Конь блед (Брюсов)/Stephanos, 1906 (ДО)

[161]
КОНЬ БЛѢДЪ.
I

Улица была — какъ буря. Толпы проходили,
Словно ихъ преслѣдовалъ неотвратимый Рокъ.
Мчались о̀мнибусы, кэбы и автомобили,
Былъ неисчерпаемъ яростный людской потокъ.

Вывѣски, вертясь, сверкали перемѣннымъ окомъ,
Съ неба, съ страшной высоты тридцатыхъ этажей;
Въ гордый гимнъ сливались съ рокотомъ колесъ и скокомъ,
Выкрики газетчиковъ и щелканье бичей.

Лили свѣтъ безжалостный прикованныя луны,
Луны, сотворенныя владыками естествъ.
Въ этомъ свѣтѣ, въ этомъ гулѣ — души были юны,
Души опьянѣвшихъ, пьяныхъ городомъ существъ.

II

И внезапно — въ эту бурю, въ этотъ адскій шопотъ,
Въ этотъ, воплотившійся въ земныя формы бредъ,
Ворвался, вонзился чуждый несозвучный топотъ,
Заглушая гулы, говоръ, грохоты каретъ.

[162]


Показался съ поворота всадникъ огнеликій,
Конь летѣлъ стремительно и сталъ съ огнемъ въ глазахъ,
Въ воздухѣ еще дрожали — отголоски, крики,
Но мгновенье было — трепетъ, взоры были — страхъ!

Былъ у всадника въ рукахъ развитый длинный свитокъ,
Огненныя буквы возвѣщали имя: Смерть…
Полосами яркими, какъ пряжей пышныхъ нитокъ,
Въ высотѣ надъ улицей вдругъ разгорѣлась твердь.

III

И въ великомъ ужасѣ, скрывая лица, — люди
То безсмысленно взывали: «Горе! съ нами Богъ!»
То, упавъ на мостовую, бились въ общей грудѣ…
Звѣри морды прятали, въ смятеньи, между ногъ.

Только женщина, пришедшая сюда для сбыта
Красоты своей, — въ восторгѣ бросилась къ коню,
Плача цѣловала лошадиныя копыта,
Руки простирала къ огневѣющему дню.

Да еще безумный, убѣжавшій изъ больницы,
Выскочилъ, растерзанный, пронзительно крича:
«Люди! Вы ль не узнаете Божіей десницы!
Сгибнетъ четверть васъ — отъ мора, глада, и меча!»

[163]
IV

Но восторгъ и ужасъ длились — краткое мгновенье.
Черезъ мигъ въ толпѣ смятенной не стоялъ никто:
Набѣжало съ улицъ смежныхъ новое движенье,
Было все обычнымъ свѣтомъ ярко залито.

И никто не могъ отвѣтить, въ бурѣ многошумной,
Было ль то видѣнье свыше или сонъ пустой.
Только женщина изъ залъ веселья, да безумный
Все стремили руки за исчезнувшей мечтой.

Но и ихъ рѣшительно людскія волны смыли,
Какъ слова ненужныя изъ позабытыхъ строкъ.
Мчались о̀мнибусы, кэбы и автомобили,
Былъ неисчерпаемъ яростный, людской потокъ.