1880 править
Январь. Сезонъ Свадебъ. Купецъ «окрутился» и справляетъ свадебный пиръ у кухмистера. Вотъ онъ во фракѣ и бѣломъ галстухѣ сидитъ за обѣденнымъ столомъ, рядомъ съ своей новобрачной, но не веселъ и то и дѣло похлебываетъ изъ бокала. Это среднихъ лѣтъ мужчина, въ усахъ и завитый въ буклю. Его подруга жизни — совсѣмъ безцвѣтная личность съ забитымъ взглядомъ — наклонилась и смотритъ въ тарелку. Противъ новобрачныхъ сидятъ тятенька и маменька невѣсты — оба древняго суздальскаго письма: лики съ морщинами по уставу и колеръ темный безъ румянца. Музыканты жарятъ увертюру изъ «Калифа Багдадскаго», давъ волю трубамъ и барабанамъ. Супъ отъѣли, за здоровье новобрачныхъ уже пито, понесли заливное съ «фокусомъ». Новобрачный нарушилъ форму заливнаго и изъ середины его вылетѣлъ живой воробей и сѣлъ на люстру, въ чемъ и заключался фокусъ. Гости радостно вскрикнули и стали слѣдить за воробьемъ, а новобрачный пробормоталъ сквозь зубы:
— Нѣтъ, ужъ мнѣ теперь не вырваться, какъ этому воробью. Шабашъ! Окрутился!..
— Что ты говоришь, зятюшка? нагнулся къ нему черезъ столъ отецъ невѣсты.
— Ничего-съ, проѣхало! Ругаю себя, что чудеснѣйшаго дурака сломалъ.
— Да что ты, что ты! Сказалъ, не обижу насчетъ приданаго и не обижу.
— Этого мало намъ, тятенька, что вы не обидите. Еще-бы вы меня обижать вздумали! А вы не сулите намъ журавля въ небѣ, а пожалуйте синицу въ руки.
— Завтра пріѣдешь съ визитомъ къ намъ и все получить.
— По нашему это буки-съ! Въ сговоръ вы сказали — завтра, въ дѣвичникъ — завтра, вчера — завтра, сегодня опять завтракомъ кормите, а намъ ужъ пора и пообѣдать.
— За здоровье батюшки новобрачной Трифона Матвѣевича и матушки Матрены Андреевны! возгласилъ басомъ бульдогообразный офиціантъ.
Музыканты заиграли тушъ, гости забили ножами въ тарелки. Кто-то крикнулъ «ура». Отецъ новобрачной протянулъ бокалъ къ новобрачному. Тотъ чокнулся и сказалъ:
— Не слѣдовало и пить-то по настоящему за ваше здоровье. Надувать ловко умѣете.
— Да чего ты въ самомъ дѣлѣ?.. Далъ слово, что дамъ все обѣщанное и дамъ. Слово купца Андронова — законъ!
— Слово купца Андронова — тьфу! Обѣщали четырьмя божьими милосердіями по четыре фунта благословить, а благословили двумя, да и въ двухъ-то двухъ фунтовъ серебра нѣтъ. Салопъ чернобурыхъ лисицъ сулили, а дали красныхъ и чернобурымъ воротникомъ только подкрасили. Сулили самоигральные фортепьяны, а гдѣ они? Да и въ мебели-то, вмѣсто шелковаго баркана, на ситцѣ отъѣхали.
— Григорій Кузьмичъ, умоляю васъ, оставьте! шепчетъ новобрачная.
— Зачѣмъ оставлять? Вѣдь мнѣ васъ цѣлую жизнь кормить придется, значитъ долженъ я себѣ состраданіе сдѣлать, огрызнулся новобрачный.
— Ну, полно, помиримся, выпьемъ, приставалъ отецъ.
— Выпить я выпью, но только для того чтобъ пьяну напиться, а ваше слово — тьфу!
— Будь покоенъ, завтра я тебѣ все до копѣечки выложу.
— Но отчего же не сегодня-съ? Вѣдь вамъ стоитъ только за голенищу слазать, и я успокоюсь.
— Да пойми ты, что у меня билеты въ банкѣ на храненіи.
— Можно и безъ билетовъ обойтиться: взялъ въ табачной вексельной бумаги и написалъ документъ по предъявленію. Тогда у меня и улыбки появятся.
Хлопъ! и женихъ опрокинулъ себѣ въ утробу стаканъ хереса. Двѣ тетки новобрачной покачали головами.
— Вы чего, кувалды, гирями-то на куляхъ качаете! Свое пью, а не ваше. Съ вашей стороны три посула и два стула въ приданое получилъ.
— Ахъ, Боже мой! вскрикнули тѣ. — Господи помилуй! Какія слова!..
— Вотъ это такъ, грѣхи замаливать насчетъ тятинкина обмана и ярыжничества ваше дѣло, а гирями на куляхъ качать — атанде, оставьте!
— Гриша, Гриша, главное не безпокойся. И фортепьяны отдамъ, но нельзя все вдругъ… Домъ у меня есть, но вѣдь отъ дома не откусишь.
— Вексель, говорю, пожалуйте. Съ нимъ покрайности я васъ всегда припереть могу. А то выманили вы меня изъ приказчицкаго чина: женись на моей дочкѣ, я тебя выведу въ люди, и вдругъ такой коленкоръ!
Офиціанты понесли козу съ позолоченными рогами на третье блюдо. Гости со стороны новобрачной не ѣли козы и зашептались.
— Ну ужъ, что ужъ!.. Нешто возможно православнымъ купцамъ такую ѣду подавать? послышалось у нихъ.
— Вы чего цыганите, тятенькина свора? Надуть съумѣли по басурмански, а ѣсть хотите по православному. Лягушками, по настоящему, васъ накормить слѣдовало бы.
