Конец мира (Фламмарион; Предтеченский)/1-II
| ← Глава I | Комета — глава II первой части романа «Конец мира» | Глава III → |
| Оригинал: фр. La comète. — Перевод опубл.: 1895 г.. Источник: Камиль Фламмарион. Конец мира. С.-Пб. Типография Ю. Н. Эрлих, 1895. |
II. Комета
править
Непрошенная и странная небесная гостья на этот раз выступала из глубоких бездн пространства с крайнею медленностью и постепенностью. Она явилась не вдруг, не сразу, как это неоднократно случалось прежде с большими кометами. Многие из них совершенно внезапно появлялись пред глазами людей после своего прохождения чрез перигелий — потому ли, что лишь в это время они становились видимыми с земли, или потому, что целый ряд лунных или же облачных и ненастных ночей препятствовал искателям комет наблюдать перед тем небо. На этот раз комета, этот пловучий островок звездного тумана, сначала долгое время оставалась в достижимой лишь для телескопов глубине пространства и могла быть видимой для одних лишь астрономов. В первые дни после ее открытия она была доступна только для могущественных экваториалов обсерваторий. Но мало-по-малу образованное население не замедлило отыскать ее и самостоятельно. Теперь любой из домов новейшей постройки оканчивался на верху открытой террасой, назначенной, правда, не для астрономических наблюдений, а служившей обыкновенно пристанью для воздушных гондол. Тем не менее на многих из них возвышались вращающиеся астрономические купола. Теперь почти не было сколько-нибудь зажиточной семьи, в распоряжении которой не имелось бы астрономической трубы, и любое жилое помещение не считалась полным, если в нем не было библиотеки с хорошим подбором научных книг.
Можно сказать, что как только комета сделалась доступной для труб средней силы, она стала наблюдаться решительно всеми. Что касается до рабочего народа, у которого свободные часы всегда, что называется, наперечет, то уже с первого вечера, как только показалась комета, он наводнял собою все городские площади, нетерпеливо толпясь у больших труб, установленных здесь во многих местах, и уличные астрономы-промышленники имели баснословные, совершенно неслыханные доходы.
Впрочем многие из мастеровых, особенно в провинции, имели свои собственные трубы; так что если еще в двадцать четвертом веке почти все обитатели земли могли жить, не зная, где они находятся и даже не имея на столько любознательности, чтоб спросить себя об этом, то теперь уже около сотни лет род человеческий привык не только созерцать окружающую его вселенную, но и размышлять о ней. Если кто хочет составить себе представление о пути, по которому шла комета в пространстве, тому достаточно с некоторым вниманием взглянуть на помещаемый здесь рисунок. Он представляет плоскость пути кометы и пересечение ее с плоскостью земного пути около солнца; комета идет из бесконечной дали, косвенно направляясь к тому невидимому кругу, по которому вековечно ходит земля; она постепенно приближается к солнцу, проходит от него на ближайшем расстоянии, но не задерживается им, не падает на него. Мы не принимаем пока в расчет изменения ее пути вследствие действия на нее земного притяжения; это влияние земли должно было привести комету, после того как она обойдет солнце, к земной орбите и преобразовать ее бесконечный параболический путь в эллиптический.
Все кометы, кружащиеся около солнца, описывают в пространстве подобные этому невидимые пути, представляющие более или менее растянутые эллипсы, в которых лучезарное дневное светило занимает один из фокусов. Их очень много. Следующий наш рисунок дает понятие о том, как пересекают кометы путь нашей земли около солнца, равно как и пути других планет. Всякий, кто обратит внимание на эти пересечения, легко поймет, что столкновение земли с кометой не представляет ничего невозможного или невероятного.
Комета приблизилась на столько, что стала видима с земли. В одну безлунную ночь, когда небо было удивительно чисто, некоторым из наблюдателей, обладавшим необыкновенно острым зрением, удалось различить простым глазом недалеко от зенита, на краю млечного пути, к югу от звезды Омикрон в группе Андромеды какую-то бледную, слабую туманность, как будто самое легкое, крошечное колечко дыма, чуть заметно удлиненное в противоположную от солнца сторону. В таком же почти виде представилась она и в телескопе при ее открытии. Судя во этой безобидной внешности; никто не мог и подозревать, какое роковое значение должно было иметь это новое светило в истории человеческого рода. Одно лишь математическое вычисление показывало, что комета идет к земле.
