КРѢПОСТНИЧЕСКІЯ ТРАДИЦІИ ВЪ СИБИРИ.
правитьВъ Сибири, въ странѣ, гдѣ крестьянство и свободный трудъ русскаго населенія съ XVI ст. искалъ свободнаго выхода и примѣненія своихъ силъ, гдѣ онъ могъ совершенно привольно развернуться и гдѣ народнымъ стремленіямъ, идеаламъ и инстинктамъ могъ быть открытъ такой широкій просторъ, въ этой странѣ мы видимъ однако часто попытки совершенно противоположныя народнымъ стремленіямъ, потребностямъ и интересамъ большинства населенія. Рядомъ съ развитіемъ народной экономической дѣятельности, стоящей твердо на почвѣ народнаго труда и государственной поземельной собственности, предназначенной для народа, мы видимъ часто постороннія воззрѣнія, стремящіяся измѣнить эту жизнь и навязать ей иныя, искусственныя формы. Столкновеніе двухъ взглядовъ, двухъ традицій, двухъ теченій, вольно-народнаго, свободно-экономическаго и крѣпостнаго, кабальнаго мы находимъ въ прошлой исторіи и встрѣчаемъ до сихъ поръ живучимъ въ жизни Сибири.
Мы постараемся на основаніи историческихъ данныхъ и актовъ о землевладѣніи познакомить, какъ открывалась эта крѣпостническая и рабовладѣльческая традиція въ Сибири, какъ она пыталась завоевать себѣ дорогу. Съ самаго покоренія въ исторіи Сибири выразилось стремленіе создать новое подобіе крѣпостному праву, а также пересадить его отчасти изъ Европейской Россіи. Оно выразилось, во-первыхъ, въ захватѣ, покупкѣ инородцевъ и обращеніи ихъ въ кабалу, во-вторыхъ, въ пріобрѣтеніи земель и переведеніи крѣпостныхъ людей въ Сибирь. Но такъ какъ исторія Сибири началась позднѣе, то рабство уже не могло получить развитія и свободный трудъ подучилъ здѣсь болѣе права на существованіе. Само правительство съ Петра I стремилось прекратить рабство и закабаленіе инородцевъ, а съ половины прошлаго столѣтія указы рѣшительно требовали освобожденія крещеныхъ. Указъ 1808 г. нанесъ рѣшительный ударъ этой кабалѣ инородцевъ и сословію древнихъ «ясырей».
Несмотря на то, рабство имѣло свои всходы въ Сибири. Множество плѣнниковъ калмыковъ, киргизовъ, башкирцевъ, присвоивались русскими и обращались въ услуженіе. Окрещенные также являлись рабами крестныхъ отцовъ. Въ XVIII ст., съ усиленіемъ запроса на хлѣбъ, люди ловкіе обзаводились землею и начали воздѣлывать ее невольничьимъ трудомъ (Гагемейстеръ, Статист. Обозр. Сиб. т. II, стр. 77). Одинъ изъ землевладѣльцевъ служащихъ дворянъ въ Сибири Андреевъ разсказываетъ въ своихъ запискахъ о деревнѣ и цѣломъ имѣніи, гдѣ были поселены плѣнные башкирцы; они перешли по наслѣдству сыну. Наконецъ, для цѣлей эксплуатаціи въ Сибири, началась торговля плѣнными рабами, которые поднялись въ цѣнѣ и, по замѣчанію Сперанскаго, доходили до 25 р. за мальчика. Покупкѣ рабовъ способствовали голода у инородцевъ. Положеніе этихъ плѣнныхъ инородцевъ само собою было несчастное, но за то сибирскіе господа, какъ говорилось тогда, «препровождали жизнь въ изобиліи». По всей вѣроятности, «если бы правительство не уничтожило рабства, если бы послѣднее просуществовало до развитія въ Сибири фабричной и золотой промышленности, то его размѣры значительно бы увеличились», замѣчаетъ историкъ рабства въ Сибири. Послѣ указа 1808 г., въ которомъ всѣхъ плѣнныхъ инородцевъ по достиженіи 