Кровавое родство (Штертебекер)/ДО

Кровавое родство
авторъ Клаус Штертебекер, переводчикъ неизвѣстенъ

Оригинал: нѣмецкій, опубл.: 1909. — Источникъ: az.lib.ru • Выпуск 9.

КЛАУСЪ ШТЕРТЕБЕКЕРЪ
Могущественный Владыка Морей.

Кровавое родство.

ГЛАВА I.
Союзъ на жизнь и смерть.

— Вы оказали мнѣ неоцѣнимую услугу, Клаусъ Штертебекеръ, вы благороднѣйшій человѣкъ на свѣтѣ! — воскликнулъ Кено-томъ-Броке, предводитель фризовъ. — Какъ мнѣ васъ благодарить?

— Благодарить тутъ не за что, — отвѣтилъ виталійскій король, кротко но рѣшительно отстраняя страстныя увѣренія фриза. — Я только — какъ всегда — оберегалъ слабыхъ отъ сильныхъ, преслѣдуемаго защищалъ, а преступника наказалъ. Вотъ и все.

— И за это всю жизнь буду вамъ обязанъ. Вы благородный человѣкъ, Клаусъ фонъ-Винсфельдъ!

— А все таки Гамбуржцы называютъ меня пиратомъ и мятежникомъ и не брезгаютъ никакими средствами, лишь бы добиться моей головы. Но оставимъ это! Хотите, Кено томъ Броке и мы станемъ друзьями. Мнѣ кромѣ того нужна точка опоры на берегахъ Нѣмецкаго моря, съ коварной и вѣроломной Англіею не желаю больше имѣть сношенія.

— Вы предугадываете мои желанія, Клаусъ Штертебекеръ. Я, конечно, не смѣлъ вамъ, властелину морей, предложить мою дружбу. Но когда вы это первый дѣлаете, то я отъ души этому радъ. Вотъ рука моя: вѣрность за вѣрность, на жизнь и смерть, вѣрность до самаго гроба!

— А вотъ моя! — крикнулъ Штертебекеръ и крѣпко пожалъ руку фригійскаго князя. Затѣмъ онъ выхватилъ свой кинжалъ, засучилъ рукавъ лѣвой руки и сдѣлалъ глубокій надрѣзъ на ней; кровь забила ключемъ. Точно также онъ сдѣлалъ на рукѣ Кено-томъ-Броке.

Друзья одинъ съ другимъ смѣшались кровью.

— Такъ, теперь мы кровные братья, — сказалъ Штертебекеръ. — Теперь ничто кромѣ смерти не въ состояніи насъ разлучить!

Оба крѣпко обнялись, Кено-томъ Броке, человѣкъ хотя самъ очень высокаго роста, при этомъ долженъ былъ протянуть руки вверхъ, какъ ребенокъ къ великану.

— Мы ѣдемъ теперь прямо въ Эмденъ, затѣмъ въ мою крѣпость Аурихъ, — радостно воскликнулъ Кено-томъ Броке. — Теперь я не такъ то отпущу тебя, Штертебекеръ. Въ честь вашей покой дружбы мы какъ слѣдуетъ повеселимся, а потомъ можешь осмотрѣть свою новую гавань, гдѣ твои виталійскіе братья продадутъ свою богатую добычу. Съ Гамбургомъ придется, конечно, немного трудновато.

— Съ Гамбургомь? — спросилъ изумленный Штертебекеръ, отступая назадъ съ сурово сдвинутыми бровями. — Что это значитъ?

Предводитель Фризовъ скорчилъ странную гримасу. Его лицо имѣло кисло сладкое выраженіе, но кромѣ того проглядывало нѣчто хитрое и даже коварное.

— Только что заключилъ союзъ съ Гамбургомъ.

— А чему обязываетъ этотъ союзъ, если можно спросить? — возразилъ Штертебекеръ мрачно и со скрещенными на груди руками. — Я противъ всякихъ тайнъ. Итакъ, говорите!

Кено-томъ-Броке острымъ взглядомъ окинулъ Штертебекера, какъ бы желая увидѣть, что на душѣ у него происходить, но потомъ вдругъ съ жаромъ сказалъ:

— Клаусъ! Мы стали кровными братьями, потому не хочу скрыть отъ тебя. Слушай: я заключилъ союзъ съ Гамбургомъ. Мои враги также его и наоборотъ, именно, я не долженъ допустить въ свои гавани ни морскихъ разбойниковъ, ни ихъ торговлю!

— Га! — вырвалось у Клауса фонъ Винсфильдъ. — Это значатъ меня!

— Тебя? Развѣ ты морской разбойникъ, Клаусъ?

— Нѣтъ! Но Гамбуржцы меня такимъ считаютъ.

— Пусть считаютъ чѣмъ хотятъ. У меня ты не пиратъ и поэтому могу принимать тебя сколько хочу.

— На первый разъ оно звучитъ хорошо, но все таки тутъ кроется проклятая зацѣпка.

— Ни малѣйшей, увѣрялъ Броке. — Не знаю гдѣ такая кроется.

— Меня не упомянули при договорѣ?

— Нѣтъ!

— Также и виталійцевъ?

— Нѣтъ. Вообще, никого не упоминали. Договоръ въ окончательной формѣ гамбуржцы мнѣ черезъ нѣкоторое время пришлютъ; ожидаю въ скоромъ времени посольства отъ нихъ. Я уже позабочусь о томъ, чтобы въ договорѣ голландцы признавались моими врагами.

— А Гамбургъ за то позаботиться, чтобы я былъ признанъ въ договорѣ, какъ его первый врагъ. Послѣ этого, Кено, можешь съ утѣшеніемъ принять яду.

— Ну, тогда мы его и примемъ.

— Мы? — мрачно спросилъ Штертебекеръ. — Это по твоему кровное братство?

— Да, гдѣ дѣло идетъ о тебѣ, тамъ для меня ничто всякіе договоры. Вѣрь въ мою преданность. Меня, вообще мало интересуютъ эти гамбургскіе торгаши; связался съ ними лишь для того чтобы убрать камень съ дороги, — отвѣтилъ фризскій князь, хитро мигнувъ глазами.

Штертебекеру эта двойственная роль не нравилась. Не допустить этого было уже поздно. Кено-томъ Броке, если не заключилъ еще договора, то во всякомъ случаѣ былъ недалеко отъ этого. Пришлось выжидать конца.

Однако, договоръ этотъ не служитъ поводомъ, чтобы расторгать заключенное кровное братство; это, впрочемъ, было возможно только при измѣнѣ одного изъ нихъ. Штертебекеръ на это былъ неспособенъ; ему пришлось поэтому ждать измѣны его новаго друга.

Послѣдняго, однако, Клаусъ не допускалъ. Предводитель фризовъ былъ искренно благодаренъ ему, потому что онъ спасъ его излюбленную дочь Фольку изъ цѣпкихъ когтей соблазнителя.

Кено-томъ-Броке всѣми силами старался угодить своему новому другу и увѣрять его въ своей искренней дружбѣ.

Корабли направились теперь въ Эмденъ, куда Штертебекеръ повелъ и весь свой флотъ, также и «индійскій золотой корабль», завоеванный имъ въ Солентѣ, такъ какъ на «Орлиномъ крылѣ»' находился грузъ, легко сбываемый въ этой гавани.

Во Фризіи представлялся случай починить потерпѣвшихъ аваріи кораблей, а также перестраивать по планамъ Штертебекера отнятыя у англичанъ и голландцевъ суда и сдѣлать ихъ пригодными для цѣлей виталійцевъ.

Фризы встрѣтили Штертебекера, какъ возлюбленнаго монарха, возвращающагося въ свою столицу, увѣнчанный лаврами побѣдителя, послѣ счастливаго похода.

Корабли въ гавани подняли всѣ имѣвшіеся флаги, дома также были украшены національными флагами, вдоль и поперекъ улицъ тянулись гирлянды благоухающихъ цвѣтовъ, изъ оконъ выглядывали по праздничному одѣтые горожане, въ гавани же собралась многотысячная толпа, ликующая навстрѣчу владыкѣ морей.

Восторженные крики раздавались безъ конца. Здѣсь не боялись этого владыки морей, напротивъ его любили, какъ главу родины.

Путь Клауса фонъ Винсфельда и его виталійскихъ братьевъ изъ Эмдена въ Аурихъ былъ настоящимъ тріумфальнымъ шествіемъ, и Штертебекеръ скоро забылъ, что его новый другъ, его кровный братъ, заключилъ союзъ съ враждебнымъ ему городомъ.

Это навѣрно повлечетъ за собою тяжелые конфликты; Гамбургъ конечно не проститъ Кено-томъ-Броке его двуличное поведеніе, когда узнаетъ объ этомъ.

Какая буря разразится отъ этого скопленія горючихъ веществъ мы узнаемъ изъ дальнѣйшихъ событій; предводитель фризовъ еще разъ оправдаетъ истину пословицы: «одинъ слуга двумъ господамъ не служитъ».

ГЛАВА II.
Враждебные послы.

