Конёк-горбунок (Ершов)/1834 (ВТ)

Конёк-горбунок : Русская сказка
автор Пётр Павлович Ершов
Опубл.: 1834. Источник: 1-е изд., «Библиотека для чтения», 1834, т. III, отд. I, с. 214—234

Мы должны предуведомить наших читателей, что поэма, которая следует за этими строками, есть произведение совершенно неизвестного им пера. Не затворяясь в блистательном кругу имен, исчисленных на заглавном листе и приобретших уже своими трудами право на уважение или внимание соотечественников, БИБЛИОТЕКА ДЛЯ ЧТЕНИЯ, верная своему назначению, служить зеркалом, в котором бы отражались все совершенные таланты литературной Руси, всегда с величайшим удовольствием выступить сама из этого круга, коль скоро представится ей случай, подобный настоящему, — обнаружить читающей публике существование нового весьма примечательного дарования. БИБЛИОТЕКА ДЛЯ ЧТЕНИЯ считает долгом встретить с должными почестями и принять на своих страницах такой превосходный поэтический опыт, как «Конек-горбунок» Г. Ершева[1], юного сибиряка, который еще довершает свое образование в здешнем университете: читатели сами оценят его достоинства, — удивительную легкость и ловкость стиха, точность и силу языка, любезную простоту, веселость и обилие удачных картин, между которыми заранее поименуем одну, — описание конного рынка, — картину, достойную стоять наряду с лучшими местами русской легкой поэзии.

КОНЕК-ГОРБУНОК


РУССКАЯ СКАЗКА.


I.


За горами, за лесами,
За широкими морями,
Не на небе, — на земле,
Жил старик в одном селе.
У крестьянина три сына:
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.
Братья сеяли пшеницу,
Да возили под столицу:
Знать столица та была
Не далеко от села.
Там пшеницу продавали,
Деньги счетом принимали,
И, с телегою пустой,
Возвращалися домой.

В долгом времени, аль вскоре,
Приключилося им горе:
Кто-то в поле стал ходить,
И пшеницу их косить.
Мужички такой печали
От рожденья не видали.
Стали думать да гадать —
Как бы вора им поймать,
И решили всенародно:
С ночи той поочерёдно
Полосу свою беречь,
Злого вора подстеречь.

Только стало лишь смеркаться, —
Начал старший брат сбираться,
Взял и вилы и топор,
И отправился в дозор.
Ночь ненастная настала;
На него боязнь напала,
И со страху наш мужик
Завалился на сенник.
Ночь проходит; день приходит.
С сенника дозорный сходит,
И обшед избу кругом,
У дверей стучит кольцом.
«Эй! вы, сонные тетери!
«Отпирайте брату двери;
«Под дождем я весь промок
«С головы до самых ног.»
Братья двери отворили,
Караульного впустили,
Стали спрашивать его,
Не видал ли он чего.
Караульный помолился,
Вправо, влево поклонился,
И прокашлявшись, сказал:
«Целу ноченьку не спал;
«На мое ж притом несчастье,
«Было страшное ненастье,
«Дождь вот так ливмя и лил;
«Под дождем я всё ходил;
«Правда было мне и скучно,
«Впрочем всё благополучно.»
Похвалил его отец:
«Ты, Данило, молодец!
«Ты вот так сказать примерно,
«Сослужил мне службу верно,
«То есть, будучи при том,
«Не ударил в грязь лицом.»

Снова начало смеркаться,
Средний сын пошел сбираться,
Взял и вилы, и топор
И отправился в дозор.
Ночь холодная настала,
На него тоска напала,
Зубы начали плясать,
Он — ударился бежать,
И всю ночь ходил дозором
У соседки пред забором.
Только начало светать,
У дверей он стал стучать.
«Эй! вы, сони! что вы спите?
«Брату двери отоприте;
«Ночью страшный был мороз,
«До костей я весь промерз.»
Братья двери отворили,
Караульного впустили,
Стали спрашивать его,
Не видал ли он чего.
Караульный помолился,
Вправо, влево поклонился,
И сквозь зубы отвечал:
«Всю я ноченьку не спал.
«Да к моей судьбе несчастной,
«Ночью холод был ужасной,
«До костей меня пробрал;
«Целу ночь я проскакал,
«Слишком было несподручно.
«Впрочем всё благополучно.»
И ему сказал отец:
«Ты, Гаврило, молодец!»