Между тем таинственное светило подвигалось довольно быстро. Уже на другой день его удалось разглядеть доброй половине наблюдателей; еще через день только близорукие, обладавшие слабыми биноклями, могли его не заметить. Менее чем в неделю оно стало известно всем. На всех площадях во всех городах в селениях всюду можно было видеть толпы людей, искавших комету или показывавших ее другим.
Со дня на день она становилась все больше и больше. В астрономические трубы уже ясно можно было различить в ней довольно яркое ядро, тотчас же сделавшееся предметом самых разнообразных предположений и споров. Затем хвост ее мало-по-малу начал разделяться на несколько лучей, расходившихся от одного и того же ядра и постепенно принимавших вид веера. Волнение охватывало уже все умы, как вдруг после первой четверти луны и во время полнолуния комета как будто остановилась в своем движении и даже стала не столь яркой. Так как все ждали, что она должна быстро увеличиваться, то теперь появилась надежда, что может быть в вычисление вкралась какая-нибудь ошибка. Наступило временное затишье; все как будто немного успокоились. Вслед за полнолунием барометр вдруг значительно понизился. Со стороны Атлантического океана над Францией пронеслась сильная буря, причем центр циклона прошел несколько севернее Британских островов. Впродолжении целых двенадцати дней небо оставалось совершенно покрытым почти надо всею Европой.
Но вот вновь блеснуло солнце; атмосфера прояснилась тучи разсеялись, снова показалось голубое небо; однако все не без тревоги ждали в этот день заката солнца. С наступлением ночи все взоры обратились к небу, отыскивая на нем страшное светило. И что же? Кометы в том классическом, так сказать, виде, к которому все привыкли, не оказывалось более на небе; к общему изумлению ее заменило какое-то особенное северное сияние, гигантским веером раскинувшимся по всему небу; громадные ветви его представляли собою семь зловещих зеленоватых лучей, прорезывавших пространство и исходивших как будто из какого-то волшебного костра, разложенного под горизонтом.
Не оставалось ни малейшего сомнения, что это необыкновенное северное сияние не что иное, как именно комета, тем более, что прежнего светила решительно нигде не было видно на всем небе. Правда, представлявшееся теперь странное зрелище слишком отличалось от того, что все привыкли видеть в кометах; разумеется, этот лучистый, веерообразный вид таинственной небесной гостьи был совершенною неожиданностью; но ведь эти газовые образования столь прихотливы, разнообразны, отличаются такими странностями, что для них все возможно. При том же нельзя было утверждать, что подобная комета являлась в первый еще раз. В летописях астрономии упоминалось между прочим об одной громадной комете с шестью хвостами, наблюдавшейся в 1744 году и послужившей в то время предметом многочисленных сочинений. Весьма художественный рисунок этой кометы сделан был лозанским астрономом Шезо и встречался во многих научных книгах того времени. Комета 1861 года с своим веерообразным, хвостом представляла другой пример такого рода странствующих светил. При этом кстати припомнили, что 30-го июня того же года произошла, совершенно впрочем безобидная, встреча земли с краем кометного хвоста. Но если бы даже и никогда не видали прежде подобных образований, все равно идти против действительности было невозможно.
Между тем споры шли своим чередом, и между всеми научными журналами на всем свете завязалась настоящая астрономическая перепалка. После того как нельзя уже было сомневаться, что комета шла прямо к земле, важнейшим вопросом было определение расстояния, на котором находилась она день за днем от земли, что зависело от относительной скорости ее движения. Известная уже нам вычислительница из Парижской обсерватории, заведывавшая кометным отделом, не пропускала ни одного дня, чтоб не послать какой-нибудь заметки по этому вопросу в Правительственный Вестник объединенной Европы.
Как известно, очень простое математическое соотношение связывает скорость всякой кометы с ее расстоянием от солнца и наоборот. Зная одно, можно сейчас же определить другое. В самом деле скорость кометы равняется просто скорости какой-нибудь планеты, умноженной на квадратный корень из двух. Скорость же планеты на любом расстоянии определяется третьим законом Кеплера, по которому квадраты времен обращения относятся как кубы расстояний. Как видите, все это чрезвычайно просто.