Въ замкѣ Аурихъ, съ высокой башни котораго зрителю какъ на ладони видна далеко кругомъ земля фризовъ до самого моря и далѣе до фризскихъ острововъ прилегавшихъ къ берегу, начался цѣлый рядъ пировъ и увеселеній, гвоздемъ которыхъ и былъ Клаусъ Штертебекеръ.

Его чествовали, какъ самодержавнаго князя самостоятельнаго государства. Вмѣстѣ со своимъ другомъ Кено, сопровождаемый любимой дочерью послѣдняго, Фолькой, онъ отправлялся охотиться за оленей и на зубровъ, водившіеся еще тогда въ темныхъ лѣсахъ этой страны.

Или же устраивались турниры, которые обыкновенно состоялись при посѣщеніи иностранными послами фризскаго князя.

Поэтому никто не обратилъ вниманія, когда однажды башенный постовой возвѣстилъ своимъ рожкомъ о приближеніи отряда всадниковъ. Между тѣмъ игра постового на рожкѣ говорила, что тутъ дѣло идетъ о чрезвычайно важныхъ гостяхъ.

Кено-томъ Броке вмѣстѣ со Штертебекеромъ сидѣли въ нижней залѣ башни. Онъ только что молодецки хлебнулъ изъ своего кубка и отиралъ капли вина, нависшія на его красивой бородѣ, когда звуки рожка донеслись до его слуха.

— Го — то, къ намъ новые гости, Клаусъ! громко засмѣялся онъ и крѣпко хлопнулъ Штертебекера по плечу. — Судя по игрѣ рожка это нѣчто особенное. Ужъ я знатокъ въ этой музыкѣ, тутъ приближаются послы сильнаго государства.

— Можетъ быть Гамбургъ! — вырвалось у Штертебекера; въ его голосѣ слышался не то упрекъ не то досада. Мысль, что дѣйствія Кено навлекутъ бѣду, не давала ему покоя.

— Этотъ проклятый Гамбургъ, видно, здорово засѣлъ въ тебѣ, — сказалъ Кено. — Ты рисуешь себѣ все въ мрачныхъ краскахъ. Но повѣрь, Гамбургъ не такъ страшенъ. Ганзейцы не могутъ такъ скоро явиться уже съ договоромъ. А можетъ быть это послы Англіи. Но идемъ, съ высоты башни мы прекрасно увидимъ этихъ господъ. Увидишь, твои опасенія не оправдаются.

— Гамбурга я не боюсь, Кено. Напротивъ, я радъ бы съ ними разъ навсегда разсчитаться, — возразилъ Штертебекеръ, и въ его темныхъ глазахъ блеснула старая ненависть противъ этихъ заклятыхъ враговъ — Но тебя мнѣ жаль. Жаль мнѣ, если я буду причиной твоихъ непріятностей съ этими купчишками.

— Такъ идемъ! Мы сами удостовѣримся и твое скверное настроеніе тотчасъ же исчезаетъ.

Кено-томъ Броке опорожнилъ свой кубокъ, Штертебекеръ также однимъ духомъ выпилъ свой бокалъ и поставилъ его вверхъ дномъ. Послѣ этого кровные братья подъ руку поднялись на вершину башни

Броке самъ не могъ освободиться отъ непріятнаго чувства. Если это дѣйствительно послы Гамбурга, то ничего хорошаго ожидать нельзя. Знай Сенатъ о посѣщеніи его Штертебекеромъ, онъ навѣрно выступитъ съ протестомъ. Дружба эта была противъ договора

Союзъ съ Гамбургомъ былъ для Кено необходимъ для защиты отъ враговъ. Точно также какъ виталійская мощь на морѣ, ему нужно было имѣть точку опоры и на сушѣ, а для этого Гамбургъ былъ незамѣнимъ.

Когда друзья достигли верхней площадки башни Кено, взобравшійся первый, нетерпѣливо спросилъ:

— Кто эти люди, что приближаются къ крѣпости? Сигналъ твой что то необыкновенный.

— Это могущественное посольство, мой князь, великолѣпный, блестящій отрядъ всадниковъ безъ конца. Какой странѣ принадлежатъ трудно разобрать еще.

— Говорятъ, у тебя самые зоркіе глаза на крѣпости, поэтому я опредѣлилъ тебя на башню, — проговорилъ Кено недовольно. — Смотри, кто это. Я горю нетерпѣніемъ узнать.

— Это гамбуржцы, — заявилъ Штертебекеръ холодно. — Я сразу угадалъ.

Кено-томъ-Броке не мало удивило это открытіе Клауса, такъ какъ онъ видалъ не больше, какъ облако пыли и то тутъ, то тамъ блескъ оружія.

— Ты навѣрно ошибаешься, Клаусъ, — возразилъ онъ, и его непремѣнное желаніе было, чтобы Клаусъ не угадалъ.

Послѣдній однако сказалъ:

— Я знаю всѣхъ идущихъ сюда, и знаю также съ какой цѣлью. Недаромъ гамбургскій Сенатъ выбралъ всѣхъ моихъ злѣйшихъ враговъ, — бью объ закладъ, они потребуютъ моей выдачи.

— Это невозможно! — прошипѣлъ Кено сквозь зубы, блѣдный какъ полотно. — Они вѣдь не знаютъ, что ты у меня гостишь.

— Ты не знаешь Гамбуржцевъ. Всюду на сушѣ за мной шпіонятъ. Только на моихъ корабляхъ, окруженный своими виталійцами я не боюсь измѣны.

— Ты навѣрное ошибаешься, Клаусъ! — продолжалъ настаивать предводитель Фризовъ. — Такъ далеко невозможно видѣть; даже башенный не различаетъ ихъ цвѣта.

— Я узнаю даже лица и могу тебѣ ихъ назвать. Посольство предводительствуютъ совѣтники Альбертъ Шрейе и Іоганъ Наина, два смѣлыхъ человѣка, поклявшихся убить меня, владѣльцы двухъ прекрасныхъ кораблей. За ними слѣдуютъ совѣтники Гаро Айлдизна фонъ фальдернъ Имень Едзарзна фонъ Эдельзумъ, Гаро Едзарзна фонъ Гретзиль, Енно фонъ Норденъ и Гаро фонъ Дорнумъ. *) Все люди не разъ требовавшіе въ верхней палатѣ искорененія виталійцевъ. Нѣтъ, нѣтъ, Кено! Это не къ добру. Они потребуютъ отъ тебя моей головы.

Кено-томъ-Броке былъ страшно взволнованъ. Онъ не зналъ какъ ему держаться. Что онъ не долженъ измѣнить своему кровному другу, — было ясно какъ день. Но ему также нужно было сохранить добрыя отношенія къ Гамбургу, иначе его тронъ и страна были бы въ опасности. Онъ прекрасно зналъ, что Гамбургъ только и ищетъ случая, чтобы завладѣть Фризійскимъ берегомъ.

Не зная какъ выпутаться изъ этой петли, онъ все еще питалъ надежду, что предсказаніе Штертебекера не оправдается. Но башенный и эту послѣднюю надежду его уничтожилъ.

— Вашъ свѣтлѣйшій гость, мой князь угадалъ, — обратился онъ къ Кено. — Это гамбуржцы. Ясно вижу теперь ихъ красное знамя съ трехбашнными воротами.

— Противъ которыхъ поднимемъ флагъ съ бронированнымъ кулакомъ, — загремѣлъ Штертебекеръ и бросился внизъ съ башни, чтобы отдать необходимые приказы.

Но Кено-томъ-Броке успѣлъ схватить его.

— Куда ты? Что ты хочешь дѣлать? — спросилъ онъ быстро.

— Ты еще спрашиваешь? Я хочу прогнать гамбуржцевъ съ пробитыми черепами, Альбертъ Шрейе и Іоганъ Банне должны погибнуть за ихъ враждебныя дѣйствія противъ виталійцевъ.

Онъ снова хотѣлъ броситься внизъ, но Кено крѣпко держалъ его и умоляюще просилъ:

— Клаусъ, ты другъ мой, мой кровный братъ, ты свято обѣщался быть вѣрнымъ до гроба.

— Такъ оно и будетъ, — процѣдилъ Штертебекеръ мрачно, онъ предчувствовалъ, что будетъ дальше. — Я останусь вѣрнымъ тебѣ, будь спокоенъ и не напоминай объ этомъ еще разъ.

— Тогда прошу тебя объ одномъ: не показывайся совсѣмъ гамбуржцамъ. Ты и виталійцы скрывайтесь. Не навлекай гнѣвъ ганзейцевъ. Противъ тебя они безсильны, но мнѣ они будутъ мстить Они разрушатъ мою страну, а меня присудятъ къ изгнанію. Развѣ ты хочешь, чтобы твой кровный другъ съ дочерью пустились съ сумой по міру.

— Клянусь Богомъ, нѣтъ, — возразилъ Клаусъ: — Но ты слишкомъ много отъ меня требуешь, Кено. Прятаться отъ гамбуржцевъ, я, Клаусъ Штертебекеръ, отъ этихъ лавочниковъ? — горько разсмѣялся онъ.

