К ним
За что служу я целью мести вашей,
Чем возбудить могу завистливую злость?
За трапезой мирской, непразднуемый гость,
Не обойдён ли я пирующею чашей?
Всмотритесь, истиной прочистите глаза:
Она утешит вас моею наготою,
Быть может, язвами, которыми гроза
Меня прожгла незримою стрелою.
И что же в дар судьбы мне принесли?
В раскладке жребиев участок был мне нужен.
Что? Две-три мысли, два-три чувства, не из дюжин,
Которые в ходу на торжищах земли,
И только! Но сей дар вам не был бы по нраву,
Он заколдован искони;
На сладость тайную, на тайную отраву
Ему подвластные он обрекает дни.
Сей дар для избранных бывает мздой и казнью,
Его ношу в груди, болящей от забот,
Как мать преступная с любовью и боязнью
Во чреве носит тайный плод.[1]
Ещё до бытия приял, враждой закона,
Он отвержения печать;
Он гордо ближними от их отринут лона,
Как бытия крамольный тать.[2]
И я за кровный дар перед толпой краснею,
И только в тишине и скрытно от людей
Я бремя милое лелею
И промысл за него молю у алтарей.
Счастливцы! Вы и я, мы служим двум фортунам.
Я к вашей не прошусь; моя мне зарекла
Противопоставлять волненью и перунам
Мир чистой совести и хладный мир чела.
1828 или 1829
|
|
Вариант
Автограф
Ст. 1—4:
За что служу я вашей злобе целью?
Чему завидовать во мне?
Каким честям? Какой казне?
Какому из убранств Фортуны ожерелью?
Ст. 9—12:
Что в дар мне принесли судьбы?
Новорожденному дар на зубок не нужен;
Что? Две-три мысли! Два-три чувства не из дюжин,
От коих кормятся корыстные рабы.
|
|
Примечания
Первая публикация: «Литературная газета». 1830, 21 января. Два автографа: один — без загл., в письме (без начала) Вяземского А. И. Тургеневу (ПД. Р. 1, оп. 4, № 179); о посылке этого автографа см.: ЗК. С. 145; второй — с последующей правкой и пометами Пушкина; наверху слева рукою Вяземского помечено: «Мои стихи вчерне с замечаниями Пушкина», а справа — рукою Пушкина: «Ради Христа, очисти эти стихи — они стоят «Уныния» (фототипически воспроизведён: Изд-1935), оба автографа — ранняя ред. Отправляя второй автограф Вяземскому, Боратынский в недатированном письме присоединяется к замечаниям Пушкина и также настаивает на переработке этой «пьесы… высокого лирического достоинства» («Старина и новизна». 1902, кн. 5. С. 49); ср. в следующем письме Боратынского (Там же. С. 49—50) ряд стилистических соображений, касающихся текста стихотворения. Написано в период обострения конфликта между Вяземским и Николаем, причиной которого были поступившие в адрес императора доносы на поэта. Один из них — анонимная записка, составленная управляющим III отделением фон Фоком, — содержал ложное сведение о намерении Пушкина, Вяземского, В. Ф. Одоевского. В. П. Титова, С. П. Шевырева и братьев Киреевских издавать политическую газету «Утренний листок» (Модзалевский Б. Л. Пушкин под тайным надзором. Пг., 1922. С. 45—52). К этому вымыслу, автором которого был Ф. В. Булгарин (см. подробнее: Эйдельман Н. Я. Пушкин и его друзья под тайным надзором // ВЛ. 1985, № 2. С. 131—168), присоединилось обвинение Вяземского в «развратной жизни» (ЗК. С. 310—311). Не последнюю роль в ухудшении отношений между императором и поэтом сыграли письма великого князя Константина Павловича А. X. Бенкендорфу от 14 и 27 апреля 1828 г., в которых Пушкин и Вяземский фигурировали как люди неблагонадёжные и «нравственно испорченные» (подлинник по фр. — «Русский архив». 1884, № 6. С. 322, 319). О возможной неблаговидной роли в этой истории К. В. Нессельроде Вяземский делает намёк в одном из своих писем («Литературное наследство». М., 1948. Т. 45/46. С. 340). Не понимая, в чём дело, поэт писал Жуковскому 16 ноября 1828 г.: «У меня есть недоброжелатели. Где они, кто они, из чего они хлопочут? Право, не знаю» («Русский архив». 1900, № 2. С. 200). Под влиянием этих настроений было написано настоящее стихотворение.
- ↑ Как мать преступная с любовью и боязнью Во чреве носит тайный плод. Образ, возможно, навеян исповедью Мазепы в «Полтаве» Пушкина.
- ↑ Тать — вор.
