КАРАМЗИНЪ — ПЕРВЫЙ РУССКІЙ ЛИТЕРАТОРЪ (*).
править(*) Читано въ публичномъ годовомъ засѣданіи Общества Любителей Россійской Словесности 30-го декабря, 1866 г.
Столѣтняя годовщина дня рожденія нашего славнаго писателя Карамзина праздновалась не только въ обѣихъ столицахъ и въ городахъ, гдѣ есть высшія учебныя заведенія, но во многихъ другихъ мѣстахъ, въ самыхъ скромныхъ пріютахъ просвѣщенія. Ежедневно приходятъ извѣстія объ этомъ изъ разныхъ мѣстностей нашего обширнаго отечества и вѣроятно долго еще будутъ приходить съ отдаленныхъ его предѣловъ. Произнесенныя на этихъ торжествахъ рѣчи, предложенные тосты, пробудившіяся воспоминанія о Карамзинѣ, представили намъ его и какъ писателя и какъ человѣка со всѣхъ точекъ зрѣнія. Значительная доля этихъ взглядовъ и сужденій о немъ принадлежитъ нашимъ Московскимъ литераторамъ и ученымъ. Въ С-Петербургской Академіи Наукъ М. П. Погодинъ стяжалъ наибольшую дань восторга и рукоплесканій публики, изобразивъ нравственную сторону дѣятельности Карамзина, особенно же пламенный его патріотизмъ и гражданскую доблесть. Въ стѣнахъ здѣшняго Университета, самый законный цѣнитель Карамзина, современный намъ историкъ Россіи С. М. Соловьевъ объяснилъ основную идею Исторіи Государства Россійскаго этой, по характеристическому выраженію его, великолѣпной поэмы собиранія Русской земли Московскими Великими Князьями. Гг. профессоръ! Ѳ. И. Буслаевъ и H. С. Тихонравовъ изслѣдовали дѣятельность Карамзина, первый — какъ преобразователя Русскаго языка и слога, преимущественно въ письмахъ Русскаго путешественника, второй — во взглядахъ его на иностранную литературу и современныхъ западныхъ писателей съ указаніемъ на нравственное вліяніе искусства на человѣка. Предсѣдатель нашъ H. В. Калачовъ разсмотрѣлъ заслуги Карамзина въ юридическомъ отношеніи, какъ указавшаго въ историческихъ матеріалахъ и отчасти объяснившаго многіе источники русскаго права, до него неизвѣстные, и какъ перваго неофиціальнаго критика государственныхъ реформъ и законодательныхъ проектовъ. Теплые, мѣткіе и звучные стихи князя П. А. Вяземскаго, въ которыхъ онъ объемлетъ всю жизнь своего знаменитаго друга со дня его рожденія, раздавались одновременно въ Петербургѣ, въ Москвѣ и на родинѣ Карамзина — въ Симбирскѣ. Не исчисляя другихъ по случаю этого юбилея рѣчей и заявленій, о которыхъ впрочемъ мы и не имѣемъ еще полныхъ свѣдѣній, упомяну, въ заключеніе, объ Очеркѣ журнальной дѣятельности Карамзина и личной его характеристики, читанномъ Академикомъ Я. К. Гротомъ въ Петербургѣ. — Такимъ образомъ всѣ разнообразныя стороны таланта Карамзина, твореній его, заслугъ, личныхъ достоинствъ, были указаны, разсмотрѣны и оцѣнены цѣлымъ строемъ извѣстныхъ литературныхъ дѣятелей нашихъ. Но натура Карамзина была такая богатая, жизнь его такъ полна, труды его такъ многочисленны, что для желающихъ изучать его остается еще неисчерпаемый источникъ, и потому я рѣшаюсь, хотя не безъ смущенія, сказать также нѣсколько о немъ словъ. Мнѣ кажется, что одна характеристическая черта его жизни и дѣятельности, если и не ускользнула вполнѣ отъ его изслѣдователей, то по крайней мѣрѣ не была довольно рельефно выставлена и осталась какъ бы въ тѣни. Карамзинъ былъ первый у насъ литераторъ въ полномъ, строгомъ и точномъ значеніи этого слова, въ томъ смыслѣ какъ Французы говорятъ un homme de lettres. До него писатели и поэты наши занимались словесностію или побочно, случайно, въ свободное отъ службы время, или въ связи съ учебными офиціальными обязанностями, какъ бы по долгу, ex officio. Кн. Кантемиръ былъ посланникомъ въ Лондонѣ и въ Парижѣ; трудолюбивый Тредьяковскій писалъ стихи по званію профессора элоквенціи и придворнаго философа и піиты; Ломоносовъ былъ по