Къ современному положенію.
правитьЭскадра адмирала Рождественскаго, начавшая свое боевое плаваніе позоромъ при Гуллѣ, кончила его позоромъ при Цусимѣ. Всѣ военные спеціалисты сходятся въ томъ, что міръ не видалъ еще такого полнаго, такого позорнаго пораженія, какъ то, которое выпало на долю флота россійскаго правительства въ Корейскомъ проливѣ. Да и можно ли было ожидать чего-либо другого? Адмиралы, привыкшіе совершать походы только по казеннымъ сундукамъ; офицеры — дѣти привилегированной касты, невѣжественные, опытные въ плаваніи лишь по паркетамъ великосвѣтскихъ гостиныхъ и чиновничьихъ канцелярій; матросы, — на половину только что оторванные отъ сохи, на половину — непосредственно передъ отправленіемъ въ походъ получившіе въ Севастополѣ внушительный урокъ любви къ самодержавному отечеству при усмиреніи извѣстнаго «бунта». Таковъ составъ экипажа, на который возложена была «священная» миссія отстаивать правительство на водахъ Тихаго океана. А самыя суда? А снабженіе эскадры всѣмъ необходимымъ? Достаточно вспомнить ту каинову печать, которою отмѣчена самодержавная бюрократія, чтобы понять, что хищничество и казнокрадство, не пощадившее Портъ-Артура, запускавшее свои цѣпкія лапы въ карманы изголодавшейся и измученной арміи въ Тюренченѣ, Ляоянѣ, Мукденѣ, не дрогнуло я передъ послѣднимъ козыремъ правительства — армадой Рождественскаго.
Нужно только удивляться той силѣ внушенія, которую еще сохраняютъ хвастливые крики правительственной печати, и которая заставила даже кое-какихъ европейскихъ спеціалистовъ считаться — послѣ Гулля! — съ возможностью побѣды правительственнаго флота! Европейская и русская реакція все еще не хотѣли вѣрить той полной внутренней гнилости и слабости стараго режима, которая давно уже съ математической точностью была констатирована соціалдемократіей, какъ боялся вѣрить этой гнилости и слабости европейскій и русскій либерализмъ. Ляоянъ, Мукденъ и Портъ-Артуръ научили либерализмъ вѣрной оцѣнкѣ дѣйствительности. Цусима — раскрываетъ глаза и реакціи. Послѣ Цусимы русская реакція требуетъ замѣны самодержавія военной диктатурой, европейская — въ лицѣ германскаго императора — начинаетъ искать опоры въ счастливомъ желтолицемъ побѣдителѣ, которому еще недавно «за одинъ косой взглядъ» грозилъ «бронированный кулакъ».
Свершилось неизбѣжное. И никогда еще не было такъ ясно, что каждый день дальнѣйшаго существованія абсолютизма и дальнѣйшаго веденія преступной войны означаетъ колоссальную растрату народной крови и народнаго достоянія. Тысячи убитыхъ и сотни милліоновъ рублей стоила народу морская авантюра. Можно уже теперь сказать, что завтрашній день сулитъ новыя и новыя жертвы. Если народъ не заставитъ прекратить войну, — потеря Владивостока и гибель манчжурской арміи неизбѣжны. Но мало того. Послѣ Цусимы, болѣе чѣмъ когда-либо, война начинаетъ вестись не только на счетъ настоящаго страны, но и на счетъ ея будущаго. Она грозитъ подрѣзать источники существованія страны и заложить сѣмя новыхъ тяжелыхъ конфликтовъ въ будущемъ. О господствѣ на Тихомъ океанѣ теперь, безъ флота, смѣшно и думать. Но сейчасъ рѣчь ужъ идетъ не о господствѣ, а сохраненіи на этомъ Средиземномъ морѣ будущаго тѣхъ позицій, которыми Россія уже давно владѣетъ. Потеря же этихъ позицій означаетъ для капиталистической Россіи новое обостреніе вопроса о ближнемъ Востокѣ и грозитъ кровавыми осложненіями на Балканахъ и въ Индіи. Наладившіеся пути капиталистическаго развитія должны будутъ претерпѣть рѣзвое измѣненіе, а такое измѣненіе неизбѣжно будетъ куплено новыми потоками народной крови и народныхъ денегъ.
