Крымскія стихотворенія Владиміра Шуфа. Москва, 1890 г. Цѣна 1 рубль. Въ стихотвореніяхъ г. Шуфа мелькаютъ искорки поэтическаго дарованія, не крупныя, но свѣтленькія. Если г. Шуфъ очень молодой человѣкъ, то про него можно сказать, что онъ «подаетъ Надежды»; сказать же «большія надежды» языкъ не поворачивается. Это уже его дѣло будетъ превратить наши простыя «надежды» въ большія и осуществить хотя бы только первыя. Чтобы сдѣлать это, т.-е. стать настоящимъ поэтомъ, не только первокласснымъ, но и второстепеннымъ, или какимъ бы ни было поэтомъ, а не стихослагателемъ, — для этого мало одного дарованія. Съ однимъ талантомъ, если таковой не особенно выдающихся размѣровъ, далеко не уѣдешь. Талантъ не надо зарывать въ землю. Однако же, и пускать его въ оборотъ надлежитъ очень осмотрительно, развивши его предварительно ученіемъ, освѣтивши свѣтомъ знанія и мысли. Вотъ этого-то именно, мы и не усмотрѣли въ произведеніяхъ г. Шуфа. Въ нѣкоторыхъ его стихотвореніяхъ слышится искреннее и теплое чувство, какъ, напримѣръ, въ стихахъ:
«Не тревожь мое сердце разбитое,
Про любовь мнѣ свою не тверди:
Пусть умретъ это чувство забытое
Одиноко въ усталой груди»… и т. д.
Только, вѣдь, это очень не ново, повторялось несчетное число разъ и всѣмъ давнымъ-давно извѣстно, что у всякаго гимназиста, пытающагося сочинять стишки, непремѣнно есть «сердце разбитое» «въ усталой груди», хотя въ дѣйствительности бойкое сердчишко такъ и прыгаетъ, такъ и скачетъ въ юной груди, знакомой лишь съ однимъ видомъ усталости — классной. Г. Шуфъ взялъ иной мотивъ, серьезный и величавый, положилъ его въ стихи въ Гимнѣ софтовъ и съ нимъ не справился. Въ легендѣ разсказывается, какъ голубь укрылся подъ мантію Магомета, спасаясь отъ орла, и просилъ спасенія ради двухъ малыхъ птен~чиковъ. А орелъ заявилъ, что у него самого шесть малыхъ птенцовъ голодныхъ ждутъ добычи — корма.
«Душа учителя скорбѣла:
Ему обоихъ было жаль,
И въ милосердьи безъ предѣла
Кускомъ отъ собственнаго тѣла
Онъ утолилъ его печаль.
И вотъ тогда предъ Магометомъ
Свершилось чудо изъ чудесъ:
Двѣ птицы озарились свѣтомъ
И превратились, и съ привѣтомъ
Предстали слугами небесъ»… и т. д.
Слабо это, мелко, не въ тонъ, — не въ соотвѣтствіи съ возвышенностью сюжета, — и не приведенныя нами двѣ строфы, а все стихотвореніе, слишкомъ длинное для того, чтобы выписывать его сполна. Является вопросъ: чего не хватаетъ у автора — силы, умѣнья или терпѣнія? Противъ недостатка силы, конечно, ничего уже не подѣлаешь. Что же касается умѣнья и соединеннаго съ нимъ вкуса, то ихъ надо пріобрѣсти трудомъ; а затѣмъ надо очень терпѣливо трудиться надъ обработкой каждаго стиха, надъ тщательнымъ подборомъ каждаго слова, каждаго звука. Безъ этого всегда будетъ выходить: «чудо изъ чудесъ» для риѳмы «небесъ», «превратились» (неизвѣстно во что) ради извѣстнаго числа слоговъ, нужныхъ для стиха, и «двѣ птицы озарились свѣтомъ» для того, чтобы всунуть недостающій стихъ между риѳмами «Магометомъ» и «привѣтомъ». Мы говоримъ все это въ предпоможеніи, что г. Шуфъ очень молодой человѣкъ, «подающій надежды». Если же онъ человѣкъ не очень молодой, тогда — ему поздно писать стихи.