Стало в третий раз смеркаться,
Надо младшему сбираться;
Он и усом не ведет,
На печи в углу поет
Изо всей дурацкой мочи:
«Распрекрасные вы очи.»
Братья ну его ругать,
Стали в поле посылать;
Но сколь долго ни кричали,
Только время потеряли ;
Он ни с места. Наконец
Подошел к нему отец,
Говорит ему:«Послушай,
«Ты поди в дозор, Ванюша,
«Я нашью тебе обнов,
«Дам гороху и бобов.»
Вот дурак с печи слезает,
Шапку на-бок надевает,
Хлеб за пазуху кладет,
И шатаяся идет.

Ночь настала; месяц всходит
Поле всё дурак обходит,
Озираючись кругом ,
И садится под кустом,
Звезды на небе считает,
Да краюшку убирает.
Вдруг на поле конь заржал....
Караульный наш привстал,
Посмотрел сквозь рукавицу
И увидел кобылицу.
Кобылица та была
Вся как зимний снег бела,
Грива точно золотая,
В мелки кольцы завитая.
«Эхе-хе! так вот какой
«Наш воришко, но постой,
«Я шутить ведь не умею,
«Разом сяду те на шею.
«Вишь, какая саранча!»
И минуту улуча,
К кобылице подбегает,
За волнистый хвост хватает,
И садится на хребет —
Только задом наперед.
Кобылица молодая,
Задом, передом брыкая,
Понеслася по полям,
По горам и по лесам;
То заскачет, то забьется,
То вдруг круто повернется;
Но дурак и сам не прост,
Крепко держится за хвост.
Наконец она устала.
«Ну, дурак, (ему сказала)
«Коль умел ты усидеть,
«Так тебе мной и владеть.
«Ты возьми меня с собою,
«Да ухаживай за мною,
«Сколько можешь. Да смотри,
«По три утренни зари
«Отпускай меня на волю,
«Погулять по чисту полю.
«Не простым корми овсом, —
«Белояровым пшеном;
«Не озерной пой водою,
«Но медовою сытою.
«По исходе же трех дней,
«Двух рожу тебе коней,
«Да таких, каких на свете
«Не бывало на примете ;
«Еще третьего конька,
«Ростом только в три вершка,
«На спине с двумя горбами,
«Да с аршинными ушами.
«Первых ты коней продай,
«Но конька не отдавай,
«Ни за яхонт, ни за злато,
«Ни за царскую палату.
«Да смотри же не забудь:
«Только кони подрастут,
«Не держи меня в неволе
«А пусти на чисто поле.»

Ладно, думает Иван,
И в пастуший балаган
Кобылицу загоняет,
Дверь рогожей закрывает,
И лишь только рассвело,
Отправляется в село,
Напевая громко песню:
«Ходил молодец на Пресню.»

