Калевала (Лённрот; Бельский)/Руна сорок третья

 См. также одноимённые страницы.

Калевала : Карело-финский поэтический эпос — Руна сорок третья
автор Элиас Лённрот, пер. Леонид Петрович Бельский

Оригинал: ф. Kalevala. — См. Содержание. Перевод созд.: 1828, опубл: 1835 — 1-е изд., 1849 — 2-е изд.; рус. перевод — 1888. Источник: [1]

Руна сорок третья

1. Хозяйка Похъёлы снаряжает военный корабль и отправляется за похитителями Сампо.

2. Когда она их настигает, на море между Похъёлой и Калевалой завязывается бой, в котором побеждает Калевала.

3. Однако хозяйке Похъёлы удается выхватить Сампо из лодки, оно падает в море, где разбивается на куски.

4. Большие куски тонут в море, но мелкие куски волны выбрасывают на берег, к великой радости Вяйнямёйнена, видящего в них основу будущего благоденствия.

5. Хозяйка Похъёлы угрожает уничтожить все счастье Калевалы, но угроз ее Вяйнямейнен не боится.

6. Огорченная потерей своей власти, возвращается хозяйка Похъёлы домой, захватив с собой от всего Сампо только пустую крышку.

7. Вяйнямёйнен старательно собирает с берега обломки Сампо, сращивает их и желает своей стране вечного счастья.

Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Северный народ сзывает,
Раздает тугие луки,
Собирает меченосцев,
Снаряжает челн военный,
Похъёлы корабль готовит.
На корабль мужей сажает,
Снаряжает их на битву,
Как птенцов выводит утка
И ведет детей в порядке:
Сели сотни меченосцев,
Тысяча державших луки.
Утверждает мачту в лодке,
Ставит парусные стеньги;
Парус к мачте прикрепляет,
Полотно на эти стеньги
Точно облако спустилось
Иль нависла туча в небе,
Собралась оттуда ехать
И поспешно уезжает
Отбивать обратно Сампо,
Взять его из лодки Вяйнё.
Старый, верный Вяйнямейнен
Правит лодкой в синем море,
Говорит слова такие,
На корме поднявшись, молвит:
«О ты, сын веселый Лемпи,
Ты друзей моих всех лучше!
Ты взойди наверх, на мачту,
Влезь на парусные стеньги!
Посмотри вперед на воздух,
Посмотри назад на небо,
Ясны ль воздуха границы,
Все ли ясны иль туманны!»
Влез веселый Лемминкяйнен,
Молодец здоровый, ловкий,
Что всегда готов без просьбы,
Скор всегда без поощренья.
Влез на верх высокой мачты,
Влез на парусные стеньги.
На восток, на запад смотрит,
Он на юг глядит, на север,
И на Похъёлу глядит он.
Говорит слова такие:
«Впереди нас воздух ясен,
Но за нами небо мутно;
Мчится с севера к нам тучка,
Облачко идет с заката».
Молвит старый Вяйнямейнен:
«Ты сказал несправедливо!
Это вовсе там не тучка
И не облако несется:
Это — лодка с парусами.
Посмотри-ка ты получше».
Смотрит пристально второй раз,
Говорит слова такие:
«Там вдали как будто остров,
С юга будто остров в море;
Соколы там на осинах,
Глухари там на березах».
Молвит старый Вяйнямёйнен:
«Ты сказал несправедливо;
Соколов там не бывало,
Глухарей там вовсе нету:
Похъёлы мужи там едут.
В третий раз взгляни получше!»
Тут веселый Лемминкяйнен
В третий раз прилежно смотрит,
Говорит слова такие
И такие молвит речи:
«Лодка с Похъёлы подходит,
Сотней весел бьет по морю!
Сто мужей сидят у весел,
Тысячи сидят там в лодке!»
Тут-то старый Вяйнямёйнен
Наконец узнал всю правду.
Говорит слова такие:
«Налегай-ка, Ильмаринен,
Ты, веселый Лемминкяйнен,
Люди, побыстрей гребите,
Чтоб умчалась дальше лодка,
Чтоб челнок ушел подальше!»
Налегают Ильмаринен
И веселый Лемминкяйнен,
И гребут все люди с ними.
Ходит руль еловый с треском
И уключины со стуком,
И затрясся челн сосновый;
Нос его ревел тюленем,
А корма шумит, как омут,
Вся вода кипит волнами,
Пена движется клубами.
Что есть сил гребут герои,
Все мужи легли на весла,
Но напрасны их усилья,
Не ушел челнок дощатый
От той лодки с парусами,
Лодки с Похъёлы туманной.
Видит старый Вяйнямёйнен,
"Что теперь беда приходит,
Что грозит ему несчастье.
Он подумал и размыслил,
Как же быть и что же делать,
Говорит слова такие:
«У меня исход найдется,
Знаю маленькое чудо».
Он полез в мешочек с трутом,
Он полез туда поспешно,
Взял в мешке кремня кусочек,
Взял он там немного трута;
Бросил тот кусочек в воду,
Чрез плечо налево бросил.
Говорит слова такие
И такие молвит речи:
«Из кремня возникни, отмель,
Появись, утес подводный,
Лодка Похъёлы, разбейся
С ста крюками об утесы
Средь морских прибоев диких,
Среди волн морских громадных!»
И подводный камень вырос,
Под водой утес поднялся;
Он в длину идет к востоку,
В ширину идет на север.
Лодка Похъёлы несется,
По волнам белеет парус;
Натолкнулась вдруг на отмель,
На подводный этот камень,
Раскололся челн дощатый,
Челн стореберный распался,
Мачта в воду повалилась,
Паруса упали в волны,
Их отнес далеко воздух,
Подхватил их резкий ветер.
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Входит в воду по колено,
Хочет сдвинуть лодку с места,
Приподнять свой челн повыше,
Но поднять его не может
И не может лодку сдвинуть:
Ребра все переломались,
Все крюки ее распались.
Долго думала, гадала,
Говорит слова такие:
