Кое-что о первомъ нумерѣ «Москвитянина» за 1846 годъ
правитьВы спрашиваете у меня, какая причина празднаго многоглаголанія, названнаго въ первомъ нумерѣ «Москвитянина» Русскія Словесность и 1845 году", и подписаннаго А. Студитскимъ? Вы хотите знать, отъ-чего и этомъ многоглаголаніи явленія русской словесности представлены и искаженномъ видѣ, словно буквы въ корректурѣ неисправнаго наборщика и малограмотнаго корректора. Неужели вы съ перваго раза не узнали отчего и какая тому причина? Дѣло, кажется, очень-ясно. Г. Студитскій писалъ свои обзоръ словесности, какъ онъ говоритъ, лежа ницъ предъ мыслю и Гегеля и Шиллера. Положеніе скверное и очень-непріятное! Вотъ почему, «бесѣдуя исключительно о прекрасныхъ произведеніяхъ словесности», г. Студитскій нашелъ между ними произведенія плохія; вотъ почему въ книгахъ, исполненныхъ дурнаго, видитъ онъ много хорошаго; вотъ почему, наконецъ, рекомендуетъ онъ читателямъ то, чего еще нѣтъ — третье изданіе «Полной Хрестоматіи г-на Галахова», и вся эта длинная путаница пересыпана славянскими словами въ родѣ слѣдующихъ: преспеяніе, напспѣщуютъ, и проч. и все это наполнено выходами противъ «Отечественныхъ Записокъ», которыхъ никто, разумѣется, не читаетъ (въ чемъ «Москвитянинъ» рѣшительно увѣренъ) и о которыхъ нисколько не думаетъ «Москвитянинъ», всѣми читаемый (въ чемъ мы никогда не сомнѣвались). Въ началѣ статьи своей, г. Студитскій преспѣвая непщуетъ тако: "Москвитянинъ никогда не скрывалъ «именъ своихъ рецензентовъ». Да, конечно, это достоинство, и достоинство немаловажное! Вѣдь публикѣ нужно имя, а не дѣло! вѣдь публика не знаетъ, что имена нѣкоторыхъ непщевателей и преспѣвателей надобно прятать какъ-можно-дальше!.. Впрочемъ, позвольте, что же сдѣлалъ такого г. Студитскій, чтобъ его имя могло служить опасными листомъ для его рецензіи?.. А, помнимъ! онъ писалъ въ «Москвитянинѣ» стишки, — конечно очень-плохіе, но все-таки стишки; потомъ перевелъ таковыми же стишками поэму Байрона, доказывалъ возможность славянской драмы и доказываетъ невозможность у васъ германской философіи; дальше, онъ издалъ «Основанія Русской Грамматики», въ которыхъ объяснялъ выговоръ и начертаніе буквъ фигурою человѣческой голо вы, представленной въ разрѣзъ: это было чрезвычайно любопытно. Сверхъ-же изъявили желаніе посмотрѣть на изобрѣлъ небывалое окончаніе именительнаго падежа во множественномъ числѣ — на і (на-прим., азбукі); открытіе весьма-важное… И вотъ всѣ заслуги его литературѣ! Чего же болѣе?.. Посмотримъ, что будетъ дальше. Можетъ-быть, г. Студитскій до того преспѣетъ въ своихъ изобрѣтеніяхъ, что найдетъ секретъ дѣлать золото — idée fixe алхимиковъ.
Думайте, что вамъ угодно, а мы твердо вѣруемъ въ прогрессъ, т. е. въ непрерывное совершенствованіе рода человѣческаго, и даже допускаемъ, при извѣстныхъ условіяхъ, улучшеніе «Москвитянина». Улучшеніе или преспѣяніе — все равно: слова могутъ быть различны; сущность остается одна и та же. Посмотрите, весь міръ вращается вкругъ «Москвитянина»: уже-ли одинъ «Москвитянинъ» останется неизмѣннымъ? Да не будетъ! Слѣды преобразованія къ лучшему видимъ мы уже въ 1-мъ нумеръ сего словенскаго архива. Правда, онъ съ прежними таинственными надеждами говоритъ о Чехахъ, Словакахъ, Полякахъ Лужицкихъ, Сербахъ и Словянахъ юго-западныхъ; во тутъ же, или почти рядомъ, вотъ какъ относится онъ о Славянахъ вообще: «Я объяснилъ бы иногороднымъ читателямъ названіе Славяне, но самъ его не понимаю, ни признаю. Развѣ сказать, что Славяне — люди самые несогласные между собою: сколько головъ, столько и умовъ. Впрочемъ, этимъ несогласіемъ и подтверждалась бы принадлежность ихъ имени Славянъ, которые съ глубочайшей древности никогда не умѣли уживаться между собою» (стр. 281). «О, Славяне! не умѣете вы сдѣлать никакого дѣла, или лучше, т. е. хуже, портите вы всякое дѣло своими смѣшными выходками» (стр. 283). «Москвитянинъ» объясняетъ при семъ, какъ Славяне портятъ дѣло: «изъ крупичатой муки выходитъ у нихъ арженой пирогъ, и недопеченой, и непропеченной» (id). Не робѣйте, достопочтенный «Москвитянинъ»! Не робѣйте, о достолюбезные Славяне! Стдитъ вѣдь только начать!…
Другое доказательство преспѣянія «Москвитянина» представляетъ способъ г. Погодина писать статьи, соединяющій въ себѣ обширность и краткость, обширность внѣшнюю и краткость внутреннюю, обширность въ пространствѣ и краткость въ содержаніи. Вы, на-примѣръ, написали бы просто, намъ нужно то и то, и всѣ эти нужные предметы исчислили бы рядомъ, не отдѣляя ихъ пробѣлами. У г. Погодина иная форма, ему одному свойственная и отличающая его, какъ оригинальнаго писателя. Послушайте:
"Мы изъявляемъ желанія,
"Чтобъ кто-нибудь представилъ Москву въ филантропическомъ отношеніи,
"Мануфактурномъ,
"Полицейскомъ,
"Медицинскомъ,
"Геологическомъ.
"Нужна общая Статистическая Записка.
"Нужно описаніе Московскихъ монастырей.
"Нужно возобновить описаніе Московскихъ церквей.
"Нужно описаніе крестныхъ ходовъ.
"Хорошо бы издать Житія Московскихъ святыхъ.
"Нужна Исторія Московской Духовной Академіи.
"Нужна Исторія Московскаго Университета.
"Почтамта.
"Воспитательнаго Дома.
"Англійскаго Клуба.
"Театра.
"Обозрѣніе библіотекъ..
"Никто не писалъ еще о Московскомъ нарѣчіи.
"Желаемъ отъ сердца.
"Но можно ли все это приготовить? стр. 287—289).
Больше, кажется, сказать нечего… Да, есть двѣ незначительныя опечатки: 1) на стр. 120 и 121, вмѣсто: Казацкіе Паны, напечатано: Казацкіе Орсини 2) на оберткѣ, въ отдѣлъ Изящной Словесности внесено "Историческое Похвальное Слово Карамзину г. Погодина.