КОМНАТКА СЪ ОТОПЛЕНІЕМЪ И ПРИСЛУГОЙ.
правитьВОЛОДЯ ЗЯБКИНЪ, Студентъ, кончившій курсъ, ВАНЯ СУСЛИКОВЪ, его другъ, преподающій танцовальные уроки, богатые наслѣдники.
ѲОМА ЮДИЧЪ ЩЕТИНА, старый отставной чиновникъ, хозяинъ дома.
ѲЕКЛА СТЕПАНОВНА ХАРИЧКОВА, сорока лѣтняя вдова, двоюродная сестра ЩЕТИНЫ.
НЕЗНАКОМЕЦЪ.
НЕЗНАКОМКА.
СТЕПКА, мужичекъ, служащій хозяину и всѣмъ жильцамъ.
Степка. Эвося! господа-те, Кажись, ноничь и вставать не думаютъ!.. что ты будешь дѣлать? ужь я въ самоваръ раза три уголья подкладывалъ… ужь не побудить ли? нѣтъ! раскричатся аль опять чубука попробуешь… ахти! да что-жъ я, олухъ, ставню-то не отворю? (Беретъ съ окна щитъ и ставитъ къ стѣнѣ; комната освѣщается.) Ишь-ты! нѣжиться любятъ, а за фатеру хозяину не платятъ… подожди, говорятъ, хозяинъ! вотъ тятенька пришлетъ! а до евтихъ поръ ужь триста рублевъ задолжали, диковинное дѣло: кажись ученые люди, всякую грамату знаютъ, а деньгами бѣднѣе нашего брата… (Чиститъ метелкой ихъ платье.) Ишь-ты! сюртучекъ-то, Богъ съ нимъ, чуть живехонекъ… а вѣдь какъ надѣнетъ, — и горя мало: знай себѣ, на гитарѣ весь день откалываетъ колѣнца! (чиститъ фракъ у другаго). И у евтова фрачишка-то горемычный… а франтить любитъ, то и дѣло велитъ нашивать новыя пуговицы, а тамъ, глядишь, и пойдетъ задавать выпляску…. да такъ, что поничь и сестрицу хозяйскую учить зачалъ.
Зябкинъ (кричитъ, не открывая занавѣски). Эй! Степка!
Степка. А! одинъ проснулся.
Зябкинъ (также). Степка!
Степка. Чего-съ?
Зябкинъ. Который часъ? болванъ!
Степка. Да ужь не рано-съ, вставайте!
Зябкинъ. Молчи, болванъ! готовъ ли самоваръ? а?
Степка. Да ужь кипитъ часа съ два. Вставайте-съ…
Зябкинъ. Оселъ, не умничай! подавай самоваръ! Живо!
Степка. Подать не хитрость, да вѣдь у вашего благородія чаю нѣтъ.
Зябкинъ. Что за бѣда, дуракъ? возьми въ сюртукѣ, въ боковомъ карманѣ, завернуто въ бумажкѣ мелкое серебро, купи на полтину хорошаго чаю и на полтора рубля сахарныхъ булокъ! пошелъ!
Степка (вынувъ бумажку, какъ сказано). Помилуйте, в. б., да тутъ всего серебра-то два гривенника.
Зябкинъ. Ну такъ что-жъ за важность? болванъ! пошелъ! купи чаю похуже, на 20 копѣекъ, а сахарныхъ булокъ на полтину! Живо!
Степка. Эхъ, сударь! я лучше, знаете, куплю 2 простыя гривенныя булки, а на тридцать-то куплю къ обѣду хлѣба.
Зябкинъ. Ахъ, ты, оселъ! какъ ты смѣешь умничать? пошелъ, болванъ, мужикъ! не разсуждай и купи намъ сахарныхъ булокъ!
Степка. Ну, ладно, ладно, я вѣдь вамъ же хотѣлъ услужить. (Уходитъ.)
Зябкинъ. Ахъ, ты дуракъ эдакой! вотъ я тебя чубукомъ!
Степка! ты ушелъ? а? (опять молчаніе) а что? сегодня топило печку?.. а? преобидно, если не топили! я чертовски перезябъ!… Эй! Ваня! Сусликовъ! вставай! завари чай! мнѣ лѣнь вставать… послушай! Ваня!… ты спишь?
Сусликовъ (стонетъ, зажавъ ротъ и также не открывая занавѣски).
Зябкинъ. А? что ты говоришь, я, братецъ, ужасно перезябъ! неужели опять не топили печку? а?
(Сусликовъ продолжаетъ стонать.)
3ябкинъ. Да что ты стонешь? а? вставай, братецъ!
Сусликовъ. Ммм!… не могу!
Зябкинъ. Экой лѣнтяй! да что съ тобой? а?
Сусликовъ. Ммм!… зубы болятъ!
Зябкинъ. Ну, вотъ тебѣ разъ! да отчего же это, братецъ?
Сусликовъ. Ммм!… не знаю!
Зябкинъ. Чортъ возьми! вѣрно оттого, что хозяинъ намъ не топитъ печку… такъ ты не встанешь? а?
Сусликовъ. Ммм!
Зябкинъ. Прошу покорно! о глупая судьба! когда ты сжа литься и войдешь въ наше непріятное положеніе. Ваня, да перестань мычать! лучше встань, да разгуляйся, авось и боль уймется….
Ну вставай! ну вставай!
Ваня! будь молодцомъ!
Завари лучше чай,
Кипяткомъ!..
Я согнулся въ дугу!
Ахъ! отстань! какъ ты глупъ!
Чортъ возьми! не могу,
Ноетъ зубъ!…
Полно, Ваня, не ной,
Я и самъ какъ больной,
Я чертовски ослабъ,
И озябъ!
Ой, ой, ой, Боже мой!
Боже мой! ой, ой, ой!
