Караул! Милиция! (Петров)

Караул! Милиция! : Финальный день международных состязаний по боксу в Первом госцирке
автор Евгений Петрович Петров
Опубл.: 1927. Источник: Илья Ильф, Евгений Петров. Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска / сост., комментарии и дополнения (с. 430-475) М. Долинского. — М.: Книжная палата, 1989. — С. 273-276. • Единственная прижизненная публикация: Смехач. 1927. № 49. Подпись: Иностранец Федоров.

— Ка-ак? Вы никогда не были на боксе?

— Никогда.

— Не были?

— Не был.

— На боксе?

— На боксе.

— Нет, вы это серьезно?

— Серьезно.

Мой друг взял меня за плечи и слегка притянул к себе, внимательно вглядываясь в мое лицо.

— Ну, ну, дружище, поглядите-ка мне в глаза. Только честно,

Я поглядел. Старался глядеть с максимальной честностью. Тогда друг сказал:

— Я верю вам. Вы действительно не были на боксе. Такие глаза не могут лгать.

Я застенчиво потупился и прошептал:

— Я вообще, знаете, это самое, не лгу. Иногда. Но что, собственно говоря, вас так сильно удивляет?

— Что меня удивляет?

Друг радостно захохотал.

— Да знаете ли вы, что бокс — это лучший цветок в саду физической культуры, наиболее выдержанный и изящный вид спорта, лучшее проявление человеческого интеллекта… Да что там!.. Сегодня финальный день международных состязаний по боксу, в Первом госцирке. И если вы не пойдете со мною, я вас прокляну.

Я знал серьезный характер друга и, опасаясь, что в случае отказа он может привести свою страшную угрозу в исполнение, согласился.

По дороге в цирк друг очень волновался.

— Дорогой мой, — говорил он, — вас ожидает высокое наслаждение. Вы увидите обнаженные тела здоровых, идеально сложенных рекордсменов. Вы увидите блестящее соединение молодого пыла с осторожной глубокой тактикой. Вас поразит обилие бицепсов. Перед вами пройдет живой музей классической скульптуры. Одним словом, положитесь на меня.

Здание цирка напоминало Вавилон, осажденный полчищами царя Кира. Билетов давно уже не было. Толпа ревела. Кто-то предложил ломать двери. Затея публике понравилась. Некоторые, наиболее рьяные любители бокса, с большими развевающимися клешами и физиономиями, на которых было написано только одно слово — «Бей», принялись за практическое разрешение дверной проблемы. Двери хрустнули. Однако своевременное появление милиции внесло в вопрос некоторую ясность.

Нас окружили хриплые личности. В их ладонях были зажаты потные комочки билетов. Хриплые личности конспиративно дышали в уши покупателей:

— Вторые места за ложами — пять рублей. По дешевке отдаем, гражданин. В кассе полтора рубля.

Я хотел было запротестовать, но спутник крепко сжал мою руку.

— Молчите, — прошептал он, — вы ничего не понимаете. Это действительно баснословно дешево.

В его глазах появился огонек безумия. Я стал вглядываться в окружающих. Раскрытые рты, бешено работающие локти, съехавнше на затылок шляпы, растрепанные усы, треснувшие стекла очков — все это красноречиво указывало на то, что мой друг мог гордиться большим количеством единомышленников.


Мы уселись.

Посредине арены выделялся дощатый квадрат, окруженный тройным рядом доброкачественных веревок, обмотанных для крепости тряпками.

— Скажите, пожалуйста, — обратился я к соседу справа, — зачем эти веревки? По ним будут ходить?

Сосед — ласковый старичок — общительно улыбнулся.

— Вы, верно, никогда не были на боксе. Это — ринг. Веревки нужны, чтобы боксеры не могли убежать.

— Зачем же им убегать? — усмехнулся я. — Ведь не будут же их бить, надеюсь.

Старичок ткнул меня пальцем живот и хихикнул.

— Шутить изволите!..

Я начал успокаиваться.

— Вот, вот! — воскликнул мой друг. — Начинается!