25 лѣтъ велѣно было освобождать, поднялся вопль у сибирскихъ рабовладѣльцевъ; мѣстные чиновники употребили всѣ усилія, чтобы парализовать дѣйствіе указа[1]. Въ 1825 г. собирается въ Омскѣ совѣтъ рабовладѣльцевъ Сибири и на собраніи выбирается депутатъ чиновникъ Яковлевъ для подачи просьбы и жалобы на присутственныя мѣста, освобождающія рабовъ. Въ этой просьбѣ, упомянувъ о произвольныхъ, по ихъ мнѣнію, дѣйствіяхъ присутственныхъ мѣстъ по отбору невольниковъ, они пишутъ: «дѣйствіями сими омское дворянское сословіе, будучи озабоченнымъ даже до разстройства въ хозяйственности, опасается, чтобы напослѣдокъ не лишиться каждому всѣхъ рода сего людей и, съ тѣмъ вмѣстѣ, употребленной на пріобрѣтеніе, воспитаніе и обученіе ихъ собственности своей безъ возврата и не остаться вдругъ безъ всякой услуги, необходимой въ особенности для служащаго чиновника, — имѣло о томъ свое разсужденіе и изложивъ оное за надлежащимъ подписаніемъ въ особомъ мнѣніи, поручило титулярному совѣтнику Яковлеву ходатайствовать у верховнаго правительства защиты и снисхожденія пребывающему въ Сибири дворянскому сословію, по уваженію нуждъ и мѣстныхъ обстоятельствъ, въ отношеніи спокойнаго владѣнія калмыками съ происходящимъ отъ нихъ потомствомъ, на основаніи коренныхъ законовъ, утверждавшихъ права сибирскихъ рабовладѣльцевъ». "Чиновники, въ Сибири служащіе, — пишутъ они, — большею частію неимѣя возможности купить русскихъ крѣпостныхъ людей и надѣясь на допущенное указомъ 1757 г. право пріобрѣтать калмыковъ и владѣть ими вѣчно, только сихъ людей и имѣютъ, вымѣнивая на товаръ съ платежемъ пошлины и за владѣнную запись денегъ; воспитывая ихъ подобно дѣтямъ, обучали разнымъ ремесламъ съ большими издержками, и нѣкоторыхъ изъ нихъ женили на крѣпостныхъ дѣвкахъ, доставляя имъ все нужное къ содержанію, приготовляли ихъ быть для себя и самихъ ихъ полезными. Но они, по природной ихъ азіатской склонности, забывъ отеческое объ нихъ попеченіе, прилагаемое при воспитаніи, и заботы, по внушеніямъ неблагонамѣренныхъ людей, стараются избыть отъ услугъ… Съ распубликованія послѣдняго о семъ узаконенія (ук. 1808 г.), вымѣнъ ихъ отъ киргизовъ по сибирской линіи почти прекратился, ибо издержки, долженствующія употребляться на вымѣнъ калмыченка, обученіе его правиламъ христіанской вѣры, образу жизни и какому нибудь ремеслу, на воспитаніе его и на одежду, наприм., съ 7 до 25-ти-лѣтняго возраста, никакъ не могутъ вознаградиться отъ услуги лучшаго изъ калмыченковъ; а очень много и такихъ, кои почти ни къ чему не имѣютъ способности; найдутся еще и такіе, которые бываютъ покупаемы 24 лѣтъ отъ роду и не дешевле, какъ за 400 р. (?!), кромѣ пошлинъ и прочихъ расходовъ. И ежели бы зналъ владѣлецъ, что таковой пріобрѣтаемый имъ человѣкъ будетъ свободенъ, то, безъ сомнѣнія, не рѣшился бы на вымѣнъ его, сопряженный съ напрасной тратой денегъ. При законѣ 1808 г., не далѣе какъ черезъ пятнадцать лѣтъ всѣ уже до одного калмыка будутъ свободны, и чиновники въ Сибири, въ особенности же въ гражданской службѣ находящіеся, неминуемо потерпятъ въ услугѣ нужду, ибо въ здѣшнемъ краѣ сколько невозможно достать русскихъ крѣпостныхъ людей, столько же трудно имѣть и вольнонаемныхъ[2].