Вотъ почему такъ остро почувствовалась перемѣна послѣ пораженія при Цусимѣ. Правительство отмѣтило эту перемѣну учрежденіемъ фактической диктатуры Трепова. Оно не понимаетъ, что теперь оно слишкомъ безсильно для диктатуры! Диктаторъ можетъ воздвигнуть десятокъ висѣлицъ, онъ можетъ обагрить кровью города и деревни, но онъ безсиленъ задержать гибель стараго порядка. Онъ такъ безсиленъ, что первые же шаги его были его пораженіемъ. Онъ запретилъ съѣздъ немцевъ въ Москвѣ, а съѣздъ состоялся; онъ запретилъ собраніе городскихъ головъ въ Москвѣ, а оно собралось; онъ запретилъ засѣданіе петербургской думы, а оно прошло въ полномъ порядкѣ. Демонстраціи рабочихъ въ Петербургѣ и либераловъ въ Павловскѣ, собраніе журналистовъ за пароходѣ и инженеровъ въ Сестрорѣцкѣ, стачки и демонстраціи, револьверные выстрѣлы и бомбы по всей Россіи подчеркиваютъ ничтожество и безсиліе этого диктатора.
При такихъ условіяхъ учрежденіе диктатуры достаточно ясно подчеркиваетъ истинный характеръ того «народнаго представительства», о близкомъ введеніи котораго носятся упорные слухи, но не лишаетъ достовѣрности самые слухи. Болѣе того. Если у правящей клики осталась хоть капля пониманія дѣйствительнаго положенія дѣлъ, она должна непремѣнно попытаться ухватиться за это послѣднее средство отсрочить свою гибель. И дѣйствительно, газеты за послѣднее время полны сообщеніями о тѣхъ перипетіяхъ, которыя переживаетъ рожденный министерствомъ внутреннихъ дѣлъ «конституціонный» уродецъ. Этотъ уродецъ представленъ почтеннѣйшей публикѣ въ напечатанномъ въ № 10.495 «Новаго Времени» сообщеніи о «государственной думѣ». Дальнѣйшія газетныя свѣдѣнія передаютъ, что этотъ Булыгинскій проектъ принятъ съ самыми незначительными измѣненіями и совѣтомъ министровъ. Такимъ образомъ, можно считать, что мы имѣемъ уже передъ собой въ законченномъ видѣ тотъ «листъ бумаги», которымъ правительство думаетъ — въ крайнемъ случаѣ — разсчитаться съ «любезными вѣрноподданными» за вѣка безотвѣтственнаго хищничества, за сотни тысячъ жертвъ войны внѣшней и внутренней.
Въ этомъ проектѣ все характерно, начиная съ названія будущаго «представительнаго учрежденія». Даже въ архаическомъ «соборѣ» правительство почуяло слишкомъ «вольный» душокъ! Начавъ съ «Земскаго Собора», перейдя къ «Земскому Совѣту», правительство, какъ говоритъ «Новое Время», сдѣлало «за истекшій мѣсяцъ» «измѣненія, касающіяся наименованія нашей будущей нижней палаты». Въ самомъ названіи былъ сугубо подчеркнутъ совѣщательный характеръ учрежденія (дума!), вытравлено всякое упоминаніе объ опальной «земщинѣ» и нарочито выдвинуто подчиненіе «конституціонной» палаты государственной опричнинѣ!
О самой «конституціи» не стоитъ, пожалуй, и говорить: 1½-- 2 мѣсяца въ году засѣдающая «дума» съ верхней палатой въ видѣ..государственнаго совѣта, сохраняющаго нынѣшнее свое устройство, — что это, какъ не насмѣшка надъ тѣмъ «народнымъ представительствомъ», котораго требуютъ самые широкіе слои населенія? Но чего нельзя особо не отмѣтить, это той системы избирательнаго права, которая будетъ положена въ основу этого жалкаго «представительства». Выборы предполагается производить на основѣ избирательной системы земскаго Положенія 1864 г. Въ трехъ избирательныхъ коллегіяхъ (съѣздахъ), устанавливаемыхъ этимъ положеніемъ — уѣздныхъ землевладѣльцевъ, городскихъ и сельскихъ обществъ, — будутъ такъ или иначе представлены всѣ классы населенія — отъ владѣющихъ кое-какой собственностью городскихъ мѣщанъ и крестьянъ до купцовъ, землевладѣльцевъ и зажиточныхъ, солидныхъ членовъ «либеральныхъ профессій». Только рабочимъ да еще пролетаризированному интеллигенту-разночинцу нѣтъ мѣста ни въ одномъ изъ «съѣздовъ». Чечевичной похлебкой каррикатурнаго представительства правительство думаетъ приманитъ либерализмъ и демократію къ измѣнѣ двигателю россійской революціи — пролетаріату, а вмѣстѣ съ тѣмъ и самой революціи.
Нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія въ томъ, что значительная часть «прогрессивныхъ» элементовъ готова была бы въ такой измѣнѣ, если бы историческая обстановка не толкала ее повелительно на совсѣмъ иной путъ. Такъ какъ правительство и имущимъ классамъ можетъ дать только каррикатурное представительство, и такъ какъ даже и эта каррикатура не можетъ появиться на свѣтъ иначе, какъ въ рамкѣ военной диктатуры, неслыханнаго даже для Россіи разгула административнаго произвола, открытой организаціи правительственныхъ «черныхъ сотенъ», безграничнаго владычества казацкой нагайки и положенія объ усиленной охранѣ, то и тотъ, кто внутренне уже созрѣлъ для измѣны, не можетъ измѣнить, ибо не самопроизвольно возникающіе идеалистическіе порывы, а жизненные интересы начинающей заживо разлагаться капиталистической націи толкаютъ имущіе классы къ борьбѣ за европейскіе «гарантіи», за неприкосновенность личности, имущества, жизни, за прочный «правопорядокъ». И такъ какъ абсолютизмъ не можетъ дать и тѣни такихъ гарантій, то волей неволей приходится либерализму и демократіи подвигаться все болѣе и болѣе влѣво, все ближе и ближе къ той огненной полосѣ, гдѣ яркимъ пламенемъ вспыхиваютъ проблески народной революціи. На гигантской наковальнѣ военныхъ пораженій вдребезги разобьетъ революціонный молотъ ржавыя оковы деспотизма.
Отсюда, конечно, не слѣдуетъ, что тѣ, кому будетъ даровано «право» избирать представителей въ государственную думу, не захотятъ воспользоваться этимъ правомъ. Отнюдь нѣтъ. Адресъ московскаго земскаго съѣзда, составленный, въ общемъ, въ выраженіяхъ, болѣе или менѣе похожихъ на тѣ, которыми должны говорить люди, хоть на половину сознающіе себя гражданами, а не только «подданными», адресъ этотъ весьма характерно умалчиваетъ не только объ избирательномъ правѣ, но и о правахъ того представительнаго учрежденія, немедленнаго созыва котораго требуютъ земцы. Та фигура умолчанія, которая была употреблена въ ноябрьскихъ земскихъ резолюціяхъ, и противорѣчивый смыслъ которой пришлось очень скоро раскрывать различнымъ группамъ земцевъ, теперь снова повторяется въ цѣляхъ все того же «единогласія». Какъ будто прошлый опытъ исе еще не научилъ земскую демократію, что настоятельные запросы революціи и критика соціалдемократіи заставляютъ очень быстро сбрасывать всѣ туманныя оболочки, закрывающія дѣйствительную сущность требованій различныхъ группъ. Когда наканунѣ, въ шиповскомъ «частномъ» совѣщаніи" часть тѣхъ самыхъ людей, которые участвовали въ земскомъ «единогласіи», устами г. Хомякова открыто выступаетъ противъ всеобщаго избирательнаго права, ссылаясь на то, что это «проповѣдь теоріи борьбы», выступаетъ противъ демократической «платформы», заявляя, что это — «посѣвъ» того «раздора, который мы вездѣ видимъ заграницей», то можетъ ли оставаться хоть малѣйшее сомнѣніе насчетъ смысла того «единогласія», на которомъ сошлись земцы? Это единогласіе означаетъ ничто иное, какъ готовность измѣнить народу; и ту же готовность выражаетъ чудовищное обѣщаніе адреса превратить русско-японскую войну въ «войну національную». Страстное стремленіе объединить всю оппозицію имущихъ классовъ то и дѣло заставляетъ буржуазную демократію дѣлать зигзаги. Но, хотя не какъ свободный человѣкъ, а какъ рабъ, прикованный къ колесницѣ тріумфатора, она вынуждена будетъ идти за побѣдоносной революціей.