— Ахъ, ахъ, какая необразованность въ своемъ составѣ! И это въ день свадьбы!
— А послѣ свадьбы помеломъ васъ всѣхъ погоню!
Но тутъ оркестръ грянулъ маршъ и заглушилъ слова. Отецъ полѣзъ въ бумажникъ.
— На тебѣ пятьсотъ рублей въ задатокъ, только не безобразь, протянулъ онъ новобрачному черезъ столъ деньги.
— Мерси. Съ паршивой собаки хоть шерсти клокъ. На пятьсотъ рублей мы вашимъ гостямъ и учтивости подпустимъ.
— Да развеселись ты! Завтра все получишь.
— Тогда завтра и улыбки на лицѣ своемъ покажу.
— За здоровье дядюшки Вакула Матвѣевича и тетушки Анфисы Поликарповны! снова возглашаетъ офиціантъ.
— Чокнись съ дядей и теткой невѣсты-то. Вѣдь онъ мнѣ братъ благоутробный.
— Тьфу! Вотъ ему чоканье! Пусть благодаритъ Бога, что я его чѣмъ другимъ не чокнулъ.
— Да уймись ты! Ну, постой, я у брата еще триста рублей возьму и тебѣ передамъ, только чокнись съ нимъ.
— За триста рублей извольте, а даромъ — ни-ни!
Отецъ новобрачной принесъ новобрачному еще триста рублей и сунулъ въ руку. Тотъ чокнулся, съ подошедшими къ нему дядей и теткой.
— Теперь четыре тысячи двѣсти, тятенька, за вами, окромя фортепьянъ.
— Завтра, завтра все до копѣечки получишь.
— Уповаемъ на вашу цыганскую совѣсть, но ежели не получу — дѣтище ваше въ моихъ рукахъ: хочу съ кашей ѣмъ, хочу — масло пахтаю, дровъ и лучинъ изъ нея нащиплю.
Новобрачная заплакала.
— Ахъ, срамъ какой! всплеснула руками ея мать. — Дай ты ему хоть еще пятьсотъ рублей, обратилась она къ мужу. — Вѣдь у тебя есть съ собой.
— На, подавись! сунулъ новобрачному отецъ еще пятьсотъ рублей.
— Деньгами, тятенька, не давятся. Онѣ какъ бланманже проходятъ. Еще пятьсотъ съ костей долой. Три тысячи семьсотъ за вами!
— За здоровье батюшки крестнаго Парфена Мироныча! рявкнулъ офиціантъ.
Отецъ новобрачной вздрогнулъ:
— Гриша, Гриша! Христа ради, ему не согруби. Вѣдь это мой главный кредиторъ. Обидится, такъ задавитъ меня, шепталъ онъ.
— Пошарьте еще за голенищей, авось найдется. Тогда не согрублю.
— Ей-ей, двѣ трешницы и одна синявка остались.
— Посбирайте у гостей на бѣдную невѣсту да ужъ меньше тысячи и не несите.
— Гриша, пощади!! Конфузу ужъ больно много. Вексель у меня есть на Макара Савельева. Онъ человѣкъ вѣрный. Его возьми. Вексель на тысячу четыреста пятьдесятъ.
— Съ вашимъ бланкомъ такъ давайте! Идите скорѣй въ офиціантскую и ставьте бланкъ.
Бланкъ написанъ. Вексель врученъ новобрачному.
— Двѣ тысячи триста за вами. Пятьдесятъ рублей за учетъ проценты беру, проговорилъ новобрачный и заоралъ пьянымъ голосомъ: — Батюшка кресный Парфенъ Миронычъ, ура!
— Видишь, сколько у насъ честности-то! хоть отбавляй! хвастался отецъ новобрачной.
— Еще-бы, коли я васъ за шиворотъ взялъ. Да не больно бахвальтесь. Настоящую-то честность завтра еще увидимъ. За вами все таки двѣ тысячи триста. Давайте-ка триста для ровнаго счета. Тогда ровно двѣ тысячи будетъ. Займите у братца. А то я сейчасъ слѣдующему здоровью въ бороду наплюю.
— На триста. Пусть они поперегъ глотки у тебя застрянутъ!
— Застрянутъ, такъ не провалятся и цѣлѣе будутъ.
Оркестръ жарилъ «Фенелу». Офиціанты понесли ананасное желе съ горящимъ огаркомъ внутри.
— Тятенька, я намѣренъ скандалъ удрать, ежели вы мнѣ сейчасъ остальныхъ двухъ тысячъ не отдадите! заявилъ совсѣмъ уже пьяный новобрачный. — Пошарьте у дяденьки въ карманѣ. Не найдется-ли у него еще векселька подходящаго. Съ парочкой бланковъ чудесное дѣло, ежели отъ него и отъ васъ!
— Мерзавецъ ты, мерзавецъ!
— Вы-то ужъ очень прекрасный человѣкъ! Ни сальныхъ свѣчей не ѣдите, ни стекломъ не закусываете. На артиста я самъ художникъ. Пожалуйте, пока изъ за стола не вышли…
Вексель нашелся и врученъ.
— Ну, теперь квиты, окромя фортепьянъ и прочаго. Позвольте разцѣловаться и съ вами, и съ маменькой, и съ дяденькой, и съ папенькой крестнымъ, а опосля всего этого кричите «горько», такъ я и супругу мою три раза въ уста чмокну.
Новобрачный обнимался съ родственниками новобрачной. «Горько!» кричали они. Онъ поцѣловалъ и новобрачную. Гости задвигали стульями. Свадебный обѣдъ кончился. Новобрачный получилъ деньги сполна.