КЪ ТВОРЦУ,
во время грома.
Гремитъ, — се не Еговы ль гласъ?
Не Онъ ли съ высоты блистаетъ,
И горы молніей вѣнчаетъ?
Не Онъ ли древніе дубы сіи потрясъ,
Съ которыхъ стая птицъ испуганныхъ спорхаетъ?
Природа облеклась хламидою ночной,
Лишь ехо звонкое откликнется порой,
И шорохъ наконецъ по рощамъ засыпаетъ;
Вселенная приникнула челомъ
Въ благоговѣніи передъ Еговы гнѣвомъ,
И се падущій съ ревомъ,
Какъ водопадъ съ скалы, шумитъ по сферамъ громъ. —
Чья сыплетъ длань сіи перуны?
Кто блещетъ въ пламенномъ вѣнцѣ?
Кѣмъ движутся сіи органа горня струны,
И орошаетъ дождь вселенныя лице?
Кто перстомъ радугу рисуетъ
По сизоруннымъ облакамъ,
Дыханьемъ ароматнымъ дуетъ,
И съ холмовъ, какъ съ кадилъ, возноситъ ѳиміамъ?
Егова! будь благословенъ!
Богъ сердца моего, Хранитель всей природы,
Влажимый въ родъ и роды!
Хвалу Тебѣ пою восторгомъ вдохновенъ!
Твой слышу гласъ въ ударахъ грома, —
Благоговѣю предъ Тобой.
Какъ туча вихрями несома
Ужасная шумитъ надъ мной!
Гремитъ, и — не Тебя ль, мой Богъ! изображаетъ?
Не Твой ли духъ себя въ природѣ всей являетъ,
И въ свистѣ грозныхъ бурь, и въ вѣяньи весны,
И въ ревѣ шумныхъ волнъ, и въ мракѣ тишины?
Перуны — суть Твои органы,
Блескъ молніи — Твои слѣды,
И радужный коверъ по небу разостланяый
Есть, ризы край Твоей, прославленный, святый! —
О громъ, посолъ Творца юдоли!
Далекозвучная труба,
И вѣстникъ непостижной воли!
Какъ вѣчная міровъ скончается судьба
И смерти часъ настанетъ,
Не твой ли гласъ по сферамъ грянетъ?
Тогда вселенныя цѣпь бышія прервутъ,
И въ бездны упадутъ; —
Тогда исчезнутъ всѣ предѣлы,
И грозный океанъ разстелетъ волны смѣлы
Тамъ, гдѣ Кавказъ сѣдый стоялъ
И облаковъ въ тѣни недвижимо дремалъ.
Ужель надъ мрачною могилою творенья
Не возсіяетъ въ вѣкъ безсмертія заря?
Уже ль несчастнаго, добычу разрушенья,
Лучь горнихъ радостей не озаритъ меня?
Возможно ль, чтобы Тотъ, Кто маніемъ очесъ
По сферамъ водитъ хоры звѣздъ,
Чье вѣтровъ шумъ кротитъ едино мановенье,
Не могъ спасши отъ гибели творенье,
Покрывъ всесильною рукой? —
Нѣтъ? Ты великъ, мой Богъ! — и духъ безсмертенъ мой!
Смерть есть преддверіе благополучной жизни,
И гробъ, — гостинница отчизны. —
Когда я положу смиренный посохъ мой,
И водворюся въ вѣчны кровы?
Когда, когда, о Богъ любови!
Какъ сынъ, явлюся предъ Тобой? —
Яковъ Бередниковъ.