Сусликовъ (торжественно). Послушай, ты… о, Провидѣніе!… неужели, всѣ великіе люди, какъ я, напримѣръ, должны были прозябать?… (плюетъ) тьфу, ты канальство, какъ заны* по!… гмъ!… гмъ! неужели по опредѣленію этого безжалостнаго Провидѣнія, я обреченъ на вѣчную бѣдность? неужели по волѣ Провидѣнія и коренной зубъ такъ ноетъ ужасно? (Задернувъ занавѣску незамѣтно надѣваетъ сапога.) Зябкинъ! у меня отъ злости и отъ боли вся кровь забушевала! брррр!…
Зябкинъ (кричитъ.) Сусликовъ! мужайся! я самъ прозябъ отъ нетопленной печки!
Сусликовъ (тоже). Набей хоть трубку табаку!!
Зябкинъ (тоже). Мужайся! табаку нѣтъ ни крошки! (Также незамѣтно одѣвается въ кровати.)
Сусликовъ (отчаянно). Гмъ! это ужасно!
Зябкинъ (также). Ужасно! по сердце мое выше всѣхъ ихъ ужасовъ!
Сусликовъ (съ бѣшенствомъ вскакиваетъ съ постели, съ на"дѣтымъ фракомъ только въ одинъ рукавъ). Ммм!… ма… ма.. (Бѣжитъ къ комоду и чернымъ платкомъ подвязываетъ зубы.)
Зябкинъ (тоже вскакиваетъ, быстро надѣвая кое-какъ сюртукъ). Степка! Самоваръ!!…
Мы страдаемъ противъ воли, —
Все судьба у насъ взяла! (Ходитъ по комнатѣ)
Нѣтъ, она къ душевной боли
Мнѣ зубную придала…
Здѣсь глупецъ, такъ все имѣетъ,
И въ теплѣ не страждетъ онъ;
Насъ же дружба только грѣетъ
И хорошій моціонъ!
Также радости плохія
Намъ и съ денежной родней!
Здѣсь богатые родные
Всѣ съ копѣечной душой!
Вѣдь смѣшно и непонятно.
Вѣкъ безъ гроша ты и я!…
Такъ для насъ хоть то пріятно, —
Обанкрутиться нельзя!
Отчего же, у другого
Денегъ въ годъ не перечесть?
Оттого, что у иного
И пушекъ на рыльцѣ есть.
Развѣ умъ и честь — въ извѣстность
Вѣчно насъ не приведутъ?
Нѣтъ, братъ, здѣсь пока за честность
Облигацій не даютъ!
Жизнь ведутъ почти такую
Всѣ таланты и умы,
И шлифуютъ мостовую
Точно такъ же, какъ и мы!
Мужайся, Сусликовъ!… я иду грудью противъ глупой враждующей судьбы! меня никакая бѣдность не собьетъ съ толку и Діогены живали въ бочкахъ, а мы съ тобой только еще въ нетопленной комнатѣ… смотри! (беретъ гитару) хоть въ комодѣ просторъ, карманъ пустъ, печка не топлена, въ желудкѣ собаки лаютъ, но совѣсть чиста, я счастливъ! (играетъ и поетъ Качучу.)
Сусликовъ (то ходитъ, то садится на правую сторону). Ты братъ, Володя, не то что я… ты поэтъ въ душѣ, существо свободное, а меня чортъ дернулъ съ горя учить танцовать, чтобъ поправить горькія обстоятельства.
Зябкинъ. Ну, чтожъ? поди поправляй, танцуй…
Сусликовъ. Нѣтъ, сегодня не могу! даже не пойду къ сестрѣ нашего хозяина, надоѣла старуха до смерти, начинаетъ мнѣ такіе куры строить, что просто морозъ деретъ по кожѣ.
Зябкинъ. Однакожъ, вспомни, что ты своими танцовальными уроками уплачиваешь слегка нашъ долгъ за квартиру.
Сусликовъ. Помилуй! да бравши по рублю за урокъ, у меня силъ не достанетъ погасить трехсотный долгъ! а притомъ хозяинъ, ей-Богу, не на шутку хочетъ, чтобъ ты, или я женился на ней.
Зябкинъ. Ну, нѣтъ, ужь это дудки! г. Щетина можетъ насъ притѣснять, хоть обобрать у насъ все имѣніе, даже никогда не топить печки, но женить на своей толстой сестрицѣ — стара штука.
Сусликовъ. Да еще какъ стара-то: сорокъ лѣтъ съ хвостикомъ; такъ каково же моему нѣжному сердцу танцовать съ эдакой штукой? еслибъ наша родня знала, что мы терпимъ отъ ихъ глупой ссоры, то вѣрно бы кто нибудь изъ нихъ посовѣстился и пріѣхалъ сюда взглянуть на наше житье-бытье. А какъ я былъ влюбленъ въ твою сестрицу-то, помнишь? вѣдь они же насъ и разлучили.
Зябкинъ. Да! эта роденька сдуру много бѣдъ надѣлала. И повѣрь, пока мы, на зло имъ, живемъ, они надъ нами не сжалятся! Возьмемъ же свои мѣры: мнѣ книгопродавецъ не заплатитъ денегъ за мою поэму, ты все-таки будь поласковѣе съ г. Щетиной и танцуй почаще съ его сестрицей.
Сусликовъ. Да не могу, братецъ! ноги не подымаются!
Зябкинъ. Пустяки! нужда, братъ, превозмогаетъ! запляшешь и поневолѣ!
Къ нашимъ нуждамъ люди чужды,
Такъ прими же мой совѣтъ:
Не грѣшно плясать изъ нужды,
Хоть и трудно, — нужды нѣтъ!
Безъ разбора мѣстъ и лѣтъ
Нынче пляшетъ цѣлый свѣтъ!
Посмотри: иной чуть бродитъ,
Отъ болѣзни и отъ лѣтъ,
Но отъ свѣта не уходитъ,
Потому что нуженъ свѣтъ;
Хоть отъ лѣтъ онъ старъ и сѣдъ,
А вѣдь пляшетъ, — нужды нѣтъ!
Хоть иная и святоша,
И строга въ семьѣ своей,
Есть нужда — и нѣтъ ни гроша,
Чтожъ бы нужно дѣлать ей?..
Глядь! она пустилась въ свѣтъ,
Пляшетъ тамъ, и нужды нѣтъ!
