Августъ Контъ говоритъ, что астрономія, безспорно, обширная наука, но вмѣстѣ съ тѣмъ и болѣе ограниченная, чѣмъ каждая изъ другихъ наукъ. Мы можемъ, говорить онъ, наблюдать небесныя тѣла только однимъ чувствомъ зрѣнія, можемъ легко опредѣлить ихъ форму, разстояніе, величину, движеніе, но затрудняемся изслѣдовать въ точности химическій составъ этихъ тѣлъ, а еще того менѣе организмы, живущіе на нихъ.
Такое разграниченіе въ наукѣ, между явленіями доступными для изслѣдованій и неподдающимися никакого рода опредѣленіямъ и научнымъ выводамъ, какъ-то странно звучитъ въ ушахъ современныхъ позитивистовъ. Опытъ доказалъ уже ложность апріорическаго сужденія Конта, ибо химія нашла новый методъ изслѣдованій и теперь, при помощи спектральнаго анализа, химическій составъ небесныхъ тѣлъ пересталъ быть для насъ недоступной тайной. Напрасно нѣкоторые ученые силятся заковать наши знанія въ опредѣленныя границы, объясняя это усиліе какою-то необходимостію. Тотъ свободный порывъ мысли, которымъ вполнѣ характеризуется переживаемый нами вѣкъ, не поддается такимъ стѣсненіямъ и мы видимъ, что тамъ и сямъ появляются молодые, полные силъ ученые съ болѣе смѣлыми замыслами и идеями, которые на крыльяхъ фантазіи далеко опережаютъ суровыхъ почитателей традиціонныхъ началъ и истинъ, кажущихся этимъ консерваторамъ науки непреложными. Но не вредна ли сама по себѣ эта ученая мечтательность? Ни сколько; и вотъ почему. Каждое звѣно въ цѣпи нашихъ положительныхъ знаній было когда-то эѳемерной мечтой, и только впослѣдствіи стало символомъ желѣзной правды. Наши знанія нельзя сравнить съ тѣмъ коннымъ приводомъ, по которому ученые должны вертѣться въ кружекъ, не переступая барьера; наука — это широкая арена для состязаній, на которой ни преслуватая опытность, ни нашъ субъективный разумъ не имѣютъ права назначать точныхъ предѣловъ.
Въ отечествѣ Конта и позитивизма въ послѣднее время появились двое ученыхъ, которые на неоспоримыхъ истинахъ астрономіи строятъ фантастическія зданія и высказываютъ предположенія о надземной жизни и о надземныхъ существахъ. Сочиненіе Фигье «Le lendemain de la mort», слишкомъ глубоко затрогивая ѳеологическія и моральныя доктрины, не имѣетъ вообще научнаго характера. Сочиненія же Фламаріона, касаясь тѣхъ же предметовъ, отличаются совершенно другими особенностями. Въ фантастическихъ полетахъ мысли Фламаріонъ никогда не удаляется слишкомъ далеко отъ положеній, принятыхъ наукою и доказанныхъ истинъ, поэтому онъ скорѣе и справедливѣе можетъ быть на званъ популяризаторомъ науки, чѣмъ мечтателемъ и фантазеромъ. Какъ популярный писатель, Фламаріонъ отличается глубокой эрудиціей, легкимъ слогомъ, всюду развиваетъ прогрессивныя понятія; въ религіозномъ отношеніи высказываетъ уваженіе къ установившимся понятіямъ, а въ собственныхъ своихъ убѣжденіяхъ является откровеннымъ деистомъ, какъ и вообще большая часть нынѣшнихъ астрономовъ.
Судя по той широкой извѣстности, какою пользуется сочиненія Фламаріона и на родинѣ и во всѣхъ образованныхъ саранахъ, читатель можетъ подумать, что авторъ уже вполнѣ пожилой человѣкъ, тѣмъ болѣе, что популяризаторскій талантъ и спокойный тонъ его сочиненій кажутся свойственными только зрѣлому уму, удрученному опытомъ въ жизни и наукѣ. Между тѣмъ Фламаріону теперь всего только 33 года. Онъ родился въ Монтиньи ле-Роа, въ департаментѣ Верхней Марны, въ концѣ 1842 года. Первоначальное воспитаніе онъ получилъ въ мѣстечкѣ Лангре, и закончилъ образованіе въ Парижѣ. Ничего нѣтъ удивительнаго, что онъ возвысился такъ скоро въ наукѣ и литературѣ, если мы вспомнимъ, что еще 16-ти лѣтнимъ юношей онъ былъ уже назначенъ въ 1858 г. чиновникомъ при обсерваторіи. Первоначальныя его обязанности состояли въ вычисленіи таблицъ для комитета долготъ, причемъ онъ не забывалъ, однако, дѣлать и другія наблюденія, къ которымъ, какъ членъ учрежденія, имѣлъ легкій доступъ. Кто можетъ сказать, какія бы услуги онъ могъ оказать астрономіи, если бы оставался долѣе при обсерваторіи? Но вслѣдствіе интригъ Фламаріонъ потерялъ мѣсто и такимъ образомъ ученая литература пріобрѣла въ немъ дѣятельнаго сотрудника. Вскорѣ послѣ того, т. е. въ 1862 году, Фламаріонъ издалъ первый свой труда. «О колиличествѣ обитаемыхъ міровъ», которое произвело сильное впечатлѣніе на читающую публику и было переведено на многіе изъ европейскихъ языковъ. Авторъ развилъ въ немъ ту научную мысль, что всѣ другія планеты, не менѣе важныя во вселенной, какъ и земля, должны также имѣть свой свѣтъ, сное человѣчество и исторію. Желательно, однако, чтобы труды Фламаріона не были сочтены за послѣднее слово науки; желательно, чтобы ими не закончился рядъ подобныхъ изслѣдованій. Вмѣсто пользы, они принесли бы тогда одинъ только вредъ, потому что субъективныя воззрѣнія автора, могли бы быть признаны за истину. Къ сочиненіямъ подобнаго рода слѣдуетъ относиться критически, въ особенности молодымъ читателямъ.