— Не изъ страха, Клаусъ, — увѣщевалъ Броке, — но изъ политики. Не тебя, но меня ради.

— Ты играешь рискованную партію, Кено, — строго возразилъ Клаусъ. — Я не хочу сказать больше, ты играешь фальшивую роль.

— Не съ тобою, мой другъ! Съ гамбуржцами!

— Кто измѣняетъ своему союзнику, можно ли ожидать отъ него вѣрности другому?

Фризскій князь понялъ правду этого упрека. Кусая губы, онъ опустилъ внизъ глаза.

— Ты правъ, Клаусъ, — бормоталъ онъ, — но не правъ, если думаешь, что я тебѣ измѣню. Нѣтъ, нѣтъ, никогда въ жизни! Но войди въ мое положеніе. Могу я иначе поступить, желая спасти тронъ и страну свою?

— Я иначе поступилъ бы, — вскричалъ Штертебекеръ дикимъ голосомъ и съ такой силой ударилъ кулакомъ по выступу стѣны, что Кено со страхомъ попятился назадъ. — По мнѣ, я отправилъ бы всѣхъ этихъ гамбургскихъ оборванцевъ ко всѣмъ чертямъ!

Онъ недовольно отвернулся. Его тянуло къ морскому раздолью, къ бурямъ и грозамъ и онъ бѣжалъ бы изъ этой духоты политики, которую всегда ненавидѣлъ.

Его политика заключалась въ его саблѣ, этомъ вѣрномъ другѣ его.

Фризскій князь былъ осторожнѣе и зналъ, что дипломатія прежде всего требуетъ хитрости, а правду ставить на заднемъ плану. Теперь онъ долженъ былъ уговорить Клауса войти въ свою роль, а затѣмъ онъ уже справится съ гамбуржцами.

— Вѣрю тебѣ, мой Клаусъ, что тебѣ очень тяжело прятаться отъ этихъ торгашей, которыхъ и я глубоко ненавижу. Но прошу тебя окажи мнѣ эту услугу, хотя я знаю что это труднѣе для тебя чѣмъ кровавая битва съ голландскимъ герцогомъ.

Глаза Штертебекера засвѣтились при мысли о кровавыхъ сраженіяхъ. Онъ былъ побѣжденъ; Кено затронулъ самое чувствительное мѣсто его сердца.

— Теперь идемъ, — продолжалъ князь улыбаясь. — Отрядъ уже приближается. Я укажу посламъ покои, въ которыхъ они съ тобою не встрѣтятся. При нашихъ переговорахъ ты сумѣешь быть въ смежной комнатѣ и все слышать. Увидишь, что я хитрю только съ гамбуржцами.

Снизу послышались дребезжащіе веселые звуки трубъ приближающихся пословъ. Башенный также привѣтствовалъ ихъ на рожкѣ.

Кено-томъ-Броке провожалъ друга, лицо котораго говорило о его серьезномъ настроеніи, въ его жилище. Его самого мучила боязнь, что гамбуржцы успѣли узнать Штертебекера на башнѣ.

ГЛАВА III.
Роковая бесѣда.

Орлиный взоръ Штертебекера не ошибся. Тѣ семь совѣтниковъ, которыхъ онъ назвалъ, съ большой свитой теперь въѣзжала въ ворота крѣпости Аурихъ.

Онъ также угадалъ что Сенату Гамбурга извѣстно о происшедшемъ у фризскихъ острововъ.

Съ помощью своихъ шпіоновъ онъ узналъ, что Штертебекеръ разбилъ голландскаго герцога, его самого убилъ, а уцѣлѣвшіе корабли взялъ себѣ.

Было ясно, что битва эта была въ пользу Кено-томъ-Броке, за что послѣдній, конечно, долженъ быть очень благодаренъ Штертебекеру.

Поэтому можно было заключить, что Кено-томъ-Броке вступилъ въ союзъ съ Штертебекеромъ. Въ Гамбургѣ хорошо знали, что виталійцы, послѣ раздоровъ съ англичанами нуждаются въ пунктѣ въ Нѣмецкомъ морѣ, гдѣ бы они могли сбыть награбленное ими добро.

Тайные агенты въ Эмденѣ донесли Сенату, что туда прибылъ грандіозный виталійскій флотъ съ индійскимъ «кораблемъ золота».

Гамбургскій Сенатъ сознавалъ свое безсиліе противъ виталійскаго флота, поэтому онъ рѣшилъ путемъ дипломатіи, запугиваніемъ фризскаго князя поймать Штертебекера въ свои руки.

Гамбуржцы знали, что Клаусъ находится въ замкѣ Аурихъ, и Альбертъ Шрейе съ Хоганомъ Нанно заклятые враги Клауса взялись, заманить его въ западню.

Они были слишкомъ хитры и могли очень легко обмануть прямодушнаго Штертебекера какъ и застращеннаго Кено-томъ-Броке.

Фризскій князь принялъ ганзейскихъ пословъ съ большими почестями и съ видимо радушнымъ лицомъ, въ чемъ ганзейцы, впрочемъ, не вѣрили ему,

Шрейе и Наннэ многозначительно переглянулись во продолжала дипломатически играть свою роль.

Съ большимъ нарядомъ ихъ повели въ приготовленныя для нихъ хоромы, гдѣ они переодѣлись въ нарядное платье.

Въ рыцарской залѣ устроенъ быль въ ихъ честь великолѣпный пиръ, на которомъ дочь князя Фолька должна была услужить высокимъ гостимъ.

— Это кажется ваша милая дочка, князь фонъ Аурихъ и Эмденъ, — заговорилъ Альбертъ Шрейе съ дружественной улыбкой. Но кто бы внимательнѣе взглянулъ въ глаза этого хитраго сенатора, тотъ увидѣлъ бы въ нихъ скрытую злобу.

Кено-томъ Бреке и не предчувствовалъ еще той ловушки, которую приготовилъ ему лукавый гамбуржецъ. Поэтому онъ простодушно отвѣтилъ, что дочь у него единственная и самое дорогое на свѣтѣ.

— Можно себѣ представить, какой ужасъ наполнилъ ваше родительское сердце, когда вы узнали о похищеніи Голландскимъ герцогомъ вашей дочери, — продолжалъ хитрый Шрейе.

Лицо Кено-томъ Броке немного поблѣднѣло. Онъ испытующе посмотрѣлъ на посла и замѣтилъ подсматривающій взоръ послѣдняго.

Черезъ секунду, однако, лицо его приняло прежнее невинное и дружеское выраженіе.

Альбертъ Шрейе продолжалъ:

— Какое счастье для васъ, князь томъ Броке, что встрѣтили «Буревѣстника» Клауса Штертебекера, безъ помощи котораго едва ли вамъ удалось бы снасти вашу доченьку. Кто знаетъ гдѣ она была бы теперь; во всякомъ случаѣ ужъ не въ своемъ прекрасномъ замкѣ фонъ Аурихъ.

Кено очень удивился, что этотъ совѣтникъ уже знаетъ о всѣхъ событіяхъ, но рѣшилъ, однако, отрицать до крайности присутствіе Клауса въ замкѣ фонъ Аурикъ.

Шрейе замѣтилъ какое впечатленіе произведи его слова на князя и обмѣнился съ остальными послами взглядомъ онъ считалъ князя уже пойманымъ.

— Вы должно быть очень благодарны этому Штертебекеру. Но что значитъ одно доброе дѣяніе противъ сотенъ и тысячъ преступленій этого отвергнутаго закономъ, проклятаго разбойника.

Кено не смѣлъ отвѣтить на эти обвиненія его кровнаго друга. Шрейе же продолжалъ.

— Вы знаете, впрочемъ, что принесетъ вамъ побѣда надъ голландцами. Вы противъ нихъ безсильны, а они навѣрное, пораженіе, нанесенное вами съ помощью Штертебекера, вамъ не простятъ.

Броке стоналъ подъ тяжестью этихъ словъ. Все это было вѣрно.

Не могъ же онъ сказать ему, что обезпечился союзомъ съ виталійскими братьями.

Теперь онъ пробовалъ отвѣтить послу на его слова, иначе онъ чувствовалъ, что совсѣмъ теряетъ почву подъ ногами.

— Поэтому-то, я стремлюсь соединиться съ Гамбургомъ, — поспѣшилъ онъ. — Поэтому-то я и ѣздилъ въ Гамбургъ просить Сенатъ оказать маѣ помощь и вступить со мною въ союзъ.

— И по порученію города Гамбурга мы и пришли, чтобы упомянутый союзъ съ вами окончательно заключить, — оказалъ Альбертъ.

Кено-томъ Броке вздохнулъ свободнѣе, онъ и не подозрѣвалъ какую западню готовилъ ему этотъ лукавый гамбуржецъ.

— Конечно, и вы съ вашей стороны, — продолжалъ совѣтникъ, — должны строго охранять договоръ. Враги Гамбурга должны быть также и вашими врагами, — добавилъ Шрейе съ возвышеннымъ тономъ.

Кено-томъ Броке поникъ головой и опустилъ глаза.