Хоть танцоркѣ театральной
Тяжело плясать отъ лѣтъ,
Не къ лицу букетъ вѣнчальный,
И завялъ румяный цвѣтъ,
Хоть ей, шикаетъ корнетъ,
А вѣдь пляшетъ, — нужды нѣтъ!
Сусликовъ (качаясь отъ боли на стулѣ лицомъ къ дверямъ). Да перестань, братецъ! ты меня только пуще бѣсишь, похлопочи лучше о самоварѣ, авось мнѣ лучше, будетъ… (Машинально бросаетъ взглядъ на дверь, и видитъ, что въ замочную дырочку просовываютъ свернутую бумажку.) Ба! что я вижу!.. (про себя) въ замочную дырочку кто-то просовываетъ бумажку!.. а!.. отъ новыхъ жильцовъ.
Зябкинъ (сидя напѣваетъ). Эй! Степка! что ты, болванъ, не подаешь самовара? вѣдь я тебя прибью!
Сусликовъ (въ это время осторожно"вынулъ записку и, взглянувъ громко, восклицаетъ). Женская ручка! о блаженство!!.
Зябкинъ. Что ты сказалъ?
Сусликовъ (схватись за щеки начинаетъ громко стонать, какъ прежде). Ой! ой! ой! я завидую, братецъ, твоему блаженству… ой! ой!..
Зябкинъ. Чортъ возьми! ты ужь отъ зубной-то боли, кажется, меня на зубки поднимаешь?
Сусликовъ. Нѣтъ, я такъ… (про себя) О, судьба, это отъ новыхъ жильцовъ! вотъ неожиданное лекарство! какъ бы прочесть по секрету?..
Зябкинъ. А! наконецъ ты явился, чудовище!.. ну, живо! болванъ! весь въ своего хозяина! у васъ ничего не допросишься..
Степка (ставя самоваръ на столъ). Да и у васъ, в. б., немного выпросишь.
Зябкинъ. Молчать! гдѣ чай? (беретъ отъ него и кладетъ въ чайникъ),
Сусликовъ (про себя въ сторону). О, наслажденіе! о, ангелъ неизвѣстный! что это ты со мной дѣлаешь? (читаетъ вполголоса) «Мой другъ! не обвиняй меня въ нескромности, я наконецъ нашла тебя и счастлива! не бойся своего положенія, надѣйся смѣло на будущее и молчи, молчи до времени!» (громко) Ахъ! не могу! я въ упоеніи!! (скачетъ),
Зябкинъ. Ваня! что съ тобой? неужли еще боль твоя не унялась?..
Сусликовъ (дѣлая антраша и пируэты, говоритъ). Боль? какая боль? совсѣмъ унялась! ничего больше не ноетъ… выздоровѣлъ (остановясь на минуту и поцѣловавъ записку, снова прыгаетъ). Давай чаю! чаю скорѣй! давай булокъ! шампанскаго!
Степка. Пожалуйте денегъ.
Сусликовъ (пошаривъ въ карманѣ). Завтра приди… (про себя) она пишетъ: надѣйся смѣло на будущее и молчи, молчи до времени. (Громко.) Молчу, душечка! молчу! скачу! лечу! ахъ! удержите меня!..
Зябкинъ. Это что? ты никакъ съ ума сошелъ? бѣдняжка!
Сусликовъ (подходя къ столу). Бѣдняжка! съ чего это ты взялъ, что я бѣдняжка? ошибаешься дурашка! (цѣлуетъ его) тотъ совсѣмъ не бѣдняжка, у кого есть… какъ бы по твоему прибрать еще рифму?.. помоги… у кого есть…
Зябкинъ (пьетъ чай). Глупая замашка?
Сусликовъ. Нѣтъ, не замашка, а… бумажка!
Зябкинъ. Какъ! неужели? чтожъ до сихъ поръ скрываешь? пошли скорѣй за табакомъ.
Сусликовъ. Что-съ? нѣтъ, душа, на эту бумажку ничего не купишь, кромѣ развѣ чистаго душевнаго удовольствія! прибавь сахару! Степка! пошелъ скажи хозяйской сестрицѣ, что я учить ее танцовать не буду!
Степка. Вотъ те на! а она, кажись, васъ ждетъ — не дождется.
Сусликовъ (громко). Не буду! не буду; я нездоровъ! окажи, что я болѣнъ, умираю! пусть танцуетъ одна! пошелъ!
Зябкинъ. Ваня! да ты, право, совсѣмъ помѣшался!
Сусликовъ. А! помѣшался? очень естественно. (Степкѣ громко). Говорятъ тебѣ, что я болѣнъ! иди, Степка, и если хочешь, учи ее самъ танцовать, пошелъ! (Степка уходитъ.)
Зябкинъ. Ваня! выслушай, что ты?..
Сусликовъ (въ большой радости). Володя! если тебѣ пріятно, поцѣлуй меня!.. (цѣлуетъ его) другъ мой! ты умный малый, но если ты думаешь, что я помѣшался, это очень глупо!
Зябкинъ. Помилуй!?такъ отчего же вдругъ такой быстрый переходъ отъ горя къ радости?
Сусликовъ. А оттого, что ты меня не умѣешь понять! оттого, что тебѣ… и нельзя меня понять!
Зябкинъ. Ну, такъ ты долженъ же объяснить по крайней мѣрѣ…
Сусликовъ. Объяснить? а развѣ мнѣ это легко? нѣтъ, душа! напримѣръ: еслибъ тебѣ на словахъ или на бумагѣ сказали: надѣйся смѣло на будущее и молчи, молчи до времени? что бы ты сдѣлалъ? а?
Зябкинъ (кладетъ ему сахаръ въ стаканъ). Ну, молчалъ бы.
Сусликовъ. Ну, такъ вотъ тебѣ и объясненіе. Не клади сахару, я отъ восхищенія хочу пить въ прикуску.
Зябкинъ. Что за дьявольщина! да ты меня бѣсить начинаешь!