Вот он всходит на крыльцо,
Вот берется за кольцо ;
Что есть силы в дверь стучится,
Так что кровля шевелится,
И кричит на весь базар,
Словно сделался пожар.
Братья с лавок поскакали,
Заикаяся, вскричали:
«Кто стучится сильно так?» —
«Это я! Иван дурак!» —
Братья двери отворили,
Караульного впустили,
И давай его ругать, —
Как он смеет так стучать.
А дурак наш, не снимая
Ни лаптей, ни малахая,
Отправляется на печь,
И ведет оттуда речь
Про ночное похожденье,
Старику на удивленье.
«Целу ноченьку не спал,
«Звезды на-небе считал;
«Месяц ровно также светил,
«Я порядком не приметил.
«Вдруг приходит дьявол сам,
«С бородою и с усам;
«Рожа словно как у кошки,
«А глаза — так что те ложки.
«Он пшеницей стал ходить
«И давай хвостом косить.
«Я шутить ведь не умею,
«И вскоча ему на шею,
«Уж носил же он, носил,
«Так что выбился из сил;
«В воровстве своем признался,
«И пшеницу есть заклялся.»
Тут рассказчик замолчал,
Позевнул и задремал.
Братья, сколько ни серчали,
Не смогли, захохотали,
Подпершися под бока,
Над рассказом дурака.
Сам отец не мог сдержаться
Чтоб до слез не посмеяться;
Хоть смеяться, так оно
Старикам уж и грешно.

Вот однажды брат Данило,
(В праздник, помнится, то было)
Возвратившись с свадьбы пьян,
Затащился в балаган.
Там увидел он красивых
Двух коней золотогривых,
Еще третьего конька,
Ростом только в три вершка,
На спине с двумя горбами
Да с аршинными ушами.
«Хе! теперь-то я узнал,
«Для чего здесь дурень спал,
(Говорит себе Данило)
«Дай скажу о том Гавриле.»
Вот Данило в дом бежит
И Гавриле говорит:
«Посмотри, каких красивых,
«Двух коней золотогривых
«Наш дурак себе достал,
«Ты таких и не видал.»
И Данило да Гаврило,
Что в ногах их мочи было,
Через кочки, чрез бурьян,
Побежали в балаган.

Кони ржали и храпели;
Очи яхонтом горели;
В мелки кольца завитой,
Хвост раскинут золотой,
И алмазные копыта
Крупным жемчугом обиты.
Любо-дорого смотреть!
Лишь Царю б на них сидеть!
Братья так на них смотрели,
Что чуть глаз не проглядели.
«Где он это их достал ?
(Старший младшему сказал)
«Но издавна речь ведется,
«Что всё глупым удается;
«Будь преумная душа,
«Не добудешь и гроша.
«Ну, Гаврило! в ту седьмицу
«Отведем-ка их в столицу,
«Там Боярам продадим,
«Деньги вместе разделим;
«А с денжонками, сам знаешь,
«И попьешь, и погуляешь,
«Стоит хлопнуть по мешку.
«А Ивану — дураку
«Не достанет ведь догадки,
«Где гостят его лошадки ;
«Пусть их ищет там и сям.
«Ну, Гаврило, по рукам! »
Братья разом согласились,
Обнялись, перекрестились,
И вернулися домой,
Говоря промеж собой
Про коней, и про пирушку,
И про чудную свиньюшку.

Время катит чередом
Час за часом, день за днем;
И чрез первую седьмицу
Братья ехали в столицу,
Чтоб товар свой там продать,
И на пристане узнать :
Не пришли ли с кораблями
Немцы в город за холстами,
И нейдет ли Царь Салтан
Бусурманить Христиан?
Вот Иконе помолились,
У отца благословились,
Взяли двух коней тайком
И отправились потом;
Удалого погоняют,
Да о деньгах рассуждают.

Вдруг дурак — часов чрез пять —
Вздумал в поле ночевать.
Дураку ли мешкать?
Дело У него в руках кипело ;
Он околицей идет,
Ест краюшку да поет.
Вот рогожу поднимает,
Руки в боки подпирает,
И с прискочкою Иван
Боком входит в балаган.

Всё по прежнему стояло,
Двух коней как не бывало,
Лишь бедняжка Горбунок
У его вертелся ног,
Хлопал с радости ушами
И приплясывал ногами.
Как завоет тут Иван,
Опершись о балаган :
«Ой, вы, кони буры-сивы,
«Мои кони златогривы!
«Я кормил-то вас, ласкал;
«Да какой вас чёрт украл?
«Чтоб пропасть ему — собаке!
«Чтоб издохнуть в бояраке!
«Чтоб ему на том свету
«Провалиться на мосту!
«Ой, вы, кони буры-сивы,
«Мои кони златогривы.!»