— Вы молчите, князь фонъ Аурихъ, — сказалъ совѣтникъ строго. Онъ всталъ и важно упершись руками о столъ продолжалъ: Отъ имени Сената города Гамбурга я требую ясный отвѣтъ. Если вы не согласитесь, на это условіе то между нами нѣтъ никакого договора.

Предводитель фризовъ молчалъ; только задушенные стоны по временамъ вырывались изъ его груди. Онъ зналъ, что Штертебекеръ за стѣной слышитъ каждое слово.

Такого внезапнаго оборота бесѣды Кено не ожидалъ. Онъ безсомнѣнно хотѣлъ спасти Штертебекера, но дабы не лишиться помощи гамбуржцевъ, онъ по крайней мѣрѣ долженъ былъ притворяться выдающимъ его.

Но какъ отнесется къ этому Штертебекеръ, слушавшій все? Катастрофа была не минуема.

Альбертъ Шрейе напиралъ на него. Онъ вынулъ свертокъ пергамента и торжественнымъ, но холоднымъ тономъ сказалъ:

— Смотрите, князь Фризскій, Эмдена и Ауриха, вотъ договоръ нашъ. Мы уполномочены его исполнить и подписать, если вы согласитесь на постановленныя условія въ договорѣ, главное изъ нихъ: выдача находящихся у васъ враговъ Гамбурга.

При этихъ словахъ Кено вскочилъ, какъ ужаленный, съ своего мѣста. Онъ поблѣднѣлъ весь и не могъ говорить.

Но Шрейе неумолимо продолжалъ:

— Это безполезно отрицать, Кено-томъ Брохе. Сенатъ знаетъ, что Штертебекеръ въ вашихъ рукахъ. Правда это или нѣтъ?

Предводитель Фризовъ съ трудомъ выговорилъ:

— Нѣтъ, того, кого вы ищите, здѣсь нѣтъ. Но его нерѣшительный голосъ говорилъ, что это неправда.

— Вы лжете, Кено томъ Бреке, — вскричалъ сенаторъ. — Съ такими господами мы не вступаемъ въ союзъ; я разорву договоръ….

Одну секунду онъ медлилъ, чтобы видѣть впечатленіе этихъ словъ. Тогда онъ поднялъ свертокъ пергамента вверхъ, желая разорвать его на части; остальные сенаторы поднялись и грозно взглянули на князя.

— Стойте! — вскрикнулъ Броке хриплымъ голосомъ. Шрейе, какъ бы недоумѣвая, вопросительно посмотрѣлъ ни него.

— Вы хотите что-нибудь оказать прежде чѣмъ я разрываю договоръ на куски? — спросилъ сенаторъ.

— Да, — бормоталъ онъ.

— И вы выдаете его Гамбургу?

Кено не рѣшался отвѣтить.

— Мы требуемъ рѣшительный отвѣтъ, — гремѣлъ Шрейе, — иначе уничтожаю договоръ.

— Я хочу… его выдать! — задыхался князь.

Какъ подкошенный свалился онъ въ кресло и безсильно опустилъ голову.

Сенаторъ торжествующе посмотрѣлъ на окружающихъ. Гамбургъ побѣдилъ.

Лучшій другъ начальника пиратовъ на ихъ сторонѣ. Съ сатанинской улыбкой подалъ Шрейе князю перо, чтобы подписать договоръ.

Князь безсильно взялъ перо и подписалъ.

Но какъ только это было сдѣлано, совершилось нѣчто, что измѣнило всю картину.

ГЛАВА IV.
Адское мошенничество.

Кено томъ Бреке еще не успѣлъ подписать договоръ, какъ двери съ шумомъ распахнулись и въ залу влетѣлъ Штертебекеръ.

— Что здѣсь такое? — загремѣлъ онъ на сенаторовъ, которые страшно перепугались.

Альбертъ Шрейе, однако, не потерялъ присутствіе духа; онъ ожидалъ этого.

Онъ смѣло выступилъ противъ короли виталійцевъ и сказалъ:

— Князь фонъ Эмденъ-Аурихъ заключилъ съ свободнымъ ганзенскимъ градомъ Гамбургомъ союзъ, по которому вы, Клаусъ Штертебекеръ, начальникъ банды разбойниковъ, передаетесь въ наши руки.

— Это предательство! Позорная измѣна! — вскричалъ Штертебекеръ, какъ разъяренный левъ, — Кено томъ Бреке мой кровный братъ. Это вы его присуждали такъ позорно поступить. Но погодите, подлые мерзавцы, за это неслыханное мошенничество я съ вами разсчитаюсь!

Съ этими словами онъ бросился на сенаторовъ, чтобы задушить ихъ своими желѣзными руками. Какъ гость въ крѣпости, онъ не носилъ оружія.

Но Альбертъ Шрейе угрожающе выступилъ противъ Штертебекера и сказалъ:

— Остерегись, наглецъ, задѣть пословъ. Ты поплатишься за это!

Сенаторъ сразу замѣтилъ, что Штерребекеръ безоружный. Двери, черезъ которыя послы вошли онъ нарочно велѣлъ не закрыть. Теперь по условленному знаку, въ залу моментально ворвались вооруженные люди.

Прежде чѣмъ Штертебекеръ успѣлъ броситься на своего противника, онъ былъ окруженъ. На голову накинули ему пальто и дюжина крѣпкихъ рукъ повалила его на полъ.

Черезъ минуту онъ былъ связанъ по рукамъ и ногамъ, такъ что не въ состояніи былъ шевельнуться.

Кено не двинулся съ мѣста, для спасенія Клауса. Онъ зналъ, это это безполезно.

Правда, Фризскій князь могъ съ помощью виталійцевъ изъ Эмдена взять все посольство въ плѣнъ.

Но какая же польза? Конечно, онъ бы побѣдилъ, Но тотчасъ же Гамбургъ пошелъ бы на него, чтобы наказать за измѣну противъ неприкосновенныхъ пословъ, и лишилъ-бы его трона.

Онъ допустилъ, чтобы Штертебекера запирали въ самую крѣпкую башню, заковали въ цѣпи Онъ такъ далеко ушелъ въ своей «дипломатіи», что даже благодарилъ Гамбуржцевъ за освобожденіе отъ Штертебекера, котораго онъ вынужденъ былъ принять.

Альбертъ Шрейе былъ слишкомъ хитрый, чтобы вѣрить князю, Онъ зналъ, что Кено въ душѣ вѣренъ Штертебекеру, но боясь гнѣва Гамбурга вынужденъ былъ примириться съ этимъ. Однако, онъ притворился вѣрящимъ и сказалъ:

— Вы сдержали договоръ съ Гамбургомъ, князь Кено томъ Броке. Поэтому и мы теперь подпишемъ этотъ договоръ. Печать нашего города, какъ видите, уже есть.

Всѣ сенаторы подписали договоръ, послѣ чего Альбертъ Шрейе, передавая его Кено, сказалъ:

— Теперь вопросъ, какъ перевозить Штертебекера въ Гамбургъ. Говорятъ, что онъ обладаетъ геркулесовой силой и разрываетъ цѣпи какъ нитку.

— На дворѣ крѣпости я видѣлъ большую желѣзную клѣтку, служащую, видно, для перевозки дикихъ звѣрей, — вмѣшался Іоганъ Нанне. — Можетъ быть князъ одолжилъ бы союзному Гамбургу эту клѣтку. Она хотя хотя слишкомъ большая, но зато надежное это мѣсто для Штертебекера.

— Такъ-ли? — обратился Шрейе въ князю.

— Да, — отвѣтилъ тотъ. — Это клѣтка четырехъ львовъ, которыхъ крестоносцы привезли съ собой съ востока. Львы тутъ издохли. Эту клѣтку можете взять.

Кено говорилъ это весьма охотно. Онъ безпрестанно думалъ о томъ, какимъ образомъ освободить своего кровнаго брата, не причинивъ себѣ этимъ вреда.

Съ львиной клѣткой открылась возможность помочь другу. Хитрый какъ лисица Кено, дабы не возбудить подозрѣнія у сенаторовъ, устроилъ для нихъ роскошный пиръ, на которомъ вино лилось ручьями, и Кено все время увѣрялъ сенаторовъ въ своей искренней радости по случаю заключенія договора.

Но лишь только послы удалились на покой, какъ Кено въ строжайшей тайнѣ отправилъ гонца въ Эмденъ извѣстить Годеке Михаеля о случившемся.

Виталійцы должны были напасть на Гамбуржцевъ, когда эти перейдутъ на свою территорію.

Годеке Михаель, узнавъ о случившемся, впавъ въ такую ярость, что хотѣлъ тотчасъ грянуть на крѣпость Аурихъ и ваять все посольство въ плѣнъ.

Но гонецъ возразилъ, что Кено томъ Бреке именно это строго запретилъ, потому что оно навлечетъ подозрѣніе за него.

— Этого ни въ коемъ случаѣ не должно было случиться. Гамбуржцы никогда не должны узнать; что Кено побудилъ виталійцевъ къ нападенію.