На ринг неуклюже пролезли через веревки два худых и даже изможденных мальчика. Один был в красных трусиках, другой — в белых. Недалеко от ринга поместился врач в белом халате с красным крестом на рукаве и с перевязочными материалами в руках.

Тяжелое предчувствие сжало мое сердце.

— Зачем врач? — спросил я друга.

— Да не мешай же, ч-черт, — нетерпеливо сказал друг, — смотри лучше. Вот тот, блондин с могучей грудью, в красных трусах — финляндец, а этот — самобытный гигант в белых — нащ советский.

— Не понимаю я этих родителей, — заметил я. — Довести своих детишек до такого состояния могут только черствые, злые люди. И куда только смотрит деткомиссия?..

— Иэх, — сказал ласковый старичок, с вожделением потирая руки, — наложит сейчас наш советский басурману ихнему по первое число!

На ринг вылез главный судья и зычно заявил:

— Заключительный день международных состязаний по боксу.

После этого ударил гонг. Самобытный гигант подошел к блондину с могучей грудью и ударил его по морде. Из носа блондина пошла кровь.

Я судорожно вцепился в руку ласкового старичка.

— Послушайте, папаша, вы ничего не заметили?

— Долбай его! — завизжал старичок, отмахиваясь от меня, как от мухи. — Добивай гада!

В ужасе я обхватил туловище друга.

— Пусти, — прохрипел он, отпихивая меня ловким боковым ударом и бешено аплодируя. — В живот цель, в живот!

Ободренный гигант трахнул блондина в ключицу. Блондин закрылся рукавицами, как кот, и попятился. Но веревки преградили ему путь. Блондин в отчаянии оглянулся — выхода не было. Тогда он, неловко маша руками, полез на самобытного гиганта.

— Милиционер!!! — крикнул я. — Помогит…

Друг с помощью ласкового старичка зажал мне рот.

— Ты с ума спятил! — зашептал он. — Хочешь угодить в отделение за хулиганство?

Я был побежден. Блондина в красных трусиках с могучей грудью постигла та же участь. Узнав, что он побежден, блондин быстро воспользовался своим правом и убежал с ринга.

Побоище продолжалось. На ринг вылазили тщедушные подростки от 12 до 16 лет и прилагали все усилия к тому, чтобы выбить последние признаки жизни из хилых тел своих противников.

Однажды на эстраде появился лысый человек с бородой, по-видимому почтенный отец семейства. Бородач был настолько немощен, что приходилось только удивляться, как он еще сохранил способность двигаться. К всеобщему удивлению, немощный старик тоже полез в драку. Его противник был представлен публике как чемпион тяжелого веса. Чемпион — высокий юнец (типа верзилы-гимназиста) — набросился на старика и принялся с энтузиазмом тузить его по бороде. Старик крутил головой, как лошадь, и всячески старался убежать. Так они и бегали друг за другом — верзила за стариком. И когда верзиле удавалось настигнуть ловкого старика, он бил его по бороде. Мучения почтенного отца семейства прекратил удар гонга.

«Ну, слава богу, — подумал старик, — на этот раз я остался жив. Однако, что день грядущий мне готовит?»

Верзилу-гимназиста проводили сочувственным рычанием.


Веселый вечер окончился гастрольным выступлением чемпиона Градополова. Чемпиону дали на растерзание полудохлого паренька.

— Навались, Костя! — крикнул мой друг.

Костя навалился. Не прошло и трех минут, как полудохлый паренек оказался вполне дохлым. Он упал на ринг и пролежал без сознания секунд двадцать пять.

Восторг аудитории дошел до апогея.

Публика ринулась к выходу.

Покупая на улице папиросы, я оказался свидетелем любопытной сцены: к одному советскому гражданину подошел другой советский гражданин и, вежливо сообщив ему, что он не согласен с мнением последнего по поводу шестой схватки, ударил его по морде.

— Вот тебе за Костю! — сказал он приветливо.

Бейте меня, режьте меня, но на бокс я больше не пойду. Довольно крови!