«Кто совет подать мне может,
Кто помочь мне в состоянье?»
Быстро облик свой меняет,
Принимает облик новый.
Старых кос пяток приносит,
Шесть мотыг, давно ненужных:
Служат ей они как пальцы,
Их, как горсть когтей, сжимает,
Вмиг пол-лодки подхватила:
Подвязала под колена;
А борты к плечам, как крылья,
Руль, как хвост, себе надела;
Сто мужей на крылья сели,
Тысяча на хвост уселась,
Села сотня меченосцев,
Тысяча стрелков отважных.
Распустила Лоухи крылья,
Поднялась орлом на воздух.
В высоте крылами машет
Вяйнямёйнену вдогонку:
Бьет одним крылом по туче,
По воде другое тащит.
Мать воды, жена-красотка,
Говорит слова такие:
«О ты, старый Вяйнямёйнен!
Поверни глаза на солнце,
Обрати на запад взоры,
Посмотри назад немножко!»
Тотчас старый Вяйнямёйнен
Повернул глаза на солнце,
Обратил на запад взоры,
Посмотрел назад немножко:
Видит Похъёлы старуху,
Птицу страшную в полете,
Головою — словно ястреб,
На орла похожа телом.
Вяйнямёйнена настигла.
К самой мачте подлетела,
Уцепилася за стеньги,
На верхушке мачты села;
Уж грозит паденьем лодке,
Уж корабль склонила набок.
Прибегает Ильмаринен
К богу с жаркою мольбою,
Укко он усердно просит,
Говорит слова такие:
«Укко, защити, всесильный,
Огради, о бог прекрасный,
От погибели злой сына,
Чадо матери от смерти,
Защити свое творенье,
Охрани свое созданье!
Ой ты, Укко, всюду славный,
Ой ты, Укко, бог верховный!
Дай мне огненную шубу,
Дай горящую рубашку,
Чтоб я бился под защитой,
Под охраною сражался,
Голова б моя не пала,
Волосы б не повредились
В играх острого железа,
В столкновеньях злобной стали!»
Молвит старый Вяйнямёйнен,
Говорит слова такие:
«О ты, Похъёлы хозяйка!
Хочешь, мы разделим Сампо
На краю земли туманной,
Там, на острове тенистом?»
Молвит Похъёлы хозяйка:
«Не хочу делить я Сампо,
Не хочу с тобой, несчастный,
Поделиться, Вяйнямёйнен!»
А сама хватает Сампо,
Тащит Сампо с лодки Вяйнё.
Тут весёлый Лемминкяйнен
Меч свой с пояса хватает,
Тащит острое железо
С бока левого поспешно.
По когтям орла ударил,
По когтям ударил сильно.
Бьет веселый Лемминкяйнен,
Бьет мечом и прибавляет:
«Ну-ка, вниз, мужи, валитесь,
Вниз, мечи, и вниз, герои,
Сто героев с этих крыльев,
С коготочков по десятку!»
Молвит Похъёлы хозяйка,
Говорит с вершины мачты:
«О веселый Лемминкяйнен,
Кауко жалкий, муж преступный!
Мать родную обманул ты:
Лживо клялся ей, старухе,
Что лет шесть, а то и десять
Не пойдешь ни с кем сражаться,
Хоть бы золота возжаждал,
Серебра хотя б желал ты!»
Старый, верный Вяйнямёйнен,
Вековечный прорицатель,
Тут решил — настало время,
Наступил уж час удобный.
Тащит руль из глуби моря,
Руль дубовый из теченья;
Им чудовище ударил,
Отрубил орлице когти:
И все когти обломались,
Только маленький остался.
Все мужи упали с крыльев,
В волны падают герои,
С крыльев сотня повалилась,
С тела тысяча упала.
А сама орлица с шумом
На края свалилась лодки,
Точно с дерева тетерка,
Точно белка с ветки ели.
Ухватилася за Сампо,
Тащит пальцем безымянным,
Тащит Сампо прямо в воду,
Крышку пеструю роняет
Прямо с края красной лодки
В глуби синие потоков.
Так разбилось в море Сампо,
Крышка пестрая сломалась.
Потонули те обломки,
Те куски большие Сампо,
В глубине потоков синих,
В темной тине дна морского;
Там от них в воде богатство
И сокровища у Ахто.
Никогда в теченье жизни
И пока сияет месяц,
Не погибнет вод богатство
И сокровище у Ахто.
Полегли куски другие,
Те обломки, что поменьше,
На хребте воды лазурной,
На волнах морских широких,
Чтоб морской качал их ветер,
Колыхало б их теченье
И качал их в море ветер,
Колыхало их теченье
На хребте воды лазурной,
На волнах морских широких;
Их на берег гонит ветер,
Их к земле несет теченье.
Старый, верный Вяйнямёйнен
Видит волны от прибоя,
Видит, как на берег моря,
