КАРЛЪ ФОХТЪ.
править
Имя Карла Фохта хорошо извѣстно всей образованной публикѣ; сочиненія его, изъ которыхъ всѣ лучшія переведены и на русскій языкъ, пользуются громадною извѣстностью, доказательствомъ чего служитъ ихъ большая распространенность; нѣкоторыя изъ нихъ выдержали по два и по три изданія. Причину такого успѣха надо приписать той простотѣ и ясности, той живой увлекательности, съ какою этотъ первоклассный писатель и ученый излагаетъ самыя высокія для пониманія идеи. Въ своихъ сочиненіяхъ Фохтъ не обо шелъ ни одного предмета, хотя сколько-нибудь заслуживавшаго вниманія съ естественно-научной стороны. Его глубокій умъ проникалъ всюду, откликался на все, что представляло важный жизненный интересъ. Само собой разумѣется, что какъ человѣку, ставшему выше общаго уровня, Фохту пришлось въ свое время выдержать серьезную борьбу съ тѣми Филистерами, которые дальше извѣстныхъ рамокъ, оковывавшихъ цѣлые десятки лѣтъ естественную науку, не хотѣли ничего видѣть и знать. Но Фохтъ былъ не изъ тѣхъ поверхностныхъ диллетантовъ науки, чтобы нападки, хотя-бы и авторитетныхъ ученыхъ, могли поколебать его идеи; онъ всегда и во всемъ оставался вѣренъ себѣ, и своимъ идеаламъ, добытымъ дорогою цѣною упорнаго труда и отстаивалъ ихъ смѣло, открыто, не боясь затрогивать и такіе вопросы, до которыхъ прежде не рѣшались касаться, какъ святыни. Не легко доставались ему завѣтныя убѣжденія, но за то, принявъ ихъ разъ, онъ уже твердо держался ихъ и не зналъ разницы между словомъ и дѣломъ.
Первоначальное образованіе свое Фохтъ получилъ въ городѣ Гиссенѣ, въ которомъ родился 5 поля 1817 года. Отецъ его въ то время занималъ каѳедру медицины въ Гиссенскомъ университетѣ. Среди тупого филистерства, заполонившаго собою всю тогдашнюю Германію, Фохтъ отецъ отличался свѣтлыми взглядами на науку въ призваніи ученаго; въ сынѣ своемъ онъ хотѣлъ видѣть достойнаго своего преемника, и самъ занялся его развитіемъ. Карлъ Фохтъ вполнѣ оправдалъ законъ наслѣдственности: съ самаго ранняго возраста онъ уже смотрѣлъ на природу реальными глазами; онъ всюду хотѣлъ знать объясненіе, до всего доискивался и не давалъ никому покоя до тѣхъ поръ, пока не усвоивалъ ясно тотъ или другой предметъ. Окончивъ гимназическій курсъ, Фохіъ перешелъ, въ 1833 г., въ тамошній-же университетъ, гдѣ особенно занялся химіей, которую читалъ тогда знаменитый Либихъ. Здѣсь Фохтъ пробылъ, впрочемъ, не долго; въ 1835 г. его отецъ получилъ мѣсто профессора въ Бернскомъ университетѣ и переселился туда со всѣмъ семействомъ. Карлъ Фохтъ продолжалъ дѣятельно заниматься медициной и съ особенною любовью — физіологіей, которую преподавалъ извѣстный профессоръ Валентинъ. Покончивъ съ университетомъ, Фохтъ принялся за самостоятельную разработку своихъ знаній; въ 1839 г. онъ переѣхалъ въ Нейенбургъ, гдѣ впродолженіи пяти лѣтъ работалъ вмѣстѣ съ Агасиссомъ и Дезоромъ надъ зоологіей и геологіей. Результатомъ этого труда явилось изданное Агасиссомъ сочиненіе «Естественная исторія прѣсноводныхъ рыбъ», а затѣмъ въ скоромъ времени появилось въ печати и другое его сочиненіе «Въ горахъ и на глетчерахъ». Въ 1844 г. Фохтъ отправился въ Парижъ: здѣсь, по его иниціативѣ, было образовано нѣсколькими нѣмецкими медиками ученое медицинское общество. Въ слѣдующіе годы Фохтъ ѣздилъ по Италіи; къ этому времени относится изданіе «Учебника геологіи и палеонтологіи» и хорошо извѣстныхъ русскимъ читателямъ «Физіологическихъ писемъ». Въ 1847 г. онъ возвратился въ свой родной Гиссенъ и здѣсь, благодаря стараніямъ своего бывшаго наставника Либиха, получилъ каѳедру зоологіи въ университетѣ. Недолго пришлось ему поработать на своей родинѣ: въ слѣдующемъ году въ Германіи вспыхнула революція, что заставило его выселиться въ Швейцарію; первоначально онъ избралъ своимъ мѣстопребываніемъ Бернъ, но скоро переселился въ Женеву, гдѣ, въ 1852 г., получилъ мѣсто профессора геологіи. За это время онъ написалъ «Изслѣдованія животныхъ государствъ», «Учебникъ зоологіи» и «Картины изъ жизни животныхъ». Живя въ Швейцаріи, Фохтъ не переставалъ зорко слѣдить за всѣмъ, что дѣлалось въ его отечествѣ и безъ пощады разилъ то филистерское направленіе, которое съ 1850 г. снова оковало всю Германію. На сердцѣ его накипѣло столько горечи и злобы при видѣ тѣхъ бѣдствій, которыми страдала его родина, что онъ чувствовалъ необходимость высказать свои мнѣнія на этотъ счетъ, и вотъ въ 1855 г. появляется его сочиненіе «Köhlerglaube und Wissenschaft», написанное рѣзкимъ полемическимъ тономъ.