— Ладно! — ворчалъ Годеке Михаель. — Въ такомъ случаѣ мы освободимъ нашего льва изъ клѣтки, и тогда горе вамъ, лавочники! Однако, эта исторія на руку мнѣ: Теперь отплачу моему Клаусу долгъ за свое освобожденіе изъ рукъ этихъ же проклятыхъ гамбуржцевъ.

ГЛАВА V.
Штертебекеръ расчитывается.

Въ то время какъ виталійцы сдѣлали первые шаги къ освобожденію своего короля, послѣдній вовсе не бездѣйствовалъ. Онъ все обдумывалъ планы, какъ освободиться изъ темницы, въ которую его такъ позорно заманили.

Онъ замѣтилъ, что ключникъ всегда самъ приноситъ ему скудную пищу. Видимо, онъ поручился Альберту Шрейе своей головой, и потому очень усердно исполняетъ свою службу.

Онъ являлся не только съ пищей по нѣсколько разъ въ день нарочно для того, чтобы удостовѣрить, что плѣнникъ не убѣжалъ еще.

На этомъ-то онъ и строилъ свой хитрый планъ. Онъ замѣтилъ, что ключникъ носитъ при себѣ всѣ ключи; если овладѣть ими, тогда онъ выигралъ эту партію.

Ключникъ же былъ очень остороженъ, и войдя къ плѣннику, всегда оставался на такомъ разстояніи, которое было длинѣе, чѣмъ цѣпи, сковавшія Штертебекера. Нужно было въ этомъ перехитрить ключника и такъ его заманить, чтобы можно было схватить его руками,

Вскорѣ Клаусъ составилъ планъ, котораго къ вечеру рѣшилъ привести въ исполненіе.

Услыхавъ знакомые шаги, Штертебекеръ сталъ производить въ одномъ углу равномѣрный шумъ, посредствомъ двухъ звеньевъ своихъ цѣпей, которыхъ теръ одно о другое. Казалось, будто пилятъ желѣзо. По временамъ Клаусъ постукивалъ цѣпями, какъ бы пробуя ихъ крѣпость.

Ключникъ тотчасъ услыхалъ этотъ «подозрительный» шумъ и отъ ужаса чуть не уронилъ миску и кувшинъ съ водой, которыхъ носилъ. Поставивъ ихъ на полъ, онъ подкрался къ двери, чтобы слушать. Шумъ продолжался.

— Онъ пилитъ свои цѣпи, — бормоталъ ключникъ. — Чортъ знаетъ какъ онъ добылъ напильники, вѣдь я же его обшарилъ вездѣ. Какое счастье, что я тутъ. Меня такъ скоро не обманетъ, знаю ихъ штуки.

Лукавая улыбка показалась на его лицѣ. Какъ можно осторожнѣе и тише онъ повернулъ ключъ въ замкѣ дверей и отодвинулъ засовы. Штертебекеръ, угадавшій что происходитъ за дверью, усердно продолжалъ свою работу, какъ бы увѣренный въ своей безопасности.

Теперь ключникъ былъ вполнѣ увѣренъ въ своемъ предположеній и внезапно распахнулъ двери.

Штертебекеръ, какъ бы настигнутый на мѣстѣ преступленія притворился пораженнымъ и спряталъ обѣ руки за спину.

— Что вы тамъ дѣлаете? — закричалъ ключникъ, замѣтившій это движеніе.

— Странный вопросъ! — ворчалъ Штертебекеръ, словно, старающійся казаться невиннымъ. — Вы хорошо знаете, что со скованными руками ничего нельзя дѣлать.

— Но вы хотите перепилить эти оковы! — упорствовалъ ключникъ.

Штертебекеръ принужденно засмѣялся.

— Откуда мнѣ взять напильникъ, чтобы перепилить цѣпи, — возразилъ онъ нерѣшительно.

— О о, меня не проведете, — сказалъ ключникъ. — Я хорошенько слыхалъ. А ну, давайте-ка сюда инструментъ, что держите за спиной.

Клаусъ снова ненатурально засмѣялся. При этомъ онъ сдѣлалъ движеніе тѣломъ, какъ бы желая лучше что-то скрыть.

— Го-го! вы хотите меня одурачить? Но нѣтъ, это вамъ не удастся; сейчасъ покажите цѣпи на рукахъ — они напилены или нѣтъ.

Штертебекеръ еще больше засунулъ руки за спину и упрямо сказалъ:

— Не хочу показывать вамъ мои руки. Вы развѣ можете меня заставить?

Теперь подозрѣніе ключника еще больше увеличилось и онъ рѣшилъ самъ удостовѣриться. Поэтому сталъ приближаться къ плѣнному.

Этого только и ожидалъ Штертебекеръ. Съ быстротою молніи схватилъ онъ ключника лѣвой рукою за горло, а правой такъ крѣпко ударилъ его въ високъ, что тотъ снопомъ повалился на землю.

Тотчасъ схватилъ онъ связку ключей, освободился отъ цѣпей и надѣлъ ихъ на безчувственнаго ключника, чтобы тотъ, прійдя въ себя не выдалъ бы его, онъ еще затыкалъ ему рожъ, чтобы онъ не могъ кричать.

Сдѣлавъ это, Штертебекеръ сдѣлалъ нѣсколько движеній и расправилъ свои онѣмѣвшіе члены, затѣмъ осторожно выбрался изъ своего заключенія.

Между тѣмъ наступила ночь. Въ крѣпости царствовала мертвая тишина. Штертебекеру пришлось отпирать посредствомъ отнятыхъ имъ ключей много дверей, пока онъ достигнулъ двора крѣпости.

Онъ направился къ львиной клѣткѣ, въ которой долженъ былъ проѣхать въ Гамбургъ. Ключъ къ клѣткѣ онъ также нашелъ.

— Превосходно! — улыбнулся Клаусъ. — Роскошная зала. Въ этой клѣткѣ помѣстятся всѣ достопочтенные сенатора. Правда, здѣсь не совсѣмъ удобно, запахъ также не особенный. Но вѣдь они же назначили ее для человѣка, для меня, пусть сами испробуютъ теперь!

Клаусъ направился къ покоямъ посольства. Въ каждой комнатѣ спали по два посла, только глаза посольства Альбертъ Щрейе пользовался отдѣльной комнатой.

Постового у двери входа Клаусъ, прежде нежели тотъ успѣлъ понять въ чемъ дѣло, схватилъ за горло, вырвалъ его же саблю и приставилъ ее къ груди гамбуржца.

— Ни звука, или убью! — зашипѣлъ виталійскій король.

Солдатъ отъ этой неожиданности растерялся и не оказалъ ни малѣйшаго сопротивленія. Штертебекеръ связалъ ему руки ремнемъ отъ сабли, заткнулъ ротъ и приказалъ не двинуться съ мѣста, иначе убьетъ.

Теперь Клаусъ тихо открылъ дверь въ комнату Альберта Шрейе.

Лунной свѣтъ озарялъ комнату.

Штертебекеръ сталъ какъ разъ въ лунномъ свѣтѣ и приложилъ острѣе сабли къ голой груди спавшаго.

Вскорѣ, Альбертъ Шнейе, вѣроятно видѣвшій прекрасные сны о своемъ тріумфальномъ въѣздѣ въ Гамбургъ съ своей добычей, предполагая назойливую муху на груди сталъ рукой чесаться.

Когда же Клаусъ чувствительнѣе заводилъ остріемъ онъ быстро поднялся и съ крикомъ ужаса повалился снова на подушки.

Широко открытые глаза его съ ужасомъ уставились на ясно видную фигуру съ голой саблей въ рукѣ, острый конецъ которой находился на его груди. Онъ замѣтилъ также кровь на своихъ рукахъ.

— Что вы отъ меня хотите? — не своимъ голосомъ сказалъ онъ — Вы Штертебекеръ, или только тѣнь его? Не сокъ ли это? Нѣтъ вы не изъ плоти и крови, потому что Штертебекеръ сидитъ за крѣпкимъ замкомъ.

— Ошибаешься, сенаторъ, Альбертъ Шрейе, — возразилъ холодно Клаусъ. — Я свободенъ и пришелъ свести съ тобою счеты. Ты отправишься въ Гамбургъ въ той самой клѣткѣ, которую назначилъ для меня.

— Я! въ львиной клѣткѣ? Сенаторъ? Членъ верхней палаты въ Гамбургѣ? Вы хотите наложить руку на посла? Знаете ли, что по всеобще принятымъ правиламъ посолъ неприкосновененъ? — стоналъ сенаторъ, понявъ весь ужасъ его положенія. Онъ понялъ, что находится въ рукахъ страшнаго Штертебекера.

— Замолчи, мошенникъ! Развѣ это въ обычаѣ у народовъ нападать за гостя своего союзника и коварно бросить его въ темницу? Развѣ это по правиламъ, плѣнника везти въ клѣткѣ, служащей для транспорта дикихъ звѣрей? Теперь попробуй самъ, каково тамъ живется; совѣтую, однако, затыкать ноздри иначе упадешь въ обморокъ.

Шрейе хотѣлъ противъ этого протестовать. Но Штертебекеръ съ рѣзкимъ «молчать» оборвалъ его, засунулъ ему оторванный кусокъ простыни въ ротъ, дабы онъ не могъ кричать.