Тут конек его прервал:
«Не тужи Иван! (сказал)
«Велика беда, — не спорю;
«Но могу помочь я горю.
«Ты на чёрта не клепли,
«Братья коней увели,
«Как поехали из дому.
«Но что мешкать по пустому,
«На меня скорей садись,
«Только знай себе, держись.
«Я хоть роста не большего,
«Но сменю коня другого;
«Как пущусь да побегу,
«Так и беса настигу.»

Тут конек пред ним ложится;
На него дурак садится,
Крепко за уши берет.
Горбунок-конек встает,
Черной гривкой потрясает,
На дорогу выезжает;
Вдруг заржал и захрапел,
И стрелою полетел,
Только черными клубами
Пыль вертелась под ногами.
И чрез несколько часов
Наш Иван догнал воров.

Братья, видя то, смешались,
Не на шутку испугались;
А дурак им стал кричать:
«Стыдно, братья, воровать!
«Хоть Ивана вы умнее,
«Да Иван-то вас честнее;
«Он у вас коней не крал.»
Старший брат тогда сказал:
«Дорогой наш брат,
Ванюша! «Не клади нам грех на души:
«Мы, ты знаешь, как бедны,
«А оброк давать должны.
«Вот в такой большой печали,
«Мы с Гаврилом толковали
«Всю сегодняшнюю ночь —
«Чем бы горюшку помочь?
«Так и эдак мы судили,
«Наконец вот так решили:
«Чтоб продать твоих коней
«Хоть за тысячу рублей.
«Наш отец-старик неможет,
«Работать уже не может,
«Надо нам его кормить —
«Сам ты можешь рассудить.»

«Ну, коль эдак, так ступайте,
«(Говорит Иван) продайте
«Златогривого коня;
«Да возьмите ж и меня.»
Оба брата согласились,
И все вместе в путь пустились.
Стало на небе темнеть ;
Воздух начал холодеть.
Братья, чтоб не заблудиться,
Вздумали остановиться.
Под навесами ветвей
Привязали лошадей,
Взяли хлеба из лукошка,
Опохмелились немножко,
И потом, кто как умел,
Песни разные запел.

Вот Данило вдруг приметил
Огонек во тьме засветил.
На Гаврила он взглянул,
Левым глазом подмигнул,
И прикашлянул легонько,
Показав огонь тихонько.
Тут затылок почесал,
И с лукавством так сказал,
Усмехаяся: «Послушай,
«Принеси огня, Ванюша!
«Ночь темна, а у меня
«Ни огнива ни кремня.»
Сам же думает Данило:
«Чтоб тебя там задавило!»
А Гаврило говорит
Тихо брату: «Может быть,
«Там станичники пристали —
«Поминай его как звали.»

Всё пустяк для дурака!
Оп садится на конька
И схватив его руками,
Бьет в круты бока ногами,
Изо всех горланит сил...
Конь взвился и след простыл.
«Буди с нами крестна сила!»
Закричал тогда Гаврило,
Осенясь крестом святым;
«Что за бес-конек под ним?»

Огонек горит светлее,
Горбунок бежит скорее,
И чрез несколько минут
При огне конек — как тут.
Тот огонь в лугу светлеет, —
Не дымится, и не греет.
Диву дался тут Иван.
«Что (сказал он) за Шайтан?
«Много блеску, много свету,
«А тепла и дыма нету.
«Эко чудо-огонек!»

Тут сказал ему конек:
«То перо, Иван, жар-птицы
«Из чертогов Царь-Девицы.
«Но для счастья своего
«Не бери себе его.
«Много, много непокою
«Принесет оно с собою.» —
«Говори ты! как не так!»
Про себя ворчит дурак;
И подняв перо жар-птицы,
Завернул его в тряпицы,
В шапку мигом положил
И конька поворотил.
Скоро к братьям приезжает
И на спрос их отвечает:
«Как туда я доскакал,
«Пень сгорелый увидал;
«Уж над ним я бился, бился,
«Так что чуть не надсадился;
«Раздувал его я с час,
«Нет, ведь, чёрт возьми! угас.
Братья целу ночь не спали,
Над Иваном хохотали:
А дурак под воз присел,
Вплоть до утра прохрапел.

