* * *
Когда один, в минуты размышленья,
С природой я беседую в тиши, —
Я верю: есть святое Провиденье
И кроткий мир для сердца и души.
И грусть свою тогда я забываю,
С своей нуждой безропотно мирюсь,
И Небесам невидимо молюсь,
И песнь пою, и слёзы проливаю…
И сладко мне! И жаль мне отдавать
На суд людской восторги вдохновений
И от толпы, как платы, ожидать
Пустых похвал иль горьких обвинений.
Глухих степей незнаемый певец,
Я нахожу в моей пустыне счастье;
Своим слезам, как площадной слепец,
Стыжусь просить холодного участья;
Печаль моя застенчиво робка, —
В родной груди скрываясь боязливо,
За песнь свою награды и венка
Не требует она самолюбиво.
1851
|
|
Примечания
Поэт, видимо, придавал стихотворению важное значение. Одна из тетрадей с его рукописями открывалась этим стихотворением.
- ↑ Впервые — в журнале «Москвитянин», 1854, том 2, № 8 (вместе с письмом Н. И. Второва к Д. Н. Толстому «Новый воронежский поэт»).