Тогда онъ схватилъ его, какъ онъ былъ въ одной рубашкѣ, и понесъ его въ клѣтку и заперъ за нимъ дверь. Отъ холода и ужаса Шрейе дрожалъ всѣмъ тѣломъ, клубокъ во рту мѣшалъ ему стучать зубами.

Штертебекеръ же язвительно сказалъ:

— Потерпи малость, Альбертъ Шрейе. Сейчасъ теплѣе станетъ. Я тебѣ составлю общество изъ твоихъ коллегъ. На досугѣ сообща, обсудите, стоитъ ли связаться съ Штертебекеромъ.

Угрозы Клауса фонъ Винсфельда не была понятыми, тотчасъ въ клѣткѣ оказались а остальные шесть сенаторовъ.

— Всѣ туда же, въ клѣтку, — говорилъ онъ при этомъ, дабы посланіе Сенату было полное.

Послѣ этого онъ отправило наверхъ и узналъ отъ связаннаго постоваго, гдѣ гамбургскій конной почивалъ.

Они спали въ большой залѣ того же флигеля. Клаусъ заперъ всѣ выходы изъ залы. Остался только одинъ выходъ черезъ трубу камина, но эта оказалась узкой.

Итакъ Штертебекеръ не только самъ освободился, но взялъ въ плѣнъ своихъ враговъ. Этимъ онъ хотѣлъ отомстить за грубое насиліе.

ГЛАВА VI.
Ночь приключеній.

Въ этой знаменательной ночи Кено-томъ Броке не могъ засыпать. Мысль о заключеніи Штертебекера не давала ему покою. Конечно, онъ не хотѣлъ измѣнить своему другу, поэтому онъ все думалъ какъ загладить совершенное.

Какъ сказано, онъ уже отправилъ гонца къ виталійцамъ. Теперь онъ хотѣлъ также предъ Клаусомъ оправдаться.

Съ этой цѣлью отправился онъ къ ключнику, котораго дома не засталъ. Отъ жены его узналъ, что тотъ давно уже отправился къ плѣнному въ темницу.

Но какъ онъ былъ изумленъ, когда вмѣсто виталійскаго короля нашелъ въ тюрьмѣ своего же ключника.

Фризскій князь вынулъ клубокъ изо рта ключника и узналъ въ чемъ дѣло. Несказанный ужасъ обнялъ его. Штертебекеръ на свободѣ; онъ навѣрно страшно отомстилъ своимъ мучителямъ

Кровь ударила ему въ голову. Вдругъ онъ помѣшанный побѣжалъ въ тѣ комнаты, гдѣ жили послы.

Онъ былъ безконечно пораженъ, узнавъ отъ постового, что Штертебекеръ вынесъ всѣхъ семь сенаторовъ въ одномъ бѣльѣ, куда — не знаетъ, но полагаетъ, что внизъ во дворъ.

Блѣдный какъ мертвецъ поспѣшилъ онъ туда. Онъ ожидалъ чего то страшнаго. Предчувствіе говорило ему, что посольство находится въ львиной клѣткѣ, которую выбрали для Штертебекера.

Быстро спустился онъ во дворъ и тамъ онъ увидѣлъ все гамбургское посольство въ западнѣ!

Напрасно онъ пытался открыть клѣтку, — ключи Клаусъ забралъ съ собой. Кено быль въ отчаяніи. Тысячу разъ извинялся онъ предъ послами, доказывая свою безучастность въ этомъ преступленіи.

Однако, сенаторы были злы. Послѣ того, какъ Кено вынулъ клубки у нихъ — единственная услуга, которую онъ быль въ состояніи имъ сдѣлать — они набросились на него, обвинили его во всемъ и требовали немедленно извѣестить своихъ людей и поймать Штертебекера.

Князь обѣщалъ дѣлать все возможное и побѣжалъ въ помѣщеніе гамбургскаго конвоя.

Онъ такъ потерялъ голову, что въ темномъ корридорѣ налетѣлъ на кого-то. Это былъ Штертебекеръ.

— Гей, кого Богъ несетъ! — крикнулъ Штертебекеръ и мощно схватилъ незнакомца за шиворотъ.

— Святая сила, спаси меня! вскрикнулъ Кено въ страшномъ испугѣ. — Клаусъ Штертебекеръ это ты! Я узнаю тебя по голосу и по твоему кулаку. Никто еще такъ крѣпко не схватилъ князя Фонъ-Ауриха и Эмденъ!

— Га, это ты, Кено! Тѣмъ лучше! Я вотъ хотѣлъ тебя отыскать; ты, долженъ дать отчетъ,

— Это я тотчасъ сдѣлаю дорогой Клаусъ, — стоналъ Кено. — Но сперва отпусти меня.

— Не раньше, чѣмъ дашь отчетъ. Пока я подозрѣваю въ тебѣ низкаго измѣнника и подлеца.

— Ты правъ, Клаусъ, это кажется. Но вѣдь это только кажется. Слушай, или за мной въ кабинетъ.

— Нѣтъ это я отклоняю; не вѣрю тебѣ. Ты большой интригантъ. Языкъ у тебя раздвоенъ. Сперва удостовѣримся какая половина правду говоритъ, та ли, говорящая къ ваталійцамъ, или же говорящая къ гамбуржцамъ.

Штертебекеръ ввелъ старика въ комнату, которую заботливо заперъ, ввиду возможнаго нападенія.

— Ты напрасно боишься Клаусъ. Я вовсе не хочу измѣнить тебѣ. Иначе я не могъ поступить. Скажи, развѣ желаешь, чтобы я и мое владѣніе погибли безъ всякой для тебя пользы? Повѣрь, Клаусъ, въ союзѣ съ Гамбургомъ я принесу тебѣ гораздо больше пользы.

— Не люблю твоей дипломатіи, — мрачно ворчалъ Клаусъ. — При такихъ отношеніяхъ не знаешь гдѣ и противъ кого измѣна. По моему и собственная гибель не служитъ причиной измѣнить кровному брату.

— Клянусь, Клаусъ, я также думаю! Но повѣрь, въ этой проклятой жизни, хитростью иногда уйдешь гораздо дальше, чѣмъ храбростью. Сильный всегда подпираетъ слабаго.

— Къ сожалѣнію правда то что ты говоришь, хотя я противъ твоего ученія. Итакъ, ты пришелъ къ сознанію, что нужно выдать меня гамбуржцамъ, для казни на эшафотѣ? — загремѣлъ Штертебекеръ. — Ты вѣдь прекрасно знаешь, что страстное желаніе Гамбурга, — это лишить меня головы?

— Я это знаю, Клаусъ! Но послы не довезли бы тебя до Гамбурга. Я уже позаботился, чтобы тебя освободить.

Штертебекеръ удивленно посмотрѣлъ на него.

— Ты? Меня? — спрашивалъ онъ недовѣрчиво. — Это говори пожалуйста кому иному, Кено-томъ Броке. Я потерялъ къ тебѣ довѣріе. Ты мнѣ измѣнилъ, чтобы связаться съ болѣе сильнымъ. Но это мы посмотримъ. Отнынѣ мы чужіе.

Штертебекеръ подошелъ къ окну. Показались первые лучи восходящаго солнца. Клаусъ тоскливо смотрѣлъ на виднѣвшееся вдали море, окрашенное пурпуромъ зари.

Оттуда видны были также башни Эмдена, мачты кораблей въ гавани, гдѣ были также и его.

Но что это? По дорогѣ изъ Эмдена двигался быстрымъ маршемъ отрядъ воиновъ, видимо къ крѣпости Аурихь.

Оружіе блестѣло на утреннемъ солнцѣ. Но отрядъ былъ еще слишкомъ далеко, чтобы различить краски его знаменъ.

— Ты ожидаешь военныхъ гостей изъ Эмдена, Кено-томъ Броке? спросилъ Штертебекеръ холодно. — Сюда спѣшатъ вооруженный отрядъ. Прикажи запирать ворота. Можетъ быть это враги.

Фризскій князь однимъ прыжкомъ былъ у окна. Вздохъ облегченія вырвался изъ его груди.

— Это не враги, Клаусъ, — вскрикнулъ Кено радостно, — а друзья! Мои лучшіе, вѣрнѣйшіе друзья, это виталійскіе братья.

— Виталійскіе братья? ликующе закричалъ Штертебекерь и его глаза засверкали. — Да, теперь узнаю ихъ. Это флаги бронированнаго кулака. Они приходитъ во время. Кто это говорилъ имъ, что я нуждаюсь въ нихъ?

— Я, — гордо сказалъ Кено, — Я позвалъ ихъ сюда, чтобы спасти тебя, но теперь вижу, что они уже не нужны, потому что ты уже спасенъ.

— Ты ихъ позвалъ сюда, ты? повторялъ Штертебекеръ. Послѣ недавнихъ событій этотъ шагъ былъ ему непонятенъ

— Да, я! Я хотѣлъ загладить то, что бездѣйствовалъ, когда гамбуржцы тебя арестовали.

Лицо Штертебекера пояснѣло, сдвинутыя брови раздвинулись.