Теперь, въ случаѣ осуществленія созыва государственной думы, начинается новый фазисъ русской революціи, и соціалдемократія должна быть готова встрѣтить его во всеоружіи, должна быть готова использовать всякую комбинацію обстоятельствъ въ интересахъ все того же требованія своего — созыва всенароднаго учредительнаго собранія, свободно избраннаго всеобщимъ, равнымъ, прямымъ и тайнымъ голосованіемъ. Всякое другое представительное учрежденіе, хотя бы оно было и иного калибра, чѣмъ Булыгинская дума, въ глазахъ соціалдемократіи можетъ быть лишь этапомъ на пути въ всенародному учредительному собранію. Необходимо теперь же, въ связи съ предстоящими выборами въ думу, развить самую широкую агитацію и заложить основы широкой рабочей партіи. Нужно объяснить рабочимъ массамъ тотъ новый актъ насилія надъ ними, который совершаетъ правительство, лишая ихъ избирательнаго права, и нужно организовать ихъ для борьбы за учредительное собраніе. Нужно объяснить имъ, какую крупную революціонную роль могли бы сыграть депутаты рабочихъ въ выборномъ учрежденіи, каковы бы ни были намѣренія творцовъ этого учрежденія. Полулегальные, самовольно образующіеся рабочіе агитаціонные комитеты, должны быть образованы немедленно. Въ тѣсной связи съ нашей нелегальной организаціей они должны пустить въ ходъ всѣ наличныя въ рабочемъ классѣ силы для агитаціи за созывъ всенароднаго учредительнаго собранія и для всесторонняго использованія всей избирательной кампаніи, какіе бы классы и группы въ ней ни участвовали. Они должны предъявлять требованія всенароднаго учредительнаго собранія въ категорической формѣ всѣмъ общественнымъ группамъ, имѣющимъ право на участіе въ выборахъ, они должны требовать отъ этихъ группъ императивнаго мандата для ихъ представителей — заявить въ думѣ требованіе созыва учредительнаго собранія и всѣхъ гарантій, необходимыхъ для свободы выборовъ, и отказаться отъ всякаго участія въ необходимыхъ для правительства, имѣющихъ цѣлью поддержаніе хода государственной машины, работахъ фальсифицированнаго «народнаго» представительства. Эти агитаціонные комитеты должны стать центромъ тяготѣнія широкихъ рабочихъ массъ и связать ихъ съ подпольной партіей. Ненароднымъ выборамъ по земскому положенію 1864 г. они должны противопоставить идею народныхъ выборовъ — всеобщимъ, равнымъ, прямымъ и тайнымъ голосованіемъ. Они должны звать всѣ слои населенія — городского и сельскаго — немедленно приступить къ осуществленію этой идеи и одновременно съ тѣмъ, какъ будутъ выбираться «законные» депутаты, выбирать своихъ собственныхъ, дѣйствительныхъ представителей. Уѣздныя и губернскія собранія такихъ представителей революціоннаго народа, съ возможностью посылки ими своихъ депутатовъ на общероссійское собраніе, могутъ создать мощную организацію для всего революціоннаго движенія, направленнаго на завоеваніе всенароднаго учредительнаго собранія. Они создадутъ какъ бы цѣлую сѣть представительныхъ органовъ революціоннаго самоуправленія съ революціоннымъ всероссійскимъ представительнымъ собраніемъ во главѣ. Роль, которую можетъ сыграть такое революціонное самоуправленіе народа, если бы его удалось осуществить въ сколько нибудь значительныхъ размѣрахъ, необозрима. Оно сможетъ диктовать свое требованіе учредительнаго собранія всѣмъ прочимъ прогрессивнымъ группамъ, ибо поставитъ ихъ передъ совершенно ясной диллемой: или съ безнадежно гибнущимъ режимомъ, или съ безусловно побѣждающей революціей.
Но, разумѣется, и въ этихъ представительныхъ органахъ революціоннаго самоуправленія, въ этой дѣйствительной организаціи всенароднаго выступленія, движущимъ первомъ, ферментомъ революціоннаго броженія останется сознательный пролетаріатъ. Мѣрой его классовой сознательности и классовой организованности, мѣрой вліянія и роста соціалдемократіи, самостоятельной рабочей партіи, будетъ опредѣляться мѣра революціонности «народныхъ» представительныхъ органовъ. А потому для успѣха борьбы мы теперь же должны начать готовить рабочія массы къ активному и самостоятельному выступленію въ связи съ созывомъ государственной думы. Отъ состава думы, отъ способа дѣйствія ея членовъ будетъ зависѣть, насколько это выступленіе, направленное прежде всего противъ самодержавной бюрократіи, будетъ направлено и противъ самой думы. Оно поддержитъ революціонные шаги членовъ думы, и оно же смететъ ихъ вмѣстѣ съ старымъ порядкомъ, если они вздумаютъ вести двойную игру и идти на уступки деспотизму…