т. XIV, стр. 70—71.
- ↑ Ленин — Собр. соч., 3-е изд., т. XIV, стр. 72.
- ↑ Ленинский сборник № 1, стр. 151.
- ↑ Ленин — Собр. соч., 3-е изд., том IX, стр. 197.
- ↑ Ленин — Собр. соч., 3-е изд., т. VIII, стр. 420.
- ↑ Ленин — Собр. соч., 3-е изд., т. VIII, стр. 421.
- ↑ Ленинский сборник, т. I, стр. 145.
- ↑ Ленин — Собр. соч., 3-е изд., т. XXVII, стр. 160.
- ↑ Ленин — Собр. соч., 3-е изд., т. XXV, стр. 390—391.
- ↑ Ленин — там же.
- ↑ Ленин — Собр. соч., т. XXV, стр. 392.
- ↑ Ленин — Собр. соч., т. XXV, стр. 393—394.