— Ты вѣдь честный товарищъ, Кено томъ-Броке, сердце твое доброе, дай я обниму тебя.

Страшно взволнованный, не въ состояніи удерживать всхлипыванія, бросился Кено въ объятія своего друга.

Въ эту минуту отъ отряда отдѣлилась черная точка, и вскорѣ можно было узнать, что это всадникъ, въ дикомъ галопѣ спѣшившій къ крѣпости.

Его вооруженіе блистало на солнцѣ. Конь вскорѣ покрылся весь бѣлою пѣной.

Какъ на воздушныхъ крыльяхъ взбирался всадникъ по крутой горѣ.

— Годеке Михаель! радостно вскрикнулъ Клаусъ. Онъ считаетъ меня въ опасности и опѣшитъ впереди всѣхъ братьевъ!

Клаусъ быстро раскрылъ окно, сложилъ руки воровкой и закричалъ львинымъ голосомъ:

— Другъ Годеке, не гони такъ коня, я свободенъ я привѣтствую тебя!

— Урра! Да здравствуетъ виталійскій король! послышалось снизу.

Тотчасъ послышался топотъ коня по подъемному мосту и черезъ секунду взмыленный конь влетѣль во дворъ.

Годеке Михаель спрыгнулъ съ своего измученнаго коня и попалъ прямо въ объятія приспѣшившаго Клауса Штертебекера.

ГЛАВА VII.
Спаситель Эмдена.

Солнце взошло въ особенно красномъ видѣ.

Но Штертебекеръ не ошибался, хотя Годеке очень обрадовался солнцу, и сравнилъ его съ кровью, Клаусъ же сказалъ:

— Надвигается гроза. Намъ нужно возможно скорѣе быть въ Эмденѣ. Наше присутствіе на корабляхъ во время бури необходимо.

Кено также становился серьезнымъ.

— Если вѣтеръ будетъ съ сѣвера, тогда плохо будетъ. Дай Богъ, чтобы все прошло благополучно.

Штертебекеръ смочилъ пальцы языкомъ и держалъ ихъ въ воздухѣ.

— Черезъ полчаса подуетъ сѣверный вѣтеръ, а потомъ разразиться страшная бура. Скорѣй, Кено, мнѣ лучшаго коня. Я долженъ ѣхать къ флоту!

Въ то время какъ Фризскій князь отдавалъ приказанія, прибыли также и виталійцы. Они были утомлены непривычнымъ и при томъ быстрымъ маршемъ.

Только желаніе спасти своего предводителя погнало ихъ въ этотъ тяжелый и далекій путь. Для моряковъ это было трудно. На водѣ борьба съ ураганомъ имъ была ни по чемъ, но на сушѣ было совсѣмъ иначе.

Штертебекеръ не могъ ожидать пока виталійцы отдохнутъ. Его присутствіе во флотѣ было необходимо, а ожидая товарищей онъ могъ прибыть слишкомъ поздно.

Виталійскій король передалъ наблюденіе за плѣнными гамбуржцами Годеке Михаелю и велѣлъ ему быть очень осторожнымъ съ этими отъявленными мошенниками, самъ же, наскоро простившись, бросился въ сѣдло и ускакалъ.

Въ мигъ прогремѣлъ онъ по подъемному мосту внизъ по дорогѣ.

Штертебекеръ положительно вбивалъ свои шпоры въ бока лошади, которая неслась, словно гонимая тысячью злыхъ духовъ. Но Штертебекеру все казалось медленно.

Вотъ онъ приближается къ морю.

Оттуда донесся теперь страшный шумъ. Небо недавно еще пурпурно красное теперь какъ-бы по волшебству покрылось сплошь изсиня темными тучами, нависшими низко надъ землею.

Ужасные порывы вѣтра, носившій тучи песку и камней ударяли прямо въ лицо одинокому всаднику. Порывы урагана были такой силы, что Штертебекеръ не въ состояніи былъ подвигаться впередъ, хотя и шпорилъ коня и ударялъ шашкой, но ничего не помогало. Онъ рѣшилъ загнать лошадь до смерти, лишь бы во время достичь гавани.

Вдругъ яркая молнія ударила передъ самымъ носомъ кона въ землю. Въ то же мгновеніе послышался страшный ударъ грома и буря разразилась.

Конь круто бросился въ сторону, но Штертебекеръ удержался въ сѣдлѣ, животное же испуганное и ослѣпленное молніей понеслось теперь быстрѣе вѣтра.

Штертебекеру оставалось теперь только управлять конемъ, какъ гонимымъ вѣтромъ судомъ. Ураганъ же все увеличивался. Черное небо превратилось въ сплошное море огня отъ безпрестанныхъ молній. Страшные удары грома, казалось, собирались разрушить земной шаръ.

Между тѣмъ Штертебекеръ все болѣе приближался къ гавани. Онъ уже различалъ издали свои корабли.

Онъ пережилъ уже много буръ, но то что представилось ему теперь наполнило его ужасомъ.

Всe море насколько достигалъ взоръ представляло видъ кипящаго котла воды.

Всюду была только бѣлая пѣна. Волны поднимались до облаковъ. Дамба берега была залита волнами и частью разрушена.

Даже въ самой гавани бушевала буря. Вода поднялась ваше берега и хлынула но улицамъ города.

Вой вѣтра, бушеваніе буря, трескъ ломающихся мачтъ и падающихъ трубъ были ужасны.

Раздавались крики обезумѣвшихъ людей.

Колокола начали звонить! Кто это сдѣлалъ? Неужели пономари сами отъ страха стали звонить въ колокола?

Нѣтъ? Это буря; она приводила колокола въ движеніе и она сама стала издавать звуки.

Вотъ достигъ Штертебекеръ города. Лошадь свалилась подъ нимъ, но онъ шелъ дальше. Уже въ первыхъ улицахъ онъ очутился по колѣно въ водѣ.

Но онъ шелъ впередъ, въ гавань. Онъ долженъ былъ спасти то, что можно было спасти. Въ гавани корабли сорвались съ якорей и гнались на набережную на вѣрную погибель.

Страшный вихрь гнался по морю и поднималъ цѣлый столбъ воды.

Съ неба также спускался воронкообразный темный столбъ.

Онъ соединился съ нижнимъ водянымъ столбомъ образуя одно цѣлое. Небо и вода соединились и эта разрушительная колонна направила свой путь какъ разъ черезъ гавань Эмдена и все на пути ея непремѣнно должно погибнутъ.

Колонна шла теперь какъ разъ на маякъ, стоявшій у входа въ гавань.

Одинъ моментъ она окутала его въ свою бѣлую фосфорическую пѣну и пошла далѣе. Маякъ же безслѣдно исчезъ. Онъ былъ раздробленъ на мельчайшія части. Зато балки и камни его полетѣли теперь изъ облака внизъ на городъ, неся за собою гибель и смерть.

Чудовище это направилось теперь на самый городъ. Черезъ нѣсколько секундъ оно достигло первые дома и разнесло ихъ въ щепки. Оно шло навстрѣчу Штертебекеру. Замѣтивъ это послѣдній рѣшилъ ухватиться за близь стоящее очень крѣпкое дерево и ждать пока минетъ опасность.

Но тутъ онъ увидѣлъ качающуюся на водѣ колыбель съ ребенкомъ, ничего не знавшимъ объ угрожающей опасности.

Улыбаясь протягивалъ онъ вверхъ свои ручонки, довольный колебаніемъ. Водяной столбъ приблизился. Еще моментъ и ребенокъ бы погибъ.

Но тутъ Штертебекеръ однимъ прыжкомъ былъ у колыбели, схватилъ младенца и сунулъ подъ свое пальто, въ ближайшій моментъ онъ былъ уже у дерева и обхватилъ его руками и ногами.

Вотъ и водяной столбъ. Клаусъ чувствовалъ что какая то адская сила рвала его отъ дерева.

Дерево было вырвано изъ земли, но Клаусъ удержался за него Оно поплыло теперь по поверхности воды и Штертебекеръ былъ на немъ со спасеннымъ ребенкомъ въ рукахъ.

Разрушенія водяной колонны въ той улицѣ, гдѣ она прошла, была ужасная. Улица выглядѣла, какъ обстрѣленная днемъ и ночью непріятелемъ.

Вода была очень высока, и потому Клаусъ воспользовался деревомъ какъ судномъ. Его сильныя руки сумѣли управлять и этимъ.

Немного далѣе увидѣлъ Штертебекеръ убитую горемъ женщину, которая съ душу раздирающими криками разсматривала обломки дѣтской колыбели.

Было вполнѣ ясно: женщина не нашла въ колыбели свою малютку. Штертебекеръ узналъ сейчасъ, что обломки эти той самой колыбели, откуда онъ выхватилъ ребенка.

Когда Клаусъ показалъ его женщинѣ и спросилъ ея ли онъ, она вскрикнула отъ радости, и не знала какъ его благодарить. Онъ спасъ ей самое дорогое въ жизни.

Однако, онъ долженъ былъ идти впередъ. Въ гавани корабли сталкивались одинъ съ другимъ, грозя разбиться и пойти ко дну.