Сусликовъ (съ чувствомъ). Другъ мой! ты поэтъ, студентъ оканчивающій курсъ, тебѣ ужь нѣсколько открывается очень пріятная перспектива, а я что? я еще пока, просто такъ… потерявъ надежду жениться на твоей сестрицѣ, я остаюсь Иванъ Семенычъ Сусликовъ и будущій наслѣдникъ моего дядюшки, который если не умретъ скоро, то доведетъ меня до того, что я отрощу усы, обстригу голову и махну на Кавказъ! да! на Кавказъ! полѣзу въ горы! я вѣдь человѣкъ съ характеромъ, малый хорошій, даромъ что такой поджаристый. И такъ, дѣло вотъ въ чемъ… подлей-ка кипяточку… надо мною, братецъ, какъ видно, сжалилось одно божественное созданіе женскаго рода! (продолжая пить чай) это созданіе полюбило меня… да, полюбило! и я такъ вотъ и жду, что… захлебнусь отъ радости!..
Зябкинъ. Какъ! неужели? браво! очень радъ: гдѣ она живетъ?
Сусликовъ (улыбаясь). Гмъ! Очень близко отсюда.
Зябкинъ. Чудесно! а кто-жъ она?
Сусликовъ. Не знаю.
Зябкинъ. Хороша собой?
Сусликовъ. Можетъ быть.
Зябкинъ. Какъ, можетъ быть? да вѣдь ты долженъ знать?
Сусликовъ. Не знаю.
Зябкинъ. Прошу покорно! Да что же ты знаешь?
Сусликовъ. Больше ничего.
Зябкинъ. Ну, такъ не угодно ли вамъ убираться къ чорту?
Сусликовъ (оставивъ пить чай). Нѣтъ! шалишь, душа! я долженъ къ тебѣ обратиться… слушай? у меня предурная и нечеткая рука, а она вѣрно ждетъ отъ меня отвѣта. Душечка! у тебя славный почеркъ, наваляй за меня, знаешь, эдакое чувствительное billet-doux, ты же мастеръ, поэтъ въ душѣ, пожалуй, ста!..
Зябкинъ. Что за вздоръ! пиши самъ, я не расположенъ, да и печка не топлена.
Сусликовъ (умоляя). Душечка, Володя! у тебя почеркъ славный и слогъ пушкинскій! (сажая ею) ну, ну, не умничай же, пошелъ писать! и знаешь какъ? для большаго эффекта, ты мокъ изустную прозу переложивъ стихи, это озадачитъ мой идеалъ!.. мою Мери!
Зябкинъ. Да отстань, братецъ!
Сусликовъ (грозно). Пиши! (взявъ его за руку), или я сдѣланъ то, что ты умрешь въ нетопленной комнатѣ!
Зябкинъ. О, Боже избави! ну, изволь, пишу.
Сусликовъ (садится подлѣ него). Спасибо, душа! валяй!
Пускай твой стихъ, какъ стихъ поэта,
Мнѣ эту прелесть вознесетъ!..
Но вотъ бѣда: какъ прелесть эта
Отъ головы до ногъ уродъ!..
Нѣтъ, нѣтъ, пиши, пускай читаетъ,
Ей первой сердце я открылъ!
А что? какъ вдругъ она узнаетъ,
Что ты сестру мою любилъ?..
Ахъ! да… разлука наша злая,
Осталась въ памяти моей;
Я плачу, Лизу вспоминая!.. (утирая слезы.)
А ты, уписывай скорѣй…
Со всею пылкостію духа
Скажи, что я ее люблю!..
А что? какъ тамъ живетъ старуха?
Вѣдь я всю юность погублю!..
Что взглядъ ея сильнѣй магнита,
Къ нему прикованъ я душой!..
Судьба! ты знаешь, что тамъ скрыто,
Открой, голубушка! открой..
Что тамъ? Сильфида, Пери, Мери?..
Что если быть мнѣ дуракомъ?
Какъ выйдетъ Мери въ эти двери
Ко мнѣ, въ размѣрѣ вотъ какомъ!!
Ну, да по крайней мѣрѣ, я сдѣлаю все, чтобъ скорѣй узнать мое будущее… (Громко Зябкину.) Пиши, пиши, душа! да попроси, чтобъ мнѣ скорѣй назначили свиданіе… а я между тѣмъ напишу къ моей сорока лѣтней ученицѣ, чтобъ она не вздумала еще прислать за мною. (Пишетъ, садясь на другой сторонѣ, карандашемъ, говоря громко всѣ слова). «Любезнѣйшая Ѳекла Степановна! я чуть живъ, просто отнялись руки и ноги… зубы, проклятые зубы!.. не ждите меня сегодня! если выздоровлю, если выдержу операцію у Вагенгейма, то выучу и васъ… Гросъ-фатеръ, а до тѣхъ поръ адье-съ! пожалѣйте меня, и подождите… Остаюсь, въ надеждѣ, что вы, что вы велите своему брату истопить печку! Танцоръ, Иванъ Сусликовъ» (свертывая записку). Готово! отошлю эти крючки поскорѣй со Степкой… я воображаю, какъ она взбѣсится!..
Зябкинъ (кончая свое письмо). Ваня! и у меня посланіе готово!
Сусликовъ. Браво! спасибо, душа! ну, ну, прочти-ка…
Зябкинъ. Изволь: (читаетъ вслухъ.)
"Я получилъ твою цидулку,
"Обогатился какъ султанъ!
"И скрылъ въ сердечную шкатулку
«Мой драгоцѣнный талисманъ!»
Сусликовъ (въ восторгѣ цѣлуетъ его). Браво! спасибо, душа! она отъ моихъ стиховъ съ ума сойдетъ!
"Кто ты? открой мнѣ ради Бога.
"Открой мнѣ все, на зло судьбѣ!
"Я вѣрю въ будущее много,
"Но все не столько какъ тебѣ.
"Тебѣ повѣрить не опасно,
"И молвить можно безъ труда:
"Какъ Пери — станомъ ты прекрасна,
"Какъ Мери — сердцемъ молода!
Сусликовъ. Удивительно! совершенно мои мысли!