{{indent|2|Тут коней они впрягали,
И в столицу приезжали,
Становились в конный ряд,
Супротив больших палат.

В той столице был обычай,
Коль не скажет городничий, —
Ничего не покупать,
Ничего не продавать.
Вот ворота отворяют,
Городничий выезжает,
В туфлях, в шапке меховой,
С сотней стражи городской;
Рядом едет с ним брадатый,
Называемый глашатый;
Он в злату трубу трубит,
Громким голосом кричит:
«Гости! лавки отворяйте,
«Покупайте, продавайте;
«Надзирателям сидеть
«Подле лавок, и смотреть,
«Чтобы не было содому,
«Ни смятенья, ни погрому,
«И чтобы купецкой род
«Не обманывал народ!»
Гости лавки отворяют,
Покупальщиков сзывают:
«Эй! честные господа!
«К нам пожалуйте сюда!
«Как у нас ли тары-бары,
«Всяки разные товары.»
В это время тот отряд
Приезжает в конный ряд;
Но от множества народу.
Нет ни выходу, ни входу;
Так кишмя вот и кишат,
И смеются и кричат.
Городничий удивился —
Что народ развеселился,
И приказ отряду дал,
Чтоб дорогу прочищал.
«Эй! вы, черти босоноги!
«Прочь с дороги! прочь с дороги
Закричали усачи,
И ударили в бичи.
Тут народ зашевелился,
Шапки снял и расступился.

Пред глазами конный ряд:
Два коня в ряду стоять,
Молодые, вороные,
Вьются гривы золотые,
Вь мелки кольцы завитой,
Хвост раскинут золотой....
Городничий раздивился
И два раз перекрестился.
«Чуден (молвил) Божий свет!
«Уж каких чудес в нем нет.»
Весь отряд тут усмехнулся,
Сам глашатый заикнулся.
Городничий между тем
Наказал престрого всем,
Чтоб коней не покупали,
Не зевали, не кричали,
Что он едет ко Двору —
Доложить об том Царю.
И оставив часть отряда,
Он поехал для доклада.
Приезжает во дворец.
«Ты помилуй, Царь-отец!»
Городничий восклицает,
И пред троном упадает:
«Не вели меня казнить,
«А вели мне говорить.»
Царь изволил молвить: — «Ладно,
«Говори, да только складно.» —
«Как умею расскажу.
«Городничим я служу:
«Верой, правдой отправляю
«Эту должность....» — «Знаю, знаю.»
«Вот сегодня, взяв отряд,
«Я поехал в конный ряд:
«(Подъезжаю — тьма народу!
«Нет ни выходу, ни входу.
« Я отряду приказал,
«Чтоб народ он разогнал.
«Так и сталось, Царь-Надежа!
«И поехал я — и что же?
«Предо мною конный ряд:
«Два коня в ряду стоят,
«Молодые, вороные,
«Вьются гривы золотые,
«В мелки кольца завитой,
«Золотистый хвост трубой,
«И алмазные копыта
«Крупным жемчугом обиты....»

Царь не мог тут утерпеть.
«Надо коней посмотреть,
«(Говорит он) да не худо
«И завесть такое чудо.»