Пусть например комета находится на таком расстоянии, как Юпитер. Эта величественная из планет несется вокруг солнца с быстротою 12 верст в секунду; значит, и комета на этом расстоянии летит с такою же скоростью, но только помноженною на квадратный корень из двух, то-есть на число 1,4142. Следовательно быстрота ее полета будет 17 верст в секунду.
Планета Марс кружится около солнца с быстротой 23 верст в секунду; значит, на таком расстоянии комета будет иметь скорость 32 версты.
Средняя скорость нашей земли на ее пути 28 верст в секунду — в июне несколько меньше, в декабре немного побольше; поэтому неподалеку от земли скорость кометы должна быть 39 верст, если не принимать в расчет ускорения, которое произойдет в ее скорости от притяжения земли. Вот о чем лауреатка Института старалась напомнить обществу, которое впрочем и само было вообще знакомо с основными началами теории небесных движений.
Когда грозное светило подошло на расстояние Марса, смятение в народе сильно увеличилось; всеобщий страх был теперь вполне основательным; грозившая всем беда была ясна и понятна для всякого: комета летела со скоростью почти двух тысяч верст в минуту, то-есть делала почти 115 тысяч верст в час.
Так как расстояние между круговыми путями Марса и Земли только 71 миллион верст, то при скорости 115 тысяч верст в час расстояние это могло быть пройдено в 621 час или почти в 26 дней. Но по мере приближения к солнцу комета должна лететь все скорее и скорее, потому что на расстоянии земли скорость ее будет уже 39 верст в секунду. Благодаря такому возрастанию скорости, упомянутое расстояние комета должна была пройти лишь в 558 часов, то-есть в 23 дня и 6 часов.
Но в момент встречи земля на своем круговом пути не должна была находиться как раз в той точке, в которой пересекается этот путь линией, идущей от солнца к комете, так как комета летела не прямо к солнцу; поэтому встреча могла произойти лишь неделей позднее, именно в пятницу 13 июля около полуночи.
В то время, о котором мы рассказываем, был еще только понедельник 9 июля. Уже целых пять дней сряду небо оставалось совершенно ясным, и каждую ночь веерообразный кометный хвост все шире и шире раскидывался в бесконечном просторе небес. Все ясно видели голову кометы или ее ядро, усеянное как блестками, какими-то светлыми точками, которые могли быть твердыми телами по нескольку верст в диаметре и которые, как утверждали некоторые вычислители, должны были первые упасть на землю, тогда как хвост, по-прежнему обращенный в противоположную от солнца сторону, оставался бы в это время позади, двигаясь довольно косвенно.
Впродолжение тех дней затишья, о которых мы говорили раньше, в общественном мнении произошел было благоприятный поворот. Один астроном, произведя целый ряд ретроспективных вычислений, показал, что земля уже много раз встречалась с кометами, и всегда это столкновение разрешалось самым безобидным дождем падающих звезд. Но другой ученый, возражая своему сотоварищу, утверждал, что нынешняя комета далеко не походит на рой мелких метеоритов; что она представляет газовую массу, а ядро ее состоит из слепившихся твердых тел. По этому поводу он напомнил о наблюдениях, произведенных над знаменитой исторической кометой 1811 года.
Эта громадная комета действительно оправдывала отчасти опасения народа, и страх перед нею был не совсем призрачным. Достаточно припомнить ее размеры. В длину она достигала 169 миллионов верст, и значит была больше чем расстояние земли от солнца; хвост ее на своем конце имел ширину в 23 миллиона верст. Ее голова была около миллиона семисот тысяч верст в диаметре, то есть во сто сорок раз больше поперечника земли. В этой туманной, замечательно правильной, эллиптической голове видно было блестящее ядро, походившее на звезду и имевшее в поперечнике около 200 тысяч верст. Ядро это казалось чрезвычайно плотным. Комета оставалась видимой впродолжение шестнадцати месяцев и двадцати двух дней. Но может быть всего замечательнее в ней было то, что она достигла громадного развития вовсе не вследствие особенной близости своей к солнцу, так как она подходила к нему не более как на 140 миллионов верст. Таким образом она все время своей видимости оставалась более чем в 159 миллионах верст от земли. Если бы она приблизилась к солнцу еще более, то так как размеры комет вообще становятся тем больше, чем сильнее подвергаются они действию солнца, вид ее наверно был бы еще ужаснее, и она нагнала бы еще больше страха на людей. Массу ее далеко нельзя было считать незначительной. И если бы она летела прямо к солнцу, в самое его сердце, то ее скорость в момент удара о лучезарное светило была бы более 500 верст в секунду; вследствие одного преобразования такой страшной скорости в теплоту жар солнца внезапно увеличился бы до такой степени, что вся животная и растительная жизнь на земле совершенно уничтожилась бы в несколько дней…
По этому поводу один физик даже заметил, что комета 1811 года, или другая еще более громадная комета могла бы положить конец миру, даже не касаясь земли, а просто произведя лишь, так сказать, взрыв света и тепла на солнце, подобно тому как это обнаружено наблюдением в так называемых новых или временных звездах.