"Но, ахъ! окончи испытанье,
"Приди же узника спасти,
"Приди, мой ангелъ, на свиданье,
«Иль какъ Сильфида прилети».
Ну, благодари же!..
Сусликовъ (не говоря ни слова, съ чувствомъ цѣлуетъ его, потомъ про себя). Вотъ! эдакихъ людей бы сѣчь-то, и приговаривать: писать, писать, писать! (ему вслухъ) Спасибо, душа! какъ только разбогатѣю какъ султанъ, награжу тебя! вѣчно буду читать твои стихи на сонъ грядущій! надо теперь къ Ѳеклѣ Степановнѣ послать мою прозу, а стихи… (особо) къ моей Сильфидѣ!
Степка. Что, господа? чай опорожнили самоварчикъ? али нѣтъ?
Зябкинъ. Да, да, разумѣется, убирай!
Сусликовъ. Да, да, только налей мнѣ кипятку въ брильницу, а потомъ сію минуту отнеси мою записку Ѳеклѣ Степановнѣ, слышишь?
Степка. Э, сударь! да она не вѣритъ, что вы нездоровы, пожаловалась хозяину, онъ никакъ самъ идетъ звать васъ къ своей сестрицѣ (наливаетъ воды въ брильницу и ставитъ на комодъ, потомъ беретъ самоваръ).
Зябкинъ. Ну, братъ, попался!
Сусликовъ. Какъ не вѣритъ? вздоръ! отнеси записку сію секунду, и скажи Ѳомѣ Юдичу, что я лежу въ постелѣ! чтобъ юнъ не смѣлъ меня тревожить! Живо! (отдаетъ ему стихи.)
Степка. Пожалуй! только она чай бой-барыня! и сама прибѣжитъ вслѣдъ за хозяиномъ. (Уходитъ.)
Сусликовъ. Я запру двери!
Зябкинъ. А чѣмъ? Ѳома-то Юдичъ себѣ на умѣ: онъ такъ устроилъ, чтобъ мы поневолѣ жили открыто… ни замка, ни задвижки.
Сусликовъ. О, чортъ его возьми! (про себя) какъ бы поскорѣй отправить сердечную почту, надо сперва удалить и Володю вмѣстѣ съ хозяиномъ… (ему) послушай, душа! чтобъ они въ самомъ дѣлѣ не пришли, поди увѣрь ихъ, что я болѣнъ, скажи Ѳомѣ Юдичу, что я и не встану съ постели! пожалуйста! мнѣ надо заняться почтой.
Зябкинъ. Вотъ выдумалъ! чтобъ я пошелъ къ этому скареду? да я его съ тѣхъ поръ видѣть не могу равнодушно, какъ онъ пересталъ топить нашу печку!
Сусліиковъ (рѣшительно). Другъ мой! клянусь тебѣ, что ты въ послѣдній разъ будешь имѣть свиданіе со Щетиной! участь наша скоро перемѣнится: мы переѣдемъ навѣрно къ Пери, или къ Мери! слышишь ли? переберемся къ Пери!..
Зябкинъ. Честное слово?
Сусликовъ (возвысивъ голосъ). Мало этого, parole d’honneur, Мери намъ обѣщаетъ такое счастіе, отъ котораго я заранѣе готовъ дѣлать всевозможныя антраша!.. ступай скорѣе!.. видишь?
Зябкинъ (замѣняя, что идетъ Щетина.) Щетина! Щетина!
Сусликовъ. Вотъ тебѣ разъ! (начинаетъ стонать) ой! ой! ой! (.Бросается стремглавъ въ постель и закрываетъ занавѣски.) Володя, не пускай!
Зябкинъ. Ваня! я боюсь, что у меня съ нимъ выйдетъ исторія!
Щетина (вѣжливо). А! господа… позвольте отдать вамъ…
Зябкинъ (грубо). Сдѣлайте милость… очень будемъ рады… что такое?
Щетина. У васъ, говорятъ, несчастіе? Иванъ Александровичъ захворалъ?
Зябкинъ. Точно такъ… а Владиміръ Алексѣичъ озябъ!
Щетина. Чувствительно жаль… въ самомъ дѣлѣ здѣсь свѣженько… позвольте отдать вамъ…
Зябки-въ. Да, пожалуйста, Ѳома Юдичъ, отдайте хоть разъ приказаніе истопить печку: вѣдь мы наняли комнату съ дровами.
Щетина. Эхъ! отдалъ бы охотно, да вотъ что, дрова нынче жгутся. Вотъ, кабы вы отдали за квартиру, такъ я бы съ удовольствіемъ взялъ…
Зябкинъ. Фу, чортъ возьми, вы вѣчно одно поете! какъ вамъ не стыдно? ну, мы знаемъ, что мы вамъ должны, очень хорошо, а вы знаете, что у насъ ничего нѣтъ: — ну, стало быть, дѣло и кончено. У насъ есть богатая родня, но въ ссорѣ; впрочемъ, мы люди честные, помнимъ свой долгъ, и не отопремся. А вы, такъ вотъ напротивъ, не хотите помнить, что отдали намъ комнату съ услугой, а главное съ отопленіемъ! это вѣдь не честно! это значитъ, что насильно вы пользуетесь нашею собственностію! хозяинъ съ душой этого не дѣлаетъ! вѣдь ужь сентябрь мѣсяцъ на дворѣ.
Щетина. Позвольте же отдать вамъ… во 1-хъ квартирка очень выгодная, на солнцопекѣ…
Зябкинъ. Да что же вы толкуете о какомъ-то солнцопекѣ! лучше пришлите хоть одну вязанку дровъ и мы вполнѣ будемъ счастливы, мало того истопимъ только печку, и будемъ возсылать за васъ самыя теплыя молитвы!.. г. Щетина! вспомните, какъ вы богаты: у васъ свой домъ, чинъ 12-го класса, сестра 40 лѣтъ и на дворѣ 20 сажень дровъ, — это ужь слишкомъ; куда вы ихъ копите? умрете, всѣ останутся на съѣденіе наслѣдникамъ!
Подумайте, вѣдь вамъ ужь 48-мъ!