Колесницу запрягли,
И ко входу подвезли.
Царь умылся, нарядился,
И на рынок покатился;
За Царем стрельцов отряд.
Вот он въехал в конный ряд
На колени все тут пали
И ура Царю кричали.
Царь раскланялся, и вмиг
С колесницы к коням прыг...
Вкруг коней он ходит, хвалит,
То потреплет, то погладит;
И довольно насмотрясь,
Он спросил, оборотясь
К окружавшим: «Эй, ребята!
«Чьи такие жеребята? «Кто хозяин?»
Тут дурак, Спрятав руки за армяк,
Из-за братьев выступает
И надувшись отвечает:
«Эта пара, Царь, моя,
«И хозяин тоже — я!» —
«Ну, я пару покупаю;
«Продаешь ты?» — «Нет, меняю.» —
«Что в промен берешь добра?»
«Два — пять шапок серебра.« —
«То есть, это будет десять.»—
Царь тотчас велел отвесить,
И, по милости своей,
Дал в прибавок пять рублей.
Царь то был великодушный!

Повели коней в конюшни
Десять конюхов седых,
Все в нашивках золотых,
Все с цветными кушаками
И с сафьянными бичами.
Но дорогой, как на смех,
Кони с ног их сбили всех,
Все уздечки разорвали,
И к Ивану прибежали.

Царь отправился назад,
И сказал ему: «Ну, брат,
«Пара нашим не дается;
«Делать нечего, придется
«При дворце тебе служить.
«Будешь в золоте ходить,
«В красно платье наряжаться,
«Словно в масле сыр кататься,
« Всю конюшенну мою
«Я во власть тебе даю:
«Царско слово в том порука.
«Что согласен?» — «Эка штука!
«Во дворце я буду жить,
«Буду в золоте ходить,
«В красно платье наряжаться,
«Словно в масле сыр кататься,
«Весь конюшенный завод,
«Царь мне даром отдает;
«То есть я из огорода
«Стану царской воевода.
«Чудно дело! Так и быть,
«Стану, Царь, тебе служить.
........................................
Тут подкликнул он коней,
И пошел вдоль по столице,
Вслед за царской колесницей.
И под песню дурака,
Кони пляшут трепака,
А конек его — горбатко
Так и ломится в присядку
К удивленью людям всем.
Два же брата между тем
Деньги царски получили,
В шапку накрепко зашили,
И отправили гонца,
Чтоб обрадовать отца.
Дома дружно поделились,
Оба в раз они женились,
Стали жить да поживать
Да Ивана поминать.

Но теперь мы их оставим,
Снова сказкой позабавим
Православных Христиан,
Что наделал наш Иван,
Находясь во службе царской,
При конюшне государской,
Со своим лихим коньком —
Неизменным горбунком:
Как поймал Иван жар-птицу,
Как похитил Царь-девицу,
Как кольцо её достал,
Как он в небе погулял,
Как он в солнцевом селенье
Киту выпросил прощенье,
Как, по милости своей,
Спас он тридцать кораблей,
Как в котлах он не сварился,
Как красавцем учинился.

=


II.


Зачинается рассказ
От Ивановых проказ,
И от сивка, и от бурка,
И от вещего коурка.
Козы на-море ушли;
Конь поднялся от земли:
Под ногами лес стоячий,
Облака над ним ходячи, —
Это присказка: пожди, —
Сказка будет впереди.
Как, на-море Окиане,
И на острове Буяне,
Новый гроб в лесу стоит;
В гробе девица лежит;
Соловей над гробом свищет;
Черный зверь в дубраве рыщет, —
Это присказка: а вот —
Сказка че́редом пойдет.............


1834


Но сказка пойдет че́редом в другом месте: мы должны здесь остановиться. Приведенная нами первая часть творения Г. Ершова достаточно оправдывает похвалу, которую поместили мы в её начале, и может внушить всякому желание прочесть его до конца, подать надежду на истинное наслаждение и обрадовать появлением такого дарования. Полная поэма Г. Ершова состоит из трех таких же частей, и в непродолжительном времени выйдет в свет особою книгою.

Примечания

  1. «Г. Ершева» это означает "Господина Ершева" (см. оглавление журнала, где пишется Г.Ершов, при этом именитые писатели даются с инициалами имени и отчества, остальные по модели Г.[осподин]+фамилия). — Здесь и далее правильно «П. Ершова». — Примечание редактора Викитеки.