Кромѣ сочиненій Фохтъ извѣстенъ какъ прекрасный лекторъ. Та ясность, то живое, интересное изложеніе, возвышающееся, иногда, до глубокаго юмора, которыми отличаются его сочиненія, — еще сильнѣе и ярче проявляются въ его лекціяхъ. Въ началѣ шестидесятыхъ годовъ, онъ, но приглашенію «Общеполезнаго товарищества невшательскаго кантона», прочелъ рядъ публичныхъ лекцій «О человѣкѣ и его мѣстѣ въ природѣ», изданныхъ впослѣдствіи у насъ въ двухъ переводахъ. Въ этихъ лекціяхъ Фохтъ развилъ свои взгляды на современную науку и на роль ученаго. Какъ высоко онъ ставилъ значеніе ученаго, можно видѣть изъ слѣдующихъ словъ его первой лекціи. «Одинъ аѳинскій законодатель, говоритъ онъ, налагалъ пеню на всякаго гражданина, который отказывался отъ участія въ политическихъ дѣлахъ своего отечества. Также точно и въ наукѣ бываютъ эпохи, когда общественное мнѣніе заставляетъ изслѣдователя примкнуть къ извѣстной партіи и когда за неисполненіе этого долга его преслѣдуетъ наказаніе. Мнѣ кажется, что изслѣдованіе само по себѣ и исключительно для себя, безъ результатовъ для жизни, безъ пользы для массъ, заслуживаетъ столько-же уваженія, сколько, напр. копанье въ землѣ, которому ипохондрикъ можетъ, пожалуй, удѣлять ежедневно время, чтобы разшевелить свои застоявшіеся соки. Тогда только научная работа получаетъ право на уваженіе, когда преслѣдуетъ общую пользу». Фохтъ, въ своей жизни строго придерживался этого взгляда, онъ никогда не былъ одностороннимъ кабинетнымъ ученымъ; разрабатывая тотъ или другой научный вопросъ, онъ немедленно дѣлалъ его достояніемъ массы и радовался, когда къ нему относились критически и этимъ давали возможность еще болѣе уяснить его для читающихъ. Онъ не терпѣлъ авторитетовъ, ко всякому новому открытію въ области изслѣдованій и науки относился скептически и признавалъ ту или другую теорію только тогда, когда долгой и упорной переработкой провѣрялъ ее самъ. Такъ точно онъ отнесся и къ теоріи своего великаго современника, Дарвина, подвергнулъ ее самой основательной критикѣ и въ своихъ лекціяхъ выразился о ней такъ: «Я долженъ сказать, что дарвиновскіе взгляды кажутся мнѣ наиболѣе вѣрными и если я не могу принять теорію Дарвина во всей послѣдовательности, то согласенъ съ нею относительно ближайшихъ типовъ».
Кромѣ своихъ популярно-научныхъ статей, Фохтъ много писалъ также изъ своихъ путешествій по Европѣ и, между прочими, описалъ свою поѣздку на сѣверъ вдоль норвежскихъ береговъ. Однимъ словомъ, въ Фохтѣ блестящимъ образомъ соединились: строгій ученый и увлекательный популяризаторь научныхъ истинъ. Всѣ послѣдніе годы Фохтъ проживалъ въ Швейцаріи. Несмотря на свои преклонныя лѣта, онъ продолжалъ принимать живое участіе въ современной наукѣ и особенно въ антропологіи. Послѣднимъ капитальнымъ его трудомъ было изслѣдованіе «Малоголовые», возбуждающее и по нынѣ многочисленные толки въ антропологическихъ обществахъ. Сочиненіе это переведено и на русскій языкъ, подъ редакціей профессора Вагнера.