преимуществу ученымъ, академикомъ, профессоромъ минералогіи и металургіи; Державинъ и Дмитріевъ были министрами; фонъ-Визинъ — секретаремъ министра, графа Панина; Хемницеръ — консуломъ на Востокѣ; Новиковъ, хотя и не служилъ, но литературная дѣятельность его была сопряжена съ распространеніемъ его мистическихъ идей, съ типографскими предпріятіями и проч.; подобную же обстановку встрѣчаемъ у прочихъ писателей до Карамзинской эпохи. Конечно тому были многія причины, которыя зависѣли отъ того времени и на которыхъ я не буду здѣсь останавливаться; но неоспоримо кажется, что это такъ было. Обратимся къ Карамзину. По рожденію своему, по общественному положенію, по связямъ и образованію, ему открыто было служебное поприще и онъ могъ надѣяться виднаго на немъ повышенія. Между тѣмъ онъ учится не съ спеціальною какою-либо цѣлію, не для успѣховъ въ службѣ или въ свѣтѣ, а единственно для образованія ума своего и сердца, для удовлетворенія своей любознательности. Послѣ первыхъ опытовъ пера своего, онъ отправляется путешествовать За границею онъ преимущественно обращаетъ вниманіе на состояніе литературы, на господствующее въ ней направленіе, ищетъ знакомства знаменитыхъ писателей, бесѣдуетъ съ ними, изучаетъ ихъ творенія, посѣщаетъ музеи, картинныя галлереи, библіотеки и даже возникавшая буря французской революціи едва отвлекаетъ его мгновенно отъ этихъ занятій. Тотчасъ по возвращеніи на родину онъ принимается за изданіе журнала, въ которомъ старается знакомить нашу публику съ современными произведеніями западной литературы и съ умственнымъ тамъ движеніемъ. Продолжая потомъ съ непрерывною дѣятельностію занятія свои, Карамзинъ преобразуетъ русскую прозу и вносить новые элементы въ нашу Словесность. Предпринявъ же свой огромный историческій трудъ, онъ уже неуклонно и вполнѣ предается ему, посвящаетъ ежу все свое время, всѣ свои умственныя, нравственныя и можно сказать физическія силы. Изъ переписки его, напримѣръ съ А. Ѳ. Малиновскимъ и Б. Ѳ. Калайдовичемъ, можно видѣть, какъ добросовѣстно онъ принимался за изслѣдованіе малѣйшихъ событій, относящихся до русской исторіи, съ какимъ тщаніемъ онъ доискивался источниковъ, объясненій, какого труда и терпѣнія это ему стоило. Не смотря на особенное благоволеніе къ нему Императора Александра І-го, Императрицъ Маріи Ѳедоровны и Елизаветы Алексѣевны, Великой Княгини Екатерины Павловны, на близкія съ ними сношенія, блестящія приманки почестей и власти никогда его не смущали и не своротили съ избраннаго имъ пути. Не подлежитъ сомнѣнію, что онъ отклонилъ всѣ предложенія Императора Александра Павловича въ этомъ отношеніи и между прочимъ отказался отъ министерства народнаго просвѣщенія, которое болѣе всего могло бы соотвѣтствовать его склонностямъ и занятіямъ. Онъ пользовался своимъ положеніемъ, чтобъ изрѣдка только возвышать смѣлый и правдивый голосъ касательно государственныхъ вопросовъ, по которымъ глубокое знаніе его историческихъ судебъ Россіи и безпредѣльная къ отечеству любовь давали ему полное на то право И такъ Карамзина можно кажется назвать родоначальникомъ нашихъ литераторовъ, повторяю — въ точномъ, строгомъ смыслѣ этого слова. Онъ безусловно посвятилъ литературѣ всю свою жизнь и жилъ литературнымъ трудомъ. Послѣ него подобные примѣры уже не рѣдки. Довольно назвать Жуковскаго, Пушкина, Гоголя. Теперь у насъ составилось уже цѣлое, можно сказать, сословіе литераторовъ: число ихъ, значеніе и вліяніе ежедневно увеличивается; званіе литератора получило право гражданства въ нашемъ обществѣ оно даетъ почетное въ немъ положеніе и способы къ жизни. Пожелаемъ же нынѣшнимъ литераторамъ дѣйствовать на избранномъ ими поприщѣ такъ же успѣшно, безкорыстно и благотворно, какъ дѣйствовалъ Карамзинъ.