Подумайте о бренности своей!
Вѣдь мы всего одну вязанку просимъ,
Чтобъ подогрѣть двухъ истинныхъ друзей;
А вамъ, скажу рѣшительно и смѣло,
Беречь дрова не стоитъ всякій день:
Вся ваша жизнь ужь такъ перегорѣла…
Что вамъ нужна всего одна сажень!!
Щетина (будто растроганный отираетъ платкомъ слезы). Ахъ! вы… право, меня растрогали, г. Зябкинъ… позвольте отдать вамъ…
Зябкинъ (весело). Неужели?
Щетина. Да-съ… возьмите себѣ — всю эту сажень, Богъ съ вами! я вѣдь человѣкъ чувствительный… пожалуй, хоть самъ постараюсь., выкопать вамъ это тепленькое мѣстечко….
Зябкинъ (горячо). Г. Щетина! это ужасно! знаете ли вы, какое у васъ сердце? а?
Щетина. Нѣтъ, не знаю-съ… я до него ни разу не касался.
Зябкинъ. Такъ знайте же, у васъ такое сердце…
Щетина. А какое бы, напримѣръ?
Зябкинъ (выразительно). Березовое! да и еще сучковатое; это сейчасъ видно но вашему лицу, по вашимъ поступкамъ и но фигурѣ. Неправда-ли, Сусликовъ? а?ты стонешь, душа моя? о! напрасно; стонъ твой не растрогаетъ закоренѣлаго сердца Щетины — Руджіеро!
Щетина (усмѣхаясь). Ошибаетесь, г. стихотворецъ: я очень понимаю нужды человѣческія, и давно толкую, что участь ваша зависитъ отъ васъ самихъ: сестрица моя, хоть и вдова — но вдова съ приданымъ, благородная!
Зябкинъ. А вы опять за старое?
Щетина. Позвольте. (Беретъ назадъ трубку.) Старость богатая ни чѣмъ не хуже бѣдной юности, впрочемъ, сестрицѣ моей, Ѳеклѣ Степановнѣ, всего на все только…
Зябкинъ (впадая въ тонъ). 40 лѣтъ съ хвостикомъ.
Щетина. Извините: нѣтъ хвостикъ вы прибавляете.
Сусликовъ (кричитъ изъ-за занавѣски). Клянусь вамъ честью, что съ хвостикомъ!! я ее учу танцовать, такъ что-жъ вы насъ увѣряете?
Щетина. А! и у васъ кровь заговорила! мое почтеніе, она прислала за вами… впрочемъ, я не спорю: коли вамъ угодно, пусть по вашему… какой нибудь лишній хвостикъ счета не составляетъ. За то, господа! вѣдь за нею еще 10 тысячъ чистыми! не считая самой теплой квартиры и ледника.
Сусликовъ (вскакивая). 10 тысячъ чистыми?…
Зябкинъ. И точно теплая квартира?…
Щетина. Клянусь вамъ честью!
Сусликовъ. Ну, такъ не вѣрю!
Зябкинъ. А я и вѣрить не хочу! Не обольщай меня безъ надежды, привѣтомъ ласковыхъ рѣчей!
Цетина. Э-э-э-хъ, господа художники! (оглядѣвъ комнату.) Такъ видно здѣсь еще не больно холодно.
Зябкинъ (рѣшительно). Ѳома Юдичъ! если вы надѣетесь, что бѣдность принудитъ кого нибудь изъ насъ жениться на вашей сестрицѣ, ошибаетесь! ошибаетесь! конечно, хоть 10 тысячъ количество порядочное, я согласенъ, но сорокалѣтнія количества Ѳеклы Степановны уменьшаютъ это приданое ровно въ половину.
Щетина. А у васъ не только половицы, ровно ничего нѣтъ!
Зябкинъ (съ одушевленіемъ). Ничего? а золотая свобода! молодость! поэзія! будущая слава! о! вы этого не понимаете! этихъ блестящихъ достоинствъ я не продамъ за милліоны.
Щетина. Очень хорошо-съ! Ну-съ а вы, Иванъ Александрычъ, что скажете?
Сусликовъ (передразнивая Зябкина). Ѳома Юдичъ! свобода, молодость, красота моя… вотъ видите: у меня коренной зубъ ноетъ, такъ немудрено, что вы меня также не поймете! (пройдя по комнатѣ). Не знаете ли вы, любезная Щетина, что значатъ эти стихи? (съ чувствомъ.)
"Я получилъ ея цидулку,
"Обогатился какъ султанъ,
"И скрылъ въ сердечную шкатулку,
«Мой драгоцѣнный талисманъ!»
Что-съ?… поняли ли къ кому это относится? вѣдь все это надѣлала молодость, свобода, красота моя, моя Мери!
Щетина (непонимая). Позвольте отдать вамъ…
Сусликовъ. Не нужно! не нужно! (продолжаетъ читать.)
"Тебѣ повѣрить не опасно,
"И молвить можно безъ труда
"Какъ Мери — станомъ ты прекрасна,
«Какъ Пери — сердцемъ молода»!
Щетина. Кто это? я?
Зябкинъ и Сусликовъ. Онъ! ха, ха, ха! Нѣтъ ужь мы васъ сравнимъ съ чѣмъ нибудь другимъ!
Вы станомъ милы — какъ кокора,
И сердцемъ молоды какъ чортъ!
Щетина (обидясь). Господа! это ужь личности!
Сусликовъ и Зябкинъ. Ха, ха, ха!
Щетина. Даромъ что у васъ есть родня, однако вспомните, что оба мнѣ должны.
Сусликовъ и Зябкинъ. Помнимъ! помнимъ! ха, ха!
Щетина. Господа! коли вы не опомнитесь, такъ я обращусь къ правосудію и за долгъ отниму послѣднее ваше имѣніе.
Зябкинъ. Отнимите, жалѣть нечего! (особо) я продамъ поэму и куплю новое!
Сусликовъ. Не разбогатѣете! (особо) мнѣ велѣно надѣяться на будущее.
Щетина. Господа! вы меня извините, если я выйду изъ себя, такъ вѣдь тутъ выйдетъ такая исторія, что вы ужаснетесь!..