Отсюда делалось заключение, что если бы подобная комета, вместо того чтобы упасть на солнце, встретила бы на своем пути землю, то наш мир был бы истреблен огнем. Если же она встретилась бы с Юпитером, то возвысила бы его температуру на столько, что вернула бы ему утраченный им собственный свет; планета вновь сделалась бы на некоторое время солнцем, так что наша земля стала бы освещаться двумя солнцами. Юпитер стал бы тогда маленьким ночным солнцем, гораздо более однако ярким, чем луна; он светил бы своим собственным красным, например рубиновым или гранатным светом, обращаясь около нас в двенадцать лет… Ночное солнце! Ведь это значит, что на земном шаре с тех пор почти не было бы ночей!
Наводились справки в самых классических сочинениях по астрономии, читались и перечитывались главы о кометах, написанные Ньютоном, Галлеем, Мопертюи, Лаландом, Лапласом, Араго, Фаем, Ньюкомбом, Гольденом, Деннингом, Робертом Боллем и их последователями. Всего поразительнее было мнение Лапласа, и во всех журналах воспроизводились следующие его подлинные слова: «Земная ось и самое вращение земли изменятся, моря покинут свое прежнее положение и устремятся к новому экватору; большая часть людей и животных погибнут в этом всемирном потопе или будут уничтожены страшным сотрясением, которому подвергнется земной шар; многие виды животных могут исчезнуть; все памятники человеческого искусства и промышленности будут разрушены — вот какие страшные следствия могло бы произвести столкновение с кометой»
Так шли, быстро сменяя друг друга суждения и споры, ретроспективные исследования, вычисления, догадки. Но среди всего этого общее внимание сосредоточивалось окончательно на двух фактах, подмеченных наблюдением: нынешняя комета представляла значительной плотности ядро, и в ее химическом составе окись углерода несомненно преобладала. Опасения возобновились; страх вновь овладел умами. Ни о чем более не думали, как о комете, ни о чем не говорили, как только об ней. Изобретательные люди уже принялись искать каких-нибудь практических, более или менее осуществимых средств оградить себя от ее влияния. Химики полагали, что можно спасти часть атмосферного кислорода, и придумывали способы отделить этот газ от азота и собрать его в громадных, герметически закупоренных стеклянных сосудах. Один ловкий фармацевт в широковещательных объявлениях уверял, что ему удалось приготовить лепешки из сгущенного кислорода, и втечение двух недель распространил свое объявление в восьми миллионах экземпляров. Торговцы умеют извлекать выгоду из всего, даже из всеобщей смерти. Возникло даже несколько акционерных обществ, предлагавших герметически закупорить все отверстия глубоких погребов, и затем впродолжение четырех дней и четырех ночей доставлять туда чистый или даже ароматический кислород в количестве достаточном для потребления данного числа легких. Еще не вся надежда была потеряна. Люди спорили, трепетали, волновались, дрожали от страха, даже умирали… но еще надеялись.
Последние известия гласили, что комета, приближаясь к солнцу и подвергаясь действию его теплоты и электричества, должна развиваться все больше и больше, так что в момент встречи своей с землею она будет иметь диаметр в шестьдесят пять раз больше земного, то есть 776 тысяч верст. В каждый час эта грозная десница, занесенная над землей, приближалась к ней на 140,000 верст. Через пять дней трепещущее человечество вздохнет спокойно… или же его не будет более на свете.
И вот среди всего этого смятения открылось заседание Института, которого все ждали как последнего слова оракула.