Успѣхъ перваго сочиненія заставилъ Фламаріона преслѣдовать дальнѣйшее развитіе своихъ мыслей, не пренебрегая при этомъ и болѣе положительными данными науки. Въ такомъ же родѣ, какъ «Количество міровъ» онъ издалъ въ 1864 г. «Воображаемые и дѣйствительные міры», а 1864 г. «Разсказы изъ безпредѣльныхъ странъ». Въ 1865 г., онъ издалъ «Небесныя чудеса», педагогическое сочиненіе, составляющее хорошій курсъ астрономіи для молодежи, а также: «Студія и астрономическія лекціи», сборникъ новѣйшихъ открытій въ сферѣ математической и физической астрономіи. «Исторія Небесъ» (въ. 1867 г.), «Исторія астрономіи», «Ученыя размышленія» (1868 г.), нѣсколько отдѣльныхъ статей не только по астрономіи, но также по геологіи и біологіи, наконецъ «Атмосфера» изящное изданіе, обнимающее все, извѣстное намъ про воздушную оболочку земли. Кромѣ этихъ двухъ категорій сочиненій, Фламаріонъ своими трудами обогащаетъ также и то поле, которое почти не существуетъ для другихъ ученыхъ, поле утвержденія религіи при посредствѣ науки. Такую цѣль имѣетъ его сочиненіе «Богъ въ природѣ». Въ позднѣйшемъ сочиненіи Фламаріонъ старается начертить эскизъ извѣстнаго рода философіи науки и опровергнуть ученый матеріализмъ не ѳеологическимъ оружіемъ. Съ такой же цѣлью Фламаріонъ перевелъ съ англійскаго сочиненіе Сира Гумфри Деви, подъ названіемъ «Послѣдніе дни философа», написанное подъ вліяніемъ тѣхъ же побужденій. Дѣйствительно, дѣятельность и плодовитость Фламаріона весьма удивительны. Рядомъ съ поименованными сочиненіями, онъ пишетъ множество статей для періодическихъ изданій, въ особенности для журнала Cosmos, и для газеты Siècle, научный отдѣлъ которой онъ редактируетъ уже нѣсколько лѣтъ. Въ 1868 г. онъ былъ предсѣдателемъ комитета морской выставки въ Гаврѣ и совершилъ нѣсколько путешествій на аэростатѣ, съ цѣлью изслѣдовать верхнія воздушныя теченія и гигрометрическое состояніе атмосферы. Онъ описалъ эти путешествія въ особенномъ сочиненіи; «Воздушныя путешествія», гдѣ помѣщены также описанія экспедицій Глесера и Фонвіеля. Если аэронавтика, какъ говорятъ, дѣйствительно такое искусство, которое наиболѣе всего подходитъ къ французскому вкусу, то Фламаріонъ и тутъ является величайшимъ между французами аэронавтомъ, а описанія его экспедицій могутъ быть названы вполнѣ поэтическими произведеніями.
Среди такой дѣятельной жизни Фламаріону остается мало времени для терпѣливой и точной разработки вопросовъ той науки, которой онъ посвятилъ себя съ молоду. Однако кое-что онъ сдѣлалъ и въ этомъ отношеніи. Такъ, 11 апрѣля 1870 года г. Делоне, въ засѣданіи парижской академіи наукъ, представилъ своимъ товарищамъ изслѣдованіе Фламаріона о центробѣжномъ движеніи небесныхъ тѣлъ, Извѣстно, что Коперникъ и Кеплеръ объяснили поступательное движеніе планетъ вокругъ солнца; что-же касается до центробѣжнаго движенія, т. е, движенія ихъ около своихъ собственныхъ осей, то до сихъ поръ не открыто еще никакихъ законовъ и обращеніе это не находило должнаго объясненія. Земля обращается около своей оси въ 24 часа, Юпитеръ — въ 9 часовъ 55 минутъ, Сатурнъ — въ 10 часовъ 16 минутъ и т. д. Но почему обращенія планетъ совершаются въ это, а не въ другое время? Фламаріонъ сдѣлалъ изчисленія, изъ которыхъ выяснился тотъ законъ, что движеніе планетъ около своей оси зависитъ отъ отношенія между гравитаціей и ихъ плотностію". Время этого движенія равняется времени, которое бы требовало обращеніе сателита, двигающагося по экватору планеты, помноженному на коефиціентъ опозданія; этимъ послѣднимъ коефиціентомъ и является плотность планеты.
Въ 1873 году Фламаріонъ издалъ тщательно обработанную біографію Коперника. Молодой Французскій ученый обратилъ особенное вниманіе въ этомъ трудѣ на исторію открытія истиннаго распредѣленія вселенной и такимъ образомъ воздалъ Копернику то научное благоговѣніе, которое заслуживаетъ этотъ великій человѣкъ въ астрономіи.