Конец мира (Дорошевич)
См. также одноимённые страницы.| Конец мира : Индийская легенда |
| Из цикла «Сказки и легенды». Опубл.: «Русское слово», 1904, № 24, 24 января. Источник: Дорошевич В. М. Сказки и легенды. — Мн.: Наука и техника, 1983.[1] |
Ещё на западе пурпуром и золотом горел край одежды уходящего Магадэвы, — а с востока мрачный Африд простирал над миром чёрное покрывало, чтоб укрыть им разврат и преступления земли.
— Я проклинаю тебя! — воскликнул Магадэва и, словно мечом, сверкнул по небу последним кровавым лучом.
— Я ненавижу тебя! — крикнул Африд, кидаясь вслед за уходящим, и закрыл всё небо своим чёрным покровом.
От их голосов в испуге похолодел воздух, птицы забились в листву, зелень потеряла свои краски, цветы вздрогнули и испуганно закрыли свои чашечки. Наступила ночь.
Африд впился в землю тысячами тысяч сверкающих глаз. Глаза тигра, глядящего на добычу.
Всю ночь не мог заснуть индус Авга.
Он думал:
«Умереть завтра самому голодной смертью или убить сегодня богатого соседа?»
Он то брался за копьё, то снова клал его на скамейку.
И казалось Авге, что он не один ночью в хижине.
Что тут есть ещё двое.
И говорят с ним.
Один голос говорил:
— Не убивай!
Другой повторял:
— Убей… убей… убей…
— Боги создали так, что он богат, а ты нищий! — говорил один голос. — Не спорь с волей богов!
— Ты будешь сам могуществен, как боги: убей! — говорил другой голос. — Боги создали так, а ты переменишь волю богов. Ты совершишь чудо, достойное богов! Боги создали, чтоб он был богат, а ты умер. Он умрёт, а ты будешь богачом. Ты будешь могуществен, как боги.
И слушая голоса, перекликавшиеся в темноте в его хижине, Авга то нащупывал копьё и сжимал его рукоятку, — то снова выпускал его из рук.
— Всё мудро, что существует. Всё, что существует, предопределено. Не нарушай мудрости предопределённого! — говорил один голос.
И другой прерывал его:
— Всё, что предопределено, то и совершится. Ничто не изменится в мире. Предопределено, чтоб был труп, — и будет труп. Предопределено, чтоб был счастливый и богач, — будет счастливый и богач. Но зачем же трупом должен быть ты?
— Убийство. Смерть.
— Переселение души, — и только. Он будет тобою, трупом, — ты станешь им: счастливцем и богатым.
— Не убивай!
— Убей… убей… убей…
А между тем уж близился рассвет.
Задрожали и побледнели звёзды. Где-то в кустах чирикнула птица.
— Проходит ночь, — в ужасе воскликнул Авга, — что ж мне делать? На что решиться? Теперь дорого каждое мгновенье!
И хижина его наполнилась вдруг светом, и перед ним появились два человека.
Один был одет в золотистые лёгкие одежды, другой кутался в чёрную мантию. И оба жадно смотрели на Авгу.
— Кто вы? — с испугом спросил Авга.
— Мы боги! — отвечали они.
— Я Магадэва, бог света. Лучезарного света.
— Я Африд, бог тьмы. Бездонной тьмы.
Авга упал на колени:
— Что привело вас ко мне?
И Магадэва ответил ему:
— Наша борьба!
И Африд мрачно подтвердил:
— Наша борьба.
— Века мы боремся из-за тебя, из-за человека, — и это наполняет наше существованье. — Мы живём этой борьбой.
— Кому ты будешь принадлежать, — мы спорим. Я Магадэва, добрый бог.
— Я Африд, бог зла.
— Ты должен быть моим.
— Ты будешь моим.
— Проклятье тебе, исчадье тьмы! Он будет моим!
— Ненависть моя тебе, мираж далёкого неба! Золотистый туман! Луч солнца, который поглотит тьма! Он будет моим.
Авга стоял на коленях и слушал спор богов о нём. Он поклонился им до земли и сказал:
— Великие и могущественные боги! Мне очень лестно слышать, что вы так спорите и боретесь из-за меня. Могуча ваша борьба. Но я-то! Я-то! Я похож на зерно, которое попало между двух жерновов. Один жёрнов белый, другой чёрный. Но бедному зерну-то плохо. Жернова борются и трутся друг о друга, — а бедное зерно, попавшее между ними, превращается в порошок. Великие, могущественные боги, вы боретесь из-за меня, — мне очень лестно. Но меня-то, ведь, вы стираете в порошок. Если бы вы могли оставить меня в покое?!
И Магадэва, и Африд, поникнув головами, вышли из хижины.
Рассветало.
По лесу пошёл шелест распускающихся цветов, развёртывающейся травы. Рос и рос звон птиц.
Магадэва и Африд, утомлённые борьбой, сели отдохнуть по разным сторонам дороги. С ненавистью глядя друг на друга. Добро и зло, прикованные друг к другу борьбой. На дороге лежал навоз. И на навоз прилетели два воробья, и стали из-за него драться.
Перья летели от них.
От боли они жалобно чирикали.
А всё-таки клевали друг друга в голову.
И текли у них капли крови.
Глядя на них, улыбнулся мрачный Африд.
Глядя на драку, улыбнулся улыбкой сожаленья Магадэва.
И боги с улыбкой встретились глазами.
Африд указал Магадэве на воробьёв:
— Не похожи ли мы на них?
И Магадэва рассмеялся.
— Из-за чего мы боремся? Мы видели сейчас человека!
И Магадэва сказал:
— Если б было что-нибудь выше нас, — это существо смеялось бы над нашей борьбой из-за человека, как мы смеёмся теперь над этой дракой воробьёв!
Африд протянул ему руку:
— Кончим же этот вечный спор между добром и злом. Из-за кого? Из-за чего? Отдохнём в покое небытия!
И Магадэва ответил:
— Я согласен. Пусть спор будет кончен, брат мой!
И дорога расширилась между ними. Между ними была уж не дорога, а вся земля. Они потеряли вид людей и стояли друг перед другом великие, необъятные.
И боги кинулись в объятия друг друга и крепко сжали друг друга в объятиях.
И мир попал между ними, и они раздавили мир.
Он умер с воплем.
Заревели воды, завопили горы, камни, превращаясь в пыль.
И только Магадэва в этом рёве, в этом стоне сердцем услышал жалобный стон человека.
Всё было кончено.
Не было больше ни добра, ни зла, ни мира, ни человека.
И не было богов.
Не стало человека, — и не стало ни добра, ни зла.
И не стало и богов добра и зла.
Примечания править
- ↑ Печатается по изданию: Дорошевич В. М. Сказки и легенды. — Пг. - М.: Петроград, 1923.