Зябкинъ. Выходите, выходите, мы васъ не удерживаемъ!
Сусликовъ (особо). Ахъ! какъ бы поскорѣй отправить почту?..
Щетина. Если такъ, то позвольте отдать вамъ мое почтеніе, и на всякій случай взять свои мѣры.
Все берите, что хотите,
Вамъ въ привычку обирать.
Ну, такъ нынче, извините,
Вамъ придется выѣзжать!
Какъ! позвольте, что вы! что вы!
Нѣтъ, такъ скоро мнѣ нельзя!
Все пустое! мы готовы!
Нѣтъ остаться долженъ я!
Вздоръ! все бросимъ не жалѣя,
Холодъ здѣсь погубитъ насъ;
Чай въ Сибири все теплѣе
И здоровѣй, чѣмъ у васъ!
Ну, друзья, такъ до свиданья…
Ошибаетесь, ей-ей,
Богъ не дастъ и въ наказанье
Людямъ эдакихъ людей!
Ваша дружба, въ самомъ дѣлѣ,
Хоть кого повалитъ съ ногъ:
Потому, что въ вашемъ тѣлѣ
Вмѣсто сердца — льду кусокъ.
Я обиженъ! вотъ причина,
Проучить обоихъ васъ!.. (Уходитъ.)
Посмотри, братъ, какъ Щетина
Ощетинился на насъ!
Зябкинъ и Сусликовъ. Ха! ха! ха! ха!
Зябкинъ. Ушелъ! извергъ!.. все кончено, Ваня!..
Сусликовъ (не успѣвъ въ своемъ намѣреніи) Что?..
Зябкинъ (надѣвая галстухъ). Я одѣваюсь, я не могу переносить униженія и насмѣшекъ, я одѣваюсь!
Сусликовъ. Ну, такъ что-же?
Зябкинъ. Я иду сейчасъ искать другую квартиру.
Сусликовъ. Ступай, ступай! (особо) славно, теперь ужь мнѣ никто не помѣшаетъ.
Зябкинъ. Смотри же, мы сегодня непремѣнно переѣдемъ.
Сусликовъ. Нѣтъ, я остаюсь!
Зябкинъ. Какъ?
Сусликовъ. Да! остаюсь! по крайней мѣрѣ раньше какъ черезъ три дня не могу, не смѣю переѣхать!
Зябкинъ. Что за вздоръ! перестань шутить и пойдемъ вмѣстѣ искать квартиру.
Сусликовъ. Не пойду вмѣстѣ искать! я одинъ хочу искать! слышишь?
Зябкинъ. Чего?
Сусликовъ. Моего будущаго… да! мнѣ велѣно одному его искать, а ты и Щетина все только мѣшали, прощай!
Зябкинъ. А! такъ ты это все бредишь о своей глупой Мери! чортъ возьми! да стоитъ ли она того, чтобъ изъ за нея бросить, разстроить хозяйство, и сносить колкости Щетины?
Сусликовъ (обидясь). Шшш! Володя! ради Бога, не забывайся! Хоть ты и поэтъ, но ея мою незнакомку я въ состояніи разругать тебя такъ, что ты поблѣднѣешь!
Зябкинъ. Что?
Сусликовъ. А то, что пошелъ ищи себѣ квартиру и оставь меня въ покоѣ, вотъ что! я здѣсь обжился, обсидѣлся и до половины сентября могу еще переносятъ униженіе Щетины и холодъ. Слышишь? я вѣрю въ будущее, понимаешь? зачѣмъ же ты торопишься переѣзжать? развѣ намъ долго переѣхать?
Зябкинъ. Долго ли, нѣтъ ли, но должно переѣхать! я не могу болѣе жить здѣсь!
Сусликовъ. А я не могу не жить здѣсь! пожалуй можешь сыскать квартиру, а переѣхать всегда успѣешь, это легко, вѣдь Щетина все наше имѣніе оставитъ за долгъ, такъ тутъ и переѣзжать не стоитъ, а такъ, знаешь, надѣнемъ шляпы да и перейдемъ. Ступай лучше къ книгопродавцу, вымани денегъ за поэму, потомъ ужь займемся новымъ хозяйствомъ!
Зябкинъ. Ты убѣдилъ меня! о, проклятая роденька! вотъ до какой крайности ты доводишь самыхъ благородныхъ членовъ своего общества (уходитъ).
Слава Богу! наконецъ-то я остался одинъ! (бѣжитъ къ двери и просовываетъ записку, оглядываясь, чтобы кто не замѣтилъ.) О, Мери! о душечка моя, ты, я чай, ждешь не дождешься отвѣта?.. на, на моя Сильфидочка! читай и наслаждайся своею побѣдою! (Вынимаютъ записку изъ замка.) Получила! получила! прелесть моя!.. я воображаю, какъ она будетъ довольна этими стихами!.. (Начинаетъ бриться*)
Ахъ! кончи, кончи, испытанье!
Ты можешь узника спасти,
Приди, приди, мой ангелъ, на свиданье,
Иль какъ Сильфида прилети!
Харичкова (входитъ осторожно, говоритъ тихо). Ахъ, онъ мой душка! представьте: онъ какъ обожаетъ меня!.. вмѣсто уроковъ, умоляетъ о свиданіи! (Читаетъ письмо.)
"Ты можешь узника спасти,
"Приди, мой ангелъ, на свиданье,
«Иль какъ Сильфида прилети»!
О, плутишка! какой обожательный! а я думала, что онъ болѣнъ, что вовсе не любитъ меня!..
Приди мой ангелъ на свиданье,
Иль какъ Сильфида прилети…
Ай! это вы, Ѳекла Степановна? (въ сторону) вотъ попался!
Харичкова (стыдливо съ чувствомъ). Ахъ!.. я, я, мой Зефиръ! пришла благодарить за тѣ стихи, что ты писалъ мнѣ съ чувствительнымъ расположеніемъ! (Читаетъ:)
"Но, ахъ, окончи испытанье,
«Ты можешь узника спасти
„Приди, мой ангелъ, на свиданье“…
Сусликовъ (испугавшись). Что?..