На прибрежье волны гонят
И влекут обломки Сампо,
Те осколки пестрой крышки.
Он обрадовался очень,
Говорит слова такие:
«Вот отсюда выйдет семя,
Неизменных благ начало,
Выйдут пашни и посевы
И различные растенья!
Блеск луны отсюда выйдет,
Благодетельный свет солнца
В Суоми на больших полянках,
В Суоми, сладостной для сердца».
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Говорит слова такие:
«У меня найдется выход,
У меня найдется средство
Против пашни и посевов,
Против пастбищ и растений,
Против месяца сиянья,
Против солнечного блеска:
Заточу в утес я месяц,
Я в горе упрячу солнце;
Я морозом заморожу,
Застужу я сильной стужей
Все, что вспашешь и посеешь,
Все посевы и запасы.
Я направлю град железный,
Набросаю град из стали
На твои большие пашни,
На прекраснейшее поле.
Вышлю из лесу медведя,
Редкозубого из чащи;
Пусть жеребчиков терзает,
Пусть кобыл он разрывает,
Пусть стада твои пожрет он,
Пусть коров твоих погубит.
Изведу народ твой мором
И весь род твой уничтожу,
Чтоб, пока сияет месяц,
Не было о нем и слуху».
Молвит старый Вяйнямёйнен,
Говорит слова такие:
«Ни лапландские мне чары,
Ни турьянские не страшны!
Укко лишь — в погоде властен,
Он ключи судьбы имеет.
Не чудовищу иметь их,
Не врагу держать руками.
Если я творцу доверюсь,
На благого понадеюсь,
Он червей с посевов сгонит,
Сгонит он злодеев с жатвы,
Чтоб не портили посевов,
Не губили бы растений,
Чтоб стеблей не истребляли,
Ни от семени побегов.
О ты, Похъёлы хозяйка!
Ты в скалу сажай лишь беды,
В гору прячь одну лишь злобу,
Заключай страданье в камни,
А не лунный свет прекрасный
И не солнце золотое!
Ты морозь своим морозом,
Ты студи своею стужей
То, что ты сама посеешь,
Семена, что в землю бросишь!
Шли туда свой град железный,
Эти градины стальные,
Где твои же пашут плуги,
К пашням Похъёлы направь их!
Вышли из лесу медведя,
Из чащобы злую кошку,
Косолапого из леса,
Редкозубого из рощи
Выгон Похъёлы тревожить,
Стаду Похъёлы угрозой!»
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Говорит слова такие:
«Власть моя отныне гибнет
И могущество слабеет:
Под водой мое богатство,
В глубине у моря — Сампо».
Тут домой уходит с плачем,
В Похъёлу идет со скорбью;
Не пришлось ей взять от Сампо
Ничего, что было 6 ценно,
Но взяла с собой немножко
Безымянным только пальцем:
В Похъёлу приносит крышку,
В Сариолу лишь щепотку.
Бедность в Похъёле отсюда,
Мало хлеба у лапландцев.
Старый, верный Вяйнямёйнен
Вышел сам тогда на берег,
Там нашел куски от Сампо,
Щепочки от пестрой крышки,
Он собрал на побережье,
На песчаном мягком месте.
Посадил осколки Сампо,
Щепочки от пестрой крышки
На мысочке средь тумана,
Там, на мглистом островочке,
Чтоб росли и умножались,
Чтоб могли преобразиться
В рожь прекрасную для хлеба
И в ячмень для варки пива.
Молвит старый Вяйнямёйнен,
Говорит слова такие:
«Ой ты, Укко, бог верховный,
Дай нам счастьем насладиться,
Провести всю жизнь счастливо
И ее окончить с честью
На полянах Суоми светлых.
В этой Карьяле прекрасной,
Укко, защити, всесильный,
Огради, о бог прекрасный,
От мужей со злою мыслью
И от жен с недоброй думой!
Укроти земных злых духов,
Водяные злые силы!
Будь сынам своим защитой,
Будь для чад своих подмогой,
Ночью будь для них опорой,
Будь и днем для них охраной!
Пусть не светит дурно солнце,
Не сияет дурно месяц,
Пусть не веют злые ветры,
Пусть не льется вредный ливень,
Холода не повредят нам
Или злая непогода!
Ты поставь забор железный,
Выстрой каменную крепость
Вкруг того, чем я владею,
С двух сторон родного края,
Чтобы шли с земли до неба,
Чтоб с небес к земле спускались,
Были нашему жилищу
И защитой и охраной,
И злодей не смог бы тронуть,
Враг плодов не смог похитить
Никогда, пока на небе
Золотой блистает месяц!»