Ѣзда на древесномъ стволѣ показалась ему медленной. Недолго думая, бросился онъ въ волны, прилагая путь своими сильными руками. Вдали онъ увидѣлъ «Буревѣстника», гонимаго вѣтромъ прямо на каменный молъ.

Не подоспѣй сейчасъ помощь онъ разобьется на щепки, потому что находящіеся на немъ не въ состояніи были управлять имъ.

Тутъ Штертебекеръ увидѣлъ на волнахъ обломки мачты. Онъ рѣшилъ воспользоваться, имъ; на мачтѣ онъ лучше сумѣетъ озирать окружающее, нежели плывя въ водѣ.

Съ богатырской силой прорѣзывалъ онъ волны. «Буревѣстникъ» все болѣе приближался. Штертебекеръ оставилъ мачту, потому что она грозила ударить въ судно, и съ неимовѣрной силой оттолкнулъ ее въ сторону.

Громадины — волны горами подымались то тутъ, то тамъ, и одной такой водной Клаусъ былъ подхваченъ и понесенъ въ сторону «Буревѣстника». Тугъ онъ выжидалъ удобный моментъ и съ нечеловѣческой силой сдѣлалъ прыжокъ вверхъ и попалъ прямо на палубу «Буревѣстника».

Матрасы были поражены; имъ казалось, въ мракѣ и бушеваніи волнъ они не узнали Клауса, что этотъ человѣкъ упалъ прямо съ неба.

Моряки и безъ кого суевѣрны, въ особенности во время бури, когда они безсильны противъ стихіи.

И въ самомъ дѣлѣ, этотъ человѣкъ казалось, прямо изъ ада явился, тѣмъ болѣе, что на вершинахъ мачтъ и за реяхъ показались бурящіе огоньки святого Эльма. — Электрическое явленіе тогда еще не изученное.

Всегда дикіе матросы, теперь бросились на колѣни и стали молиться; они полагали что корабль находится во власти дьявола.

Но теперь Штертебекеръ свистнулъ своимъ серебряннымъ свисткомъ. Свистъ заглушилъ на минуту вой урагана.

Но какое дѣйствіе имѣлъ свистъ. Справа матросы со страхомъ посмотрѣли въ ту сторону откуда онъ раздался; и вдругъ ликующій крикъ вырвался у нихъ, увидя за шканцѣ своего любимаго предводителя.

Штертебекеръ приложилъ рупоръ къ устамъ и прогремѣлъ въ рупоръ.

— Зарядите пушки! вытирайте дуда, чтобы порохъ не смокъ! Двойной порціею пороха и бомбъ. Заряжайте «Морскаго дракона»!

Какъ? Не ослышались они? Зарядить пушки? Съ какой цѣлью? Неужели бомбардировать Эмденъ?

Нѣтъ, Штертебекеръ этого не хотѣлъ, онъ хотѣлъ сражаться съ бурей и ея явленіями.

— Исполнять приказъ! — гремѣлъ Штертебекеръ замедлившимъ. Экипажъ былъ весьма незначительный, потому что большинство ушло на Аурихъ.

Но Штертебекеръ не зналъ пощады. Онъ потребовалъ еще больше. Онъ приказалъ теперь натянуть небольшой трехугольный парусъ, спеціально приготовленный Клаусомъ для особо важныхъ случаевъ. Теперь парусъ долженъ оказать свои услуги.

Съ этимъ парусомъ оказалось возможность управлять кораблемъ. Былъ крайній моментъ, потому что судно уже приближалось къ каменному молу.

При томъ надвигался новый вихрь съ еще большимъ водянымъ столбомъ.

Это разрушительное явленіе неслось прямо на «Буревѣстникъ». Попавъ въ этотъ водоворотъ судно погибло бы.

Матросы съ ужасомъ замѣтили это роковое явленіе, носящее собою смерть, отъ котораго не могли бѣжать.

Умоляюще взглянули они на своего начальника. Онъ былъ ихъ спасеніемъ, ихъ надеждой.

Казалось «Буревѣстникъ» погибъ. Онъ былъ не болѣе ста шаговъ отъ мола, къ которому буря его гнала.

Тутъ видно и погибать «Буревѣстнику», видѣли же они не одного изъ своихъ торговыхъ кораблей разлетѣвшихся въ щепки у этого мола. Видно «Буревѣстника» постигнетъ таже участь.

Парусъ былъ только что натянутъ, и подъ страшнымъ напоромъ урагана моментально вздулся.

Шгергебекеръ схватилъ руль и медленно сталъ его крутить. Корабль также медленно, но твердо повернулъ въ сторону и, наконецъ, минулъ опасность.

Ураганъ дулъ теперь въ носъ корабля, который управлялся теперь рукой, болѣе мощной чѣмъ онъ самъ.

Штертебекеръ приказалъ зарядить пушки двойнымъ количествомъ пороха.

Чудовищный водяной столбъ приближался. Штертебекеръ направлялъ судно такъ, что носъ пришелся какъ разъ на самый столбъ.

Онъ указалъ рулевому съ помощью трехъ матросовъ удержать корабль въ этомъ направленіи.

Четыре коренастыхъ моряка ухватились за руль, но они направляли всѣ усилія, чтобы только удержать его,

Клаусъ же спрыгнулъ съ шканца на среднюю палубу и вихремъ понесся къ большой пушкѣ.

— Теперь, «Морской драконъ», покажи твою силу! Только ты можешь спасти васъ и городъ отъ гибели!

Онъ осмотрѣлъ девятнадцати футовое дуло этого колоссальнаго орудія. Затѣмъ быстро осмотрѣлъ палубу. Канониры стояли наготовѣ съ горящими фитилями у своихъ орудій.

Раздался пронзительный свистъ серебряннаго свистка Клауса.

— Стрѣлять по командѣ и всѣ — разомъ!

Онъ повернулся къ водяному столбу.

Какъ бронзовая статуя стоялъ онъ у своего орудія, несмотря на лихорадочное качаніе судна.

Зорко смотрѣли его глаза на свѣтящуюся въ темнотѣ фосфоромъ водяную колонну и сталъ прицѣливаться. Фитиль медленно поднимался, затѣмъ внезапно опустился къ дулу «Морского дракона».

— Пли! — послышалась громовая команда, и въ одинъ моментъ всѣ орудія разомъ извергли изъ своихъ жерлъ красныя пламена огня.

Бомба прогудѣла навстрѣчу водяному столбу. Слѣдствіемъ этого было то, что столбъ воды былъ разорванъ. Послѣдовало также странное сотрясеніе воздуха.

Такимъ образомъ уничтожена была водяная громада, только что вертѣвшаяся со страшной силой.

Сила урагана была сломлена и хотя волны и теперь бушевали, но уже не съ прежнимъ бѣшенствомъ. Сотрясеніе воздуха обезвредило ураганъ и буря мало по малу утихла.

Понемногу вода на улицахъ Эмдена стекла обратно въ море.

Штертебекеръ спустился въ свою легкую «Чайку» и летѣлъ изъ одной стороны гавани въ другую отдавая всюду приказанія.

Такимъ образомъ онъ спасъ много не только своихъ, но и другихъ торговыхъ судокъ.

Разрушенія урагана были ужасны. Никогда еще Эмдена не постигла такая катастрофа.

Четверть города превратилась въ развалины, улицы размыты волнами, дамбы и цѣлые дома снесены, маякъ совсѣмъ разрушенъ и обработанныя поля залиты. Большинство кораблей въ гавани были разбиты.

Многіе изъ нихъ загнаны были волнами далеко на сушу и лежали теперь какъ безпомощные раненые.

Гораздо хуже было бы, однако, если бы Штертебекеръ не подоспѣлъ во время въ гавань.

Граждане и магистратъ города устроили своему отверженному спасателю грандіозныя оваціи.

Случилось тяжелое неучастіе, но еще болѣе тяжелое предупреждено.

Однако, Штертебекеръ этимъ не довольствовался.

Ураганъ лишилъ многихъ всего ихъ добра и они остались безъ крова и безъ куска хлѣба, Штертебекеръ распорядился тотчасъ выгрузить нѣсколько своихъ кораблей и раздавать съѣстное нуждающимся. Также дарилъ онъ деньгами.

Послѣ этого онъ пожертвовалъ семь великолѣпныхъ оконныхъ стеколъ, вмѣсто разбитыхъ бурей, въ память этого страшнаго дня.

Когда черезъ нѣсколько дней населеніе Эмдена отслужило благодарственный молебенъ, пасторъ назвалъ Клауса Штертебекера, — ангеломъ Неба.

Память объ этомъ и другихъ подвигахъ этого смѣлого моряка и теперь сохранилась въ этомъ красивѣйшемъ городѣ на берегу Нѣмецкаго моря, и въ наши дни жителя Эмдена съ благодарностью вспоминаютъ своего спасителя, великаго Клауса Штертебекера.

КОНЕЦЪ.

Слѣдующій выпускъ № 10.
Кладъ потонувшаго города.

Тип. Лепперта и К-о въ Варшавѣ.