„Иль какъ Сильфида прилети“!
Сусликовъ (ужасаясь, глядя то на нее, то на ту дверь, у которой сидѣлъ). Что? какъ? а? чего? неужели? (Взглянувъ на стихи.) О! ужасъ! о, я животное! такъ я давича обдернулся записками!.. (Хватаетъ себя за голову).
Харичкова. Что съ вами, мой ангелъ?
Сусликовъ (особо). О, судьба! за что ты меня создала такимъ фофаномъ! (Ей). Гдѣ вы взяли эти стихи?
Харичкова. Мнѣ Степка принесъ прямо отъ васъ!
Сусликовъ (отступая) Отъ меня!! (особо) ну такъ! такъ! я созданъ на то, чтобъ производить однѣ глупости! это ужасно! это на меня похоже! что это я надѣлалъ?
Харичкова. Ахъ! успокойтесь. Я не знаю, что вы такъ перепугались? все кончится, какъ нельзя быть лучше: братецъ давно согласенъ, я и подавно, а вы — и говорить нечего! стала быть дня черезъ два мы услышимъ восхитительное пѣніе?
Сусликовъ (рѣшительно). Ого-го-го!.. нѣтъ, позвольте, Ѳекла Степановна, мы этого не услышимъ!
Харичкова. Возможно ли?
Сусликовъ. Не услышимъ, Ѳекла Степановна! хоть вы меня убейте, не услышимъ!
Харичкова (съ силою). Ахъ! не убейте и меня: я вѣдь съ малолѣтства очень подвержена обморокамъ…
Сусликовъ. Чему бы вы въ жизни своей ни были подвержены, но брачнаго пѣнія мы не услышимъ!
Харичкова. Какъ же такъ?
Сусликовъ. Нѣтъ! нѣтъ! ни какъ, ни такъ, ни эдакъ, ни подъ какимъ видомъ! остановитесь! это ошибка! стихи были писаны не къ вамъ!
Харичкова. Ахъ! не договаривайте! такъ вы меня одурачили! вы просто смѣетесь надъ моимъ сердцемъ?
Сусликовъ. Нѣтъ, сударыня, я плачу!
Харичкова. Вы меня нарочно завлекли?
Сусликовъ. Ей Богу, не нарочно!
Харичкова. Хотѣли обезславить?
Сусликовъ. Боже меня сохрани!
Щетина. А! позвольте отдать вамъ! (особо) Кажется, во-время!
Харичкова (бѣжитъ въ объятія Щетины). Братецъ! я погибаю!
Щетина (холодно). Какимъ манеромъ? что это у васъ — урокъ или свиданіе?
Сусликовъ (особо). Ну, попалъ я въ тиски!.. о, будущая Мери, спаси хоть ты меня!
Харичкова. Братецъ! призри бѣдную сироту, онъ меня отвергаетъ!
Щетина (будто плачетъ). Иванъ Александровичъ! Бога вы не боитесь!
Сусликовъ. Ѳома Юдичъ! я ни въ чемъ не виноватъ!
Харичкова. Братецъ! поддержи, я предчувствую сильный обморокъ!
Щетина (обнимая ее нѣжно). Бѣдненькая!
Сиротинушка-вдовушка!
Что съ тобой приключилося?
Отчего вдругъ головушка
Съ бѣлыхъ плечъ покатилася?
Отчего ты, красавица,
Губишь юность прекрасную?
Что тебя за піявица
Укусила, несчастную?..
Страсть твоя постоянная
Для него не сокровище,
Выдай прежде приданое, —
И растаетъ чудовище.
Харичкова. Ахъ! я готова для него жертвовать всѣмъ на свѣтѣ: моею любовію, моимъ нѣжнымъ сердцемъ…
Щетина (тихо ей). Прежде — твоимъ приданымъ!
Сусликовъ. Нѣтъ, я не желаю и не смѣю желать отъ васъ никакой жертвы.
Харичкова. Варваръ! зачѣмъ же ты умолялъ меня о свиданьи?
Щетина (съ удивленіемъ). Какъ! что? тайное свиданіе?
Харичкова. Да развѣ ты не знаешь?
Щетина (тихо ей). Молчи! какъ будто ничего не знаю и закину крючокъ… (строю Суслжову). Какъ! таинственное свиданіе? позвольте, это такъ не кончите»…
Сусликовъ. Ахъ, ты Боже мой! хоть бы пришелъ Владиміръ да выручилъ меня… (имъ) Клянусь вамъ честію, что это глупая ошибка! я писалъ стихи вовсе не къ вамъ.
Щетина (притворяясь болѣе удивленнымъ). Какъ! вы еще и писали къ ней? а! позвольте, на это вѣдь есть законъ!.. гдѣ рука, тамъ и голова.
Сусликовъ. Ну, бѣда моя!
Щетина (ей). И вы мнѣ не сказали? покажите, сестрица… Ого!.. видно дѣло приметъ серьезный оборотъ!.. я служилъ стряпчимъ въ палатѣ и знаю какъ защищать невинность отъ оскорбленій? что такое? (Читаетъ).
"Я получилъ твою цидулку,
«Обогатился какъ султанъ»!
А! Скажите пожалуйста; (ему) какъ же вы смѣете такъ порочить благородную женщину? Чѣмъ вы можете доказать, что бѣдная женщина цидулками обогащаетъ султана?
Сусликовъ. Да, позвольте, вы не понимаете…
Щетина. Нѣтъ, атанде! тутъ страдаетъ угнетенная невинность!.. (Читаетъ:)
"Кто ты? открой мнѣ ради Бога!
«Открой мнѣ все на зло судьбѣ»!
Скажите пожалуйста! какое неприличное выраженіе! (ему) Что вы этимъ хотѣли сказать беззащитной вдовѣ? съ какимъ намѣреніемъ вы такъ дерзостно выразились?
«Открой мнѣ все на зло судьбѣ»?
Нѣтъ, г. Сусликовъ, беззащитная вдова этого такъ не оставитъ!