Актъ этотъ свидѣтельствуетъ тогдашнее стремленіе сибирскихъ чиновниковъ. Понятно, что ходатайство омскихъ рабовладѣльцевъ не было уважено. Указы 8 октября 1825 и 30 января 1826 г. назначили срокъ для освобожденія всѣхъ невольниковъ и вмѣстѣ съ тѣмъ запретили впредь пріобрѣтать ихъ. Тѣмъ не менѣе дѣло этимъ не кончилось. Генералъ-губернаторъ Капцевичъ взялъ сторону владѣльцевъ рабовъ. Скоро нашлась фикція. Новый указъ разъяснялъ, что рабы до указа 1808 г. остаются на прежнемъ основаніи. Въ то же время было предложено, съ цѣлями чисто человѣколюбивыми, призрѣвать дѣтей инородцевъ, продаваемыхъ изъ-за нищеты и голода у мѣстныхъ жителей. Этимъ еще разъ воспользовались люди, искавшіе рабовъ. Въ Тобольской губерніи пожелавшихъ взять инородцевъ заявило себя 237 лицъ, въ Томской губ. въ одномъ округѣ 3, по Омской области 338 человѣкъ. Но множество крестьянъ отказалось брать инородческихъ мальчиковъ, ссылаясь, что «для работъ есть довольное число у бѣдственныхъ отцовъ, которые у зажиточныхъ крестьянъ въ работахъ пропитываются и уплатою на дѣтей облегчаются». Такихъ приговоровъ состоялось нѣсколько. Изъ этого видно, что крестьянство почти не имѣло инстинкта къ рабовладѣльчеству, но онъ сказался сильнымъ въ сибирскомъ чиновничествѣ, даже наперекоръ волѣ правительства.
Сибирскіе служащіе чиновники вдобавокъ переводятъ въ Сибирь своихъ крѣпостныхъ людей, пріобрѣтая кое-гдѣ земли, хотя съ XVIII в. законодательство уже борется съ возникновеніемъ крѣпостнаго права[3]. Сибирскіе чиновники однако насадили деревенекъ. Тѣмъ не менѣе особая среда и мѣстная почва не была благопріятна для процвѣтанія имѣній. Къ освобожденію въ 1861 г. всѣхъ крѣпостныхъ въ Тобольской губерніи насчитывалось 3002 души об. пол. съ 231 помѣщичьими имѣніями. И вотъ въ какомъ они находились положеніи: «Нѣкоторые по безвѣстному пребыванію владѣльцевъ не платили даже оброка». Послѣ нѣсколькихъ экспериментовъ помѣщики съ крестьянами предпочитали людей отпускать на заработки или предоставлять своему хозяйству. Въ 1863 г. крестьянское дѣло въ Сибири приведено къ, окончанію и вотъ чѣмъ разрѣшилось:
3 имѣнія подведены подъ правила о дворовыхъ людяхъ и 2 кромѣ того уволены отъ обязательныхъ отношеній; въ 5 имѣніяхъ крестьяне также уволены отъ обязательныхъ от ношеній къ владѣльцамъ, съ предоставленіемъ избрать родъ жизни; 10-ти имѣніямъ, по желанію крестьянъ и согласію помѣщиковъ, разрѣшено переселяться на свободныя казенныя земли, крестьяне, одного имѣнія обращены въ казенное вѣдомство, а по двумъ только имѣніямъ введены обязательныя отношенія по уставнымъ грамотамъ[4].
Крѣпостное право также привалось слабо и въ Восточной Сибири. Потуги и инстинктъ частнаго коммерческаго хозяйства еще менѣе находитъ выгоды при вольномъ трудѣ. Этому способствовали особыя экономическія условія Сибири, которыя мы разсмотримъ въ слѣдующей статьѣ.
- ↑ У рабовъ, требовавшихъ исполненія закона, выбивали эту мысль полицейскими мѣрами; такъ коллежскій ассесоръ Камаевъ, въ Омскѣ, даетъ рабу киргизу при полиціи 200 розогъ и подвергаетъ его тюрьмѣ. (Архивъ Главн. Упр. Запад. Сибири, № 2301).
- ↑ Арх. Г. У. З. Сиб., № 1301.
- ↑ Въ 1836 г., когда было положено раздавать земли подъ фабрики въ Сибири для поощренія промышленности, въ законѣ сдѣлана оговорка, «но съ тѣмъ условіемъ, что не переводить на нихъ крѣпостныхъ людей».
- ↑ Списк. населен. мѣст. Тобольск. губ. 1871 г.